Эрика Ридли - Слишком грешен

Он поймал ее. В прямом смысле и в переносном. Но это ее не оправдывает.

Она готова согласиться с тем, что ее назовут неумелой шпионкой (хотя, конечно, это было не так). Она готова подождать, если ей придется еще несколько дней провести в Борнмуте в ожидании денег. (Вообще-то… нет. Именно поэтому она и пошла за ним — надеясь, что он приведет ее к карете, которую она сможет нанять, взять взаймы или украсть.)

Но с чем она согласиться не могла, так это с тем, что вела себя как распущенная девица.

Все это невыносимо. Она вернется в Лондон, к шумной жизни в разряженной толпе, среди веселья и комфорта. Выйдет замуж за богатого титулованного аристократа, у которого расписана каждая минута его общественной жизни. Но для того, чтобы все так и случилось, она должна оставаться нетронутой и нескомпрометированной. Это Сьюзен знала всегда. И о чем, черт возьми, она думала, когда стояла щека к щеке с этим… этим…

Сьюзен застыла на месте.

Там. Впереди. Покинутая деревня.

Или, что вероятнее, постройки Борнмута. Впрочем, едва ли кто-нибудь нашел бы разницу.

Широко распахнув глаза, Сьюзен в ужасе смотрела на открывшееся ее взору зрелище. Такого кошмара ей даже во сне не снилось.

Смахивающие на ящики строения вытянулись вдоль ничем не примечательного изгиба береговой линии, словно гнилые зубы в челюсти великана. Между ветхими и убогими постройками светлели полосы белого, как кости, песка. Красное сияние восходящего солнца подсвечивало эти развалюхи кровавым светом.

Ничего похожего на почтовую станцию. Даже если бы у нее с собой был сундук золота, то как, черт возьми, она вернется в Лондон, если здесь нет почтовой станции, где она могла бы взять лошадей? Как вообще человек может уехать из Борнмута?!

Нет! Она отказывается быть запертой тут до конца жизни. И не проведет в этом несчастном захолустье ни минуты больше. Кучер, который привез ее сюда, говорил, что ближайший к Борнмуту город — это Бат, расположенный в шестидесяти милях отсюда. Ну и пусть. Она готова пройти вдвое больше, если это единственный способ раздобыть лошадь и вернуться домой.

Правда, она совершенно не умеет ориентироваться на местности, так что, возможно, ей придется пройти вдвое большее расстояние. Хорошо, что у нее новые ботинки.

А что это там поблескивает впереди? Там, в тени, между зубов великана? Человек! Слава Богу! Может быть, он сумеет вывести ее из этой мрачной деревни и вернуть в Мунсид-Мэнор.

— Сэр! — закричала Сьюзен. — Сэр, прошу вас!

Незнакомец посмотрел на нее с таким видом, словно его охватил шок при виде юной леди, остановившейся на краю деревни. Впрочем, возможно, любой обитатель этого захолустья был бы поражен, увидев девушку, одетую в утреннее платье. А этот тип, похоже, никогда не видел даже зеркала.

Мужчина был коротенький, плотный и широкий. С лысой головой и совершенно неуместной рыжей бородой. На нем были черные сапоги, заляпанные грязью. Но без сомнения, местный житель, стало быть, он поможет ей выбраться отсюда.

— Сэр! — снова крикнула Сьюзен и побежала в его сторону. — Пожалуйста!

Когда он вышел на солнечный свет, его темная фигура не стала светлее. А бородатая физиономия оставалась такой же грязной и расплывчатой, как будто по-прежнему оставалась в тени.

Ей определенно нужно лучше следить за очками.

Незнакомец рванулся к ней так быстро, словно его ноги не касались песка. Казалось, они вообще не двигаются. И он был все ближе к ней, двигаясь с невероятной скоростью.

Сьюзен замедлила шаг, опасаясь, что они вот-вот столкнутся.

Расстояние между ними все меньше и меньше…

Сьюзен закрыла лицо руками, готовясь к толчку. Ее тень дрожала перед ней на песке, который солнце подкрасило в розовый цвет.

А мужчина не отбрасывал тени.

Сьюзен подняла глаза в тот самый момент, когда он налетел на нее. Точнее, он пробежал… сквозь нее. Ее легкие втянули соленый воздух, а влажный холодный ветерок, оставшийся после него, пронзил ее до самых костей. Сердце Сьюзен рванулось из груди, и она резко повернулась, чтобы посмотреть ему вслед.

Мужчина исчез. На берегу никого не было. Она опять осталась одна.

Вздохнув, Сьюзен крепко обхватила себя дрожащими руками. Существовало лишь одно объяснение тому, что незнакомец растворился в воздухе, пробежав сквозь ее тело. Мунсид-Мэнор не населен привидениями.

Это она — призрак.

Не веря своим глазам, Эван смотрел на пустой капитанский стул.

Сначала пиратский корабль таинственно исчез с побережья и сам по себе бросил якорь в тайной пещере, которую команда обычно использовала для того, чтобы загрузить или разгрузить товар. Теперь, когда Эван наконец отыскал корабль, из кубрика исчез труп Тимоти. Ну и как ему устраивать похороны, если нет тела?

Эван еще раз медленно обошел корабль.

Ни младшего брата. Ни команды. Ни ответов на многочисленные вопросы.

Что ему теперь делать, черт возьми? Возвращаться к Олли нет смысла. И какие бы тайны ни были известны этому мерзавцу, он их не откроет. К тому же он стоял прямо напротив Эвана, когда корабль вздумал двинуться вдоль береговой линии к тайной пещере, где он сам бросил якорь.

Эван проверил вахтенный журнал. Само собой, он был пуст. Хотя нет, не пуст. Страница оказалась вырванной. Дьявольщина!

Он должен поговорить с капитаном. Однако как его найти? К тому же, поскольку тело Тимоти исчезло, какие претензии он может предъявить капитану?

Корабль вернулся. Он должен был отплыть отсюда в пятницу. Точнее, не он один, а все они вчетвером: он сам, Тимоти, Ред и Олли. Но на этот раз одного из четверки не будет. А может, не только одного, если Реда и остальных членов команды нет на борту. Черт, кто-то должен был управлять судном и доставить груз. И Ред должен быть здесь.

Если этот пьяный ублюдок имеет хоть какое-то отношение к смерти Тимоти, он, Эван, сразу же отправит его на тот свет. И тогда они с Олли вдвоем выполнят работу за четверых… но месть того стоит. Если даже капитан заставит их идти под парусом вместе с парочкой прохвостов с какого-нибудь другого корабля. С такими головорезами всегда опасно иметь дело. Даже пиратам.

Однако следует действовать по порядку. Прежде чем заняться убийцей Тимоти, он должен выяснить, кто его убил.

Нет ни единого шанса потолковать с капитаном до полуночи в пятницу, когда тот приедет дать последние распоряжения. Зато Ред куда более предсказуем! Если он не в море, значит, искать его надо в ближайшей таверне.

Эван направился к сходням, спускавшимся на каменистый пол пещеры. Бросив последний мрачный взгляд на разочаровавшую его пустую каюту для команды, он сошел с корабля на землю и зашагал назад в Борнмут.

В девять утро зловонном, скудно освещенном зале таверны «Акулий зуб» находилось с полдюжины разношерстых завсегдатаев этого заведения.

Двое отъявленных городских пьянчужек сидели напротив служанки, которая заснула, положив голову на грязный круглый стол.

Местный судья, прислонившись к стойке, о чем-то шептался с барменом. Возможно, он пытался уговорить Салли не открывать таверну до полудня, чтобы обуздать утренние порывы народа к пьянству. Господи, как же Эван ненавидел самодовольных лизоблюдов, которые должны олицетворять дух и букву закона! Судья принадлежал к их числу.

Поскольку Реда среди публики не было, Эван уже собрался было повернуться и уйти, если бы Салли не поднял в это мгновение глаз и не заметил его.

— Ботуик! А твой бр… Хочешь виски?

Эван поморщился. Пьяный глупец явно собирался спросить у него, привез ли он очередную партию контрабандного французского бренди. В присутствии судьи! Господи! Из-за Салли их обоих могут повесить за измену.

— У меня виски с собой. — Эван выразительно похлопал себя по груди, где во внутреннем кармане лежали пули, а вовсе не фляга со спиртным.

— Святой Господь! — Салли навалился животом на стойку. — Что с тобой случилось, черт побери?

Эван грубо выругался, из-за чего судья медленно повернулся к нему. Эван от злости заскрежетал зубами, однако ничем не показал своего раздражения.

Преисполненный лицемерной святости взгляд Гордона Форрестера пробежался по волосам Эвана, засыпанным песком, по пальто, покрытому белесыми пятнами морской соли, по ногам без чулок. Можно не сомневаться: он уже ломает себе голову над тем, как бы это заключить Эвана в тюрьму за подобный беспорядок в одежде.

— Упал с причала, — ответил Эван, усаживаясь на высокий барный табурет. Его выразительная улыбка словно говорила Форрестеру: «Не трогай меня!» — Ты видел Реда в последнее время?

— Не-е, — протянул Салли, наливая себе виски. — Его уже с неделю тут не было, и я понятия не имею, где пропадает этот бездельник. У меня складывается впечатление, что каждое новолуние он встает и…

— Может, он оборотень? — перебил его Эван. Помилуй их, Господь! Ну как Салли не понимает, что Ред входит в команду Эвана, а значит, при судье, лучше лишних разговоров не заводить? — Вот что: я передумал. Плесни-ка мне виски. — Он повернулся к Форрестеру: — Ну, как дела, судья? Угостить вас виски?

Судья отшатнулся от стойки и покачал головой.

— Отвратительная привычка — пить, — заявил он.

Кто бы спорил! Именно поэтому сам Эван так любил выпить. Он осушил свой бокал одним глотком.

Форрестер встал, несколько долгих неприятных мгновений молча смотрел на Эвана, потом приподнял шляпу, прощаясь с Салли, и вышел из заведения.

— Что это с ним сегодня? — спросил Эван, подталкивая пустой бокал бармену. Грязное стекло так и липло к пальцам.

— Понятия не имею, — ответил Салли. — Но он ушел из-за тебя.

— Хуже зануды-трезвенника, да еще в баре, не придумаешь, — заметил Эван. — К чему приходить сюда, если ни глотка спиртного в рот не берешь!

— Сегодня он туг не единственный, кто не пил ни глотка. — Салли кивнул в угол: — Вон девчонка за столом. Не потратила ни фартинга.

С каких это пор в питейных заведениях Борнмута появились такие клиентки?

Эван повернулся, чтобы внимательнее присмотреться к девушке, которую он принял за служанку. При тусклом свете можно было разглядеть лишь ее силуэт, но Эван был готов поставить на кон груженную французским бренди баржу, что ему известно, кто эта таинственная незнакомка.

— А зачем ты накачал ее спиртным, если она не платила?

— Не делал я ничего такого! Она заявилась сюда, бледная как полотно, дрожа с головы до ног, и сама рухнула на стол. С тех пор и лежит тут, как труп.

Если бы Эвану уже не было известно, что лондонские леди не только невыносимы, но еще и причиняют куда больше неприятностей, чем они того стоят, эти слова вполне убедили бы его. Конечно, он ей много чего наговорил утром, но он не мог довести ее до такого состояния.

— Два виски! — приказал он.

Салли налил две солидные порции.

Эван понес спиртное к столу. Неприятный запах, царивший в таверне, исчез, едва он приблизился к Сьюзен. Отлично! Отодвинув от стола стул, Эван сел рядом с ней. Она пахнет жасмином!

— Кажется, я велел вам не ходить за мной, — сказал он.

Она рывком подняла голову со стола, но на этот раз в ее взгляде не было огня. Сьюзен посмотрела прямо на Эвана — такими же пустыми глазами, как у Тимоти.

Эван помедлил. Что-то тут не так. Он мрачно взглянул вслед двум пьянчужкам, которые только что вышли из-за стола. Есть женщины, которых можно трогать, а есть те, к которым прикасаться нельзя. Пьянчужкам это было известно не хуже, чем самому Эвану. Если один из этих глупцов хоть пальцем притронулся к дебютантке, которую неизвестно какими ветрами занесло сюда, он ему все его мужское хозяйство отрежет.

Мужчины, словно прочитав его мысли, быстро закивали в знак того, что не имеют никакого отношения к мисс Стэнтон и ее состоянию. Отлично.

— Пейте!

Эван хотел просто поделиться с ней виски — если, конечно, ему удалось бы уговорить ее стлать глоток, — но теперь в этом, кажется, возникла медицинская необходимость. Он подтолкнул к ней оба бокала.

Ее рука приподнялась, скользнула к его руке, прикоснулась к ней, а потом крепко сжала. Ее пальцы были холоднее морской воды. Когда она дотронулась до него, ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами.

Черт побери! Он не любит, когда женщины плачут, а особенно когда они плачут на людях.

— Вставайте! — Он помог ей подняться. — Давайте выйдем отсюда.

Не замечая его руки на своей талии, Сьюзен, покачиваясь, поднялась и, спотыкаясь, направилась к двери. Эван бросил на бармена убийственный взгляд.

— Клянусь! — нервно заговорил Салли. — Никто ее тут и пальцем не тронул, и она не выпила ни глотка.