— Семинар для родителей, — сказала Моника, занося ручку над записной книжкой.

Кейт нахмурилась:

— Ты все еще посещаешь образовательные семинары?

— Школа приглашает лучших специалистов, чтобы обсудить самые актуальные темы, — ответила Моника, задирая нос с неизменным чувством превосходства. У нее двое детей, и они учатся в разных школах. — Сейчас мы обсуждаем проблему школьных бойкотов.

— Господи, эту тему замусолили насмерть, — пробормотала Джен.

Моника не слышала или просто не хотела отвечать. Джен окончила Гарвард — это одна из немногих матерей, с кем Моника считается.

Я услышала, как открылась дверь гаража. Натан вернулся. Нужно договориться о следующей встрече раньше, чем появятся девочки.

— Как насчет вторника на той же неделе или четверга на следующей?

— Четверг подойдет, — сказала Рэйн.

— Мне тоже, — согласилась Пэтти.

— У меня много дел, но, наверное, и я выберусь, — ответила Сюз.

— Ничего себе, — взвизгнула Моника, глянув в ее календарь. — Стрижка, уход за лицом, эпиляция, педикюр, маникюр, массаж… Ты шутишь?

Сюз поджала губы.

— Да, день будет нелегкий, но Джефферсону обычно нравятся результаты, особенно после восковой эпиляции.

— Эпиляции чего именно? — с любопытством спросила Рэйн.

Сюз пожала великолепными плечами. Ее волосы были дивного бледно-золотого оттенка.

— Всего. Джефферсон любит, чтобы я была гладенькая, как младенец.

— И часто ты делаешь эпиляцию?

— Примерно раз в месяц.

Рэйн указала на пышную гриву Сюз:

— А красишь волосы?

— Каждые четыре недели.

— А педикюр и маникюр?

— Каждые две недели. — Сюз, увидев наши круглые глаза, засмеялась. — Я бы просто не могла себе этого позволить, если бы не Джефферсон. Он хочет, чтобы я следила за собой.

— Ну да, — ответила Эллен, слегка нахмурившись. Но… но ты проводишь столько времени в салонах.

Сюз оглянулась.

— Но ведь и вы стрижетесь и краситесь каждые три-четыре недели!

Большинство присутствующих забормотали в знак согласия.

— А ногти? Я же знаю, что вы регулярно делаете педикюр, я видела ваши ногти летом.

Пэтти вздохнула:

— Я бы чаще ходила на массаж, если б могла. Он со мной просто чудеса творит. Божественно.

— Я бы и сама не прочь заплатить, лишь бы был результат, — прошептала Эллен, недовольно скривившись. — Не знаю, может быть, дело в том, что мне уже за тридцать, но я все время на взводе. К сожалению, Марка это не интересует. Наверное, за восемнадцать лет в постели со мной он окончательно лишился аппетита.

— Это все работа и стресс, — ответила Джен, тряхнув головой, и положила руку на плечо Элен. — Энтони постоянно на нервах. Он хочет секса, только когда у него отпуск.

Все закивали.

— В отпуске даже секс кажется чем-то новеньким, — согласилась Кейт.

— Особенно в номере отеля, — хихикнула Сюз. — Этим летом, когда мы жили на Кэнон-Бич… — Она резко замолкла, не сводя глаз с лица Люси.

Все обернулись. Люси сидела, слегка приоткрыв рот. Ее лицо окаменело, она выглядела так, как будто ее жарят заживо.

Я быстро прокрутила в голове разговор. Что могло ее так расстроить? Потом до меня дошло: секс, мужья, номера отеля…

Мое внимание привлекла тень Натана в коридоре. Он вел девочек наверх.

— Значит, увидимся в четверг, — сказала Эллен. — Джен, на этот раз ты принимаешь гостей. Рэйн, за тобой выбор книги. Ты уже выбрала или напишешь попозже?

— Я еще не определилась, — ответила та. — В выходные я пришлю письмо.

— Прекрасно, — с преувеличенным энтузиазмом отозвалась Пэтти, закрыла календарь и спрятала в сумочку. — С нетерпением жду следующей встречи… а теперь мне пора. Я обещала Дэну, что помогу укладывать детей.

Женщины встали, быстро собрались, обнялись, поцеловались, а потом всей компанией вышли и направились к машинам.

Когда дверь за ними закрылась, в гостиную спустился Натан.

— Как все прошло? — спросил он.

Я пожала плечами:

— Хорошо. Наверное. — Я перевела взгляд на дверь и вспомнила немую агонию Люси. — Хотя… Люси пришлось нелегко. Нужно ей позвонить. Узнать, все ли в порядке.

— Да.

Я развернулась и тут же вспомнила разговор с Амелией на школьном чаепитии.

— На прошлой неделе я кое с кем познакомилась, Натан… Она утверждает, что ее муж работает с тобой. Кристофер. Кажется, он тоже вице-президент у Макки.

Натан не изменился в лице.

— А как его полное имя?

— Не знаю. Они приехали из Лос-Анджелеса. Наверное, уже успели пожить здесь какое-то время, только не у нас, а в Плато.

Натан пожал плечами и направился к лестнице.

— Не знаю, детка.

— Ну так выясни. Если наши дети окажутся в одном классе, стоит познакомиться получше. Например, пригласить Амелию с мужем на ужин.

Он что-то пробормотал в знак согласия, и я пошла следом, выключая по пути свет.

Я уложила девочек, умылась, произвела привычные ежевечерние процедуры, прежде чем лечь. Натан не читал — свет был уже выключен. Я погасила лампу со своей стороны и свернулась рядом, но муж спал и никак не отреагировал на мое появление.

Лежа в темноте, я вспомнила лицо Люси. Как бы я ни старалась, мне не удавалось его забыть. Видела ее глаза, открытый в беззвучном крике рот. Я вздрогнула.

Как ужасно быть одной. Такой беззащитной.

Глава 5

Во вторник на следующей неделе устроили вечеринку в честь начала учебного года. Мне предстояло произнести приветственную речь, а потому я проснулась с таким ощущением, как будто выпила уже десять чашек кофе.

Все отлично, сказала я себе. Нечего волноваться. Нужно расслабиться.

Снизу доносились голоса. Судя по всему, Натан пытался накормить девочек завтраком. Обычно он терпелив с дочерьми, но, к сожалению, сегодня явно не его день и Тори (или Брук) — ревет.

Морщась, я натянула то, что лежало ближе — спортивный костюм, — и подумала о предстоящем дне. В полдень предстоит встретиться с Пэтти, чтобы обсудить аукцион и ближайшее собрание, назначенное на следующую неделю. Обычно во вторник я дежурю на школьном дворе, но сегодня поменялась с другой матерью, чтобы повидаться с Пэтти. Утро более или менее свободно, и я собиралась пойти в спортзал. Мне нужно поупражняться.

Я посмотрела на себя в большое зеркало. В спортивном костюме я выгляжу неплохо, но мягкая ткань скрывает истину, поэтому я задрала куртку и спустила штаны, чтобы осмотреть живот, бедра и грудь. Я делаю это почти каждый день. Иногда мне нравится то, что я вижу, а иногда замечаю лишь недостатки — талия пополнела, плоский живот слегка округлился.

Я прикоснулась к животу, пытаясь его втянуть, и повернулась боком, чтобы оценить свои габариты.

Все самые модные, по-настоящему стильные женщины — худые. Каждый месяц, получив свежий экземпляр «Кантри», я листаю светскую хронику, дабы убедиться, нет ли там знакомых лиц. И что я выгляжу лучше.

Да, это нехорошо. Но я боюсь, что если не держаться в первых рядах, если не стараться изо всех сил, то со мной перестанут считаться.

Обычно все парочки на страницах светской хроники узнаваемы — сливки общества, знаменитости, — и едва ли не каждая женщина похожа на борзую. Упругая кожа сияет, тело худое, как у скаковой лошади. Но непременно среди них найдется та, что кажется крупнее, массивнее этих худышек в платьях от-кутюр, и я облегченно вздыхаю — я не такая толстая! — пусть даже мне и жаль бедняжку. В глубине души я не понимаю, почему люди так помешаны на худобе. Никого не волнует, есть ли у мужчины брюшко или плешь. Мужчине не нужно быть моделью для подражания, ему достаточно просто быть собой.

Подтянув штаны и опустив куртку, я решила отправиться утром на пилатес. Думаю, мне не помешает поупражняться. Но сегодня занятия будет проводить Лулу, а ее стиль не вполне мне подходит.

Поэтому я села на ковер рядом с креслом и приняла позу из йоги, надеясь, что пять минут йоги окупят час пилатеса. Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании, на растяжке, на себе…

Через две минуты в комнату ворвалась Джемма, застигнув меня в позе собаки.

— Где моя резинка с бабочкой? — выкрикнула она, придерживая длинные светлые волосы.

— Ты у себя в комнате смотрела? — спросила я, глядя в просвет между руками и медленно выдыхая на счет «три».

— Да, и ее там нет.

Я выдохнула.

— Тогда в ванной.

— Там ее тоже нет. Я везде искала. Везде.

Я сделала вдох и ответила не сразу.

— Тогда я не знаю.

— Мама!..

Я встала и отряхнула руки, стараясь не поддаваться унынию.

— Джемма, это твоя резинка.

— А ты — моя мама, — огрызнулась дочь и убежала.

Через пятнадцать минут девочки собрались — рюкзак на спине, в руках коробка с ленчем. Я повела их на автобусную остановку. Когда вернулась домой, Натан наверху брился.

Ванная у нас огромная, как в салоне, мраморный пол с подогревом. Отдельные столы, раковины, стеклянная душевая кабина, джакузи, сушилка для полотенец…

— А ты сегодня поздно, — заметила я, облокачиваясь на коричнево-белый мраморный стол. Мрамор — самый мой любимый камень. Цвет темного какао с белыми прожилками. Шикарно и одновременно очень стильно.

Натан сделал гримасу. Он брил шею.

— Я еду в аэропорт. В одиннадцать часов у меня рейс.

— Ты уезжаешь? — Я не смогла скрыть досаду. — А почему раньше не сказал?

— Я до вчерашнего вечера не был уверен, что поеду. Но у тебя было собрание книжного клуба, а потом я заснул.

Я нахмурилась. Объяснение крайне туманное.

— Тогда нужно было первым делом предупредить меня утром.

— Ты спала, а я собирал детей в школу.

— Командировка — это важнее, чем накормить детей хлопьями!

Он посмотрел на меня в зеркало, наши взгляды встретились.

— Прости, Тэйлор.

Натан говорил искренне, но в то же время мне казалось: что-то не так.

— Но сегодня в школе вечеринка в честь начала учебного года.

Муж стер остатки пены для бритья полотенцем.

— Я тебе там не нужен. А мне позарез надо в Омаху.

Я покачала головой:

— Две недели назад — Арканзас. Сегодня — Омаха. Что дальше? Бейкерсфилд?

Натан мыл бритву и не торопился отвечать; когда он наконец заговорил, то негромко и с преувеличенным терпением.

— Я постараюсь вернуться сегодня же, а если не успею, то завтра вечером. В любом случае я тебе позвоню и скажу, как только выясню.

Не знаю, в чем дело — в его тоне или в выражении, — но я почувствовала странную тяжесть в животе. Натан причесался и вышел.

Он мой муж, но ведет себя как посторонний.

— Не хочешь узнать о новых учителях? — спросила я, идя следом.

— Ты мне и так расскажешь, — ответил он, надевая пиджак. — Как обычно.

Его ответ поставил меня в тупик, и я замерла — руки по швам, — отчаянно пытаясь разгадать смысл сказанного и несказанного. Это не тот Натан, которого я знаю. Не тот преданный отец, который не упускает ничего, что имеет отношение к детям.

— С тобой все в порядке? Ты здоров?

— Здоров. — Натан взял портфель и небольшую сумку с вещами, и я поняла, что таким образом он попытался прекратить разговор.

Холодный узел в животе разрастался, и я открыла рот, чтобы спросить о том, что действительно важно.

У нас все в порядке?

У тебя кто-то есть?

Ты всегда будешь меня любить?

Но так и не смогла произнести ни слова. Просто поцеловала мужа и отпустила.

Это чувство мне доселе было незнакомо — я не знала, что делать. У меня оставалось полчаса до того, как отвезти Тори в сад. Надо побыть с ней. Она лежала на полу в гостиной и смотрела мультики. Но вместо этого я села за компьютер в маленькой комнате, которая служила мне рабочим кабинетом, вышла в Интернет и стала искать рейс в Сан-Вэлли на зимние праздники. Триста восемьдесят долларов, это самый дешевый билет. Ни хорошо ни плохо. Могло быть и хуже.

Конечно, Натан сказал, что на сей раз мы никуда не поедем, но это же несерьезно. Сан-Вэлли — потрясающее место, и я обожаю Кэтчем. Там отдыхает уйма наших друзей. Мы обычно снимаем двухкомнатный номер в отеле, но в этом году можно пожить с Кейт и Биллом. У них огромный дом — семь спален, семь ванных, — и они приглашают нас каждый год. Я забронировала пять билетов и заказала машину. Минус затраты на отель — вышло почти даром.

Вернувшись в спальню, я сняла спортивный костюм и порылась в гардеробе в поисках розовых трусиков и лифчика. Много лет назад, первый раз купив лифчик за двести долларов, я мучилась угрызениями совести. Но теперь такая сумма за бюстгальтер — это ничто. Все мое белье — дорогое, итальянское и французское.