«Что ж, - решил он, кое-как приглаживая растрепанные волосы, - пусть это станет испытанием для вас, Григорий Романыч. На что вы способны ради своих убеждений? - он зло улыбнулся сам себе. - Рассориться со всеми родственниками? Легко!».

Грегор почти наяву видел, как брат с невесткой оканчивают завтрак в том же молчании, в котором он оставил их; как дружно отказываются от чая, ссылаясь, что аппетит решительно испорчен. И как потом совещаются немногословно - спорить-то им не о чем! У них ведь полная идиллия: один начинает фразу, второй ее заканчивает!… После Ольга станет собираться в церковь, пообещав, что «помолится о заблудшей душе нашего брата», в то время как Николай, вернувшись к себе в мастерскую…

- Вас Николай Романович желает видеть, - заглянув в приоткрытую дверь кабинета, тихонько сказала горничная.

По испуганному ее виду несложно было догадаться, что Николай Романович пребывает в ужасном настроении.

Николай и правда был не в духе. Еще бы: обычно в это время он уже сидит в тени сосен en plein air, чтобы выполнять главное свое жизненное предназначение, а сегодня вынужден учить уму-разуму непутевого брата.

Мастерская Николая - небольшая комната шагов пять в длину - заменяла ему кабинет. Именно здесь, в мастерской, было сосредоточение всей его жизни; здесь висели самые значимые из его работ, здесь хранились материалы для живописи, и здесь стояла тахта, на которой Николай предавался размышлениям об упадке, в который пришло современное искусство, или же искал вдохновение, блуждая меланхоличным взглядом по потолку. Возле тахты всегда можно было найти тарелки с остатками еды или огрызки яблок - одними размышлениями сыт не будешь. Частенько, не найдя на потолке вдохновения, Николай и засыпал все на той же тахте.

А центром комнаты и вселенной Николая был мольберт, холст на котором обычно плотно закрывался накидкой - брат терпеть не мог, когда кто-то пытался поглядеть на его неоконченные шедевры. Большую часть работы над пейзажем Николай делал, разумеется, на природе, но продолжал над ними работать и в мастерской - доводил до совершенства. Так, по крайней мере, он говорил домашним.

Грегор застал брата, развалившимся в кресле подле мольберта - холст как всегда был занавешен тканью. Николай хмурился и с остервенением очинял карандаш. Однако судя по тому, что сточил грифель уже наполовину и засыпал деревянными стружками весь пол, мысли его блуждали весьма далеко от живописи.

- Звал, братец? - желая казаться беспечным, спросил Грегор.

Николай же вздрогнул, будто испугавшись, что мысли его подслушали, и потом только посмотрел на испорченный карандаш - с удивлением. Вероятно, не мог понять, на кой он, живописец, вообще за этот карандаш взялся.

Впрочем, Николай быстро оправился.

- Звал, звал, - ответил он. - Хотел поговорить с тобою о наших соседях. Видит Бог, Григорий, я никогда не имел ничего против Наденьки Шелиховой - она во всех смыслах приятная барышня. Но ее сестра… - он все-таки поднял на Грегора взгляд. Прямой, жесткий, разом отнимающий у него всю уверенность. - В своем ли ты уме, братец?! Ты же что хочешь, чтобы у твоих детей родная тетка была мужеубийцей?

Грегор чувствовал, что снова начинает закипать:

- Это вы с Ольгой так решили? Напомню тебе, что следствие еще ведется!…

- Ах, оставь! - перебил его брат, утомленно поморщившись, и передразнил: - Следствие ведется… Я не удивлюсь, если это следствие вовсе оправдает Раскатову - в нашем государстве и не такое случается - но простым людям-то как белый свет ясно, что там произошло! А вести разлетаются быстро! Конечно, найдутся семьи, которые Наденьку станут жалеть, но и им придется делать выбор! Князь Боровской, отец несчастного Леонида, разумеется, и мысли не допустит, чтобы водить дружбу с семьями, которые принимают у себя сестру этой развратной женщины, сперва совратившей, а потом отнявшей жизнь у его сына!…

- Прекрати! - взорвался на последних словах Грегор. - Я не желаю, чтобы ты в подобном тоне говорил о Раскатовой!

- И на что ты станешь жить со своею женушкой?! - не унимался брат. - На жалкие крохи, которые достались тебе от отца? Ты даже квартиру не можешь снять нормальную, живешь, как черт знает что!

Но Грегор, пытаясь его не слушать, уже выскочил вон.


***

Не в силах дождаться часа, назначенного Светланой, Грегор прибыл в ее дом гораздо раньше обеда. Сперва бродил по берегу, думая увидеть здесь Надин, но как на зло, она так и не появилась.

Возле парадного входа его придирчиво оценили взглядом двое в полицейской форме - еще одного краем глаза Грегор заметил у террасы, что вела в библиотеку. Похоже, дом охраняли… Николай, увидев это, непременно позлорадствовал бы, что предсказания его сбываются - ни сегодня так завтра Светлану обвинят в этих убийствах. Хотя и для Грегора это не стало большой новостью: после найденного на берегу кулона Светланы от полиции было бы трудно ждать других действий. Вместе с тем, как ни прислушивался Грегор к себе, думать о Раскатовой как об убийце он не мог. Он чувствовал к ней лишь сострадание - много, много сострадания, оттого, что на долю этой женщины выпало столько несчастий.

И еще он чувствовал неловкость и немного стыд, какой испытывают иногда при визите к безнадежно больному человеку - обреченному.

Светлана встретила его в столовой комнате, где заканчивала завтрак. Бросилось в глаза, что Наденьки за столом не оказалось - зато был этот следователь, Кошкин, с которым Светлана беседовала вполне любезно. Впрочем, при появлении Грегора тот поспешнее, чем требовалось, закончил завтрак, поясняя и без того понятную причину своего здесь пребывания, а после откланялся, оставляя их наедине.

- Грегор, признаться, не ждала вас так рано, но тем приятнее для меня ваш визит. Присоединитесь ко мне? Устроим званый завтрак - как вам идея?

Она улыбалась и слегка кокетничала с ним. Впрочем, кокетство было у этой женщине в крови. Если Светлана пребывала в хорошем настроении, в подобном тоне она разговаривала со всеми хоть сколько-нибудь знакомыми мужчинами, включая Максимку, своего сторожа и даже monsieur Жуппе.

А сегодня Светлана явно пребывала в хорошем настроении.

Черный цвет траурного платья категорически не красил ее, делая бледной и измученной; воспаленная кожа век подсказывала, что ночь она провела в слезах. Но глаза Светланы горели, в глубине их плескались задорные искры, каких Грегор не замечал уже давно.

Можно было подумать, что Светлана только что получила предложение руки и сердца, а не готовится к похоронам мужа.

«Экая веселая вдова…», - хмыкнул про себя Грегор и отметил, что сочувствия к Светлане у него поубавилось.

- Благодарю, я сыт, - вежливо улыбнулся он, отказываясь от завтрака. - Признаться, я думал, что застану Надежду Дмитриевну… хотел отдать ей книгу, которую она позабыла на скамейке у озера.

Глаза Светланы резко потускнели, будто в столовой потушили свечи.

- Наде нездоровится, - ответила она гораздо суше. - Простудилась. Едва ли она выйдет и к обеду. Но, Грегор, это даже лучшему, что сейчас мы одни, поскольку этот обед я и затеяла лишь, чтобы увидеться с вами. Присядьте, прошу, я хотела бы поговорить.

Грегор, не в силах ей противиться, сел, выдвинув один из стульев. Но чуял неладное. Даже пожалел, что явился раньше назначенного времени - и тут же отругал себя за трусость.

- Я слушаю вас, Светлана, - сказал он, собравшись. - Я могу вам чем-то помочь?

- Можете, - сосредоточенно кивнула та. Ненадолго замолчала и продолжила, тщательно взвешивая каждое слово. - Мне показалось, что летом вы стали особенно дружны с Надюшей. Я подозреваю, что даже более чем дружны - поправьте меня сразу, прошу вас, если я не права.

И подняла на него молящий взгляд. Грегор почувствовал, что ужасно смущен: неужто его отношение к Наденьке и правда столь очевидно?

- Вижу, что права, - Светлана заговорила чуть уверенней. - А посему, должна сказать, что я одобряю вашу дружбу… и даже более того - я была бы весьма рада, если спутником Надюши стали именно вы. Право, мне больше и желать нечего.

Пока она говорила, Грегор не знал, куда деть свои глаза и руки - сам себе он казался сейчас нелепым. Столь же нелепым, как и разговор, который они вели. Светлана предлагает ему руку Надин? Сама? Он все еще не мог в это поверить и ждал, что вот-вот она рассмеется и сведет все к шутке - надеялся, что она сведет все к шутке.

- Что касается материальной стороны вопроса, - продолжала меж тем Светлана без намека на улыбку, - то смею вас заверить, что Надюша весьма обеспеченная невеста. Кроме того, после моей смерти все, чем я владею, станет принадлежать ей и ее супругу. Разумеется, о приданом мы можем поговорить и более предметно в любое удобное для вас время.

Грегор не сразу понял, что Светлана сказала все, что хотела. Теперь она выжидающе смотрела на него.

- О… - только и смог вымолвить Грегор и судорожно сглотнул, - ваше предложение было несколько неожиданным, должен признать… ведь я зашел всего лишь отдать книгу. И извиниться, что мы не сможем обедать сегодня у вас. У брата снова мигрени.

Он почти силой удерживал себя на месте, пока говорил, поскольку что-то - он сам не ведал что - подстегивало его немедленно бежать из этого дома.

- Как жаль… - отозвалась Светлана, но была столь напряжена, будто наяву слышала его размышления о побеге, - меня тоже мучают головные боли уже который день - должно быть оттого, что август выдался таким жарким… Но что же по поводу Нади, вы не ответили?

Грегору показалось, что сейчас она станет его умолять.

- Я… я вовсе не уверен, что Надежда Дмитриевна питает ко мне достаточные чувства, - выдавил, наконец, он.

И, едва произнес это вслух, вдруг сам осознал, насколько прав. Надя не чувствует к нему того же, что он к ней. Она не будет рада его предложению.

Но было и еще кое-что. То ли он запоздало понял, что брат с невесткой не так уж и неправы, и он действительно загубит свое будущее, породнившись с Раскатовой; то ли… почувствовав унижение Светланы, на которое шла она ради сестры - на которое сестра толкнула ее, если точнее - он увидел вдруг Наденьку маленьким эгоистичным чудовищем. Капризным и озлобленным.

Никогда прежде он не думал о Наде так и даже вовсе не был уверен в своей правоте. Однако ощущение, что, женившись на ней, он совершит самую большую ошибку в жизни, засело в нем необыкновенно прочно.

А Светлана меж тем спешила ответить, настойчиво ловя его взгляд:

- Я понимаю, что, учитывая известные нам всем обстоятельства, я не смею предлагать вам подобное, но… вы честный, благородный человек, и я вижу, что Надюша вам небезразлична. И она непременно оценит ваше чувство - рано или поздно! Я не тороплю вас, лишь прошу, чтобы вы не оставляли ее в беде…

Последние слова Светлана говорила совсем уж несмело, без одушевления. Грегору подумалось, она жалеет, что вообще затеяла этот разговор. Наверное, Светлана посчитала его трусом, который испугался именно потери положения в обществе… Эта мысль и подстегнула Грегора немедленно вскочить с места и не слишком пылко, но искренне пообещать:

- Можете быть уверены, что я не оставлю Надин в беде. Никогда.

«Что бы она ни сделала…» - добавил он про себя.

Сейчас, возможно, Грегор жалел, что вообще приехал в Горки этим летом. Что ближе узнал Надин и позволил ей занять место в его мыслях. Наверное, всем было бы лучше, если б он ослушался брата и вместо Горок нашел бы другое развлечение… Но теперь уж поздно. Откажись он сейчас от Надин - всю жизнь станет корить себя за трусость.

Так какое из двух зол меньше?…

- Но прежде я должен объясниться с Надин, - поспешил добавить он. - Я не стану давать вам никаких обещаний без ее согласия.

- Разумеется! - пылко согласилась Светлана.

Кажется, она воспрянула духом и была уверена теперь, что дело за малым. Грегору так отнюдь не казалось, но переубеждать ее он не стал.

- Всего доброго… - сказал только он. - И еще раз простите, что нас не будет на обеде.

Ему все еще было неловко смотреть ей в глаза, потому, не затягивая с прощанием, Грегор резко повернулся, готовый покинуть столовую - и в этот момент ясно увидел, как в проеме двери, что вела в подсобку, мелькнула женская фигура.

«Неужто Наденькина горничная? - первым делом подумал он. - Вот же настырная! Ежели я и впрямь женюсь на Наде, то ноги этой девчонки не будет в моем доме!».

Глава XIX

Светлана еще долго смотрела в окно столовой, как Грегор уходит прочь по тропинке, и как фигура его теряется меж стволов сосен. Права ли она, что доверяет заботу о Надюше этому человеку? Еще час назад Светлана не сомневалась - она пребывала в полной уверенности, что Грегор только и ждет случая, чтобы сделать Наде предложение. А он испугался… почти сбежал из ее дома. Возможно и правда ему неловко было вести сей разговор, не получив сперва согласия Нади. Хотелось бы в это верить.