Lori Foster - Слишком много не бывает

Бен закрыл глаза и сжал руки в кулаки. Зачем она это ему сказала? Зачем призналась, что спит голой? Он снова переступил с ноги на ногу – ситуация в паху усугублялась.

– Нет пижамы?

– Ну да. Я понимаю, что это странно звучит. – Тон у нее был упавший. – Мы ведь оба взрослые, верно?

Бен и понятия не имел, на что она намекает, поэтому предпочел за лучшее согласиться:

– Верно.

– Тогда я думаю, вы можете обернуться. Но только не смейте ко мне приставать.

Бен медленно повернулся. Свет от фонаря был направлен ему в лицо, так что он не мог ее толком видеть.

– Трудно к кому-то приставать, когда тебя ослепили.

Сьерра опустила фонарь, так что свет упал на пол. Оба они оказались в полумраке.

– Я слышала треск сразу после того, как отключилось электричество. Это вы ко мне ломились?

– Нет. – Вопреки лучшим намерениям Бен окинул ее взглядом и почувствовал учащенное сердцебиение. Белое полотенце словно светилось в темноте. – Ветка от вяза упала и проломила вам стекло. Так что мне пришлось лишь вынуть осколки, чтобы оказаться внутри.

– Значит, вы ко мне через окно пролезли!

– Ну да. Я вас звал, но мне никто не ответа.

– Вы хотите сказать, что волновались за меня? За незнакомого человека?

Она действительно считала это невероятным.

– Именно так. Кстати, ваша дверь заблокирована мощным суком. Вам придется срочно спилить это дерево, иначе однажды оно проломит вам крышу.

Сьерра что-то пробурчала и протиснулась мимо него к двери. Теперь, когда она была к нему спиной, он мог вволю насладиться зрелищем. Бледные плечи ее выглядели очень женственно. Полотенце плотно облепило бедра, выставив напоказ красиво очерченные ноги.

Бен подумал о том, что стоит лишь чуть-чуть потянуть за полотенце, и оно окажется на полу. У него прямо руки зачесались.

И тут он услышал, как Сьерра вскрикнула.

– О нет, только не это, – со стоном сказала она, шаря фонарем по намокшей кровати, картонным коробкам и луже на полу. – Только этого мне не хватало.

Тон у нее был убитый. Плечи, такие прямые и гордые всего несколько секунд назад, безвольно опустились. Бен почувствовал, что что-то в нем шевельнулось. Что-то доселе не испытанное. Он решил, что это новая форма вожделения.

Воспользовавшись убитым тоном Сьерры как предлогом, Бен положил ей руки на плечи – едва коснулся и почувствовал, как его всего тряхнуло. Если бы он схватил ее за грудь, тогда такая реакция была бы объяснима. Но плечи? У него тоже есть плечи, видит Бог. Не такие нежные и узкие, как у нее, но дотронуться до плеч не то же самое, что ласкать ее живот или то, что у нее между ног...

При одной мысли об этом Бена начало трясти еще сильнее.

Ему пришлось дважды прочистить горло перед тем, как он обрел способность говорить. Между тем Сьерра, похоже, его совершенно не замечала.

– Все будет в порядке, – сказал он ей. – Я забью окно фанерой, чтобы ничего больше не испортилось, и помогу вам убрать здесь.

– Да нет, ничего. – Она вздохнула и потерла лоб. – Возвращайтесь к себе и поспите. Я обо всем позабочусь.

Бен почувствовал раздражение.

– Я настаиваю.

Она посмотрела на него через плечо:

– В самом деле?

И то, как она это сказала, заставило его беспокойно заерзать.

– Я ваш сосед, Сьерра. И я хочу вам помочь. – Затем он сменил тон на молящий: – Позвольте мне помочь вам, Сьерра.

Она, ничего не ответив, еще раз по кругу осветила комнату.

– Моя кровать вся вымокла.

Должно быть, он был любимцем богов, подумал Бен. Он чуть сдавил ее плечи.

– Вы могли бы поспать у меня в мотеле. – Теперь она замерла.

– Прошу прощения? – Сьерра медленно развернулась к нему лицом, и Бен убрал руки с ее плеч. Глаза его быстро привыкли к темноте, и здесь, возле окна, было лучше видно – спасибо молниям. Она была завернута в полотенце, но полотенце есть полотенце, и он знал, что под ним у нее ничего нет. И он знал, как она выглядит без одежды.

У Бена тут же нашелся целый ворох доводов в пользу ночевки в мотеле.

– Будьте благоразумны. Остаться здесь на ночь вы не можете. Если только в одной из этих коробок вы не прячете матрас. К тому же ночевать в доме с выбитым окном небезопасно. И, наконец, кто знает, как еще разыграется буря?

Сьерра скрестила руки под грудью и нахмурилась. Волосы у нее были мокрыми и веревками свисали на плечи и грудь. Груди у нее были не очень большими, но женская грудь есть женская грудь, и он мог видеть приятные выпуклости. А ноги у нее... Впрочем, довольно. Он и так слишком много себе нафантазировал.

Сьерра ежилась, глядя на него, и Бен сосредоточился на том, чтобы придать своему лицу как можно более невинное выражение.

Не переставая хмуриться, Сьерра окинула взглядом погром, предоставив возможность Бену еще раз полюбоваться видом сзади под очень коротким полотенцем. Еще два дюйма, и он смог бы любоваться ее ягодицами.

Когда он, в конце концов, разденет ее по ее же желанию, он как следует, займется этой частью ее тела.

– Вы обещаете вести себя прилично? Нет, конечно.

– А что, я должен пообещать? – игриво поинтересовался Бен.

И тогда отчаяния, словно не бывало.

– Отлично, – сказала она. – Забудьте о том, что я спрашивала.

Она пошла прочь – куда, правда, непонятно, но Бен успел схватить ее за плечи и развернул к себе лицом.

– Бен! – В панике Сьерра схватилась за полотенце, которое едва с нее не упало.

Он ждал, но она продолжала удерживать полотенце. Покачав головой, Бен извинился:

– Ладно, обещаю. Я просто шутил. Плохая шутка. Извините.

Ее глаза блеснули в темноте.

– Это правда была шутка?

Бен тряхнул головой и уставился в потолок, обдумывая преимущества вранья. Но он решил не врать. Если он хочет, чтобы она ему доверяла, надо быть честным.

– Вы знаете, что я вас хочу. – Подушечками больших пальцев он погладил гладкую кожу ее плеч до ямочки на шее. Он видел, как потяжелели ее веки, как приоткрылись губы.

Бен был немало удивлен тем, с какой скоростью она перешла от неприятия к приятию. Да еще такому теплому. Но и раньше он это видел – когда поцеловал ее на крыльце. Тогда ему не хотелось напирать, но этот тусклый огонек желания в ее глазах он заметил.

Он спрашивал себя, не играет ли она с ним. Ну что же, сегодня, если повезет, он это выяснит.

– Я не буду делать с вами ничего такого, чего вы сами не захотите. Вот вам крест.

Сьерра выглядела такой неуверенной, такой нерешительной, что Бек захотел ее успокоить. Он нежно стал приближать ее к себе, так что его тело коснулось ее тела. Как раз в тот момент, как Сьерра должна была оказаться в его объятиях, зрачки у нее расширились, и она нахмурилась.

– Отлично. – Она направила фонарь ему в грудь и увеличила расстояние между ними. – Я хочу, чтобы вы это уяснили. Не важно, что я могу сказать по этому поводу потом...

На этот раз зрачки расширились у него.

– И что такое вы собираетесь сказать потом? – Она проигнорировала его слова и повысила голос.

– Я не собираюсь заниматься с вами сексом.

– Никогда? – Бен должен был это выяснить прямо сейчас, не то ему эту ночь не пережить.

Запал ее несколько поутих. Она посмотрела на его обнаженную грудь, вздохнула с некоторым усилием и добавила:

– Сегодня.

У него едва не подкосились колени. Он втянул воздух, опасаясь, что не сможет говорить.

– Ладно. – Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. – Никакого секса сегодня.

Но он не делал никаких обещаний относительно завтрашнего утра.

Отчего-то Сьерра не слишком воодушевилась обещанием Бена. Она надеялась, что у него воля окажется сильнее. Бен Бедвин в мокрых джинсах и с голой грудью и так представлял собой серьезное искушение, но когда он начинал осыпать ее предложениями о помощи, щедро сдабривая свои обещания природным обаянием, устоять, было просто невозможно.

Но она должна устоять.

Теперь, в новой жизни, Сьерра установила для себя новые приоритеты и собиралась следовать собственным принципам. До сих пор особенных затруднений на этом пути она не встречала, она знала, чего хочет, и шла к своей цели, никуда не сворачивая с раз избранного пути. Бен же стал для нее помехой в решении задачи всей жизни – как лишнее неизвестное в уравнении. Но она верила в свою способность решать задачи посложнее. Надо справиться с собой, и дело сделано.

Сьерра продолжала убеждать себя в том, что такое возможно, когда Бен подошел ближе, и она почувствовала его теплое дыхание на своем виске. Она слишком долго была одна, иначе бы такая мелочь, как чье-то теплое дыхание, не подействовала бы на нее таким сокрушительным образом.

Сьерра почувствовала, как левая рука Бена непринужденно легла ей на талию, правой он держал фонарь. Даже сквозь полотенце его ладонь жгла тело. Голос Бена был низким и вибрирующим, и он прекрасно знал, какое воздействие имеет этот голос на слабый пол.

– Сам не верю в то, что могу вас об этом просить, но... не могли бы вы что-то на себя надеть? Не то чтобы я настаивал, Сьерра, – вы великолепны, завернутая в полотенце, – но поскольку вам придется пройти через вестибюль моего мотеля...

– Да, – с удвоенной решимостью сказала Сьерра, – я определенно хочу одеться. – Теперь она не могла спать нагой. Не очень-то легко будет уснуть в одежде, поскольку она привыкла спать без нее. Привычка спать голой появилась у нее с обретением свободы, и очень скоро она оценила, насколько такой способ ночного отдыха комфортнее, чем общепринятый. – Она махнула рукой в сторону захламлявших пол картонных коробок: – Моя одежда там.

Бен вопросительно посмотрел на нее, и тогда Сьерра, закатив глаза, сказала:

– Вы же понимаете, что я не могу при вас наклоняться.

От его улыбки у нее все перевернулось внутри, но, к счастью, он не стал сопровождать улыбку словами, просто наклонился над коробками и стал шарить в них с фонарем. К счастью, картонка с одеждой оказалась сухой.

Он протянул Сьерре коробку. Придерживая полотенце, чтобы не упало, она выудила из коробки трусики, увидев которые Бен хмыкнул, футболку и свободного покроя шорты.

Со всеми этими вещами Сьерра отошла в сторону и осмотрелась. Где, интересно, она должна одеваться?

Бен откашлялся:

– Наверное, вы хотите, чтобы я дал вам возможность остаться в одиночестве ненадолго?

– Вы абсолютно правы. – Бен кивнул:

– Хорошо. Я сбегаю к себе за фанерой. Надо заколотить окно.

– На заднем дворе есть листы пластика. Мы накрываем ими проходы между грядками, чтобы сорняки не разрастались. Может, они сгодятся? – Сьерра потерла лоб. Ей не хотелось взваливать на него свои проблемы, но деваться было некуда. – Боюсь, у меня гвоздей нет.

– Сьерра?

Она подняла голову.

– Это ведь не проблема, верно? Не забивайте себе голову ерундой.

Как он понял, что собственная беспомощность ее раздражает?

Бен дотронулся до ее подбородка:

– Я сейчас возьму специальный степлер и вернусь.

– Спасибо. – Как это ни глупо, но Сьерре совсем не хотелось, чтобы он уходил.

Бен отошел было, потом вернулся, посмотрел ей прямо в глаза и спросил без улыбки:

– Я всего на минуту. С вами все будет в порядке? – Его забота и заигрывание – все это было и приятно, и досадно одновременно. Приятно, потому что очень долго с ней так никто себя не вел, и вообще в жизни она почти не встречала мужчин, которые были готовы о ней заботиться.

Но его заботливость досаждала Сьерре потому, что она была женщиной независимой и таковой желала оставаться, несмотря на досадные обстоятельства этой ночи. И эмоционально, и физически Сьерра очень устала, и, тем не менее, она нашла в себе силы для адекватного ответа:

– В чем проблема, Бен? Вы считаете, что такая маленькая и слабая женщина, как я, должна испугаться грозы? Или вы думаете, что в темноте я споткнусь и разобью себе голову?

Бен не обиделся. Взгляд его опустился к низу ее живота.

– Да нет. Просто вы уже раз упали, и я не знаю, насколько серьезно вы ушиблись. – Он усмехнулся. – Не то чтобы у вас отсутствовало мягкое место, но все же вы могли ушибиться.

Сьерра не могла решить, воспринимать его слова как оскорбление или как комплимент.

– Хотите, чтобы я проверил? – предложил он. – Может, мне стоит это место поцеловать? Мы могли бы сыграть... в доктора.

Сьерра готова была рассмеяться, но вовремя одумалась – она и так не слишком решительно его от себя отваживала. Замаскировав улыбку под зевок, она сказала:

– Я бы предпочла поскорее со всем этим покончить, чтобы, наконец, добраться до постели.

– Вот это отличная мысль.

– В одиночестве.

Бен легонько поцеловал ее в лоб и, ограничившись этим братским жестом, со словами «сейчас вернусь» исчез из ее дома.