*Щегол*

Кью вместе с Сюзетт ушли.

Не взглянув на меня, не сказав ни слова, Кью повернулся спиной и вышел из моей жизни.

Ноги болели оттого, что я стояла на коленях, но это была ничтожная боль по сравнению с парализующим горем.

Я должна быть счастлива. Брэкс жив. Но я была мертва для своего Господина и не знала, что готовило для меня мне будущее. Полиция арестует его. Они вернут меня в Австралию к моей недожизни, фальшивой жизни, той, которой я больше не хотела жить.

Я не знала, как долго я раскачивалась взад-вперед, но лужа слез уже растеклась по мрамору подо мной.

Ты сделала это. Ты убежала, потому что знала, что это неправильно. Кью неправильный. Я попыталась убедить себя встать, воспользоваться свободой и покинуть этот дом, в котором произошло так много плохого, но не могла собраться с силами.

Поднявшись на ноги, я вздрогнула. Птицы затихли, казалось, я единственная живая душа в этом беззвучном мире. Никто не хотел меня. Осознание того, что от меня все отказались, накатило на меня, затопляя безнадежностью.

Как в тумане я брела по оранжерее через комнату с фотографиями, затем вниз по коридору. Каждый шаг ощущался так, будто я шла на виселицу. Я никогда не хотела бы вновь увидеть, как Сюзетт стоит со слезами и гневом в глазах. Она любила Кью, а я приговорила его к тюремному заключению. Она больше никогда не назовет меня Ами.

Я не хотела, чтобы Кью попал в тюрьму. У него было много недостатков, но он не заслуживал этого. Он мог сломить меня, изнасиловать, как Тварь, но не сделал этого. Он боролся со своими желаниями, чтобы гарантировать мою целость и сохранность. Он пожертвовал всем ради непритязательной рабыни.

Живот скрутило, и я сложилась вдвое. Что я наделала? Я выселила себя из дома, который так хотела, в мир, который не хотел меня. Назад к мужчине, который никогда не сможет дать мне то, в чем я нуждалась. Назад к недожизни.

Слезы катились по лицу. Побег был катастрофой. Я разозлилась на Франко. В этом была его вина. Если бы он лучше смотрел за мной, у меня никогда не было бы возможности убежать. Он должен был поймать меня прежде, чем я разрушила так много жизней.

Мои мысли вернулись к Брэксу. Чувство вины захватило меня. Как он провел последние несколько месяцев? Он, должно быть, возненавидел меня за то, что я не сдержала обещание: я сказала, что никогда не покину его, но сделала это. В первый раз не по своему желанию, но во второй абсолютно по моему. Я охотно вырезала его из своих мыслей, своего сердца и создала там местечко для своего Господина.

От мысленных картинок обезумевшего и убитого горем Брэкса сдавило сердце. Мой разум вновь отказался думать о нем.

Кью вновь поглотил все. Я соскользнула вниз по стене и прижала колени к груди, обняв их руками. Что, если полиция уже арестовала его? Я никогда больше его не увижу. О боже. Меня заставят давать показания? Я не могла. И не стала бы.

Без сомнения, он будет вечность ненавидеть меня, желая, чтобы Тварь убил и закопал меня в картошке.

Мое сердце буквально перестало биться.

Я хотела всего его. Я хотела его доминирования. Гнева. Но я также хотела любви. Я нуждалась в связи, которую он предлагал мне полчаса назад. Краткий проблеск его мягкой стороны — стороны, которую я отчаянно хотела узнать. Я глупая, глупая девочка.

— Эсклава, что ты делаешь на полу? — Франко показался в своем свеженьком костюме и присел передо мной на корточки.

Я не могла встретиться с его взглядом. Его бы тоже привлекли. Почему полиция еще не скрутила всех? Я не слышала сирен или криков. Сюзетт сказала, что есть ордер... возможно... возможно, они ничего не сделают?

Франко погладил меня по плечу, его изумрудные глаза были опечалены.

— Ты сожалеешь, что сбежала?

Я сдерживала рыдания, обнимая себя крепче. Франко был достаточно милым со мной. Строгим придурком, когда я только прибыла, но все равно милым. Его серьезная маска скрывала человека, который уважал своего работодателя по причинам, которые я едва начинала понимать.

Он вздохнул, вытирая ручейки слез с моих щек.

— Ну-ну, тише. Все в порядке. Это еще не конец света.

Я покачала головой.

— Это как раз-таки конец света. Для меня. Для моего Господина. Для тебя. Все разрушено.

— Так вот что ты делала? Когда я нашел тебя в том кафе? Звонила в полицию? — спросил он, нисколько не злясь, лишь с любопытством.

Я тяжело дышала.

— Нет. Я звонила своему парню. Я собиралась позвонить в полицию, но пришел ты.

Он напрягся.

— Так ты не звонила непосредственно им? — в его взгляде промелькнул огонек облегчения. Вина сдавила меня сильнее. Он хотел верить, что я не сдала Кью. Он хотел верить, что я не предала его.

Я прошептала:

— Я оставила сообщение с именем Кью на автоответчике моего парня, — я осторожно взглянула в его глаза. — Я бы позвонила в полицию, Франко. Не сомневайся в моем отчаянном желании сбежать, — но даже в глубоком отчаянии я сражалась. Я свернулась в клубок, схватившись руками за голову.

Франко встал и потянул меня за локоть, не оставляя иного выбора, кроме как подняться на ноги.

— Ты можешь исправить это, — он потащил меня вниз по коридору. — Это не твоя ошибка, эсклава. Ты сделала то, что должна была сделать. И сейчас... я верю, что ты больше не сделаешь этого, и я прощаю тебя.

Я подняла взгляд, фыркнув. Я отправила его хозяина жить в заключении, и он простил меня?

Он тепло улыбнулся, его зеленые глаза такие яркие по сравнению с бледно-зеленым цветом глаз Кью.

— Поговори с полицией. Скажи, что это была ошибка. Ты можешь исправить то, что сделала.

Мысль вспыхнула в голове добела раскаленной надеждой. Я бросилась к нему и обняла.

Почему я не подумала об этом?

Франко захихикал, неловко отлепляя меня от себя.

— Тебе пришлось справиться со многим, но сейчас ты...

Я даже не позволила Франко закончить. Я была ключом к спасению жизни Кью, его бизнеса. Я и так уже потеряла кучу времени.

Я рванула вперед.

Картины мелькали перед глазами, пока я мчалась по дому. Я не украду жизнь Кью. Мое место было возле него. Я приняла это. Я заставлю его простить меня и найду способ остаться. Я испорченная, он такой же. Вместе мы найдем способ исправить друг друга.

Я проверила гостиную. Пусто.

Задыхаясь, я повернулась и помчалась по коридору прямиком в библиотеку. Стекло больше не было прозрачным, оно стало матовым, скрывая людей внутри. Мне было плевать. Я ворвалась в дверь.

Кью поднял взгляд, его глаза покрыла пелена боли. Двое мужчин в форме сидели напротив него на кожаном диване.

Я стояла на месте как идиотка, пытаясь вытеснить из головы картинки орды полицейских и Кью в наручниках и примириться с данной сценой.

Дым от сигар клубился тяжелыми облаками в комнате, запах ликера и бренди дразнил ноздри. Я не могла вынести присутствие двух пожилых мужчин, у обоих были усы: у первого — аккуратно подстриженные и небольшие, у второго — густые и серые. Они оба держались спокойно и расслабленно, дымя сигарами, как если бы сидели и спокойно общались после обеда, а не пришли насчет похищения.

Кью покачивал снифтером10 с янтарной жидкостью, от этого движения напиток красиво скользил по стенкам бокала, отражая насыщенный цвет. Он смотрел на них из-под полуопущенных век. Я ожидала с его стороны волну гнева, цепкий осуждающий взгляд из-за предательства, но ничего подобного не последовало. Это был отстраненный, идеально спокойный, совершенно непроницаемый взгляд.

Усатые офицеры, подняв свой взгляд, осмотрели меня с головы до пят. Но удовлетворение не наполнило их взгляд, они продолжали свой ритуал: дымя сигарами и потягивая напитки.

Какого черта происходит? Я ворвалась, чтобы спасти ситуацию, а складывалось ощущение, будто нарушила хорошо спланированное действо; я ожидала, что Кью будет избит и закован в наручники, а они смотрели на меня так, будто я была нарушителем.

Я открыла рот, чтобы все объяснить, и закрыла его. Хотела рассказать, что произошло, но можно ли мне было говорить?

Черт, прежде чем врываться сюда, мне нужно было придумать историю. Но я была настолько сосредоточена на том, чтобы предотвратить катастрофу, что совершенно забыла об этом. Я была отважной принцессой, которая бросается в схватку с огнедышащим драконом, чтобы спасти плененного рыцаря.

Офицер с аккуратно подстриженными усами и морщинистым лицом указал на меня кивком и пробормотал на французском:

— Это и есть та девушка?

Кью стиснул челюсть, глядя на меня пронзительным взглядом. Затем он повернулся в сторону офицера и не спеша кивнул.

— Это Тесс Сноу, если вы ее разыскиваете.

Моя матка запульсировала желанием, когда я услышала, как с языка Кью срывается мое имя. Я до боли желала услышать его снова. Я шагнула вперед.

Кью одним рывком поднялся с дивана, немного поморщившись, боль от мигрени застилала его глаза. Он не должен был пить в таком состоянии.

— Покиньте нас, мисс Сноу. Вам здесь быть не обязательно. Вам тут не рады.

Я почувствовала его приказ, словно солью посыпали на открытую рану. Я не была здесь нужна. Мне были не рады

Мой взгляд скользнул по мужчине в форме с густыми усами. Он выглядел как ласковый отец и любимый муж. Как он отреагирует на то, что Кью, который по их предположению держит в плену девушку, разговаривает с ней подобным образом?

Мужчина сделал глоток ликера, глядя на нас так, будто мы с Кью были скучным сериалом.

Все было не так, как я ожидала.

— Я хотела бы уточнить пару пунктов, чтобы вы их занесли в протокол. Вообще, вы ошибаетесь насчет того, что тут происходит, — пробормотала я, избегая взгляда Кью.

Полицейские переглянулись, затем растерянно пожали плечами. Густые усы наклонился вперед, дорогая кожа дивана скрипнула под его движением. Он поставил стакан на кофейный столик и положил в стеклянную пепельницу сигару, затем протянул:

— Что бы вы хотели уточнить, мисс Сноу?

Я боролась с сильным желанием посмотреть на Кью. Высоко подняв голову, я проговорила:

— Если вы мне скажете, почему вы здесь, я расскажу вам всю правду. — Я не хотела выболтать ненужную информацию, не хотела говорить то, чего они не знают.

Густые усы кивнул с кривой усмешкой.

— Справедливо. — Он достал блокнот из нагрудного кармана, открыл его. — Мы здесь, потому что нас оповестила Австралийская Федеральная полиция, они связались с нами по поводу пропавшей девушки, передали ваше описание. Они были оповещены о вашем исчезновении, похищении в Мексике от Брэкса Клиффинстоуна.

Офицер с аккуратными усиками продолжил:

— Он детально рассказал полиции о том, что был избит и когда пришел в сознание, вас уже не было. Он также рассказал нам о вашем сообщении, которое вы оставили на автоответчике: о том, что мистер Мерсер причастен к вашему похищению. Именно по этой причине мы и потревожили покой мистера Мерсера. Мистер Клиффинстоун был ужасно расстроен мыслью о том, что вы могли быть мертвы.

Густые усы поднялся на ноги.

— Он будет несказанно счастлив узнать, что с вами все в порядке.

Кью сильнее стиснул пальцами бокал. Он ни на минуту не отвел от меня взгляда своих бледно-зеленых глаз.

Офицеры перестали существовать, когда наши с Кью взгляды столкнулись; библиотека уменьшилась до размера всего двух человек: меня и его. Сила, которую он излучал, достигла меня; выражение лица Кью стало серьезным, суровым и сосредоточенным. Нет, он не смотрел на меня с ненавистью или осуждением, он смотрел с явным одиночеством и пониманием во взгляде.

Мои руки сжались в кулаки, я боролась с непреодолимым желанием броситься к его ногам. Даже страдая от сильной мигрени, Кью источал власть и целую гамму чувств, которыми были пронизаны его глаза. В эту секунду я увидела, как много значу для него.

Его тело взывало ко мне, и я повиновалась, двинулась вперед. Кью немного вздрогнул, когда я подошла и коснулась его пальцев, крепко сжимавших стакан. Его ноздри затрепетали, пока он наблюдал за моими действиями и одновременно смотрел через плечо на двух офицеров, которые не понимали что происходит.

Но мне это было совершенно безразлично. Им нужно было увидеть, что происходит между мной и Кью. Они могли этого и не понять — черт, я тоже не понимала, какого хрена я вытворяю, — но создавалось ощущение, что воздух между нами накалился.