Он задрал свой костлявый подбородок и оглядел компанию. В ответ ему раздалось:

– До чего верно сказано, Стен! Истинная правда!

Все снова притихли в ожидании продолжения, словно его речь доставляла всем большое удовольствие.

Саре выступление свекра казалось концертным номером. Она покосилась на Дэвида, но он не отрывал взгляда от папаши. Зато Джон смотрел на нее. Поймав ее взгляд, он покосился на батарею бутылок на столе. Сообразив, что он имеет в виду, она заулыбалась, а потом снова напустила на себя серьезность и приготовилась слушать дальше.

– Север – это, как вы знаете, отдельный мир, и люди здесь особенные. – Стен сам наслаждался своим красноречием. – Здешний народ не дает спуску мямлям, тем, кто лишен самолюбия, кто полагается на одно знание. Надо смотреть правде в лицо: мы – агрессивное, упрямое племя. И хвала Создателю за это! Как вы считаете?

– Правильно, правильно! Дальше, дальше!

– Вот я и говорю: жители Тайнсайда, начиная с Вида, всегда должны были сами выбираться из трясины, сами зарабатывать на хлеб, сами получать знания. Именно в эту ночь наш брат, исполнившись новых надежд, смело взирает в будущее и твердо решает, что будет упорно трудиться, хорошо есть и крепко спать. Разве он этого не заслужил? – Тут Стен картинно воздел рюмку и вскричал: – Так выпьем же за северянина!

Все повскакивали с мест, наперебой поздравляя Стена с блестящей речью.

Джон громко прошептал Саре:

– Ему бы в парламент! Перед ним сам Макдональд не устоял бы. Вот бы мать каждый день варила свое пойло!

Их смех утонул в шуме и громких возгласах. Глядя на свекра, Сара думала: «Забавно слышать от него такие слова! Наверное, он всегда придерживался такого мнения. Они с Дэвидом – два сапога пара. Оба думают одинаково, но, чтобы высказаться, им нужно выпить. Кстати, и тик куда-то подевался…»

– Это случается дважды в год, – просвещал ее Джон. – На Новый год и на День перемирия. На День перемирия он вообще напивается вдрызг.

– Неужели?! – Саре было странно это слышать.

– Так он протестует против войны и против… – Джон показал на глаз.

Сара не могла себе представить Хетерингтона-старшего вдрызг пьяным; впрочем, она тут же вспомнила, как на День перемирия, несколько недель тому назад, он слег якобы от простуды. Она с улыбкой покачала головой. Наверное, она еще многого не знает.

– Осталось всего три минуты. Налей-ка всем, Мэри.

По тону мистера Хетерингтона можно было решить, что он в доме главный. Жена послушалась его и стала проворно наполнять рюмки. Вид у нее был гордый и счастливый.

Сара стояла рядом с Дэвидом. Они обнялись. Перед ними, прямо у камина, сидел Дэн; они положили руки ему на плечи. Сара беспокоилась за Дэна: в его состоянии лучше бы было не засиживаться допоздна, а лежать под одеялом.

Дэвид наклонился к нему, увлекая за собой Сару, и тихонько сказал:

– Шел бы ты наверх.

– Вот настанет Новый год, и я удалюсь.

Сара и Дэвид переглянулись и обнялись еще крепче. В комнате было шумно. Традиционным «первым гостем» в Новом году предстояло стать Рейли, и он уже выскользнул через заднюю дверь, нагруженный углем и хлебом. Мэри никогда не добавляла к грузу «первого гостя» бутылку, нарушая тем самым традицию. Все набились в прихожую.

Завыли корабельные гудки, раздался колокольный звон. Весь мир за стенами дома внезапно ожил. В доме же, напротив, стало тихо – все смолкли. Каждый испытывал первобытный страх и необъяснимую грусть. Сестра миссис Рейли пустила слезу. Выражение всех лиц стало проникновенным. Никто не испытывал горечи либо злости, никто не вспоминал былых горестей. Провожая старый год, люди заглядывали себе в души и не находили там ничего дурного.

Сильный порыв ветра донес до слуха первые удары часов в центре города, и этот звук вывел всех из оцепенения. Лица вновь обрели нормальное выражение, все закричали:

– Ура! Ура!

После двенадцатого удара часов в дверь постучали, и на пороге вырос Рейли.

– С Новым годом!

Все по очереди пожали гостю руку, затащили его в гостиную, где пошли общие объятия, рукопожатия и поцелуи. Сару сгреб в охапку свекор.

– С Новым годом, Сара! Искренне желаю тебе счастья! – Он ткнулся усами ей в щеку.

– И вас с Новым годом… папа!

От этого словечка Стен весело рассмеялся, и они крепко обнялись. Потом она подошла к Дэну.

– Не целуйте меня, а то заразитесь. С Новым годом, Сара! От всего сердца желаю вам в Новом году счастья.

– И вам того же, Дэн! – Они трясли друг друга за руки, как дети.

Потом ее чмокнули в обе щеки все три гостя-мужчины. Наконец она оказалась перед Мэри. Поздравив друг друга с Новым годом, они прочувствованно обнялись и поцеловались.

Ее поцеловала Мэри Хетерингтон! Ее губы скользнули по щеке Сары и произнесли:

– С Новым годом, Сара!

– С Новым годом, мама!

Обе рассмеялись.

Так, по конвейеру, она оказалась перед Джоном.

– С Новым годом, Сара.

– С Новым годом, Джон.

Они смотрели друг на друга, стоя в проходе между прихожей и гостиной, но не соприкасаясь. Он улыбнулся. В его улыбке сохранилась нежность волшебного момента за несколько секунд до полуночи. Он повторил:

– Счастливого Нового года! – и прошел в гостиную.

Она немного погрустнела – ей показалось, что он ею пренебрег. Но огорчение длилось считанные секунды. В гостиную она вбежала с мыслью: «Джон есть Джон, он всегда что-нибудь выкинет». Она принялась бойко составлять на большой поднос тарелки с пирожками, рулетом, беконом, яичным пирогом. Вскоре к ней в кухню заглянула Мэй со словами:

– Дэну не помешала бы чашка крепкого чаю.

– Я мигом заварю.

– Нет, вы несите, я сама.

Даже Мэй была в эту ночь так же мила, как все остальные.

В четверть первого Дэвид сел за пианино. Все запели. Сара наотрез отказалась солировать, боясь навредить только что наметившейся гармонии в ее отношениях со свекровью. Через минуту она вспомнила, что ей пора бежать. Выходя из гостиной, шепнула Мэри:

– Я сбегаю к матери, поздравлю ее с Новым годом.

– Это не опасно? – Вопрос был задан с искренней заботой.

Сара покачала головой.

– Со мной ничего не случится.

Мэй, слышавшая их разговор, дотронулась до ее руки и сказала:

– Неужели вы пойдете туда одна?

– Ничего, я привыкла.

– В такой час все может случиться. Я бы на в вашем месте опасалась ограбления.

– Ничего, на улицах полно людей.

Как все добры! Мэй и та проявила заботу! Она вышла вслед за Сарой, твердя:

– Взяли бы хоть провожатого. Позовите с собой Дэви.

– Нет, пускай играет. Всем хочется, чтобы он играл. Не беспокойтесь, Мэй, ничего со мной не будет.

– Тогда хотя бы дождитесь Джона. Он отлучился проверить наш камин и навестить старую миссис Уотсон, соседку. Он сейчас вернется.

– Не могу ждать, Мэй. Я мигом – одна нога здесь, другая там. Можете мне поверить… – Она широко улыбнулась. – Я привыкла бегать по улицам в темноте. Сколько лет я поздно возвращалась с работы!

Она заглянула в гостиную, вытащила из шкафа под лестницей свое пальто и накинула на голову платок.

За домом она столкнулась с Джоном. Он схватил ее за руку и уставился на нее в тусклом свете дальнего фонаря.

– Куда это вы?

– О!… – Она взволнованно усмехнулась. – Тут недалеко, поздравить мать. Я быстро.

– Одна, без Дэвида?

– Он играет на пианино. Я не захотела его прерывать.

– Вам нельзя идти туда ночью одной. Я с вами.

– Нет-нет! – Почему-то она едва ворочала языком. – Говорю вам, я сама. Не нужно меня провожать, это займет считанные минуты.

– Минута или полчаса – не в этом дело. За кого вы меня принимаете? Что подумает Дэви, если узнает, что я отпустил вас одну, да еще в такой час? Тут что ни шаг, то пьяный. Такие времена, что они дуреют от одной капли.

– Не надо… – умоляла она, смежив веки.

– Ладно, если не хотите, чтобы вас провожал я, ступайте за Дэвидом. Одну я вас никуда не отпущу. Хорош я буду, если с вами что-нибудь случится! Все скажут: это он виноват, не надо было отпускать ее одну в новогоднюю ночь.

Именно так все и сказали бы, случись несчастье. Только никакого несчастья с ней не случится. Она не хотела, чтобы он провожал ее. Ох, как не хотела! Но он уже тянул ее в темноту. Не выпуская ее руки, он повторял:

– Мы празднуем Новый год, Сара! В Новый год все такие добрые, разве вы забыли?

Они выбежали на улицу, подгоняемые свирепым ветром.

– Ногами перебирать не надо – и так домчит! Вы взгляните, как прыгает луна! Словно учится ездить верхом!

Сара посмотрела на несущиеся по небу облака. Дэвид вразумлял ее, что двигаются облака, а луна висит на одном месте, то есть и она, конечно, движется, но не так быстро. Чему только не учил ее Дэвид… Тому, в частности, что никого нельзя ничему научить – человек должен учиться сам. Тебя учат, но это без толку, если не учиться самому. Дэвид знает гораздо больше, чем Джон, во всяком случае, про приятные вещи. Джон слишком занят политикой и всякими… Ой! Она вскрикнула, когда он потащил ее за собой, заставив перейти на бег.

Он бежал, не обращая внимания на ветер, как обезумевший медведь. Она попыталась вырваться, однако его хватка была стальной. Ей ничего не оставалось, кроме как семенить, задыхаясь, за ним.

– Обгоним луну! – крикнул он, как мальчишка, указывая пальцем в небо. Совсем свихнулся!

Они миновали две компании, чей смех и пение еще долго неслись им вдогонку.

– Джон! Остановитесь!

Она попыталась встать, как вкопанная, чтобы сыграть роль якоря. Сразу этого не получилось, но постепенно они остановились, не добежав всего ничего до ее улицы. Она привалилась к стене, прижимая руки к груди и прерывисто дыша. Она не могла отдышаться, но одновременно ее разбирал дикий хохот. Перед ней был выбор: либо хохотать, как помешанной, либо наброситься на него с бранью. Ничего себе Новый год!

– Вы… Вы ненормальный, Джон.

– Может, и так. Но вы скажите, вам когда-нибудь приходилось бегать наперегонки с луной?

Она укоризненно покачала головой. Он опирался о стену ладонью вытянутой руки; рукав его пальто задевал ее плечо. Его лицо, запрокинутое к небу, было сейчас совсем юным. Когда он обернулся к ней, луна зашла за тучи, и Сара уже не могла разглядеть его выражения. Отделившись от стены, она пожаловалась:

– Совершенно выдохлась! Ни разу так не носилась с тех пор, как закончила школу.

– О, вы много потеряли! – Это было сказано же ровным голосом, самым обычным тоном. – А я с недавних пор ежедневно бегал до завтрака. Участвовал в кроссах. Преодолевал миль по шесть, а то и больше. А на работу катил на велосипеде. Промчаться в воскресенье миль сто с другими членами клуба велосипедистов было для меня пустяковым делом. Тогда я был более подтянутым. – Он умолк, но уже через несколько шагов спросил: – Это ваша улица?

– Нет, моя – последняя.

Все выглядело проще простого. Он приходится Дэвиду родным братом. Отчего она так всполошилась, когда он предложил себя на роль ее провожатого? Он был совсем как мальчишка. Годами он, может, и был старше Дэвида, но душой – гораздо моложе. Он все время говорил и делал глупости; порой бывал мрачен, однако она находила в нем веселость, делавшую его похожим на Дэна.

– Вот и пришли, – сказала Сара. – Я пробуду там не больше пяти минут. Вам не придется долго меня дожидаться.

– Оставайтесь сколько хотите. Я тем временем попрыгаю.

Он с поразительной легкостью оторвал свое массивное тело от земли и запрыгал через воображаемую веревочку.

– Вы знаете, что вы полоумный? – Сара расхохоталась. – В общем, я скоро.

С этими словами она побежала к двери.

Увидев, что окно, согласно материнскому обещанию, оставлено незанавешенным, она испытала разочарование. Мать то ли откликнулась на приглашение миссис Янг, то ли легла спать. Нет, последнее исключено. Значит, она встречает Новый год с соседями. Из кухни Янгов раздавались голоса и взрывы смеха. Уходя, Сара подумала: «Я рада, что она не лишает себя радостей».

– Уже? Как быстро!

Джон уже не скакал на одной ножке, а смирно стоял у стены.

– Она у соседей, судя по шуму. Тем лучше – быстрее вернемся.

Она уже двинулась вперед, но он окликнул ее:

– Давайте пойдем наискосок, так мы укроемся от ветра, иначе он будет дуть нам в лицо.

– Хорошо.

Они перешли улицу и поспешили по Уэлем-стрит.

– А здесь – в переулок Фанни.

Она разинула рот.

– Вы знаете этот переулок?

– Конечно! Что тут удивительного? Я знаю Пятнадцать улиц вдоль и поперек.

– Не думала, что вам знаком этот конец.

– Это почему же?

В его тоне прозвучала воинственность, и она осторожности ради ответила ему более смиренно:

– Ваш конец никогда не соприкасался с нашим, пока не появился Дэвид. – Она закончила фразу ласковым тоном.