Джейн Портер - Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство

Заехав на парковку загородного клуба, я нашла местечко поближе к бассейну. Теоретически там нельзя ставить машину, но других вариантов все равно не было, а я опаздывала.

Мой муж Натан говорит, что я вечно опаздываю, — да, иногда это так, но не всегда. Просто все лето я работала в бешеном ритме. Я и раньше постоянно была занята, но в минувшем году явно взвалила на себя слишком тяжелую ношу: чересчур много собраний, на которых приходилось присутствовать, чересчур много мероприятий, где согласилась помогать.

Проблема в том, что людям всегда требуется помощь, а я терпеть не могу непродуктивность, честное слово, поэтому-то и вступаю во всевозможные комитеты.

Я знаю, как делать дело. Я всегда это знала, и мне несложно организовывать праздники и собирать деньги на благотворительные цели. В наши дни люди только и занимаются сбором денег. Ну или улучшают жизнь детей.

Все ради детей, не правда ли?

Я быстро расписалась внизу, помахала идущей навстречу женщине — впрочем, не помню, как ее зовут, — и погрузилась в вечерний свет, который озарял бассейн.

Оглядывая помещение в поисках девочек, я оправила топ и белую теннисную юбку. Надо было принять душ и переодеться, прежде чем ехать в бассейн, но я побоялась опоздать. Сегодня пятница, завтра — День труда[1], и няня надеется освободиться пораньше, чтобы отправиться за город со своим парнем.

У меня было дурное предчувствие, что Анника (наша финская няня) не сможет уехать вовремя, то есть в половине четвертого, а сейчас уже почти пять, но сегодня, правда, творилось что-то невероятное. Утренняя аэробика, двухчасовое собрание, теннис, забег по магазинам, потом я быстро заехала домой, чтобы замариновать лосося к ужину, и, наконец, помчалась забирать девочек из клуба.

Сняв солнцезащитные очки, я заметила дочерей. Тори — в детском бассейне, Брук лежала на полотенце, а старшая, десятилетняя Джемма, плавала с друзьями. Анника сидела в тени, возле «лягушатника», и держала на коленях сумочку в полной готовности бежать, и я почувствовала раздражение.

Никого не хочу осуждать, но мне не нравится, когда меня заставляют спешить и чувствовать себя виноватой. Завтра праздник, в понедельник Анника не работает. У нее и так будет три полных выходных дня.

Анника заметила меня. Я подняла руку, показывая, что она может идти. Няня наклонилась, поцеловала Тори и, кивнув мне, ушла. Очень быстро.

— Тэйлор!

Это Пэтти. Я обернулась и увидела за одним из круглых столиков у бассейна компанию женщин. Я показала жестом, что через минуту присоединюсь к ним. Но сначала надо взять что-нибудь выпить.

Холодненького и желательно покрепче.

Через несколько минут я уютно свернулась в шезлонге с порцией коктейля. Отлично. Сняв темные очки, я с удовольствием прихлебывала джин с тоником. День был на исходе. Я почти свободна.

Внезапно вернулась Анника — она подбежала к столу рядом с «лягушатником» и стала рыться в груде полотенец. Она что-то искала — видимо, ключи от машины или мобильник (Анника не в силах существовать без этих вещей).

Мобильник.

В этом нет ничего удивительного. Никакая двадцатидвухлетняя девушка жить не может без телефона.

Анника снова ушла — я наблюдала, как она неслась к выходу. Она работает у нас почти год, но мы практически не разговариваем. Я оставляю ей список дел; вечером, перед уходом, она ставит на нем галочки, отмечая все выполненные пункты.

Иногда меня мучает совесть из-за того, что мы ни разу не побеседовали. Но о чем нам говорить? О моих дочерях? О доме? О стирке? Благодарю покорно. Мне есть чем себя занять и помимо разговоров с молодой иностранкой.

Ну и день. Неплохой, в общем-то просто длинный и трудный. Думала, не выживу после аэробики, зато потом разгромила на корте соперницу, и собрание комитета прошло намного лучше, чем я ожидала.

— Вы давно тут? — обратилась я к компании, вновь надевая очки.

— С четырех, — ответила Пэтти.

Моника поморщилась:

— С двух.

— С двенадцати, — отозвалась Кейт.

С полудня?! Торчать тут пять часов — это немыслимо. Господи, ей больше заняться нечем?

— Лучше бы ты нашла няню, — заявила я, поглядывая на своих девочек и молясь, чтобы они согласились провести здесь по крайней мере еще полчаса, а лучше час — за мороженое. И еще за одно — вечером, если они позволят мне немного побездельничать и расслабиться.

Кейт заметила мою гримасу.

— Я не смогла, — объяснила она. — Сегодня праздник, и все разъехались.

Это правда. Мы тоже собирались уехать, но Натан в последнюю минуту передумал — сказал, что хочет остаться дома, отдохнуть и, возможно, сыграть партию в гольф.

— И вообще, я легко отделалась, — продолжала Кейт, скрещивая ноги и разглаживая прямую саржевую юбку. — Дети хотели в аквапарк, но я убедила их, что лучше развлечься здесь и немножко сэкономить.

Кейт экономит?..

Я попыталась сохранить серьезное выражение лица. Кейт потомственная богачка, да вдобавок еще и замужем за Биллом Финчем, главой отдела игр компании «Майкрософт», а не за каким-нибудь жалким миллионером, которых пруд пруди. Поэтому они себе ни в чем не отказывают.

— И как же ты их уговорила? — спросила Пэтти, подаваясь вперед, чтобы солнце не припекало. Пэтти Уикхэм — миниатюрная брюнетка, потрясающе энергичная, бойкая и не знающая слова «нет».

— Подкупила, — фыркнула Кейт. — Сказала, что выплачу им стоимость входного билета, если мы поедем сюда. И сработало!..

Все-таки деньги — великое благо.

Неприятно это признавать, но я бы сделала то же самое. Кому охота сорок минут добираться из Беллвью в аквапарк, несколько часов беспокоиться, что дети потеряются или что их похитят, а на обратном пути стоять в пробках. Кейт права. Куда лучше поплескаться в клубном бассейне, прежде чем он закроется на лето.

Моя младшая дочь Тори, которой недавно исполнилось четыре, подбежала ко мне и обняла мокрыми руками, тем самым напомнив, где я нахожусь.

— Мама, мама, мама, я по тебе скучала!

Я обняла и чмокнула дочь в ответ.

— Тебе тут весело? — спросила я, почесывая ее голенький животик.

Она кивнула. Светлые хвостики Тори похожи на маленькие штопоры.

— Я хочу кушать.

— Скоро будем ужинать.

— Можно мне картошку фри?

— Мы через двадцать минут поедем домой…

— Я хочу картошку фри.

— Детка…

— Я есть хочу. — Она выпятила нижнюю губу. Умираю от голода.

Ладно. Сегодня пятница. И праздник. Я устала и не хочу подниматься. Если картошка фри обрадует Тори — пусть будет так.

— Попроси Брук постоять с тобой в очереди.

— Ладно.

— Иди.

Тори в своем розовом купальнике умчалась, ее пухлые ляжки слегка терлись друг о друга.

— Я не права? — спросила я, глядя на подруг. — Насчет картошки фри перед ужином?

— Конец лета… — ответила Пэтти и пожала плечами.

Вот именно. Через пару дней дети вернутся в школу, и будет только тяжелее — уроки, спорт, родительские собрания… На то, чтобы быть матерью, уходят круглые сутки. Я бы не смогла вернуться на работу, даже если бы хотела.

— Ма! Ма! Тэйлор Янг! — крикнула из бассейна средняя дочь, Брук. Она всегда зовет меня по имени, если я не сразу откликаюсь.

Я поднесла палец к губам, прося ее вести себя потише.

— Иди сюда, если хочешь что-то сказать, — сказала я театральным шепотом. — И не ори на весь бассейн.

Брук со вздохом вылезла из воды и пришлепала к нам.

— Это ты сказала Тори, чтобы я купила ей картошку фри?

— Она проголодалась.

Я была не в настроении спорить с Брук, средней дочерью. У девочки чересчур сильный характер.

— Можешь разделить с ней порцию.

— Но я не хочу картошку.

— А что ты хочешь?

— Шоколадное мороженое. Большое.

— Нет.

— Ты обещала. — Брук устремила на меня взгляд, который гласил: «Мне уже семь, и я иду во второй класс». — Обещала, мама.

— Эскимо тебя устроит?

— Почему Тори можно картошку, а я должна есть какое-то дурацкое эскимо? Почему она всегда получает то, что хочет? Потому что маленькая? Когда мне было четыре, я сама могла купить себе картошку…

Я сдалась.

— Ладно, возьми шоколадное мороженое.

У меня не хватало сил бороться с ними сегодня. По крайней мере нужно выпить еще джина с тоником.

— Помоги Тори и купи себе что пожелаешь.

Брук унеслась прочь, гримасничая на ходу. Впрочем, я ее не окликнула. Я слишком устала, и потом, как скажут вам все опытные педагоги, сражайся лишь там, где можешь победить. Я хочу, чтоб у моих девочек были хорошие отметки, а потому уже сделала свой выбор. И потом, с Натаном они не так дерзки. Исключено. Он в отличие от меня не терпит нахальства.

— Правда, хорошо сегодня прошло собрание, Тэйлор, — сказала Пэтти, когда Брук схватила Тори за плечо и потащила ее в очередь.

Мы с Пэтти — председатели аукционного комитета нашей начальной школы, и первое собрание проходило сегодня утром на Пойнтс-драйв.

Я зря беспокоилась. Наш комитет из семи человек — просто чудо. В минувшем году мы без всяких усилий с нашей стороны были признаны «лучшими родителями».

— Прозвучало много отличных идей, — ответила я, выжимая в бокал остатки лайма. — У меня создалось ощущение, что в этом году аукцион получится просто сногсшибательный.

Несомненно, ведь планируется такое…

У нас уже есть несколько потрясающих лотов, включая поездку в Париж первым классом и неделю на личной яхте Пола Аллена… вообразите себе, в Греции. Я подавила дрожь восторга. Пусть это банально, но при мысли об аукционе я покрываюсь мурашками.

— Пэтти, мы можем сделать это явью…

— …чем и занимаемся, — закончила та. При всей своей хрупкости она работает как вол. — Мы выбрали председателей для всех комитетов, такие опытные люди…

— Толковые, — добавила я.

— Опыт — вот что самое главное.

Разве не так? Обожаю Пэтти. Мы понимаем друг друга с полуслова. Мы не просто друзья, но и председательствуем практически во всех школьных комитетах. Я ни за что не взялась бы за организацию школьного аукциона, если бы Пэтти не предложила свою помощь.

Школьный аукцион — самое крупное ежегодное благотворительное мероприятие нашей начальной школы. Благотворительные марафоны и продажа оберточной бумаги, конечно, приносят деньги, но ничто не сравнится с доходами от аукциона. При удачном раскладе можно выручить четверть миллиона. При чертовски удачном — на сто тысяч больше.

Мы с Пэтти надеемся в этом году собрать четыреста тысяч. По крайней мере такова наша цель.

— На собрании было что-нибудь особенно интересное? — спросила Кейт, придвигая еще один стул, чтобы положить на него ноги, худые и загорелые — неизменно загорелые. Кейт играет в гольф, а еще они с Биллом то и дело мотаются в Кабо.

Мы с Пэтти переглянулись и задумались. В общем, ничего особенного. У нас все отлично организовано, собрание аукционного комитета не место для сплетен, это некрасиво. Непрофессионально.

— А я кое-что знаю, — с готовностью вмешалась Моника.

Я многозначительно взглянула на Пэтти: «Ну вот, приехали». Моника Толмэн меня бесит. Она не бедна и довольно красива, но крайне не уверена в себе и из кожи вон лезет, чтобы доказать обратное.

По правде говоря, зря она это делает. И напрасно копирует мою прическу.

Моника провела рукой по волосам, демонстрируя недавнее мелирование — точь-в-точь как у меня.

— Уэлсли разошлись летом, — громко объявила она.

— Уэлсли? — ахнула Кейт.

Моника кивнула и отхлебнула вино. Видно, что ей доставляло удовольствие сообщить столь шокирующую новость.

— У Люси обнаружилась интрижка…

— Что?! — Мы все в ужасе обернулись и уставились на Монику.

Пэтти нахмурилась, между ее темными бровями залегла глубокая морщинка. По крайней мере стало ясно, что моя подруга не накачана ботоксом.

— Не верю, — заявила она. — Не верю. Люси никогда не изменит мужу. Я ее знаю много лет…

— И она очень религиозна, — подхватила Кейт.

Моника пожала плечами.

— Иисус любит грешников.

Невероятно. Я допила коктейль и сразу захотела еще. Жаль, что нельзя послать за ним одну из девочек — здесь не продают спиртное несовершеннолетним.