Джулия Ортолон - Слишком идеально

— И вовсе я о нем не заботилась! Это все твоя бабушка.

— Что? Но… как же? У нее болит бедро, и она говорит, что у нее был инфаркт, — наверное, она преувеличивает, но все равно зря ты от меня это скрыла. Знаю, вы обе хотите, чтобы мне было легче, но я должна знать о таких вещах.

Элда рассмеялась:

— Ох уж эта Дафна! Никакого инфаркта у нее не было. Просто легкая стенокардия, вызванная избытком эмоций. Ее даже в больницу отвозить не пришлось, хотя она требовала, чтобы вызвали «скорую помощь» и еще много чего.

— Ты уверена? — спросила Эйми, хотя и сама она подозревала нечто подобное. — Это случилось, когда я потерялась на Сент-Бартсе?

— Нет! — Элда махнула рукой. — Это случилось потому, что она была мной недовольна. Первые несколько дней после того, как ты уехала, она лежала на диване и ждала, что я буду за нее готовить и убираться, так как она очень плохо себя чувствует. Я сказала ей, что даже и не подумаю: она вполне способна о себе позаботиться. Ну, она закатила сцену, которую я оставила без внимания. Этому я научилась, когда приходилось иметь дело с избалованными детьми. Если не обращать внимания на их капризы, они очень скоро их прекращают.

Эйми только глазами захлопала. Неужели Элда только что сравнила Мим с избалованным ребенком?

— Спустя две недели она начала выбираться в сад: дергала сорняки, всем своим видом пытаясь изобразить, какие мучения испытывает. Я и это оставила без внимания.

— Не обращала внимания на то, как она с трудом дергает сорняки? — Эйми вскипела от гнева. Как она могла поручить бабушку заботам этой бесчувственной женщины?! — А что, если бы ей стало плохо?

— Эйми! — Элда бросила на нее суровый взгляд. — Я не спускала с нее глаз, и если бы понадобилось, я в мгновение ока пришла бы ей на помощь. На самом же деле Дафне необходимы физические упражнения и свежий воздух. По-моему, это пошло ей только на пользу.

— Тогда почему она снова пользуется ходунком?

— Понятия не имею! — Элда вскинула брови, словно желая этим сказать, что Мим взяла ходунок только для того. чтобы произвести впечатление на внучку. — Если хочешь знать мое мнение, ей нужно вести более активную жизнь. Пусть пригласит своих подруг на партию бриджа.

— Большая часть ее партнерш, по бриджу давно преставились.

— Но не все же! Пусть заведет себе новых подруг. Я знаю одну компанию, увлекающуюся наклеиванием вырезок в альбомы, которая собирается каждый четверг. Может, дашь ей одно из моих приглашений и уговоришь ее присоединиться?

Значит, это Эйми виновата, что у бабушки нет друзей? Она терла виски. Ей хотелось заплакать. Зареветь.

— Милая, с тобой все в порядке? — спросила Элда, нагнувшись к ней.

— Прости. Я просто очень устала.

— Ну, тогда послушай меня и возьми выходной. Я и сама со всем справлюсь.

— Нет, я хотела просмотреть еще не выполненные заявки.

— У меня все под контролем. — Элда снова вставила наушник. — Иди отдохни.

Эйми хотела было с ней поспорить. Раньше она никогда не брала лишних выходных и никого не просила ее заменить. Однако сейчас она ужасно устала, ей казалось, что ноги ее вот-вот подкосятся и она упадет.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Иди. Дай мне поработать.

Эйми вышла во двор и поднялась по лестнице, ведущей в ее комнату. Темнота ее успокаивала, поэтому она не стала раздвигать занавески, хотя обычно в такой прекрасный день она распахнула бы все окна. Затем она открыла ноутбук, чтобы написать Мэдди и Кристин. В первый раз при этой мысли она испытала ужас. Как она расскажет им, что случилось? Когда они в последний раз обменялись письмами, она рассказала им о том, какой ультиматум применит, чтобы заставить Гая показать лицо перед ее отъездом. Они пожелали ей удачи и сказали, что с нетерпением ждут подробнейшего отчета.

Как она может рассказать им о том, что случилось?

Нет, поняла Эйми. Она не может выразить это словами, когда потрясение еще так свежо. Но нужно дать им знать, что она вернулась домой. И что с ней все в порядке. В порядке? К горлу подкатил комок. Но она сглотнула и уселась писать послания.

Ей пришло несколько открыток от подруг и обычный завал спама.

И послание от Гая.

Эйми так и застыла, увидев адрес. Обычно они общались напрямую — ведь их компьютеры были связаны между собой. Но несколько раз они пользовались электронной почтой. Только вот Гая не существовало. Значит, письмо было от Байрона Паркса.

Тема: Пожалуйста, прочитай.

Посмеет ли она открыть это письмо? Что он хотел ей сказать?

Трясущимися пальцами Эйми открыла послание:

Просто хочу убедиться, что ты благополучно добралась до дома. Эта неделя, похоже, будет особенно тяжелой. Все зависит от того, сколько таблоидов купят фотографии и попадут ли они на обложку. Надеюсь, что их напечатают где-нибудь внутри журнала или вообще не напечатают. Но если тебе будет плохо и захочется с кем-нибудь поговорить, выплеснуть чувства, знай: я всегда здесь.

Эйми хотела написать ему, что у нее есть подруги — настоящие подруги, но затем вспомнила, что решила ни о чем им не рассказывать. Кроме того, то, что произошло, касается только их с Байроном. Может, вдвоем им легче будет пережить эту неприятность. Она собралась с духом и напечатала вежливый, но прохладный ответ:

Да, я уже дома. Ценю твое участие и буду иметь в виду твое предложение.

После чего она переключила внимание на послания, присланные подругами. Но тут пришел ответ от Байрона. Очевидно, он был в онлайне. Она представила, как он сидит в башне с ноутбуком. Она и раньше это часто представляла, только теперь она знала, как он выглядит.

Байрон: Рад, что ты благополучно добралась домой. Но я заметил, что ты оставила одежду. Я упакую ее и отправлю тебе.

Эйми: Мне не нужна эта одежда. Можешь оставить ее себе.

Может, он на этом успокоится? Но он снова прислал ответ:

Не думаю, что мне пойдет такая одежда. Лучше я отошлю ее тебе, а ты уж делай с ней что хочешь. Прошу тебя еще раз: пожалуйста, не прячь свое тело. Ты красивая женщина, Эйми. Одна из самых красивых женщин, каких я когда-либо знал. Не прячь же себя!

Она злобно начала печатать:

Учитывая, что твоей последней любовницей была Джулианна Мур, твоим словам трудно верить. У меня и так хватает забот. Не нужно расстраивать меня лживой лестью.

Байрон: Ты все еще мне не веришь? Это начинает действовать мне на нервы! Ты же верила мне, когда считала, что я урод. Неужели ты думаешь, что только урод может найти тебя красивой? Эйми, я готов тебя придушить! Взгляни на себя как следует в зеркало. Или нет — ведь ты вернулась домой, к бабушке. Готов спорить, что ты сейчас сидишь в своей старой одежде и волосы у тебя заплетены в тугую косу. Не делай этого! Не запирай себя от мира!

Эйми уставилась на эти строки: именно это сказал бы Гай… Да, он прав. Она взглянула на свой свитер и скорчила гримасу: прошло меньше суток, а она уже вернулась в свой прежний образ.

Да, Гай бы сказал именно так.

Эта мысль ее потрясла. На кухне он сказал ей, что, может быть, настоящий он — это нечто среднее между Лансом и Гаем. Есть над чем задуматься. Вообще-то ей и так есть над чем задуматься: например, как у Элды получилось найти подход к Мим. За время ее путешествия дом не рухнул. Да и сад не зачах.

Эйми отсутствовала больше месяца, и все в полном порядке! Даже лучше, чем когда она была здесь. Определенно есть над чем задуматься. В ответ на просьбу Байрона она пообещала как следует заняться своим туалетом. Затем переключила внимание на Мэдди с Кристин. Кристин снова была в Колорадо: больничное расписание позволяло ей улетать туда на три-четыре дня. Подруги засыпали ее вопросами, но Эйми написала, что обо всем расскажет, когда они приедут на девичник. Таким образом, она выгадала несколько дней, за которые должна была обдумать, что можно им рассказать.

Угомонив таким образом подруг — не совсем, конечно, они продолжали грозить ей и требовали, чтобы она немедленно поделилась с ними, — она захлопнула ноутбук, взяла ключи от машины и направилась к молу.

Эйми понравился поход по магазинам. Она пришла на мол с твердой решимостью найти одежду, похожую на ту, что для нее выбрал Ланс. То есть Байрон. Как странно! Она покупана одежду вместе с Байроном Парксом, сыном известной во всем мире модели. Интересно, сколько женщин могут этим похвастаться?

Она направилась в универмаг, где имела обыкновение делать покупки, но по пути ей посчастливилось забрести в великолепный бутик. Там она обнаружила много удобной одежды, которую легко можно было сочетать друг с другом.

В этом магазинчике Эйми удалось купить основу своего будущего гардероба, а также много забавно!! бижутерии.

Вернувшись домой, она села строчить послание Гаю и задумалась. Эйми так привыкла подробно описывать ему каждый свой день, что послать ему сейчас письмо казалось вполне естественным делом. Только он был не Гаем, а Байроном.

Пусть даже и так. Все равно ей хотелось возобновить их обмен сообщениями. Эйми злилась, но не забыла, как он умолял ее не становиться снова неряхой в одежде. Похоже, он переживал за нее не меньше, чем она когда-то переживала за Гая, заточенного в башне. Ну что ж: она вполне в состоянии развеять его тревоги.

После долгих раздумий она написала:

Хочу тебе сообщить, что сегодня я отправилась за покупками и приобрела очень красивую одежду. Думаю, этот стиль пришелся бы тебе по вкусу. Поэтому нет необходимости высылать мне одежду, которую ты для меня купил.

Байрон: Отправилась за покупками? Правда? Жаль, меня там не было! Мне очень нравится делать с тобой покупки. Что ты купила?

Эйми, нахмурившись, смотрела на экран. Как же это странно! Именно так ответил бы Ланс. Только американский стиль речи письма был ближе Гаю. Сначала ей не хотелось отвечать, но потом она решила, что это будет грубо, и описала ему бутик, который она для себя открыла.

В ответ он написал:

Я знаю, о каком бутике ты говоришь. Их целая сеть. Одна моя подруга, с которой я познакомился благодаря маме, работает фотомоделью для их каталога. Она говорит, что там продают очень удобную и стильную одежду и фотосессии всегда проводят в прикольных местах.

Эйми: Раньше ты никогда не говорил ни о друзьях, ни о своей семье. Вообще ничего не рассказывал о своей личной жизни.

Байрон: Я не мог — ведь тогда ты не знала, кто я такой. А теперь могу. Если тебе интересно, спрашивай меня о чем хочешь.

Эйми уверяла себя, что ей это совсем неинтересно. Она не собирается поддерживать отношения с этим человеком. Но она лгала себе. Ей ужасно хотелось узнать его получше. Она провела с ним четыре недели своей жизни. Когда он снял маску, то оказался совсем не тем, кого она ожидала увидеть, но ей все равно хотелось его разгадать.

Последующие четыре дня они только и делали, что обменивались письмами. Их разговоры были бесконечны и часто продолжались до зари. Эйми засыпала за ноутбуком, а просыпаясь, видела на экране пожелание: «С добрым утром».

Байрон отвечал на все ее вопросы, рассказывал о своем детстве, как он жил то у отца, то у матери. Учился он в Калифорнии, а летом гостил у бабушки, на юге Франции.

Эйми: Выходит, дом бабушки вдохновил тебя на создание такого дизайна для своей кухни?

Байрон: Ну да. Мне нравилось у нее гостить. Бабушка жила в крошечном домике рядом с Нарбонной, разводила кур и держала коз. Мама стеснялась своего деревенского происхождения, а мне всегда нравилось отдыхать там летом. Это было единственное место, где я мог позволить себе расслабиться и… быть собой, что ли.

Эйми огорчало, что он в столь юном возрасте нацепил на себя скучающую маску. Теперь она была уверена, что то лицо Байрона Паркса, к которому привык мир, всего лишь маска. Она не забыла, как он сказал, что, может, он и не Гай, но тоже своего рода узник. Значит, он и вправду был покрытым шрамами человеком, прятавшимся в башне, только шрамы эти были душевные. Конечно, это не извиняло того, как он обошелся с Эйми, но понять его все равно было можно.

В одно прекрасное утро вышли таблоиды с их фотографиями. Байрон написал ей:

Надеюсь, ты запаслась продуктами на целую неделю. Думаю, ближайшее время тебе будет очень неприятно стоять в очереди в кассу.

Эйми: Плохи наши дела, да?

Байрон: Мы попали на обложку «Сан». Вообще-то снимок на обложке не так уж плох… Но внутри просто ужас что такое. Боже, прости меня! Как же мне хочется поймать этого прохиндея и придушить его ремешком от фотоаппарата!

Эйми захотелось самой все увидеть. Предчувствуя недоброе, она приблизилась к очереди в кассу и сразу заметила фото. Большую часть снимка занимал Байрон. Он прижимал Эйми к груди, а лицо его выражало гнев. Одной рукой он закрывал ей лицо, а другую руку тянул к камере, словно хотел закрыть объектив или выхватить ее у фотографа.