Правда, с подружками какая-то ерунда получается. Третий раз они в этом кафе Новый год встречают, и подружки собираются каждый год разные. Все племя младое, незнакомое...

– Ну, все собрались? Можно начинать?

Ага, вот и шеф появился, Павел Степаныч. Выражение лица добродушное, игривое. Интересно, сколько у него этих выражений лица припасено в загашнике? Сегодня, конечно, случай особенный, сегодня он, стало быть, душа-человек, демократ и рубаха-парень. А вчера, например, было – не подступись. Такой холодной сосредоточенностью, помнится, с утра облил, что поневоле чувствовала себя перед ним козявкой без имени-отчества. Но руководитель он все равно хороший, тут уж ни прибавишь, ни убавишь.

– За стол, за стол, други мои, пора старый год проводить, избавиться от него, к чертовой матери! – провозгласил душа-человек, демократ и рубаха-парень, вскинув руку в лихом ленинском жесте. – Рассаживаемся быстренько, кто куда упадет, не стесняемся, не жеманимся!

– Лизонька, можно, я с тобой?

Быстрый шепоток в ухо, терпкий аромат французских духов «Пуазон» – здассьте, Ангелина Ивановна. Только вас и ваших духов мне в соседстве и не хватало. Но не отпихнешь же от себя это приставучее лихо! Сухая пронырливая ручка уже скользнула под локоть, потащила на тот край стола, где молодняк рассаживается... Как же, конечно! Именно туда ей и охота – разглядеть поближе новых подружек молодняка, обсудить, посплетничать!

– Влад! Владик! Иди сюда, мы здесь! – призывно помахала Ангелина и Владу, взглядом оберегая свободный с ее стороны стул. – Иди сюда, рядом с Лизой сядешь!

Спасибо, хоть это разрешила, заботливая моя. А впрочем, чего она на нее злится... Сама ее присутствие в фирме породила, самой и терпеть надо. Сколько нервов, помнится, на уговоры Пал Степаныча положила, чтоб он Ангелину не увольнял! Ну, растеряха-забываха, ну, пронырливая где не надо, ну, сплетница, это понятно... А с другой стороны – она ж одинокая совсем! Запрется в свои шестьдесят одна дома, с тоски помрет... Это с ее-то любознательным характером – дома сидеть!

– Лизонька, ты просто прелесть как хорошо сегодня выглядишь! А платьице небось брендовое, да? Дорого заплатила?

– Дорого, Ангелина Ивановна.

– А сколько, если не секрет?

– Секрет. Вопрос некорректен, с повестки дня снимается.

– Да? Ладно... Молчу, молчу, Лизонька... Но долларов триста, не меньше?

– Тихо, Ангелина Ивановна, тихо... Сейчас Павел Степанович речь будет толкать...

– Ой, да ладно! Все равно ничего новенького не скажет!

– А чего вы хотите новенького?

– Ну... Про повышение окладов, например... В качестве подарка к Новому году...

– Так всем и так в октябре зарплату повысили!

– А денег мало не бывает, Лизонька! Вдруг ему эта процедура понравилась?

– Хм...

– Тсс... Тихо... Начал уже...

Права оказалась шустрая ее собеседница – ничего нового шеф не сказал, обошелся дежурными фразами: хорошо, мол, потрудились в уходящем году, всех благодарю, всем признателен... Вздохнул и радостно опрокинул в себя рюмку с коньяком, потом поднял ее вверх, пустую, потряс слегка – следуйте, мол, моему примеру! Впрочем, с призывом к примеру он опоздал – кто и когда на новогоднем корпоративе паузу между призывом и действием соблюдает? Особенно мужская составляющая корпоратива?

– Может, побережешь уставший с утра организм, пропустишь первые тосты? – с милой улыбкой потянулась она к уху Влада. – До двенадцати еще далеко, и вся ночь впереди...

– Лиза, Лиза, не дави на мужика, я все слышу! – наклонился через стол сидящий напротив Тигран, красавец-парень, ближайший приятель Влада и друг семьи. – Не будь занудой, солнышко, Лизавета!

– Это я зануда? Это ты про меня? – вздернула брови в нарочитой кокетливости. – Ну, погоди, нарвешься, Тиграша...

Поднятая чьей-то рукой салатница закрыла от нее лицо Тиграна, и тут же вонзился в бок острый локоток Ангелины Ивановны:

– Ой, гляди, Лиз, а жена-то у Пал Степановича нынче как плохо выглядит... Гораздо хуже, чем в прошлый Новый год... Совсем захиревшая какая-то. Худеет, что ли?

– Да? А по-моему, наоборот...

– А Тиграшка-то, Тиграшка какую лахудру привел! Мог бы и получше себе присмотреть! Такой красавец, жалко даже! Нет, ты посмотри на нее, посмотри!

Да... Похоже, сегодня всем от Ангелины достанется. Какое ей дело, в конце концов, кто и кого на новогодний праздник привел? А особенно Тигран? Он вообще по статусу застарелый холостяк и бабник, ему все можно! Сколько уж они с Владом его всяких-разных подружек перевидали... Влад в этом смысле у него вообще доверенным лицом был, то есть благодарным слушателем его холостяцких рассказов. Она даже подсмеивалась над Владом слегка – мол, ты на этих рассказах по-своему «сублимируешь»... А он всегда ей отвечал лихо так, весело: да, сублимирую, а ты не ревнуй! И покатывались оба со смеху...

Вот и сейчас она, вспомнив, усмехнулась. И мельком взглянула в лицо этой самой «лахудре» – новой подружке Тиграна. Хотя все равно толком без очков лица не разглядеть... Да и чего зря напрягаться – наверняка очередная знойная блондинка...

Она потом долго вспоминала этот момент – засел в подсознании точкой отсчета. Разделил ее благополучную, хоть и собранную из осколков семейную жизнь на «до» и «после»...

– Кстати, познакомься, Лизавета! Это Эльза, моя подруга! – скользнул в ухо мягкий, с легким кавказским акцентом голос Тиграна. – Ее на самом деле Эльзой зовут, без дураков! Красивое имя, правда? Ты бы хотела, Лизавета, чтобы тебя называли Эльзой? А что, имя-то, по сути, одно и то же – Эльза – Елизавета!

– Что? – сощурилась близоруко, пытаясь-таки разглядеть лицо Эльзы. И улыбнулась запоздало: – Нет, что ты, Тигран... Совсем не одно и то же... Добрый вечер, Эльза, мне очень приятно...

Сидящая рядом с Тиграном девушка улыбнулась чуть, одними губами. Не моргнула даже. Лиза почему-то очень отчетливо это увидела, что не моргнула. Будто зрение на секунду прорезалось. И еще много чего в эту секунду увидела. Или, может, почувствовала, словно колкий холодок страха по спине пробежал...

Она была странной, эта Эльза. С виду, конечно, ничего особенного – худое востроносенькое лицо, волосы чуть рыжеватые, торчащие модным смешным беспорядком – тут хохолок, там прядочка. Нет, ничего особенного – вот только глаза... Большие, грустные, взгляд внимательно-настороженный и в то же время немного наивный. Глаза испуганного, но знающего себе цену эльфа. И платье на ней не нарядное, а будто сиротское, с чужого плеча. Не платье, а серый трикотажный мешок с огромной прорезью для головы. Такой огромной, что тонкая ткань с плеча свалилась, обнажив хрупкое белое плечико. Наверное, вся фишка в этом и заключается, чтобы оно с плеча сваливалось? Посмотрите, мол, какая я вся – хрупкая нимфетка, тонкая белая лилия. Обратите внимание. Зайдитесь трогательным сердцебиением. А ведь и впрямь – взгляд оторвать невозможно, так и хочется это белое плечико рукой прикрыть. Опасное плечико...

Тигран, будто почуяв что-то недоброе для себя во взгляде Лизы, поерзал на стуле, потом осторожно возложил руку на это опасное плечико, улыбнулся ободряюще, поведя подбородком в ее сторону:

– А это наша Лиза, познакомься, Эльза! Она хорошая, она меня борщами и пирогами кормит! И тебя накормит, малыш! Правда, Лиза?

Она послушно кивнула, изо всех сил стараясь сотворить на лице выражение мудрой доброй тетушки, которая только и делает, что всех подряд стремится накормить борщами да пирогами. Наверное, неестественно получилось, пафосно слишком. А впрочем, обращение «малыш» по отношению к Эльзе тоже звучит несколько неестественно. Она не малыш, она именно – Эльза. Ей это очень подходит. Ускользающее имя, ускользающая наружность. Опасно ускользающая...

Еще раз мило улыбнулась, отвела взгляд. А колокольчик тревоги в душе остался, позванивал нотками плохого предчувствия – «Эльза, Эльза, Эльза...». Нет, с чего бы ему названивать? Никакого же повода нет... Подумаешь, очередная Тигранова пассия. Правда, странновата немного для привычного эталона, не блондинка с голубыми глазами, но, с другой стороны, может, надоели ему блондинки? И вообще – при чем тут ее личные предчувствия и очередная подруга Тиграна по имени Эльза? Пришла, и пусть сидит...

– Ну? Что я тебе говорила? – присунулись к уху жаркие губы Ангелины Ивановны. – Правда, лахудра?

Господи, да что эта старая сплетница привязалась со своими оценками! Чужой молодости завидует, что ли? Рыжим вихоркам-прядочкам, белому хрупкому плечику в дыре платья? Так вдруг захотелось рассердиться, осадить ее грубым словом...

Не успела. Тост отвлек – за наших милых дам, здесь присутствующих. И за тех, которых давно знаем, и за тех, с кем сегодня приятно знакомимся. Вполне дежурный тост. Потянула к губам бокал с шампанским, но вдруг увидела, как старательно, через весь стол тянется бокал Влада к бокалу Эльзы. Мелькнуло, резануло по глазам худое жесткое запястье в безупречно белой полоске манжеты рубашки, выглядывающей из рукава. И дрогнула рука, и пролилось шампанское в тарелку. И душа тоже дрогнула в безотчетном порыве – захотелось протянуть свою руку наперерез, перехватить... Боже мой, что это? Все кругом радостно тянутся друг к другу с бокалами, ничего сверхъестественного не происходит! Что еще за порывы-движения собственного испуганного организма? Нет, надо себя в руки взять... И выпить по-хорошему шампанского! Полный бокал, до дна! И еще... Ну, и еще... Утопить в хмельном шуме крови звон глупого колокольца...

И впрямь – легче стало. И весело! Новый год, в конце концов, волшебный праздник! И лисья рожица Ангелины вкупе с ее комментариями уже не раздражает. Вполне приемлемая рожица, вполне беззлобные комментарии – вон еще чью-то девицу «лахудрой» обозвала... Может, у нее вообще это слово в обиходе самое для молодых девиц ласковое?

В сторону Эльзы она старалась не смотреть вовсе – больше смотреть, что ли, не на кого? Вон, кругом все свои, родные лица... И время неумолимо к двенадцати приближается... О, у них же по программе еще и фейерверк предусмотрен! Под окнами кафе капсулы заложены, охранник должен ровно в двенадцать зажечь... Не пугайтесь, господа, сюрпри-и-из!

Ура, ура, ура... Звон бокалов, хмельные возбужденные лица, отсветы фейерверка в глазах. И – музыка! Разухабистая, танцевальная, под шум отодвигаемых стульев, на фоне светящейся огнями большой искусственной елки. Танцуют все, господа! Хоровод! В лесу родилась елочка! Дружно позовем Деда Мороза со Снегурочкой! Погодите, тамада, потом конкурсы, сначала – хоровод...

Ладонь попала в чью-то горячую руку, замельтешило, поволокло куда-то в общем веселье. А музыка нарастает, бьется неугомонным пульсом, заставляя тело поневоле следовать ее ритму, и выскакивают из короткого света бенгальских огней знакомые лица, такие неестественные – то зеленые, то фиолетовые, то подернутые рябью мелких крупинок иллюминации. Вот наконец и медленная мелодия... Где же Влад? Хоть бы на танец жену позвал...

Кто-то подхватил под локоток ласково, потянул в темноту, к танцующим парам. Повернула голову – Пал Степаныч...

– Пойдем, Лизонька, спляшем, что ли! Когда еще случай представится родную бухгалтерию в руках подержать? Ну, ничего вроде получилось, да? Хорошо, что мы с тобой не забыли фейерверк в смету включить...

– Да. Все замечательно, Павел Степанович...

– Что?

– Все замечательно, говорю!

– Да, да... Я давно хотел тебе сказать, Лизавета... Ты замечательный бухгалтер, я тобой очень доволен! Это сейчас такая редкость – хорошего главного бухгалтера найти, да чтоб на долгие годы с ним сработаться...

– Спасибо, Павел Степанович. Я тоже рада, что работаю с вами.

– И Владик твой тоже ничего, толковый... Как у тебя с ним, все нормально срослось? Ну, раз ребеночка себе завели, я думаю, что нормально, можешь не отвечать... Молодец, Лизавета, классная ты баба!

Так. А вот это уже из области недозволенного – про «классную бабу». Лучше на этот сомнительный комплимент не реагировать. Даже странно, откуда это хамоватое панибратство из шефа вылезло, из каких замороченных глубин подсознания... Такой всегда сдержанный, такой строгий, такой занудный сухарь. Лишку выпил, наверное... Нет, но где же Влад? Среди танцующих его не видно... Пойти поискать, что ли, когда медленный танец закончится?

А впрочем, не будет она его искать. Смешно, в самом деле! Тоже нашлась, ревнивая клуша! Сроду ни себя, ни его контролем не унижала, а теперь, на людях, вдруг искать кинется! Сам найдется, не маленький. Да долго бы и искать не пришлось – вон они, в холле на диванах сидят, курят. Влад, Тигран и его девушка со странным именем Эльза. Спорят о чем-то, смеются. А ей там делать нечего – она ж не курит. Лишняя, значит...

А она будет веселиться, вот! Пить шампанское, хохотать, танцевать до упаду! Новый год все-таки! И платье у нее новое, дорогое... Зря, что ли, покупала?