– Шелестова, ты должна простить меня, – вдруг сказала Лиля.

– Я? Тебя? Простить?

– Да, – твердо произнесла Лиля. Длинным изящным пальчиком она машинально нарисовала лучи у растекшейся по столу лужице красного вина. Лужица превратилась в солнце. – Точно так же ты поступила с Альбиной. Альбина простила тебя. И ты должна меня простить.

– Поразительно…

– Да перестань ты повторять одно и то же, словно попугай! – рассердилась Лиля. – Все равно у вас никакой жизни с Егором не было, вы бы и без меня рано или поздно расстались, чего уж там… А меня ты не семь лет, а гораздо больше знаешь. Я важнее твоего Егора.

В словах Лили была логика – в самом деле, Надя почти так же поступила с Альбиной. Альбина едва не умерла, когда узнала, что у Нади и Леона завязывается роман…

– Нет, – упрямо сказала Надя. – Я не прощу тебя.

– Надя, милая…

– Я не Альбина, я не умею прощать! – едва не плача, в отчаянии закричала Надя. – Я и Прохорова не могла простить, хотя он до сих пор шляется ко мне, вернуться хочет…

На лице у Лили засияло вдохновение.

– И его тоже прости! – торжественно произнесла она.

– Господи, Лосева, ты с ума сошла!

– Это не я, это ты с ума сошла! – прижав руки к груди, провозгласила Лиля. – У тебя, Шелестова, словно в мозгах что-то заклинило… Ты же снова можешь быть счастливой! И Леона своего ты быстрей так забудешь…

– Что?!

– А то! И слепому видно, как ты в Леона влюбилась! Ты ведь любишь его, да?

– Лиля, я дала Альбине слово, и я его никогда не нарушу.

– Да это все понятно! – нетерпеливо перебила ее Лиля. – Слово ты дала, но Леона продолжаешь любить. Поэтому ты должна помириться с Егором – ведь, как известно, клин клином вышибают…

Надя застонала, схватившись за голову.

– Погоди, Лосева… Я тебя вот о чем хотела спросить. Ну, Райка знала, это я уже поняла. А Альбина?

– Альбина – нет. Слушай, разве ты не понимаешь – Альбина мне бы такое устроила, если бы обнаружила, что у меня с твоим мужем роман… Да она бы меня убила! Альбина – она же святая!

– Да-да, ты права… – прошептала Надя.

– Наденька, милая… – Лиля протянула к ней свои изящные руки – такими на арфе бы играть! – Прости…

– Отстань от меня! – оттолкнула их Надя. – Все, Лиля, мы больше не подруги.

Лиля зарыдала в голос. Она очень сильно переживала, или… Надя уже ни в чем не могла ей верить. «Притворяется! – дрожа, подумала она. – Егор прав – она актриса, она все время играет…»

– Если хочешь знать… – всхлипывая, продолжила Лиля. – Это Райка во всем виновата.

– Кто?

– Райка! – мстительно повторила Лиля.

– Вот только не надо с больной головы на здоровую…

– Нет-нет, ты не понимаешь! Все началось именно с нее, – забормотала Лиля. – Она мне постоянно твердила – ну, вскоре после того, как вы с Егором поженились, – как тебе повезло, какой Егор замечательный, как он тебя любит. «А Надежда, – говорит, – совершенно как отмороженная, ничего этого не замечает. Она эгоистка, она из той породы людей-одиночек, которым никто и никогда не нужен. Она – синий чулок, целые сутки над своими переводами сидит и мужу борщ не в состоянии сварить…»

– Варила я Прохорову борщи! – возмутилась до глубины души Надя. – И рассольники, и харчо, и даже этот готовила, из кефира, с апельсиновыми дольками… А, вспомнила – холодный суп таратор!

– Чего? – вытаращила глаза Лиля.

– Суп таратор! – закричала Надя.

– Ничего себе! Ну, наша Райка хоть кого с толку собьет! Она твоего мужа так расхваливала, что в конце концов я подумала – зачем мне Адам, когда есть Егор… Адам, кстати, тогда уехал в Норвегию надолго, я была одна… Райка сказала Егору, что мне надо помочь – холодильник, по-моему, передвинуть. Ты не знала… Они приехали ко мне вдвоем, а потом Райка быстро исчезла, и мы с Егором остались одни.

– Без подробностей! – закричала Надя, зажав уши.

– Да-да, конечно… Словом, это был очень бурный и очень короткий роман. Холодильник тут, разумеется, ни при чем – Райка сама придумала его как повод. А потом я поняла, что Егор – совсем не тот человек, который мне нужен. Я люблю Адама… И Егор понял, что зря от тебя ушел!

– Короткий и бурный роман… – повторила Надя, которая до сих пор была ошеломлена своим открытием. Прохоров остался в далеком прошлом, и теперь она думала только о Леонтии Велехове, но Лилины слова живо напомнили ей о разрыве с мужем, всколыхнули все внутри, заставили снова пережить ту боль…

– Вот именно! Все закончилось очень быстро… А все потому, что Райка сбила меня с толку, внушила мне черт знает что!

– Райка – толстая дура, и ни один нормальный человек не станет слушать ее, – с досадой произнесла Надя.

– Наденька, прости! – умоляюще заголосила Лиля.

Но Надя никак не могла этого сделать.

Поздно вечером, уже после того как Лиля ушла, она стояла у окна и пыталась осознать произошедшее. Оказывается, она была так слепа!

Прохоров и Лиля.

Лиля и Прохоров…

Все тайное рано или поздно становится явным – старая, как мир, истина вновь подтвердилась.

Надя набрала номер Альбины.

– Алька, я не слишком поздно?

– Надя, ты? Нет… – Альбина была удивлена, что-то в Надином голосе встревожило ее. – У тебя все в порядке?

– Да… То есть нет. Бог наказал меня, Алька. За тебя.

– О чем ты?

– О том, что есть в мире справедливость. Правда, наказание было раньше того, как совершилось преступление, – мрачно произнесла Надя.

– Погоди, да ты пьяна, наверное! Лилька звонила мне днем, говорила, что заедет к тебе после парикмахерской… Ну, конечно, все ясно – вы с ней напились. В общем, ты ложись спать, а Лильке я скажу, чтобы она больше тебя не спаивала… – Альбина была в своем репертуаре.

– Альбина, ты помнишь, что было год назад? – перебила ее Надя.

– А что было год назад? Ты уточни – в мире, или в стране, или еще где-то…

– В моей личной жизни!

– Ах, это… Ты выгнала Прохорова. Потому что он кого-то там завел, а ты не могла этого терпеть и все такое… Брось копаться в прошлом, Надя, я совершенно на тебя не сержусь! – с досадой произнесла Альбина. – Какое преступление, какое наказание… Немедленно ложись спать.

– Алечка, у него был роман с Лилькой!

Некоторое время Альбина потрясенно молчала.

– Алька, ты чего? Ты слышишь меня?

– Слышу, – наконец прошептала Альбина. – Только я не понимаю… Ты что, шутишь? У Егора был роман с Лилей Лосевой?

– Да! И Райка это знала, только молчала, как партизан… Алька, я давно должна была догадаться!

– Ну, Лосева… – гневно произнесла Альбина. – Я ей все выскажу… Наденька, а ты успокойся. И перестань себя во всем обвинять. Просто так получилось, и никакое это не наказание…

– Алька, я тебя люблю. Я только тебя люблю…

– Да-да, конечно, а теперь ложись спать. А я уж Лосевой все выскажу… И Райке тоже. Ну надо же – знала и молчала!

* * *

Было начало октября – но позднее бабье лето не желало заканчиваться. Все еще светило солнце, все еще было тепло – восемнадцать градусов, природная аномалия…

Надя шла по улице и бесцельно глядела в витрины. Стекло отражало молодую женщину в приталенном коротком плаще терракотового цвета (куплено в конце весны на одной из распродаж), красном костюме (юбка и жакет, которые подарила Алька, любительница классического стиля) и в коричнево-рыжих сапожках до середины икр, легких и стильных (выбраны с предательницей Лилькой в каком-то доме обуви, еще до отъезда в санаторий). На шее пестренький шелковый шарфик забытого происхождения – сто лет лежал в шкафу и вдруг пригодился.

«Я все-таки красивая…» – с горьким удовлетворением решила Надя. Это был вечный спор, который на протяжении всей жизни ведет внутри себя каждая женщина, – красива она или нет.

Остановившись перед очередной витриной, Надя щелкнула заколкой – освободила волосы. Повертела головой, расправив их по плечам. Волосы были каштаново-рыжие, слегка вьющиеся, и они потрясающе сочетались со всем ее обликом. Девушка-осень, цвета буйно увядающей листвы. «Жаль, Алька порвала те бусы – они бы очень подошли сейчас…» – опять вздохнула Надя.

От троллейбусной остановки отделился мужчина.

– Девушка, можно с вами познакомиться?

Голубой джинсовый костюм, на вид лет сорок, бритая голова (радикальное уничтожение лысины), взгляд восхищенный и доброжелательный.

– Нельзя! – злобно произнесла Надя.

– Ой, какая сердитая девушка… – Джинсовый костюм попятился назад.

«Может быть, Райка права и я эгоистка? И мне никто не нужен? Нет, нужен… Один-единственный человек. Леонтий Велехов. Но – нельзя, нельзя, нельзя… Дурацкое слово. Может быть, стоит повторить его тысячу раз, чтобы понять окончательно: любить Леонтия Велехова мне нельзя?..»

Надя шла вдоль дороги, размахивая маленькой коричнево-рыжей сумочкой (целую неделю она потратила на то, чтобы подобрать что-то подходящее к этим сапожкам, купленным по настоянию предательницы Лильки), и ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Наверное, она сошла с ума.

– Надя!

Сбоку, наперерез к ней быстрым шагом приближался Егор Прохоров.

– Что тебе? – недобро спросила Надя. Прохоров – тоже предатель, как и Лилька…

– Надя, нам надо поговорить.

– О чем?

Во взгляде бывшего мужа тоже было восхищение. И благоговение. И еще нечто, что можно было выразить словами «боже, какой я дурак – потерял такую женщину!..». Но на Надю подобные вещи уже не действовали. Пусть Егор восхищается, пусть сожалеет. Она никогда не простит его.

– Мне вчера звонила Альбина.

Егор жил в районе «Академической». Раньше, до женитьбы на Наде, он жил там в двухкомнатной квартире вместе со своей мамой. Потом мама умерла (мир праху ее, и ни одного плохого слова в ее адрес, потому что она никогда не лезла в дела молодых), и, когда Надя выгнала Прохорова, он вернулся туда. Конечно, у Альбины был телефон Прохорова – еще со старых времен.

– Зачем?

– Она сказала, что ты все знаешь. И еще она очень меня ругала…

– Да, я теперь в курсе, – холодно произнесла Надя. – Это была Лиля Лосева.

– Надя…

– Егор, чего ты хочешь?

– Я хочу тебе объяснить…

Он тоже выглядел неплохо – вишневый свитер, бежевые брюки, светлые растрепанные волосы, светлая щетина на подбородке… Этакий городской мачо, покоритель сердец – вроде тех красавчиков, что на журнальных разворотах рекламируют ботинки, часы или какой-нибудь одеколон. То, что Егор был так мужественно симпатичен, еще больше разозлило Надю. Это только картинка, внешняя форма, а под ней прячется демон, страшный, уродливый демон…

– Что?

– Ты ведь не догадывалась… ну, про Лилю… Я думаю, для тебя это был удар.

– Вот уж точно! – нервно хихикнула Надя. – Теперь из-за тебя я потеряла подругу. Уж лучше бы ты выбрал какую-нибудь другую женщину. Разве их мало вокруг?

– Именно поэтому я и хотел поговорить с тобой, – тихо произнес Егор, шагая рядом с Надей. – Хочешь, я убью ее?

– Кого? – остолбенела Надя.

– Ее, Лилю. Чтобы ты знала, как она мне безразлична. Чтобы тебе больше не пришлось меня ревновать…

– Ничего себе заявленьице… Убить Лильку! Да и все равно это ничего не изменило бы. Ты, Прохоров, лучше себя убей! – возмущенно произнесла Надя.

– Надя, я тебя люблю… – вздохнул Егор. – Я не знаю, как еще объяснить тебе, как я тебя люблю и как раскаиваюсь в том, что совершил. Да, конечно, во всем виноват я, а бедная Лилька тут ни при чем…

– Ага – «бедная»! Ты ее жалеешь! Значит, ты до сих пор к ней неравнодушен… И про убийство говоришь именно потому, что она по-прежнему тебя волнует!

– Надька, ну что ты… – нетерпеливо застонал Егор. – Ну что ты придумываешь! Мне наплевать на нее, на Лильку! Я тебя люблю, тебя!

– Как же, любишь… – мстительно вздохнула Надя. – Если бы любил, то не стал бы делать это с моей подругой.

– Прости меня… Прости меня…

Надя для себя уже раз и навсегда решила – она не простит Егора. Напрасно он старается.

– Послушай, Прохоров…

– Что? – сразу отозвался он.

– Ты ведь, наверное, обрадовался, когда Лилька тебя к себе позвала. Как будто, кроме тебя, ей некому было холодильник передвинуть.

– О чем ты? – удивился Егор, а потом вдруг нахмурился. Вспомнил, значит. – Нет, она меня к себе не звала… Если хочешь знать, все было не так.

– А как? Расскажи, мне интересно. Ну, с психологической точки зрения…

Егор задумался. Лицо у него было мрачное и недовольное – тщетно Надя пыталась уловить на нем хоть какое-то волнение, томление или смятение, которое выдавало бы Егора, которое говорило бы о том, что воспоминания ему приятны.

– Значит, так… Я был на работе. Без пятнадцати шесть мне позвонила эта ваша, ну, Раиса. И сказала, что срочно нужна моя помощь. Типа, только я смогу помочь.

– Ах да, конечно, Адам ведь Лилькин тогда был в Норвегии, в его отсутствие только ты мог сделать это, – язвительно заметила Надя.