– Ты уверен, что он в своём уме? – в полной тишине неожиданно задал вопрос сидящий мужчина. Робер догадывался, кто это мог быть…

– Более чем. Настолько в своём, что посмел противиться Вашему приказу, отец, – усмешка не исчезала с лица Керока.

– Что ж, я умею ценить чужое мнение. На вес золота, свободы или жизни, – ухмыльнулся король Гордон. Так он стал более похож на своего сына.

– Юлианус, осмотри мальчика. Я хочу точно знать, всё ли у него в порядке.

Высокий, стройный мужчина средних лет, более похожий на воина, а не на врача, поклонившись королю, направился к Роберу. Тот попробовал увернуться, но сзади его опять жестко захватили руки уже знакомого Кобрета и стражника.

– Не трогайте меня! Проклятье! – зло выругался Робер, когда Кобрет зажал ему шею. Робер пнул его голой пяткой по ноге. Совершенно напрасно. В результате Роберу арканом стянули ноги.

– Ваше Величество, не стоит так нервировать юношу. Уверяю Вас… – вступился за пленника Юлианус.

– Делай своё дело! – оборвал его король.

Сначала Юлианус прощупал спину:

– Позвоночник правильный, гибкий, уплотнений и искривлений нет… Кожа и глаза чистые… Зубы белые, крепкие… Цвет лица здоровый… Дыхание лёгкое, сердце работает хорошо… Видимых признаков каких-либо болезней нет… По внешнему виду юноша вполне здоров. Абсолютно точно я могу описать его состояние через несколько дней наблюдения.

Робер дрожал от унижения и злости. Как он их всех ненавидел! Он был готов взорваться.

– Прекрасно! – король встал. – Через семь дней на годовщину моей коронации соберётся вся знать королевства. Там, Робер, я официально признаю тебя своим сыном.

Это не могло быть правдой! Робер тупо смотрел в спину уходящего короля. К нему вальяжно подошёл Керок, похлопал по щеке:

– Ну-ну, братец! Неужели онемел от счастья? Ещё раз скажу: добро пожаловать в королевскую семью, принц!

Робер рванулся из державших рук, замахнулся для удара. Кулак пошёл прямо в ухмыляющуюся рожу Керока. Удар по голове остановил движение юноши. Новоиспечённый принц ничком шлёпнулся на ковёр.

– Смотри, Кобрет, он тебе этого никогда не простит.

– Я понимаю, барон. Поэтому я сделал свой выбор, принц, – тихо добавил конопатый стражник, чтобы его слышал только Керок. Барон улыбался.


Робер очнулся на кровати, укрытый одеялом с атласной подкладкой. Застонал от отчаянья, вспомнив недавние события. Голова болела, раскалывалась от горьких дум. Лучше бы умереть!

Он дёрнулся, почувствовав, что кто-то держит его за руку. Обернулся, открывая глаза. Встретил терпеливый взгляд лекаря Юлиануса.

– Почему?… – сухие губы не слушались.

– Я объясню, Робер. Пока тебе надо спокойно полежать.

Лекарь присел рядом на кровать, поправил подушку:

– Видишь ли, после смерти твоей матери леди Вербы ты стал… не совсем нормальным. Барон Гордон был слишком занят… Я порекомендовал барону отправить тебя в спокойную семью на временное воспитание. Только терпение, любовь и забота могли вернуть тебе рассудок. У нового короля оказалось много неотложных и очень непростых дел…

Юлианус вздохнул, вспоминая про себя те нелёгкие и для него, и для страны времена, продолжил:

– Как видишь, я оказался прав. Но барон, то есть король, решил тебя не возвращать. У него уже был наследник – твой старший брат Полинор. Гордону не хотелось, чтобы возникли проблемы со вторым сыном. В королевстве и так было неспокойно…

– Проклятье! Почему это случилось со мной?! – Робер уткнулся в подушку. Юлианус успокаивающе погладил его по волосам.

– Откуда у тебя шишка на затылке?! – врач попробовал отвлечь Робера.

– Я хотел убежать, вернуться домой… Господи, у меня теперь нет дома! – в ярости стукнул кулаками по кровати Робер.

– Постарайся не волноваться…

– Ничего себе! Как ты не понимаешь, у меня было всё: семья, дом, фамильная честь. И оказалось – это фарс, ложь, а я сам – вовсе не я! Мои клятвы! Чего они стоят?! Как я смогу смотреть ей в глаза?! Именно мой отец убил её отца!

– Тише, тише, Робер… О ком, ты говоришь? О Милене Регант, исчезнувшей принцессе? – перешёл на шёпот Юлианус, склонившись к его голове.

Робер испугался. Он знал о лекаре только по рассказу Милены и Рема, но что он за человек, изменился ли он, как многие, не представлял. Да, годы у подножия властителей меняют людей… Робер торопливо ответил:

– Нет! Вовсе нет… Короля, бывшего короля, убили разбойники, это все знают… Я сказал о Лиане, племяннице графа. Мы вместе… росли. Её отец был казнён… за предательство несколько лет назад.

– Вот в чём дело!.. Извини, не знал, – Юлианус сделал вид, что поверил. – Тебе надо нормально выспаться. Выпей тёплого молока.

– Я бы предпочёл яд, – криво усмехнулся Робер. И вздрогнул: у него появлялись привычки брата.


Робер принял решение. Однако несколько дней откладывал его исполнение, надеясь на побег. Но нигде и никогда его не оставляли одного: несколько стражников во главе с наглым Кобретом сопровождали Робера на бесконечные занятия, где его обучали всему необходимому, чтобы стать принцем. Об оружии вообще пришлось забыть, даже за обедом ему не давали ножей.

Учителя были довольны Робером. В доме графа он получил хорошее образование. Себастьяну Доновану щедро платили за обучение подкидыша, как выразился Керок, просвещая принца по поводу его родословной и взаимоотношений в семье. Робер напрягался, едва заметив брата, но тот не приближался слишком близко, не желая испытывать судьбу. Новоявленный принц не скрывал своей неприязни и готовности отомстить за «благодеяние».

Юному принцу каждую ночь снился старый навязчивый сон об уходящих навсегда в темноту людях. Он звал их, называя по именам, которые с утра не мог вспомнить. Никто не оборачивался на его зов, никто не оставался с ним. Люди шли мимо него, сквозь него, и холод сковывал тело, и двигаться за ними не было сил…

На пятый день пребывания во дворце рано утром Робер проснулся от странных чувственных прикосновений. На ночь ему не давали одежды, видимо, опасаясь побега. Кто-то ласкал его тело. В предутренней дрёме, когда сон смешивается с явью, ему пригрезилась Милена, обнажённая и прекрасная, мягко целующая его в губы. Острое наслаждение охватило Робера, он запустил пальцы в распущенные золотые волосы, привлекая дорогое лицо ближе. Поцелуй становился ненасытным, требующим продолжения. Он скользнул губами к упругой груди.

– Да… Да…

Незнакомый хрипловатый голос заставил юношу проснуться. Чужие зелёные глаза женщины без выражения смотрели на него. Робер отпрянул:

– Что?! Что тебе надо?!

– Тебя, мой принц… – руки женщины потянулись к нему. Робер соскочил с кровати и едва не столкнулся с Кероком.

– Какого дьявола?! – он готов был пришибить брата, но знакомый захват неприятных рук стражников не позволил ему добраться до барона.

– И эти здесь… – простонал Робер.

– Если хочешь продолжить начатое, мы не будем мешать…

– Вы все здесь ненормальные…

– Напротив, – поучающе заговорил Керок. – Это ты ведёшь себя глупо. Отец хочет быть уверенным в твоих способностях. Почему бы не доказать ему, что ты – настоящий, полноценный мужчина?

– Вот ты и доказывай! Я вам не шут!

– Напрасно, напрасно… – король расслабленно привалился к спинке кресла за спиной Керока. – Впрочем, можно проверить другим способом.

Робер содрогнулся.

– Керок, надеюсь, тебе это по силам? – кивнул король Гордон в сторону лежащей на постели женщины.

– Разумеется, отец.

Не раздеваясь, Керок свалился на женщину, бесстыдно задирая ей ноги. Делал вид, что неторопливо ласкает её.

Ухмыляющийся Кобрет держал Робера за волосы, не давая отвернуться. Король смотрел то на Робера, то на действия Керока. Удовлетворённо кивнул, заметив реакцию Робера.

– Достаточно. Вряд ли я долго буду ждать внуков… Отведите принца, пусть займётся этикетом. Может, хоть это ему по душе? А ты продолжай, Керок, продолжай…

На плечи принца накинули какое-то покрывало и потащили вон. Робер обернулся от дверей. Король встал и присоединился к старшему сыну. Робера едва не вырвало.


Наконец, пришёл день представления Робера ко двору. Утром слуги нарядили его в кружевную рубашку с широким воротником, темно-алый камзол с золотой отделкой, высокие мягкие сапоги до колен. Робер вытерпел ритуал одевания, с вожделением глядя на свой меч в новых ножнах. Но оружие полагалось вручить ему после принесения клятв верности отцу и королю.

Королевский лекарь Юлианус вошёл неслышно, поклонился Роберу:

– Ваше Высочество!

Юноша рассеянно кивнул. Все его мысли были заняты предстоящим событием.

– Нам надо поговорить.

– Да, конечно…

– Твоя мать оставила тебе кое-что. Ты, возможно, не помнишь…

– Что?

– Перед… бегством из замка Лекс леди Верба передала тебе медальон. Вот он. Я сохранил его для тебя, – Юлианус протянул принцу золотой кругляш.

Робер осторожно взял его. Вдруг чётко всплыло в памяти лицо Вербы, её заплаканные глаза, тёмный зев камина, уходящие люди. Наверное, об этом были его сны!

– Открой медальон, там застёжка, – подсказал лекарь.

На створке оказалась миниатюра прелестной девочки, а внутри – маленький локон золотистых волос и нечто чёрное.

– А это откуда? – удивился Робер.

– Это шерсть её собаки Роны.

– Почему она здесь?! – принцу показалось кощунственным подобное соседство. Рука сама собой метнулась к медальону, чтобы выбросить чёрный клок.

– Подожди! – остановил его Юлианус. – Знаешь, я не совсем верю в то, что мне рассказывала леди Верба, но кое-чему я сам был свидетелем…

Робер поморщился, но постарался внимательно выслушать лекаря. А тот рассказал странные вещи:

– Этот медальон как-то связывал сознание леди Вербы и её собаки Роны. И не только. Примерно к десяти годам твоя мать, будущая мать, очень серьёзно заболела. Пригласили известных лекарей, даже тех, кого называли колдунами. Ничего не помогало, девочка угасала. В одну их зимних ночей, когда Вербе стало особенно плохо, в замок попросилась пожилая женщина с плетёной корзиной в руках, она замерзала, и отец леди Вербы, барон Паркон, приказал её впустить. Женщина оказалась ведуньей и знахаркой. Она рассказала об этом барону, а тот был рад хвататься за соломинку, лишь бы вылечить дочь. Женщина осмотрела девочку и, отозвав барона в сторону, заявила, что его дочь вот-вот умрёт. И тут же успокоила, объяснив, что может спасти ребёнка. Она достала из корзины месячную чёрную псинку, положила её на кровать к больной. Женщина сделала надрезы на руке девочки и лапе собачки. Что там было ещё, никто не запомнил. Все будто потеряли сознание на какое-то довольно долгое время. Когда люди очнулись, знахарки не было в замке, а девочка спала, обняв чёрную собачку. Спала совершенно здоровым сном, с румянцем на щеках и с улыбкой на посвежевшем личике. С тех пор леди Верба не расставалась ни с медальоном, ни с собакой. И поверь мне, она никогда не болела. Когда выслушивал её, мне всегда казалось, что в груди этой замечательной женщины бьётся два сердца… Она не зря отдала этот медальон тебе, может, хотела защитить тебя…

– И погибла сама… – горько добавил юноша, захлопнул створки медальона и повесил его на шею. Накрыл его рукой и почувствовал тепло.

– Мне пора идти. Я как-нибудь расскажу продолжение истории, а сейчас, похоже, сюда идут люди. Не стоит им знать о нашем разговоре, Ваше Высочество…

– Ну хоть ты меня так не называй! Да, хорошо, хорошо… – юноша спрятал материнский подарок под рубашку.

Робер надеялся не увидеть родственников до момента присяги, но перед торжественной церемонией к Роберу в спальню заявились король и Керок, как обычно, в сопровождении компании стражников. Король Гордон Лекс оглядел младшего сына:

– Неплохо… Народ будет рад такому привлекательному принцу. Невеста – тоже. Надеюсь, клятвы выучил, не собьешься? – скептически спросил Робера.

Тот ответил громко и внятно:

– Я не принесу клятв, которые не могу выполнить. Я не хочу быть Вашим наследником. Я отказываюсь.

Вокруг будто всё застыло. Тишина быстро наполнялась напряжением. Керок внимательно следил за реакцией отца.

– Почему?

Всё-таки король задал этот вопрос. Робер отстранённо ответил:

– Я не могу служить убийце и самозванцу.

И услышал равнодушное:

– Дурак.

– Я предупреждал Вас, отец…

– Любого можно заставить, – задумчиво уставился в окно король. Керок сделал знак, и Кобрет встал за спиной Робера.

– Кончится тем, что ты согласишься на всё… Зачем усложнять неизбежный путь? Ты не сможешь противостоять мне, – как неразумному младенцу терпеливо-снисходительно втолковывал Роберу король. – Ты – мой сын. От этого невозможно откреститься словами, этого уже не изменить. Возьми, что тебе предлагают: богатство, власть, могущество. Большинство людей жизнь кладёт, чтобы завоевать хоть толику того, что само идёт в твои руки. Сколько людей ты сможешь спасти, озолотить или справедливо наказать!.. Ты свободен от моих грехов, если дело в этом… Прими бесценный дар, предназначенный тебе по праву. И будь счастлив.