— Вижу. — Эйдан долил две кружки «Гиннесса». — Но я не верю, что она сбежит с ним, сколько бы ни обещала.

— Женщины созданы для того, чтобы обманывать мужчин. — Шон с удовольствием цедил пиво и смотрел на Бренну, кружившую в неуверенных объятиях старика. — Но я слежу за ними и за другими, кто время от времени поднимается с места, чтобы потанцевать, и думаю: не выделить ли площадку для танцев, когда будем приспосабливаться к театру и двигать мебель?

— Так у нас же есть сцена.

— Не для профессиональных танцоров, а для таких. Как в пивных на открытом воздухе, но поуютнее.

— Да, ты действительно не пожалел времени на размышления. — Однако Эйдан не торопился с ответом и долго наблюдал за танцующими парами. — Пожалуй, мы сможем уломать Маги, когда доберемся до проекта.

— Между прочим, Бренна набросала вариант. Он у меня на кухне. Может, взглянешь и, если заинтересуешься, она сделает более детальный проект. Я ее попросил.

Эйдан, похоже, уже заинтересовался. Он перевел удивленный взгляд на брата.

— Ты ее попросил?

— Да. Она ведь знает, что хотим мы и что должен построить Маги. Проблемы?

— Никаких проблем Я все больше убеждаюсь, Шон, что ты был прав. Юридические формальности не меняют сути истей, С удовольствием посмотрю, что придумала тиша Бренна.

— Ну и отлично. И может, если тебе понравится, отправишь эскиз Маги? Пусть он посмотрит.

— Это можно, но, думаю, у Маги сеть свои архитекторы.

— Значит, мы должны подумать, как склонить его к нашему проекту, если это то, что нужно нам. Лучше решить этот вопрос на ранней стадии, — пробормотал Шон, отрывая взгляд от Бренны.

— Верно, — согласился с ним Эйдан.

Бренна танцевала самозабвенно, но Эйдану она была нужна за стойкой. Он перехватил ее взгляд, подал знак закругляться. Бренна кивнула, перевела взгляд на Шона, и, хотя Эйдан был сторонним наблюдателем, его бросило в жар.

— Шон, я был бы тебе премного благодарен, если бы ты не отвлекал мою барменшу. Народ толпится у стойки в три ряда.

— Я пью пиво, никого не трогаю.

— Если не хочешь, чтобы половина посетителей начала на вас пялиться, пей пиво и никого не трогай на кухне.

— Меня это не волнует. — Шон еще немного удержал взгляд Бренны. — Чего, мне кажется, нельзя сказать о ней.

Прекрасно понимая, что расстроится, если зациклится на этой мысли, Шон вернулся в кухню.

До самого закрытия у него не было ни одной свободной минуты, и он прикинул, что еще не меньше часа уйдет на уборку. Он чистил кастрюли, когда вошла солистка оркестра — блондинка по имени Эйлин. Она была красива, хотя черты лица, пожалуй, были резковаты. Их подчеркивала очень короткая стрижка. У девушки был прекрасный голос и бьющий через край темперамент. Шон восхищался первым и отдавал должное, вполне по-дружески, второму, когда ее оркестр выступал у Галлахеров.

— Отлично прошел вечер.

— Согласен. — Шон сполоснул кастрюлю и принялся за следующую. — Мне понравилась аранжировка твоей песни.

— Мы впервые исполнили ее на публике. — Эйлин подошла к нему, прислонилась к раковине. — Я аранжировала еще несколько песен. Хотелось бы услышать их в твоем исполнении. — Она пробежала кончиками пальцев по его руке. — Мне не обязательно уезжать сегодня, не хочешь приютить меня, как в прошлый раз?

В прошлый раз они наслаждались музыкой и друг другом полночи. И эта женщина, насколько он помнил, нисколько не скрывала свои таланты. Он невольно ухмыльнулся, обдумывая предлог для вежливого отказа.

Однако единственное, что увидела Бренна, когда внесла последний поднос с грязной посудой, был Шон, склонившийся к блондинке, и ее рука на его плече. Пелена ярости ослепила ее. Бренна хлопнула поднос на рабочий стол у раковины с такой силой, что стаканы подпрыгнули и задребезжали.

— Вам что-то здесь надо?

Эйлин сразу просекла угрозу в ее глазах, обжигающую ее лицо, и смысл этой yгрозы.

— Уже ничего. — Она похлопала Шопа по плечу. — Я, пожалуй, все-таки вернусь домой. Как-нибудь в другой раз, Шон.

— Аа… хмм. — У него была всего доля секунды, чтобы оценить ситуацию и интуитивно придать лицу застенчиво-виноватое выражение. Хорошо.

— Всегда приятно пообщаться с Галлахерами. — Эйлин выплыла из кухни, еле сдерживая смех: похоже, рыжая малышка сейчас спустит с Шона шкуру.

— Это последний поднос? — Шон набросился на кастрюлю, будто решил посвятить ей весь остаток жизни.

— Последний. И что это было, интересно узнать?

— Что?

— Ты и эта грудастая певичка, стриженная под мальчишку.

— А, Эйлин. — Шон откашлялся, отставил кастрюлю, повернулся за стаканами. — Она заглянула попрощаться.

— Ха-ха! — Бренна ткнула пальцем ему в бок с такой силой, что Шон подпрыгнул. — Будь у нее чуть больше времени, она бы залезла к тебе в штаны.

— Ну, она просто такая общительная.

— А теперь, Шон Галлахер, запомни: пока мы с тобой кувыркаемся в койке, держись подальше от общительных девиц.

— Бренна, ты меня в чем-то обвиняешь? — Шон медленно распрямился и сумел изобразить смесь обиды и недоумения. — В том, что я пристаю к другой женщине, хотя я с тобой? Не подозревал, что ты такого низкого мнения обо мне.

— Я видела то, что видела.

Шон бросил на нее изучающий взгляд и с видом оскорбленной невинности принялся вытирать стол. Интересно, как далеко Бренна зайдет в своих обвинениях.

— Она тебя схватила.

— Но я ее не хватал, не так ли?

— Это не… — Черт побери. Бренна сложила руки на груди, опустила, сунула сжатые кулаки в карманы. В первую минуту ей безумно захотелось расцарапать физиономию наглой блондинки, да и сейчас еще хочется, а это что-то новенькое. Она никогда не уклонялась от драк, но и не затевала их. И уж точно не из-за парня.

— Ты ей улыбался.

— Отныне постараюсь не улыбаться никому, не испросив у тебя разрешения.

— Это выглядело слишком интимно. — Кулак в кармане все еще не разжимался, и если бы она не боялась показаться круглой дурой, то поддалась бы желанию поколотить Шона. — Я извинюсь, если неправильно поняла.

— Прекрасно. — Шон подошел к двери в зал, распахнул ее и громко попрощался с Эйданом. Когда он обернулся, Бренна стояла там, где он ее оставил, и выглядела такой несчастной, что он готов был смягчиться, однако быстро опомнился. Мужчина не должен останавливаться на полпути. Он заговорил холодно и язвительно, чтобы она прочувствовала свою вину: — Ты хочешь переночевать у Дарси?

— Нет, не хочу.

— Ладно. — Шон подошел к задней двери, открыл ее и замер в ожидании. Бренна сняла с крючка у двери куртку и кепку, свернула их, сунула под мышку и вышла на холод.

В молчании они подошли к его машине и также молча выехали из деревни на дорогу, ведущую к коттеджу.

Бренна смотрела в боковое окно и убеждала себя, что отреагировала нормально. И, поерзав на сиденье, она то же самое сказала Шону. Он ничего ей не ответил, и она еле удержалась, чтобы не съежиться.

— Ты хоть понимаешь, что это новая территориядля нас обоих?

«Ага, я подтолкнул ее в верном направлении», — подумал Шон, покосился на нее и согласно кивнул.

— И мы ведь никогда не обсуждали ее границ.

— Ты хотела секса. Ты его получаешь. — Краешком глаза он увидел, как она вздрогнула.

— Правда. Правда, — тихо повторила Бренна, когда Шон остановился перед коттеджем. Ей было неловко. — Но я… просто я… — Ругнувшись, она выскочила из машины и догнала его. — Черт тебя побери, ты можешь хотя бы выслушать меня.

— Я тебя слушаю. Хочешь чаю? — заходя в дом, спросил Шон с преувеличенной вежливостью.

— Нет, я не хочу чаю. И перестань задирать нос хоть на одну минуту. Если ты не понимаешь, что женщина на тебя вешается, то ты слеп, как шесть летучих мышей, и в два раза глупее.

Шон подошел к лестнице.

— По-моему, главное — мои желания и намерения.

— Она красавица.

— Как и ты. При чем тут это?

Бренна застыла, разинув рот, и ей понадобилось не меньше минуты, чтобы сдвинуться с места. За все долгие годы их знакомства он ни разу не сказал ей, что она красива, и теперь совершенно сбил с толку. Она попыталась сосредоточиться, но безуспешно.

— Ничего подобного ты обо мне не думаешь. И не надо. Я к этому не стремлюсь.

Шон тем временем выложил на комод содержимое своих карманов.

— К чему ты не стремишься, Бренна?

— Я понимаю. Когда мы начали — когда я начала, — я не сказала тебе, чего жду от наших отношений. — Она не умела говорить так красиво, как Шон, и старательно подбирала слова. — То есть я хочу сказать, что пока мы вместе в том самом смысле, пока один из нас или оба не решат, что пора разбежаться, я даже не думаю о другом мужчине.

Шон присел на сундук, чтобы снять ботинки.

— Ты имеешь в виду, что мы встречаемся всерьез? Что ни один из нас не должен встречаться ни с кем другим? Я правильно понял?

— Да, я так думаю.

Они — пара, Бренна сама подала эту идею, даже потребовала. Первый важный шаг к его цели. Шон не спешил отвечать. Пусть Бренна думает, что он рассматривает ее предложение.

— Это совпадает с моими чувствами. Однако…

— Однако?

— Как мы узнаем, кому решать, когда это изменится?

— У меня нет ответа. Я не ждала никаких сложностей, я не представляла, что так расстроюсь, когда увидела, как та певичка висит на тебе.

— Когда я с тобой, я больше ни с кем. Можешь мне поверить.

— Шон, тебе-то я доверяю. — Чуть успокоившись, Бренна подошла к нему. У меня проблемы с доверием к грудастым блондинкам.

— С недавнего времени меня привлекают только соблазнительные рыженькие малышки.

В его глазах больше не было холода, и Бренна рассмеялась.

— Соблазнительные, черт побери. Так мы помирились?

— Это только начало. — Шон похлопал по сундуку. — Снимай-ка ботинки, и продолжим примирение.

Бренна села рядом с ним и развязала шнурки.

— Я обидела тебя, прости!

— Мэри Бренна, я готов пререкаться с тобой. — Он погладил ее волосы. — Но мне не нравится, что ты думаешь, будто я думаю о другой женщине, когда я с тобой.

— Тогда я не буду так думать. Сбросив ботинки, Бренна распрямилась и насторожилась, заметив, что Шон пристально смотрит на нее. — В чем дело?

— Мне нравится смотреть на тебя.

— Ничего нового ты не увидишь,

— Может, это и хорошо. — Шон обхватил ладонями ее лицо, откинул назад волосы. — Я знаю это лицо, — тихо произнес он, — как свое собственное. Я ясно могу представить его в любой момент. — Его губы последовали за кончиками его пальцев. — Я знаю твои глаза, я знаю все их выражения.

Сейчас ее глаза выражали изумление и растерянность.

— Эти губы, — продолжал Шон, легко проведя губами по ее губам и отстранившись. — Я знаю их изгиб. Такое прелестное лицо. Мне нравится смотреть на него и вспоминать его, когда тебя нет рядом.

— Как странно… — Бренне пришлось умолкнуть, поскольку его губы задержались на ее губах.

— И все остальное. — Шон опустил руки, сплел пальцы с ее пальцами, не дав стянуть свитер. — Нет, позволь мне. — Он поставил ее на ноги и очень медленно начал снимать с нее свитер. — Мне так нравится не спеша, постепенно освобождать тебя от одежды, чтобы увидеть это изумительное тело. Ты сводишь меня с ума, так надежно его пряча.

У Бренны сбилось дыхание.

— Правда?

— Я непрерывно думаю о нем. Я знаю, что скрывается под всей этой одеждой. — Шон расстегнул крючок на поясе ее брюк. — Я обладал этим телом. — Он разжал пальцы, и брюки упали к ее ногам. — Иди ко мне, дорогая, — прошептал он.

— Я сложена, как двенадцатилетний мальчишка.

— Поскольку я сам был двенадцатилетним мальчишкой… — Шон поднял футболку над ее головой. — Могу поклясться, ничего подобного. Молочная кожа, сильные плечи. — Он коснулся губами одного плеча, потом другого. — Его руки заскользили по ее телу. Бренна судорожно вздохнула, затрепетала. — Какая нежность, упругость, отзывчивость.

Бренна забыла обо всем, кроме чудесного скольжения его ладоней по телу. И снова задохнулась от шока, когда Шон подхватил ее и поставил на сундук и прижался губами к ее груди, и осторожно прихватил зубами сосок.

— О боже! — Ее глаза, только что искрившиеся веселым изумлением, потемнели.

— Я хочу свести тебя с ума. — Шон провел пальцем по краю трусиков, его губы скользнули ниже. — Я хочу услышать, как ты выкрикнешь мое имя.

Она выгнулась ему навстречу, задрожала, ее пальцы впились в его плечи. Чувственное, острое удовлетворение пронзило ее стремительно, безжалостно, и она испугалась, что не выдержит его мощи.