– Так… Тут дама… – громила почесал пяткой под коленом и мотнул головой. Равновесие со связанными руками в таком положении мог удержать только трезвый, готовый к работе человек. Робер намёк понял.

– Где Лебис? – осмотрелась вокруг королева.

Тотчас торопливо ответил Фрам:

– Он отправился в замок, посоветоваться.

– Да, конечно… – девушка с любопытством разглядывала Рысь. – Говорят, в твоей ангельской рати, Робер, служат существа от дьявола до святого. Это, как я понимаю, одно из созданий ада?

– Ваше Величество, это всего лишь мой друг – Рысь. Для меня его жизнь и свобода так же ценны, как мои собственные.

– Прости, Робер… Мне хотелось окончательно убедиться, что это ты. Фрам, освободи моих друзей.

– Давно бы так! А то не разберутся, а сразу по шее, по шее, – проворчал в сторону Рема Рысь.

– Не топором же! – возразил, извиняясь, великан, разглядывая свой весомый кулак.

– Велика разница! – Рысь укоризненно растирал затылок, ощупывая шишку, и недовольно морщился.

– Да я, вроде, тихонько. Обычно, как ударю, бык валится.

– Ещё чего! Есть мне тут когда отлёживаться! Люди ждут, – Рысь уставился на Робера, слишком медленно целовавшего руки королеве, причём, каждую – не по одному разу.

Фрам и охранники тоже удивлённо косились на бывшего пленника, преклонившего колени перед их королевой. Рем заметил выражение на лицах воинов и круто развернулся в сторону Милены. Его борода отделилась от усов, открывая глубокое ущелье рта. Только двое ничего не замечали, кроме друг друга.


Рысь уехал, прихватив бутылочку «на лечение» от Рема. У всех вдруг нашлись срочные дела. Только Милена и Робер остались в шатре. Они долго разговаривали, и Робер с трудом уходил от точных ответов на вопросы девушки.

Бессердечное время приближало день к закату, а Робер, понимая, что должен немедленно уйти, не мог собраться с силами, чтобы покинуть свою королеву. Ему было жарко, и страшно, и больно… и не оторваться от её нежных рук. Он всё более ощущал себя мужчиной, а её – женщиной.

Плелась паутина слов, касаний и взглядов, сближая двоих, затягивая в смертельно-желанное соединение… Их губы потянулись навстречу, их руки обнимали тела, их глаза закрылись в предвкушении… И мрак напомнил Роберу о пропасти между ними. Он почти оттолкнул королеву:

– Нет!..

– Ты… Ты!.. – чтобы не заплакать, она закричала. – Да кто ты такой?! Что ты возомнил о себе?! Бабник!

– Прости…

– Если хочешь знать, сегодня я дала слово барону Кероку. Скоро наша свадьба! Он – достойный человек, не то, что какой-то бродяжка! – и королева испуганно замерла, вдруг вспомнив о своей ошибке.

Робер онемел. Королева упала в кресло, закрывая лицо руками, потом порывисто вскочила и выбежала из шатра. Робер растерянно постоял, потом медленно вышел за ней. Королева стояла и смотрела на остывающее солнце, не видя его. Потом повернулась к Роберу:

– Почему?… – как будто был смысл задавать вопросы, которые остаются без ответов.

– Отпусти меня.

Милена отвернулась, кинула за спину:

– Тебя никто не держит.

Роберу казалось, что шатается земля, небо расплывчато сползает вниз, влажно смешиваясь с красками травы и леса. Сердце билось, зажатое в кулак боли. Как ему хотелось выхватить меч и рубить, кромсать, раздирать всё зло, что стало между ними! Робер ухмыльнулся на очередную несправедливость судьбы и, круто развернувшись, широко зашагал к краю леса, где оставил своего коня. Не оглядывался. Старался не думать об оставленной девушке. Посты охраны расступились перед ним не останавливая. И почему-то Роберу стало ещё обиднее от этого.

Он вышел на поляну, отвязал Мрака. Раздражённо вскочил в седло. Удар хлыста удивил и возмутил верного коня. Мрак скосил ошалелым зрачком на хозяина и рванулся в чащу.

Когда под ноги коня метнулась фигура в лохмотьях, Мрак встал на дыбы.

– Хозяин! – испуганно окликнул Робера незнакомый голос.

– Какого чёрта?! – заорал Робер, едва удерживаясь в седле. – Жить наскучило?!

Он развернул коня и напряжённо застыл, так же, как и рыжий Кобрет, выскочивший на крик мнимого нищего. Рука Робера потянулась за мечом.

– Сеть!!! – завопил Кобрет.

Робер послал коня вперёд, но не успел: тяжёлая широкая сеть, явно рассчитанная на нескольких всадников, упала на него, закрыв полностью вместе с конём. Мрак рухнул. Робер чудом вывернулся, успел убрать ногу из-под навалившейся на него громадины, но вскочить уже не смог.

Молча на него навалилась орава оборванных людей с отличным оружием. Робер высвободил меч, пробовал отбиться, уже понимая, что это бесполезно. С трудом поднялся. Кто-то дёрнул снизу за сеть, и юноша снова упал. Свора нападавших, уверенно и жёстко наносивших удары, удвоила усилия, осмелев. Робер свирепо сопротивлялся, выплёскивая накопившуюся ярость, пока не потерял сознание от очередного удара по голове.

Кобрет осторожно приблизился к запутанному в сетях бесчувственному телу, разглядывая его с огромным интересом:

– Давненько не виделись… Надо же, – он засмеялся нежданной удаче, хлопнул по загривку хромого, который теперь хромал на самом деле, раненый Робером в ногу.

– Я готов расцеловать эту палку с рёбрами за то, что она меня задержала. Готовили силки для одной золотой птички, а попалась другая. То-то хозяин обрадуется!

– Я думал, что это барон. Как похож! И конь вороной… А я ещё удивился, что он тут делает… – растерянно бормотал хромой, тоже разглядывая Робера. – Кто это?

– Поющий Рыцарь! Чёрный ангел! – с чопорной гордостью представил Кобрет своим приятелям связанного.

Те испуганно попятились, снова хватая мечи:

– Не может быть!

– О, мы с ним старые приятели! – не удержался от хвастовства довольный произведённым впечатлением Кобрет.

– Смываться надо! И очень быстро! – голос хромого охрип от напряжения.

– Ещё бы! – кто-то поддержал его. Кобрету не понадобилось подгонять свою команду, где каждый понимал, что речь идёт о жизни и смерти. Через несколько минут почти ничто не напоминало о короткой схватке.


* * *

Тело ныло от тянущей боли. Робер затуманенным сознанием улавливал голоса, знакомый запах. Очень хотелось спать, но он заставлял себя держаться. Настороженность, ощущение опасности не давали успокоиться. Робер не помнил, что произошло, но чувствовал, что должен бороться, что он – среди чужих.

Знакомый спокойный голос пробился в его сознание, заставляя себя понять:

– Робер, это я, Юлианус. Всё хорошо. Ты должен спать. Ты не очень здоров. Чтобы силы вернулись к тебе, спи. Я буду рядом. Спи.

И Робер послушался.

Сначала проснулись старые страхи. Робера испугала слишком хорошо известная ему тишина. Он боялся открыть глаза и увидеть только темноту подземной ямы. Мысленно Робер приготовил себя к принятию тяжёлой правды и решился.

Из-за решётки в узком окне-бойнице проглядывало серое пасмурное небо. Робер облегчённо вздохнул и попробовал сесть. Голова сильно закружилась, и он схватился за неё руками, будто хотел удержать от падения. Глухо застучали звенья железной цепи: правая рука Робера была окольцована стальным обручем. Кандальная цепь проходила через кольцо в стене около него, а заканчивалась на деревянном вороте у входа. Её можно было укорачивать и удлинять по желанию тюремщика.

Робер встал и по стене добрался до кольца. Попробовал его выдернуть, бугристо напрягая мышцы. Обессилено припал горячим лбом к влажной стене. Его подташнивало.

– Хорошо ли спалось, братец? – в приоткрытой двери стоял Керок. Один.

– Если позволишь, я зайду, – барон закрыл дверь и решительно прошёл к длинному деревянному топчану, заменявшему здесь всю мебель, и сел на него. Разглядывал Робера.

– Ты повзрослел. Но, как я слышал, почти не изменился. Всё так же наивен…

– К чему это ты?

– Присядь. Я же вижу, у тебя с головой не в порядке. Не бойся, я не укушу, – насмешливо ухмыльнулся Керок. И на какой-то миг Робер снова почувствовал себя растерянным мальчишкой, попавшим в западню родственников.

– Я думал, Кобрет – твой человек.

– Нет, братец. Ничего моего здесь нет. И я не уверен, что смогу помочь тебе во второй раз.

– Почему тебя не объявили наследником, когда я пропал?

– Робер, Робер… Ты плохо знаешь отца…

– И почему-то я страшно этому рад! Был бы счастлив вообще не знать о его существовании!

Керок приглушённо засмеялся:

– Вижу, ты его по-прежнему обожаешь! Ты… мог бы его убить? – Керок жёстко смотрел в глаза Робера.

Тот молчал, не отводил взгляда:

– А ты?

– Хочешь откровенности?…Возможно.

– Хорошо, я отвечу. Если бы в бою мы встретились, я не стал бы сдерживать свой меч.

Керок горько усмехнулся:

– В бою… Он не тот глупец, что лезет на меч. Я думал, ты стал мужчиной, но ты остался мальчишкой! Ты же знаешь, кто приказал уничтожить твою семью?! Как ты можешь не отомстить?!

– Откуда ты узнал о приказе короля?! Я сжёг его тогда. Вместе с семьёй. И никому не говорил…

– Ты не всех убил. Когда вы приехали, около дома оставалась только малая часть солдат. Остальные ушли. Я всё узнал от них. Тот, кто командовал расправой, рассказал всё в мельчайших подробностях. Повторить?! – закричал Керок в лицо Робера.

Робер схватил брата за ворот камзола, прохрипел:

– Кто?!

– Пусти! Я не враг тебе, но и себе не враг. Пусти. Всё равно ты ничего не сможешь сделать. Если хочешь, я попробую отомстить за тебя. Только тайно.

Робер отпустил брата, утомлённо сел и прижался спиной к стене. Серый водоворот перед глазами мешал сосредоточиться. Робер слушал торопливый говор брата.

– Тот, кто убил, только исполнял волю отца. Пойми это. Разве ты не хочешь отомстить? Настоящему виновнику.

Робер открыл глаза, спокойно посмотрел на Керока:

– Но тебе-то какая корысть? Королём тебе не стать, ты так и не объявлен наследником…

– Ты станешь королём! В этом – высшая справедливость!

– Именно поэтому ты просил руки Милены Регант?

– Откуда знаешь?

– Она сама сказала.

– Так ты с ней знаком?!

– С детства. Если ты ещё помнишь.

Керок минуту разглядывал брата, напряжённо сдвинув брови. Потом привычно усмехнулся.

– Ошибаешься. Именно она просила меня в мужья. Я всего лишь не отказался.

– Почему? – только задав вопрос, Робер понял, насколько это глупо выглядело.

Керок хмуро ответил:

– Не волнуйся, она в меня не влюблена. Я – всего лишь приложение к договору о мире. Как я понимаю, у неё был небогатый выбор: я или отец. Или ты?!

Робер уставился на Керока, ещё не понимая. Керок рассмеялся:

– Ну конечно! Как я сразу не догадался! Наш Поющий Рыцарь похитил и это драгоценное сердце, – смех иссяк, оставив на губах барона сухую усмешку. – Король Робер и королева Милена. Красиво звучит? Прямо хоть балладу сочиняй. А что, может и мне заняться пением?

Робер и Керок рядом сидели на топчане, откинувшись на каменную стену, и молчали. Керок повернул голову к окну:

– Почему у тебя есть так много?

– Что? – не понял Робер, всё ещё думавший о Милене.

– Захочешь – королевство в наследство, пожелаешь – любовь самой королевы-воительницы. Славы тебе тоже не занимать… Власть сама умоляет тебя: «Возьми меня!». А ты? Отворачиваешься от неё, как от больной шлюхи, – Керок обернулся к брату. – Я не понимаю тебя. Что тебе надо?

– Справедливости.

– Желание властителя – это и есть справедливость.

– Ты рассуждаешь, как настоящий король, – Робер улыбнулся, вспомнив притчу Рубена. И тревога сжала сердце так, что стало трудно дышать.

Осторожный стук в дверь и шаги в коридоре прервали их разговор. Керок встал и отошёл ближе к двери, приложил палец к губам. Робер остался сидеть, насмешливо глянув на брата.

Простучали ключи, дверь распахнулась. За двумя тюремщиками зашёл как обычно встрёпанный Кобрет. Робер холодно глянул на его довольное лицо.

– Барон! Вы здесь? – ненатурально удивился Кобрет. – А я послан за Чёрным Ангелом. Ваш отец приказал его доставить, как только придёт в себя. Одевайте, одевайте кандалы, нечего глазеть! – прикрикнул он на тюремщиков, невольно отпрянувших от жёсткого взгляда Робера. Тюремщики сунулись было исполнять приказ, но отлетели к стене от коротких ударов пленника. Ещё двое тюремщиков, стоявших в коридоре, кинулись подтягивать цепь, чтобы прижать Робера к стене. Керок отодвинулся подальше, с интересом наблюдая.

Руку Робера вдавило в стальное кольцо. Однако свободная рука нашла себе работу, снова отшвырнув нападавших.

– Но-но! – неуверенно прикрикнул Кобрет. – Любят в вашей семейке побрыкаться! Один кулаками махает, другая кусается, – непроизвольно Кобрет потрогал рваную мочку своего уха. И испуганно глянул на пленника. Даже присел, будто ждал удара.

Робер на мгновение застыл, затем медленно повернулся к Кобрету.