Я уставилась на нее в ужасе.

— Мое милое дитя, это же естественно. Ты так молода, и тебе нужен человек, который будет заботиться о тебе.

— Никто не сможет позаботиться обо мне лучше, чем Эверсли. Они очень добры ко мне.

— Я не сомневаюсь в этом и рада за тебя. Но если ты вновь влюбишься…

— Я не влюблюсь. Ты не знала Эдвина, мама. Его ни с кем нельзя сравнить. Если бы он был менее совершенен… наверное, мне было бы легче. Но теперь я всех буду мерить по нему.

— Ну, может быть, позже…

— Никогда! — страстно воскликнула я. Мы объехали с отцом все имение. Он с радостью демонстрировал мне новоприобретенные земли и то, что он успел восстановить на старых. На месте руин старого игрушечного замка мама разбила красивый сад. Она проводила там много времени.

— У меня очень беспокойная жизнь, — сказала она. — Я часто бываю в Лондоне с твоим отцом, а когда устаю там, возвращаюсь сюда. Надеюсь, Лукас получит хорошее место при дворе. Король высоко ценит твоего отца, хотя и не относит его к числу старых друзей. Да это и невозможно. Карл питает к нему уважение как к одному из своих военачальников, но люди, окружающие короля, больше напоминают Карлтона Эверсли: веселые, остроумные и не слишком высоконравственные… В общем, похожие на короля. Полагаю, Карлтон Эверсли часто составляет ему компанию.

— Да, он постоянно бывает при дворе, — сказала я. — Я слышала, он прекрасно управляется с делами имения, но мне кажется, что он неутомим и любит разнообразие.

— Как и большинство мужчин, сказала бы я. Благодарю Бога за то, что твой отец никогда не был таким. Именно поэтому он и ездит ко двору только по делам. Король умен… умнее, чем иногда кажется, и, хотя он может вести себя легкомысленно с другими, на твоего отца производит большое впечатление его серьезность в иных вопросах.

— Мама, мне кажется, ты очень счастливая женщина.

— Это верно. Ты же знаешь, мне пришлось немало страдать. И даже когда мы с твоим отцом поженились, то оказались в изгнании и часто разлучались. Теперь мы приехали домой для того, чтобы жить счастливо.

— Все идет так, как ты хотела, мама?

— За исключением одного. Мне хотелось бы видеть тебя счастливой.

— Я счастлива, насколько могу быть счастлива без Эдвина.

— Придет день… — сказала она.

В ответ я улыбнулась. Мне хотелось сказать ей, что, познав совершенные взаимоотношения, я никогда не смогу заставить себя согласиться на что-то меньшее.

* * *

Вернувшись в Эверсли-корт, я встретила не менее теплый прием, чем в Фламстеде. У меня не было причин сомневаться в том, что меня очень любят.

Эдвин немедленно попал в руки к бабушке и после осмотра был признан еще более красивым и умным, чем в момент отъезда, вообще совершенно безупречным ребенком.

Салли Нуленс сообщила мне, что господин Ли с удовольствием пользовался детской в одиночку. Возможно, именно поэтому он встретил возвращение Эдвина без особого энтузиазма. Пришла Частити со сплетенным ею венком из ромашек и уговорила меня надеть его. Эллен испекла мой любимый рябиновый пирог, а Карлотта пришла ко мне в комнату и призналась, что рада моему возвращению. Затем она дала мне подробный отчет о поведении Ли в мое отсутствие, и я была счастлива, чувствуя, что она проникается к ребенку любовью. Джаспер исследовал карету на предмет выявления возможных повреждений, постоянно бормоча себе что-то под нос, да так невразумительно, что я ничего не смогла понять. Бедняга Джаспер! Как и следовало ожидать, ему приходилось нелегко. В округе было много таких же, как он, твердых сторонников «круглоголовых», которым было трудно быстро приспособиться к происшедшим изменениям.

Счастливой оказалась моя поездка, и счастливым было мое возвращение домой.

За обедом к нам присоединился Карлтон — удачное обстоятельство, как сказал мой свекор, учитывая то, что я и драгоценный мой Эдвин вернулись.

Карлтон только что приехал с новостями от двора. Вообще большинство придворных новостей мы узнавали от него. Мы узнали, что тела Оливера Кромвеля и кое-кого из его сторонников выкопаны и повешены для публичного обозрения в Тайберне; что некоторые люди, похороненные в церкви Генриха VII и в Вестминстере, тоже выкопаны и захоронены на обычном кладбище. Мы понимали, что многие сейчас желают отомстить тем, кто изгнал их из родной страны и превратил в беженцев.

— Однако, — сказал Карлтон, — королю надоели эти взаимные обвинения. Он сказал: «Хватит!» Ему хочется жить в мире со своими подданными. Он будет любить их, если они будут любить его; и, если они примут его вместе со всеми его недостатками, он отплатит им той же монетой. Король — уживчивый человек, считающий, что ссориться глупо и что ненависть никому не приносит добра.

Я сказала:

— Кажется, он приятный, но несколько слабый человек.

— Измена! — воскликнул Карлтон. — А вдруг я донесу на вас Его Величеству?

— Если он желает, чтобы я принимала его вместе со всеми недостатками, я вправе требовать от него того же, — возразила я.

Карлтон рассмеялся и спросил:

— Как поживает мой маленький кузен, этот центр вселенной?

— Вы имеете в виду моего сына?

— А кого же еще?

— Он поживает очень хорошо, спасибо.

— Теперь он совсем мужчина. Сколько ему? Два года?

— Да.

— Достаточно взрослый, чтобы уже проявить характер. Любопытно, будет ли он похож на своего отца?

— Надеюсь и молю об этом Бога, — страстно ответила я.

Карлтон кивнул.

— С легким характером, — пробормотал он, — ожидающий любви от всех и готовый всех одарить своей любовью.

— Примерно то же самое вы сказали о короле.

— Это можно отнести ко многим из нас.

— А к вам?

— О, я являюсь неизвестной величиной. Вы знаете обо мне только одно, а именно: вы ничего обо мне не знаете.

— Вот образчик разговоров, которые Карлтон ведет при дворе, — сказала Матильда.

— Весьма утонченные разговоры, — заметила я.

— Ну вот, теперь вы насмехаетесь надо мной. Позвольте сказать, что я рад вашему счастливому возвращению. Надеюсь, вы поедете вместе с нами в Лондон на свадьбу?

— Свадьбу?

— Свадьбу Его Величества и инфанты Португальской. Я слышал, что она хорошенькая, хотя и несколько стеснительная малышка, а кроме того, она принесет нам в качестве приданого Бомбей и Танжер. Барбара Кастлмейн пылает от ярости. Она терпеть не может соперниц. Ах, какие вольности себе позволяют женщины!

— Я уверен, от нас ожидают прибытия на свадебные торжества, — сказал лорд Эверсли.

— Да, — подтвердил Карлтон. — Думаю, вам необходимо быть.

— Я не хочу оставлять Эдвина, — быстро сказала я. Карлтон внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, у вас сложилось впечатление, что в ваше отсутствие над ребенком постоянно нависают черные тучи.

— С ним ничего не может случиться, — возразила Матильда, — я никогда не видела, чтобы о ребенке так заботились!

Мне запомнился этот взгляд Карлтона, и я почувствовала, что во мне вновь растет тревога.

* * *

Время летело быстро. Жизнь вошла в устоявшуюся колею. Моя мать продолжала подумывать о том, чтобы подыскать мне жениха, но я все время разочаровывала ее. Я не могла забыть Эдвина. Оглядываясь в прошлое, я вспоминала, как счастливо жила с ним, и чувствовала, что, если когда-нибудь я вновь выйду замуж, это будет означать предательство его памяти. Я решила полностью посвятить себя сыну, в котором вновь оживал Эдвин.

Моему сыну уже исполнилось четыре года. Сообразительный, умный, он все более напоминал своего отца — настолько, что временами, глядя на него, мне хотелось плакать. Он очень отличался от Ли, шумного, всегда предпочитавшего хватать игрушки Эдвина вместо того, чтобы играть своими. У Эдвина была мягкая миролюбивая натура. Он ангельски улыбался даже тогда, когда Ли что-то выхватывал у него из рук. Иногда мне приходилось вмешиваться и объяснять сыну, что он должен защищать свои интересы. Эдвин восхищался Ли, и ему нравилось играть с ним. Ли был достаточно хитроумен, чтобы понимать это и использовать в качестве шантажа. В Ли я видела черты его матери, точно так же, как в Эдвине черты его отца.

Где-то примерно в то же время женился Лукас. Его невесту звали Мария, она была дочерью лорда Крэя, одного из придворных короля. Лукас стал весьма любезным молодым человеком и в качестве сына собственного отца был благосклонно принят при дворе. Он собирался заняться политикой и уже делал первые шаги в этом направлении.

С моей стороны глупо было не вылезать из глуши, но я предпочитала сидеть дома. Я понимала, конечно, что мне придется отправиться в Лондон на свадебную церемонию, которая должна была состояться в городской резиденции Крэев. За месяц до этого меня посетила мама и сказала, что мне необходимо встряхнуться. Бессмысленно хоронить себя в провинции. Я должна встречаться с интересными людьми, и теперь, когда Эдвин подрос, а Салли Нуленс доказала свою надежность, мать будет настаивать на том, чтобы я покинула свой кокон.

Я знала, что она думает о моем замужестве. Дела с Лукасом складывались удачно; следующим на очереди был Дик. А ее старшая дочь сидит в глухой дыре! Это было недопустимо.

Нужно признать: когда мама послала за портнихой и продемонстрировала мне новинки моды, становящейся все более забавной и экстравагантной, я ощутила в себе некоторое волнение. Она распустила и расчесала мои волосы и показала новые прически. Мы вместе посмеялись над прической «форштевень», представляющей собой странную петлю волос на лбу и завитки на висках, которые назывались «фаворитами». Мы не могли решить, что мне больше подходит: «поверенные» — локоны, прикрывающие щеки, или «разбиватели сердец» — пряди волос, зачесанные за уши.

Мама сказала:

— Ты увидишь, как интересно вращаться в обществе.

— У нас постоянно бывают приемы. Матильде это нравится.

— Я понимаю. Но это не Лондон, дитя мое. Ты здесь отстала от жизни. Тебе следует почаще бывать в городе, тогда ты будешь в курсе событий. Нужно время от времени ходить в театр. Там вообще произошли поразительные изменения. Король обожает театр и часто ходит туда. На тебя давит прошлое, и я собираюсь положить этому конец. Вот с этой поездки и начнем.

Я покачала головой.

— Мне полюбился Эверсли-корт. Здесь так красиво! Я люблю верховые прогулки. Мы с Карлоттой стали добрыми друзьями.

— Но это ведь совсем не то! Не понимаю вас, молодых девушек. Я была совершенно другой. Мне нравилась жизнь… приключения… Сегодня столь многое меняется, Арабелла! Ты будешь поражена, увидев, что происходит. После периода правления пуритан нас качнуло в другую сторону, и некоторые считают, что качнуло слишком далеко. Мне кажется, они правы. Ладно, займемся-ка платьями. Тебе нужно сменить весь гардероб. В том, что ты носишь, невозможно показаться в Лондоне, уверяю тебя.

Рядом с матерью было потрясающе интересно. Она казалась моложе Карлотты и даже моложе меня в моем теперешнем состоянии. Она просто лучилась счастьем. Она так радовалась жизни, что и мне частично передался ее энтузиазм, и меня начали волновать перспективы, которые она рисовала передо мной. Мы с ней смеялись во время примерок. Она настаивала на том, чтобы рукава моих платьев доходили лишь до локтя.

— Такие прелестные ручки! — мурлыкала она. Кроме того, мне скроили платья с рукавами, прорезанными по всей длине и перехваченными в нескольких местах лентами.

— Последний крик моды! — восклицала мама. Шелк, парчу и бархат она привезла с собой.

— Тебе стоит походить по лавкам в Лондоне. Каждый лавочник старается переплюнуть остальных, и никто не желает отстать от других. Мужчины сейчас одеваются даже роскошней, чем женщины. У Лукаса есть штаны, украшенные алыми и серебряными кружевами. Уверяю тебя, твой братец представляет собой незабываемое зрелище.

Занимаясь всеми этими примерками и подгонками, я почувствовала, что во мне происходят внутренние изменения. Я вновь ощутила себя молодой и веселой и вдруг вспомнила, что жизнь потеряла для меня вкус именно тогда, когда из нее ушла Харриет. И я спросила у матери:

— Видела ли ты в последнее время сэра Джеймса Джилли?

Секунду она колебалась.

— Ну да, несколько месяцев назад он исполнял при дворе какие-то обязанности. Я видела, как он катался верхом в парке. Говорят, его новая любовница пользуется дурной славой. Она очень молода, всего лишь шестнадцати лет, и уже имела честь понравиться королю… ненадолго.

«Ах, Харриет, — подумала я, — где же ты сейчас?»

* * *

Было странно думать о Лукасе как о женатом мужчине. Его невеста была очень милой девушкой, и они любили друг друга, к радости моих родителей, которые, хотя и желали Лукасу солидного брака, все же не были бы полностью счастливы, если бы эта парочка женилась не по любви.