Эрин Уатт - Сломленный принц

Очевидно, верность – чуждое ему понятие.

– Она имеет в виду, что пока вы двое будете в распоряжении друг друга, ты не выходишь за рамки «секса по дружбе», – объясняю я.

Он хмурится.

– Но…

Вэл перебивает его.

– Забудь об этом, Уэйд. Я буду делать с тобой такие вещи, что у тебя снесет крышу, и потом ты больше никогда не сможешь по-настоящему получить удовольствие, потому что будешь сравнивать других девушек со мной, и они всегда будут уступать.

У Уэйда отвисает челюсть.

Я ухмыляюсь, потому что впервые вижу, как кто-то утер ему нос.

– Она разбирается в этом, – подтверждаю я, хотя понятия не имею, о чем говорю.

– Разбираешься, значит, – хрипит он.

Вэл кивает.

– Еще как разбираюсь.

Внезапно Уйэд опускается на одно колено.

– Послушай меня, дражайшая дева! Прошу, позволь мне ввести мой член в твою пещеру блаженства, и я вознесу тебя к таким вершинам, о которых известно лишь бессмертным.

Вэл встает из-за стола и берет свой поднос.

– Если ты считаешь, что непристойности звучат именно так, то тебе еще многому предстоит научиться. Понял?

И она уходит.

Уэйд поворачивается ко мне и с детским восторгом одними губами произносит: «Непристойности».

Я пожимаю плечами и поднимаю руки вверх, и он бежит вслед за Вэл. В буквальном смысле.

– Мне нужно знать, что это было? – спрашивает Рид, опуская свой поднос рядом с моим.

– Не думаю. Если честно, я даже не уверена, что смогла бы тебе объяснить.

На стадионе у меня создается впечатление, что Каллума Ройала знают все. Или, по крайней мере, люди делают вид, что знакомы с ним. Зрители на трибунах поднимаются и машут, приветствуя его. Кто-то даже останавливает Каллума у нижнего ряда, пока мы ищем свободные места. Он пожимает несколько рук. Кое-кто выражает сожаление по поводу его утраты, что мне лично кажется бестактным. Мария умерла два года назад. Зачем сейчас вспоминать об этом? Но Каллум улыбается и благодарит каждого за внимание к нему и его семье. На все уходит полчаса, и только потом мы поднимаемся, чтобы сесть в секторе для родителей.

– Уверена, что не хочешь сидеть со своими друзьями? – Каллум показывает рукой на среднюю секцию, где зрители рассажены так, чтобы чередовались синий и золотой. Он косится на меня. – Девушки в именных футболках сидят там, внизу.

Я передергиваю плечом под футболкой с именем Рида. К его досаде, я не надела ее в школу, но зато сейчас в ней. Решила, что раз сяду с Каллумом, то это будет выглядеть так, как будто я поддерживаю семью, а не лично Рида. Каллум одет в футболку Истона и отлично в ней смотрится. Я же утопаю в своей.

– Нет, мне и здесь хорошо. И нужно забить место для Вэл, – напоминаю я.

Но даже если Вэл не придет, я все равно предпочту сидеть подальше от моих так называемых «друзей». Я пришла к выводу, что в Астор-Парке учатся одни уроды. Бесчинство в школе почти сошло на нет, но пока еще не до конца. В один прекрасный день кто-то сделал так, что дверцу моего шкафчика заклинило, и я опоздала на урок, пытаясь ее открыть. К счастью, учитель принял мои объяснения. А на этой неделе на уроке физкультуры из раздевалки пропали мои трусики, и мне пришлось весь учебный день ходить без них.

По простоте душевной я рассказала об этом Риду, и он затащил меня в комнату для музыкальных репетиций, чтобы «убедиться лично». Я, конечно, опоздала на биологию, и Истон, который тоже был в этом классе, сразу догадался о причине и принялся безбожно дразнить меня.

– Каллум, а вы тоже играли в футбол в старшей школе? – спрашиваю я, пока мы наблюдаем, как команда разогревается, делая какие-то странные упражнения для ног.

– Да, был тайт-эндом[8].

Я ухмыляюсь. Термины в американском футболе звучат непристойно.

Каллум подмигивает мне, как будто знает, о чем именно я сейчас думаю.

– А твой отец играл на той же позиции, что Рид. Дефенсив-энд[9].

– Вы знали, что моей маме было шестнадцать, когда она встретила Стива?

Я как-то задумалась над разницей в возрасте и была немного шокирована. Каллуму сейчас чуть за сорок, и если они со Стивом вместе учились в старшей школе, значит, тот был примерно такого же возраста. Маме было семнадцать, когда она родила меня, шестнадцать – когда забеременела. Наверное, он уже тогда был настоящим бабником. Но даже так мне ни капли не легче воспринимать его смерть.

– Никогда об этом не задумывался, но ты права, – Каллум смущенно смотрит на меня. – Девушки, которые обычно сидели в барах рядом с тренировочной базой… было сложно сказать, сколько им лет на самом деле.

Я закатываю глаза.

– Каллум, мне исполнилось пятнадцать, когда я начала танцевать в стрип-клубах. Уж поверьте, я знаю, как сложно различить возраст. Просто пришла в голову мысль, вот и все.

– Стив никогда бы не стал обманывать женщину, чтобы соблазнить ее. Он был не такой.

– Я его ни в чем не обвиняю. Мама никогда не говорила ничего плохого о моем доноре спермы.

Каллум морщится.

– Я бы очень хотел, чтобы ты познакомилась с ним. Он был хорошим человеком.

Он щелкает пальцами.

– Нам нужно встретиться со старыми приятелями из «морских котиков»! Никогда по-настоящему не узнаешь человека, пока не проведешь с ним неделю в какой-то дыре посреди пустыни.

– Звучит реально жутко, – я морщу нос. – По-моему, Алекс, я приняла шопинг-туры за победу.

Он смеется.

– Справедливо. А вот и Вэлери. – Каллум встает и подзывает Вэл к нам.

Она так и сияет от радости, когда опускается на сиденье рядом со мной.

– Эй, подружка, что такое?

– Вот хорошо, твой приход спас меня от военных баек Каллума.

Видя непонимание на лице Вэл, Каллум объясняет:

– Я говорил Элле, что ей нужно встретиться со старыми приятелями ее отца из «морских котиков».

– А-а-а. Кстати, а я встречалась со Стивом. Разве я тебе не рассказывала?

– Нет. Когда? – с любопытством спрашиваю я.

– В прошлом году, на осеннем балу. – Она наклоняется вперед, чтобы посмотреть на Каллума. – Помните? Вы привезли мальчишек на вертолете.

У меня отвисает челюсть.

– Серьезно? На вертолете?

Каллум начинает хохотать.

– Я и забыл. Мы тестировали новый прототип, и Стив хотел испробовать его в деле. Мы взяли мальчиков и их подружек и, наверное, целый час летали вдоль побережья, а потом сели на территории школы. Берингера удар хватил. Мне пришлось отстегнуть кругленькую сумму на благоустройство ландшафта. – Он широко улыбается. – Но оно того стоило.

– Ничего себе! Неудивительно, что девчонки лезут по головам друг друга, только чтобы встречаться с Ройалами.

– Элла, – Каллум притворяется обиженным, – мои сыновья – воплощение мужественности. Женщину притягивает личность, а не чековая книжка.

– Можете и дальше в это верить.

Кто-то трогает Каллума за плечо, не дав ему ответить. Он наклоняется в ту сторону, и Вэл толкает меня локтем.

– А во дворце Ройалов снова все счастливы?

– Не знаю. А что, похоже, мы ладим друг с другом?

– После смерти Марии Каллум Ройал впервые пришел на игру своих сыновей, – выразительно говорит Вэл. – И я не единственная, кто это заметил. К тому же все сейчас смотрят на вас по-другому.

– То есть? – Я оглядываю толпу, но не вижу никакой разницы – в основном все те же злобные взгляды, к которым я уже привыкла.

– Вам легко друг с другом. Ты явно ему нравишься, но не в том пошлом смысле, о котором все сплетничали. Ты смеешься, он разговорчив. Не так, как было раньше. Каллум – важная шишка, и многие хотели бы заслужить его одобрение.

– Или доступ к его счету.

Вэл пожимает плечами.

– Разницы никакой. Но это может помочь тебе в школе. Если родители узнают, что их придурки третируют подопечную Каллума Ройала, то многих лишат карманных денег.

– Ну, теперь уже не так, – признаюсь я. – Самым страшным на этой неделе была пропажа моих трусиков.

– Да, слышала, для тебя это стало настоящей трагедией. – Подруга закатывает глаза. – Может, тебе следовало поискать виновного в доме?

Я ухмыляюсь.

– Риду не нужно красть мою одежду, чтобы заполучить меня.

– Ты омерзительна, – нежно говорит Вэл.

– Все равно в моей постели не было никого лучше тебя, – заверяю ее я. – Кстати, как там дела с Хиро?

– Не знаю. Он, конечно, секси и все такое, но не будоражит мою кровь.

– А Уэйд?

Вэл рассказала, что сегодня они прогуляли четвертый урок, чтобы пошалить в кладовке, но в подробности не вдавалась.

– Он слишком опытный. Что бы он ни сказал, это категорически нельзя воспринимать всерьез. Не знаю, что он будет делать, если какая-нибудь девчонка признается ему в любви. Наверное, это его самый кошмарный сон. Как для нас пауки, которые заползают в рот. – Меня аж передергивает. – Так для него это толпы девчонок, которые встают и говорят: «Уэйд, я люблю тебя. Давай будем вместе!». Готова поспорить, он просыпается в холодном поту.

– А ты много об этом думала.

– Все лучше, чем страдать по Тэму.

– Это точно.

Зрители на трибунах дружно поднимаются, когда оркестр начинает играть национальный гимн, прерывая наш разговор. Каллум стоит рядом со мной, вытянувшись по стойке смирно. Что и говорить, привычка – вторая натура. Вэл стоит справа от меня. Мой любимый мужчина – на поле. На моей спине, на позаимствованной у него футболке, красуется слово «Ройал».

Я еще никогда в жизни не ощущала себя настолько в своей тарелке. Это так странно и так волшебно, поэтому я не перестаю улыбаться.

Игра заканчивается нашей победой с разгромным счетом, и потом все только и говорят, что о предстоящей серии плей-офф.

По пути к выходу Каллум останавливается за два ряда до лестницы и тянется через группу людей, чтобы похлопать по плечу крепкого мужчину небольшого роста.

– Как поживаешь, Марк? – вежливо спрашивает Каллум.

Но от его холодного тона у меня от напряжения сковывает плечи.

– Не можешь спуститься на минутку? Хочу перекинуться с тобой парой слов.

Это не просьба, а приказ. Все, кто стоит рядом, понимают это, потому что весь ряд встает, чтобы пропустить Марка.

– Это мой дядя, – шипит мне в ухо Вэл.

Мне еще не доводилось встречаться с родителями Джордан, но Каллум не представляет нас друг другу. Вместо этого он протягивает руку, словно преграждая нам путь, и вынуждает Марка Каррингтона спуститься к нам. Марк останавливается у последнего ряда трибун, но что-то в лице Каллума заставляет его повернуться, быстро пойти в сторону лестниц и спуститься на землю.

– Что происходит? – шепчу я Вэл.

Она в таком же смятении. Но Каллум не отсылал меня, и я следую за ним, а Вэл – за мной.

– Достаточно, – говорит Каллум, когда мы отходим от трибун метров на шесть.

– В чем дело, Ройал?

Каллум поворачивается ко мне, быстро хватает меня за запястье и выталкивает вперед.

– Поверить не могу, что ты еще не знаком с моей воспитанницей. Элла Харпер. Дочь Стива.

Мистер Каррингтон бледнеет, но протягивает мне руку. Не понимая, что происходит, я пожимаю ее.

– Рад познакомиться с тобой, Элла.

– Я тоже рада знакомству, сэр. Мы с Вэл подруги. – Я притягиваю ее к себе, а потом подталкиваю вперед, подражая Каллуму.

Вэл робко машет ему рукой.

– Привет, дядя Марк.

– Здравствуй, Вэл.

– Здорово, не правда ли, – произносит Каллум, – что наши с тобой воспитанницы стали подругами?

Марк неуверенно кивает.

– Да, хорошо, когда есть друзья.

Вэл берет меня за руку.

– Элла очень много значит для моей семьи, и я рад, что ее радушно приняли в Астор-Парке. Я был бы сильно возмущен, если бы услышал, что кто-то так или иначе досаждает ей. Уверен, ты бы тоже этого не потерпел, правда, Марк?

– Конечно!

– Кажется, твоя дочь имеет влияние в Асторе? – Каллум говорит бесстрастным тоном, словно обсуждает погоду, но что-то в его словах вновь заставляет Марка побледнеть.

– У Джордан много друзей.

– Хорошо. Я убежден, что ее дружелюбие распространится и на Эллу, точно так же, как моя доброжелательность распространяется на твою семью.

Марк откашливается.

– Не сомневаюсь, что Элла прекрасно впишется в круг общения моей дочери.

– Я тоже, Каррингтон. Я тоже. А теперь можешь идти к своей семье.

Каллум отворачивается от Марка, больше не обращая на него внимания, и поворачивается ко мне.

– Девушки, найдите мальчишек, а я пока попрошу Дюрана подогнать машину, договорились?

– Э-э-э, хорошо, – запинаясь, отвечаю я, но стоит ему зашагать прочь, как желание выяснить, что именно ему известно, берет верх, я отпускаю руку Вэл и бросаюсь за ним. – Каллум, подождите!

Он останавливается.

– Да?

– Зачем вы это сделали?

Каллум устало смотрит на меня.