«Я не могу, я по уши погрязла в костях, разбросанных вдоль шоссе».

В трубке замолчали. Она слышала, как Стюарт задыхается, что характерно для астматика, слишком много курящего в течение дня. Когда он заговорил снова, статический шум стал забивать его. Она сильнее прижала телефон к уху, пытаясь расслышать его. Вокруг нее ходили, одетые в форму представители шерифа и задавали вопросы, оценивая ситуацию. Ветер растрепал ее волосы и закрыл ими лицо.

Отведя темно-рыжие пряди в сторону, она громко сказала:

«Стюарт, я не могу уйти». — Она направилась к группе мужчин. Нужно было присоединиться к Гэри Джакобсу, чтобы взять ситуацию под контроль. Но ее ботинки из змеиной кожи намертво приросли к земле, когда до нее, очень четко, донеслись заключительные слова Стюарта:

«Говорю тебе, Эндерсон, на всем этом явно написано — Адамс».

Глава 3

Эрин Маккензи перевернулась на огромной двуспальной кровати, застигнутая между сном и реальностью. Она лежала неподвижно, пока ее мозг пробуждался к жизни. Что-то разбудило ее. На несколько секунд Эрин запаниковала, не понимая, где находится. Подобное пробуждение уже стало закономерным. Она боролась с этими воспоминаниями с тех пор, как родители отослали ее в четырнадцатилетнем возрасте в учреждение для несовершеннолетних.

Но ощущение под своим телом невозможно мягких простыней и запах духов любимой, позволили ей вернуться к действительности. Эрин расслабилась и задышала свободней.

Она была в безопасности. С Лиз.

Мак подняла голову, чтобы посмотреть на прикроватные часы. 7:16 утра. Оставалось еще полчаса до звонка будильника. Она ближе прижалась к своей возлюбленной, лаская рукой ее теплое тело. Они были вместе уже больше года, но она, все еще, не могла привыкнуть к тому, как замечательно чувствовала себя рядом с Лиз. Улыбаясь, она прижалась губами к сильной, нежной спине. Когда Лиз немного пошевелилась, бормоча что-то сквозь сон, Эрин притянула ее ближе к себе и устроила на подушке. Ее мысли вернулись к любовным ласкам, которым они предавались всего несколько часов назад. Каким бы трудным не был их день, но как только они оказывались в кровати, то не могли удержать свои руки вдали друг от друга. Лиз постоянно была занята работой, но она всегда следила за тем, чтобы у них была возможность побыть вдвоем.

Лесбийский ночной клуб, Ля Фамм, был крупнейшим в стране. Женщины отовсюду слетались в Серебряную Долину, чтобы побывать на тематических вечерах, потанцевать среди сотен таких же, как они, лесбиянок. Лиз легко могла жить за счет прибыли от своего клуба, но она была очень предприимчива и вложила капитал в производство фильмов с лесбийской тематикой. Поскольку, в последнее время, стало появляться все больше женщин, интересующихся такими картинами, спрос на них неимоверно возрос. Лесбиянки хотели иметь фильмы о своей любви и образе жизни, а Голливуд просто не успевал удовлетворять их потребности. Так что Лиз взялась за это дело сама.

Студия «Эротика» процветала, и Лиз решила, что геи заслуживают своего направления. Это новое начинание уже приносило свои плоды. Она с профессиональной легкостью управляла ночным клубом и бизнесом по производству фильмов.

Эрин очень гордилась этим и была рада помочь ей любым способом, каким только могла. Подобные фильмы были важны для многих людей, включая ее саму. Она до сих пор помнила первый просмотренный фильм и то впечатление, который он на нее произвел. Это было тогда, когда она еще работала в полиции и готовилась к расследованию, которое, в результате, свело ее с Лиз.

Сюжетная линия так захватила ее, что она не поняла реакции своего тела. Но сейчас это страстное желание было слишком хорошо ей знакомо.

Она пошевелилась и прижалась к Лиз. Счастливая. Защищенная. Любимая. Желанная… Она улыбнулась своим мыслям.

Да, у нее все это было. Чувство удовлетворения растекалось по ее телу, и ей было настолько хорошо, что хотелось раствориться в простынях. Это было счастье. Она собиралась снова заснуть, когда Лиз повернулась к ней лицом.

«Ммм, доброе утро», — прошептала Лиз, все еще сонным голосом, и поцеловала Эрин в лоб.

«Доброе утро». — Эрин услышала сигнал, прозвучавший где — то вдалеке. — «Это — у ворот?»

Лиз застонала, когда потягиваясь, выгнула спину.

«Это, наверное, Дуглас. Решил, пораньше, взяться за уборку двора. Я уже говорила ему, чтобы он так рано не приходил».

«Мы должны впустить его?»

«Нет, — Лиз уютно устроилась на простыне. — Я не готова спозаранку слушать треск машины для уборки листьев».

Некоторое время они лежали в тишине, рука Лиз выводила узоры на животе Эрин.

«Ты в порядке?» — спросила Лиз.

«Да, — Эрин засмотрелась на красивое лицо своей любимой. — Я просто задумалась».

Лиз расплылась в улыбке:

«О своем дне рождении?»

Эрин покраснела, вспомнив дикие любовные ласки, которым они предавались в личной комнате Лиз в ночном клубе.

«Ну, нет», — она запнулась.

«Ты хочешь сказать, что уже забыла?» — Лиз ущипнула ее за задницу.

Эрин изогнулась. — «Конечно, нет. Ну, в общем, я никогда до этого не ела торт подобно образом».

Лиз раздела ее, опустила голую на нижний ярус торта, сминая верхние коржи, затем измазала ее тело кремом и начала его слизывать. Вскоре они обе были в креме.

Эрин почувствовала острую боль внизу, когда вспоминала, как голодна была Лиз. Как голодны они были обе. Их обеих потянуло на сладенькое. Она вспоминала, как Лиз осторожно опустила ее спиной на разрушенный торт, как слизывала крем, спускаясь поцелуями вниз, пока не задержалась между ногами, где, похоже, никак не могла насытиться.

Лиз рассмеялась, как — будто вместе с ней делила эти воспоминания. Она открыла глаза. Эрин смотрела в их синие глубины, как всегда загипнотизированная их чистотой, поражаясь этому каждое утро. Как — будто ночь очищала их от забот и облаков боли.

«А ты думала, что этот огромный торт был для всех?» — мягко спросила Лиз.

«Да».

«Сколько раз я должна тебе говорить, что это все для тебя?»

Эрин стало тепло от ее слов.

«Я просто не привыкла к этому. И не знаю, смогу ли когда-либо». — Она никогда прежде не была центром чьего-то мира. Как бы ни волновало и затрагивало ее все это, она не знала, сможет ли когда-нибудь принять это, как должное.

Пальцы Лиз пробежали сверху вниз по ее телу, рождая в ней новое возбуждение.

«Повернись».

Эрин задрожала. — «Зачем?» — Но повиновалась, прижимаясь спиной к Лиз.

«Я просто хочу, чтобы ты привыкла к этому», — выдохнула Лиз в ее ухо, нежно покусывая его.

Одна сильная рука скользнула по бедру Эрин, проникая между ее ногами. Она вздохнула, когда пальцы скользнули вверх к ее бедрам и погладили ее возбужденный клитор.

«Лиз», — прошептала Эрин, накрывая ее руку своей и испытывая приятные ощущения от ее движений. Ей так нравилось быть с ней.

«Да?»

«Mмм, думаю, это может сработать».

«Хорошо».

Намеренно разведя пальцы, она обхватила ее налившийся клитор, поглаживая его сверху вниз снова и снова, легко приводя ее в возбуждение.

«О, Боже». — Эрин зажмурила глаза, двигаясь в такт с ее рукой. Ее тело, внезапно, охватил огонь, вся ее сущность вибрировала рядом с Лиз. Она застонала, когда трепет удовольствия накрыл ее. — «Я так понимаю, что теперь ты чувствуете себя уже лучше?» — спросила она, удивляясь Лиз, которая всегда казалась такой сильной и достаточно здоровой для секса, несмотря на свою очевидную усталость.

«Ты скажи мне», — ответила Лиз.

Эрин застонала, поскольку пальцы с удовольствием двигались внутри нее.

«Ты… чувствуешь… себя… намного… лучше».

Один за другим прозвучали сигналы. Она подумала, что это звенит у нее в голове от праздничного фейерверка после занятий любовью… Но она ошиблась.

* * *

«Кажется, мы это уже проходили», — мысленно произнесла Патрисия, когда вылезла из машины и подошла к закрытым воротам. По ту сторону ограждения вырисовывался большой дом Элизабет Адамс. Темные безлюдные горы охраняли его, подобно властной матери. Она потянула за ворота и нахмурилась. Рядом с ней чертыхнулся Стюарт: «Гребаный Форт Нокс».

«Возможно, вы должны воспользоваться домофоном», — предложил Гэри Джакобс, сидевший на пассажирском сиденье.

Стюарт поправил пояс на брюках.

«Я пытался. Хотел разбудить эту суку нежной трелью звонка».

Патрисия посмотрела на свои часы. Уже перевалило за семь. Рассвет был серым, ослабевшим от схватки с тьмой, через которую ему приходилось прорываться. Она знала, что им следовало подождать, хотя бы до восьми, а не стучаться чуть свет без ордера. Но детектив была не расположена к таким тонкостям. У них были к Адамс вопросы. Те, которые не могли ждать. Она обошла спереди две полицейские машины без опознавательных знаков и подошла к домофону. Нажав большую красную кнопку, она стала ждать ответа. Ничего. Она попробовала снова. Опять ничего.

«Удерживай ее и говори», — посоветовал Гэри.

«Если ты знаешь, как это работает, тогда выйди и сделай это сам».

Она услышала, как хлопнула пассажирская дверь машины, когда она наклонилась к домофону. После совета ее напарника, она стала говорить, удерживая кнопку:

«Элизабет Адамс, это — полиция Серебряной Долины». — Ответом ей был какой-то акустический шум.

Выпрямившись, Патрисия была удивлена, увидев рядом с собой детектива Джефа Эрнандеса, а не Гэри Джакобса. Он указал на установленную видеокамеру, расположенную на стене выше них.

«Она не движется».

«А должна?»

«Если бы она хотела хорошо разглядеть нас, то да». — Он указал на другую видеокамеру, стоявшую дальше на стене, которая окружала дом. — «Та тоже не движется».

Стюарт закашлялся и зажег сигарету. Он снова начал курить. Казалось, что каждый раз, когда он пытался бросить, он начинал курить снова, куда больше прежнего. Он потряс ворота своими мясистыми руками, а затем попытался разделить обе секции.

«Полегче, здоровяк», — предупредила Патрисия.

Ситуация, и так, была достаточно сложной. Последнее, что ей хотелось бы сделать, так это вдыхать рот — в — рот Стюарта, когда у него случится сердечный приступ от перенапряжения.

Детектив подошла к своей машине и облокотилась на открытую дверь. Она поверить не могла, что снова приехала к этому дому. Элизабет Адамс просто никак не могла удержаться в стороне от неприятностей. Женщина была опасной, Патрисия говорила об этом уже тысячу раз и не уставала повторять это снова. Она не нуждалась в судебном процессе и признании, чтобы доказать свою правоту.

«Что заставляет тебя думать, что она пойдет с нами без ордера?» — спросил Гэри.

Патрисия скользнула в машину и положила руки на руль, в то время как он шелестел утренней газетой и потягивал свой кофе. Он был, как всегда уравновешен и спокоен, столь же терпелив, как святой покровитель. Этим утром его спокойствие было более раздражающе, чем успокаивающе.

«Она пойдет».

Гэри приподнял бровь.

«Мы точно не самые желанные для нее гости».

Патрисия стояла и смотрела на дом, полная решимости.

«Все, что нам придется сделать — это сказать три небольших слова».

«Я надеюсь, ты права».

Патрисия прищурила глаза.

«Когда дело касается Элизабет Адамс, обычно, так и бывает».

Глава 4

Эрин еще двигалась резкими толчками, когда Лиз, внезапно, замерла. Ее плоть болела, умирала от желания. Она нуждалась в большем, но дыхание Лиз изменилось. Вместо учащенного, ускоренного от желания, оно стало отрывистым и резким. Эрин сосредоточилась. Ее сердце бешено колотилось в груди. Они обе сели на постели.

«Что это?» — спросила она.

«Сигнализация».

«Что?»

Собаки громко лаяли за закрытой дверью спальни. Лиз спрыгнула с кровати, включила прикроватную лампу, и надела фланелевые штаны и футболку. Яркий свет резанул по глазам Эрин. Моргнув, она вскочила на ноги и быстро оделась. Лиз посмотрела на светившуюся панель системы безопасности и озабоченно наморщила лоб.

«Кто-то пытается проникнуть за ворота».

«Кто? Дуглас?» — Эрин обняла себя руками, испытывая страх, которого не чувствовала уже больше года и надеялась, что ей никогда не придется почувствовать его снова.

«Нет, он бы так не поступил. Он просто вернулся бы позже».

«Кто же еще это может быть?»

«Я не знаю, но ты будешь стоять позади, хорошо?» — Лиз сжала руку Эрин, всегда готовая защитить ее. Ее голубые глаза были насторожены. Эрин улыбнулась.

«Я была когда-то полицейским, помнишь?» — Казалось, что минуло много лет с тех пор, но она когда-то была чертовски хороша в этом, особенно, когда работала под прикрытием.