У меня еще есть время. Если бы в этой чертовой спальне было окно, я мог бы схватить Слоан, вырубить Люка и через спрыгнуть к машине, прежде чем они успели бы сюда добраться.


  Но на моем пути стоит сукин сын Далтон.


  Если он стоит у двери, держит торт, то он, наверное, прямо... прямо... здесь.


  Я прицеливаюсь и как только хочу выстрелить, что-то сильно врезается мне в спину. Я падаю вперед, мои колени ударяются об пол, а пистолет выпадает из рук. Оглядываюсь, Люк стоит рядом со мной, и заводит ногу назад, чтобы пнуть меня по лицу. Я откатываюсь в сторону размахиваю ногой по полу, и выбиваю его из равновесия. Он приземляется на спину.


  Люк сразу же пытаться пролезть руками в наручниках через ноги, чтобы они оказались перед ним, а не за спиной. Я сажусь и тянусь за пистолетом, но Слоан спрыгивает с кровати и бросается на пол. Наши руки одновременно дотягиваются до пистолета, но мои более опытные и я знаю, как его нужно схватить, чтобы держать крепче. Ее руки шарят вокруг моих, пока она не понимает, что пистолет плотно сидит в моей руке. Отталкиваю ее подальше от себя, обратно в этот чертов угол.


  Она ударяется о стену и быстро отодвигается от меня так далеко, как только может. К тому времени, как я нацеливаю пистолет на Люка, ублюдок каким-то образом смог просунуть свои руки перед собой.


  Он поднимается на ноги, поэтому я делаю шаг вперед и спускаю этот чертов курок. Я наблюдаю, как его бедро разрывается на мелкие кусочки.


  Черт, даже смотреть больно.


  Люк стоит на коленях.


  Он ударяется спиной о стену. Морщась, зажимает ладонями рану. Теперь Далтон колотится в дверь.


  - Аса, открой эту чертову дверь или я ее вышибу! Три...два...


  - Если ты откроешь эту дверь, они оба мертвецы! - ору я.


  Далтон не произносит свое последнее «один».


  Я смотрю на Слоан, она забилась в углу, руками зажимает уши, а слезы льются из ее глаз. Она смотрит на Люка, и выглядит так, будто собирается нахуй отключиться. Мне нужно вытащить ее отсюда прежде, чем она это сделает. А сирены все ближе. Скорее всего уже на этой улице.


  Блять.


  Думай, Аса. Думай.


  Я трижды бью себя по лбу пистолетом. Я не могу ее потерять. Не могу. Если меня арестуют, я не смогу ее защитить. Я не смогу дотронуться до нее. Она поверит в чью-то ложь. Возможно, даже снова в ложь Люка.


  Она единственный человек, который когда-либо меня любил. Я не могу ее потерять. Не могу.


  Я подползаю к ней и пытаюсь взять ее руки, но она отодвигается от меня. Я направляю чертов пистолет на ее голову для того, чтобы, наконец, получить ее внимание. Прижимаюсь лбом к ее голове.


  - Скажи, что любишь меня, Слоан, - она так дрожит, что не может даже говорить. - Пожалуйста, детка. Мне нужно услышать это от тебя.


  Она трижды пытается вернуть свой голос, но продолжает заикаться. Ее губы дрожат сильнее, чем я когда-либо видел. Слоан, наконец, произносит одно предложение.


  - Пусть Люк уйдет, и я скажу.


  Я крепче обхватываю пистолет. Запускаю другую руку в ее волосы и сжимаю.


  Она пытается, блять, торговаться?


  Я делаю глубокий вдох через нос. Моя челюсть напряжена слишком сильно, чтобы вдыхать через рот. Когда успокаиваюсь достаточно, чтобы говорить, сжимаю зубы и шепчу:


  - Ты любишь меня, ведь так? Ты не любишь его. Ты любишь меня.


  Поднимаю голову и встречаюсь с ее окаменевшими глазами. Она поднимает подбородок и говорит:


  - Я отвечу после того, как ты его отпустишь. Ему нужен врач, Аса.


  Врач? Ему не нужен врач. Ему нужно, мать твою, чудо.


  - Не обязательно, чтобы ты отвечала, - говорю ей. - У меня ощущение, что если я убью его, по твоей реакции я смогу и сам сказать, любишь ли ты его.


  Ее глаза расширяются и она сразу начинает качать головой.


  - Нет, - выпаливает она. - Пожалуйста, не убивай его, ты только навредишь себе. Я люблю тебя,   Аса. Пожалуйста, не убивай никого.


  Я смотрю прямо на нее, вглядываясь в каждый ее глаз. Трудно понять правда ли это, потому что все, что я вижу на ее лице - это страз за Люка.


   - Не волнуйся, Слоан. Наверняка он надел пуленепробиваемый жилет.


  Я поворачиваю голову и поднимаю пистолет, направляя его прямо в грудь Люка. Стреляю. Люк всем телом ударяется об стену. Его руки поднимаются к груди и кровь тут же начинает просачиваться сквозь его пальцы. Он сразу безвольно падает на бок.


  - Упс. Ошибочка получилась. Я оказался не прав.


  Слоан кричит. Выкрикивает его ебаное имя, кричит нет, кричит, что ты наделал, снова выкрикивает его имя, кричит, кричит, кричит.


  Она, блять, орет.


  У нее текут ебаные слезы.


  Из-за него.


  Я хватаю ее проклятую руку и тащу, пока она не падает спиной на кровать. Сажусь на нее, когда она прикрывает свою голову и кричит еще громче, слезы просто текут по ее лицу.


  - Почему ты, блять, кричишь, Слоан? ПОЧЕМУ?!


  Я слышу, как голос моего отца повторяет шлюха, шлюха, шлюха. Бью себя по лбу, чтобы заставить его замолчать.


  Стоп, стоп, стоп.


  Она его не любит. Она любит меня. Навеки.


  - Ты не любишь его, Слоан, - говорю я, мое лицо корчится от боли. - Нет, он промыл тебе мозги.


  Я хватаю ее лицо и целую ее. Она пытается отстраниться от меня, пытается со мной драться.


  - Да! - кричит она. - Я люблю его, я ненавижу тебя, я люблю его, я, блять, ненавижу тебя!


  Она пожалеет об этом. Она будет сожалеть об этом больше, чем когда-либо сожалела о чем-либо за всю свою гребаную никчемную жизнь. Если она думает, что сейчас ей плохо, наблюдая, как этот ублюдок умирает, пускай подождет, пока не увидит, как умираю я.


  Она едва знала этого парня. Она любила меня в течение двух гребаных лет! Моя смерть, блядь, опустошит ее. Она будет плакать так сильно, что ей не хватит воздуха, чтобы сказать, что она   всех ненавидит.


  Шлюха, шлюха, шлюха.


  Я снова ударяю рукой по своей голове, а затем прижимаюсь своим лбом к ее.


  Сейчас она уже не орет. Она просто безудержно рыдает.


  - Ты пожалеешь об этом, Слоан. Ты думаешь, что сейчас сильно плачешь? Когда я умру, это убьет тебя. Это. Блять. Убьет. Тебя.


  Она качает головой, произнося слова сквозь рыдания.


  - Слишком поздно убивать меня, Аса. Ты убил меня целую вечность назад.


  Она бредит.


  Она чертовски бредит.


  Я смеюсь, зная, как сильно это ее расстроит. Я смеюсь, зная, как сильно она пожалеет, обо всем, что только что сказала. Хотел бы я быть здесь, чтобы посмотреть, когда она, наконец, поймет, как много я значу для нее. Сколько я для нее сделал. Какой будет ее жизнь без меня.


  Прикасаюсь ртом к ее дрожащим губам.


  Прижимаю пистолет к своей голове и нажимаю гребаный...


Глава 43 ЛЮК

  Знаете, на что похожа смерть?


  Нет. Не знаете, потому что никто о ней не расскажет. Мертвые люди не могут описать свои чувства, когда смерть приходит за ними. А те, кто жил, никогда не умирая, не способны описать смерть.


  Но сейчас я смотрю ей прямо в лицо. Так позвольте мне рассказать о ней, пока я еще на это способен.


  Наступает такой момент, на долю секунды, прямо перед тем, как ты закроешь глаза в самый последний раз, когда ты чувствуешь, как смерть сжимает тебя в своих объятиях.


  Ты чувствуешь, как твое сердце начинает замедляться, готовясь остановиться навсегда.


  Ты чувствуешь, как мозг отключается,  и кровь стучит, как захлопывающиеся двери.


  Ты чувствуешь, как глаза закрываются, не зависимо от того как сильно ты  держать их открытыми. И ты осознаешь: на что бы ты ни смотрел в этот момент - это последнее, что ты когда-либо увидишь.


  Я вижу Слоан. Она все, что я вижу.


  Я вижу, как она кричит.


  Я вижу, как Аса поднимает ее и бросает на кровать.


  Я вижу, как она пытается с ним бороться.


  Я вижу, как Слоан сдается. 


  Вот почему я отказываюсь закрывать глаза.


  Опускаю взгляд на кровь, сочащуюся из моей груди. Жизнь вытекает из меня прямо на пол. Я совершил достаточно ошибок, из-за которых  Слоан оказалась в положении, в котором сейчас находится. Я отказываюсь умирать, не исправив хотя бы несколько из них.


  Собираю последние силы и тянусь рукой к лодыжке до тех пор, пока не дотягиваюсь до пистолета. Руки все в крови, стараюсь из всех сил, чтобы сжать его и, наконец, у меня получается.   Может я и не лучший в своей работе по многим пунктам, но я чертовски хорошо стреляю.


  Как только я поднимаю пистолет, Аса наводит свой на самого себя.


  Хрена-с два, он свалит так легко.