– Ладно, раз так, возьму и пойду! – рассердилась Лиззи.

Но сейчас она тихонько вздыхала, все еще встревоженная, несмотря на то, что Шелли была дома и делала все возможное, чтобы вернуть хорошее воскресное настроение.

Брент, если честно сказать, старался побороть свою депрессию, и обычно это ему удавалось, но Лиззи знала, что его душевные раны до сих пор не зажили, хотя прошел почти год, с тех пор, как он потерял Стивена, мужчину, которого любил. Это почти раздавило Брента, и хотя Лиззи и Шелли делали все возможное, особого успеха не добились. Но обе честно пытались, и как бы Лиззи ни хотела провести больше времени в компании своего великолепного клиента Джона, все же решила не оставаться слишком долго в «Уэйверли» сегодня. Каким бы сказочным ни был секс.

Но даже если Брент не выйдет из своей комнаты и не заговорит с Шелли, по крайней мере, с ним остается Малдер. Сквозь дверь она слышала, как Брент беседует с хвостатым любимцем, и мурлыканье маленького кота было прекрасным лекарством от самой глубокой скорби.

Едва такси остановилось перед живописным, увитым плющом фасадом «Уэйверли», Лиззи попыталась сориентироваться и вспомнить, в каком месте вестибюля видела вывеску ресторана, когда была здесь в последний раз. Прошло меньше суток, и все же ей казалось, что все это было вечность назад. Время, словно растягивалось и искажалось самым странным образом, и часы в разлуке с Джоном становились днями и неделями.

Да где же этот ресторан?

Нельзя же так глупо нервничать, в конце концов!

Поежившись, она обвела взглядом уютный вестибюль, но нигде не увидела ресторана. Лиззи была уверена, что здесь ее считают проституткой, по крайней мере, так было в последний раз, но все прошло гладко. Однако ситуация слишком щекотливая, и не стоит лишний раз привлекать к себе внимание.

Слишком поздно!

– Могу я помочь вам? – спросила улыбающаяся молодая женщина за стойкой портье, блондинка с веселыми глазами, чье лукавое выражение было одновременно приветливым и отталкивающим.

Черт возьми, она знает.

– Да, спасибо. Не могли бы вы показать мне, где ресторан? Я иду на ланч с другом.

– Разумеется, вам туда.

Блондинка показала на большую, ясно видимую табличку с надписью «Ресторан», и Лиззи едва подавила вздох.

– Вы гостья мистера Смита, не так ли? Он уже там, ждет вас за столиком. Приятного аппетита.

– Спасибо.

Порочный блеск в глазах портье, казалось, предполагал, что и она находит Джона Смита столь же привлекательным, как и меню ресторана, но к счастью, осуждает аппетит красивого гостя к девушкам-эскортницам.

Лиззи с глубоким вздохом направилась к ресторану. Наверное, придется сидеть среди многочисленных любителей традиционного воскресного ланча. У скольких хватит воображения разгадать их с Джоном секрет? Для всех она должна казаться женщиной, обедающей в обществе спутника, даже если половина служащих «Уэйверли» считает ее проституткой… пусть она таковой и не была.

Остановившись на пороге, она поспешно оглядела зал. Действительно ли он здесь? Или ей заранее готовиться к тому, что удар будет жестоким.

Но тут она увидела Джона, сидевшего за неприметным столиком в нише эркера. Самое уютное местечко в зале. Идеально для любовников: создается иллюзия уединения, а из окна открывается чудесный вид на ухоженный сад «Уэйверли».

Лучший столик в ресторане. Для нее, предположительно, проститутки. Благослови тебя Боже, Джон, даже будь я «трудящейся» девушкой, ты заставил меня почувствовать себя принцессой.

Когда он повернулся к ней, ослепив улыбкой, протянувшейся солнечным лучом через всю комнату, на сердце Лиззи сразу стало легко. Улыбнувшись в ответ, она стала пробираться между столиками.

«Настоящее видение. Каждый раз она другая. Так прекрасна…»

Джон не мог перестать улыбаться при виде идущей к нему Лиззи. Она выглядела воплощением весны в хорошеньком винтажном сарафане, с расклешенной голубой юбкой в горошек и жакете-фигаро, скромно закрывавшем сливочно-белые плечи. Странно, но она была сама невинность, изысканно-неприступная, несмотря на энтузиазм, пробуждавшийся в ней в тот момент, когда он касался ее. Блестящие черные волосы были стянуты в конский хвост по моде пятидесятых. И никакого макияжа, если не считать любимого блеска для губ. Он впервые в жизни сталкивался с проституткой, которая бы так выглядела! Впрочем, все понятно, недаром он готов биться об заклад, что платит ей столько, сколько она в жизни не получала. Интересно, что все еще оптимистически считала, будто это «всего лишь временно» и что она не позволит себе попасть в ловушку профессии, которая рано или поздно непременно наложит на нее характерный отпечаток.

Джон вдруг задался вопросом, насколько ей нужны деньги. Он почти не знал ее, но чувствовал в ней ум и сообразительность. Неужели она не может заняться чем-то еще? Выбрать другую карьеру?

Неожиданно его осенило. Возможно, ему следует спонсировать ее или что-то в этом роде? Помочь начать небольшой бизнес или найти дорогу в жизни? Поддержать ее в области, не зависящей от секса? И она будет не единственной.

Джон грустно усмехнулся, ощутив старый, знакомый озноб, именуемый угрызениями совести.

Но если он станет ее спонсором, будет ли она… останется ли его любовницей?

Джон нахмурился. Так или иначе, он все-таки станет платить ей за услуги… но будет ли она по-прежнему трахаться с ним и подчиняться его воле только по собственному желанию, если он и пенни ей не даст?

Деньги для него ничего не значили. Но их присутствие по-прежнему будет ощущаться. Деньги будут по-прежнему стоять между ними.

«О, возьми себя в руки. Не беги впереди поезда. Просто наслаждайся…»

И ему было чем наслаждаться, когда она словно скользила по полу, как кинозвезда прежних времен. Его «петушок» затвердел при мысли об играх, которые они вели до сих пор. Давно он не проводил время с женщиной так чудесно, и его сердце воспарило в предвкушении, одновременно с восставшей плотью.

– Бетти! Я так рад, что ты смогла прийти! – воскликнул он абсолютно искренне. Какой бы странной ни казалась ситуация, он был счастлив. И на сердце было легко.

Вскочив на ноги, прежде чем подоспел официант, он обошел столик и отодвинул для нее стул.

Нерешительно покусывая розовую губку, она уселась. Джон отметил, что она немного нервничает и волнуется.

Не успел Джон отступить, как «петушок» снова дернулся, и он едва поборол желание поправить брюки. Боже, он в людном ресторане, с безобразно бугрившейся ширинкой, а ведь она еще и слова не произнесла.

Но что-то, должно быть, встревожило ее. Черные ресницы затрепетали. Она глянула туда, куда глядеть не следовало, и залилась краской.

– Господи, Джон, ты рад меня видеть! Или у тебя в кармане пистолет, как говорится?

– Это ты во всем виновата, Бетти, нельзя выглядеть так аппетитно! Мне уже не хочется есть, в предвидении кое-чего иного.

– А вот я голодна! – задорно возразила Лиззи, когда он сел. Но судя по тому, как она посматривала на него, очевидно, испытывала те же проблемы…

– Рад это слышать. Надеюсь только, что в меню найдется много афродизиаков, чтобы привести тебя в то настроение, которое требуется для десерта.

Она смотрела ему в глаза, нервно теребя салфетку.

– Можешь заказывать все афродизияки, какие требуются, но вряд ли они понадобятся мне. Ты меня знаешь. Я люблю свою работу и ни в каких стимуляторах не нуждаюсь.

Джон был настолько настроен на одну волну с Лиззи, что уловил некие нерешительные интонации. Очевидно, она не была так сильно уверена в том, что делает, как пыталась показать. Видимо, она действительно новичок в выбранной профессии. Как бы потактичнее спросить, чтобы она не подумала, будто он ее осуждает? И это наверняка испортит настрой, и хотя филантроп в Джоне требовал, чтобы он все выяснил, похотливый эгоист с вздыбленным членом злобно прорычал: «Заткнись, мать твою!»

– Что же, пока ты не начнешь отказываться от моих денег, я бы хотел продолжать отношения на деловой основе. Справедливая оплата за честную работу и тому подобное.

Нужно было видеть ее лицо!

Она приоткрыла губы. Провела языком по нижней, да так, что у Джона зачесались пальцы расстегнуть брюки и бешено онанировать. Он видел, как во взгляде вели поединок куртизанка и неопытная девушка. Победила первая. Подбородок поднялся, и на его глазах милая девушка превратилась в чувственную соблазнительницу. Привычную Бетти, законченную профессионалку, хотя он был готов поставить все деньги, лежавшие в конверте, во внутреннем кармане пиджака, что это не ее настоящее имя.


Значит, вот оно как. Ему нужна только проститутка. Он хотел «Бетти», профессионалку, не какую-то обычную женщину, которая не стоила бы ему ни пенни. Но с которой, возможно, возникли бы трудности. Вряд ли стоит его осуждать. Возможно, такова его жизнь? Простая. Все разложено по коробочкам, включая извращенный секс. И никаких драм, ссор и стычек.

Значит, секс он и получит. Может, отослать ему деньги, когда все будет кончено, когда они больше никогда друг друга не увидят? Будет достаточно просто узнать его адрес на стойке портье… когда придет время. Возможно, вычесть из общей суммы кое-что на расходы и благотворительные пожертвования. Только, чтобы показать ему, что по чем.

– О, вы совершенно правы. Неважно, сколько бы творческого наслаждения человек получает от работы, всегда приятно, когда твои таланты оценивают в холодной твердой валюте.

Она оглядела его, отмечая дорогую одежду, ухоженное лицо и ауру богатства.

– Ты выглядишь неприлично успешным бизнесменом. И должен понимать это лучше остальных.

– О, я понимаю… понимаю… именно поэтому плачу за тебя самую высокую цену, дорогая.

Он похлопал себя по карману, где, очевидно, лежал «конверт».

– Ты мой подарок себе самому, пока я здесь. Иногда стоит потворствовать своим желаниям.

Он одарил ее самой сияющей улыбкой, и все ее раздражение куда-то подевалось. Вместе с тревогами. Его невозможно обмануть. На него невозможно сердиться.

Восхитительная улыбка делала все аргументы бесполезными.

– Подарок? Мне нравится. Это подводит итог всей моей философии. Я рада, что мы друг друга понимаем.

Сейчас она говорила, как уверенная в себе, умудренная жизнью женщина, хотя внутри что-то зашевелилось. Тревожные мысли. Неутоленные желания.

«Нет, не будь дурой. Ничего впереди не ждет. Наслаждайся скачкой, глупая кобыла, больше ничего не получишь».

– Превосходно. В таком случае, сначала поедим.

Все еще улыбавшийся и довольный собой Джон приподнял голову и едва пошевелил пальцами. Тут же, как в кино, возле столика возник официант с меню, словно все это время с нетерпением ждал и наблюдал, когда самый почетный гость отеля соизволит его подозвать.

– Шампанское, Бетти? Будем банальны до конца, – решил Джон, подмигивая ей с видом завзятого ловеласа.

– Прекрасно! Но я не должна пить слишком много, если мы потом идем на прогулку.

Перед свиданием он написал ей эсэмэску и попросил надеть более удобные туфли, чем высоченные шпильки проститутки, поскольку сады «Уэйверли» такие зеленые и цветущие, что он мечтает о послеобеденной прогулке.

– Очень мудро. Нельзя же допустить, чтобы ты споткнулась и упала в колючие заросли? А вдруг я случайно упаду на тебя, и потом кто знает, что может случиться?

Он прикусил губу, и желудок Лиззи перевернулся.

Ооо… так вот, что он имел в виду! Секс на свежем воздухе… она искренне надеялась, что так и будет!

– Видимо, вся идея заключается в том, что ты упадешь на меня. В этом и есть основная причина нашего пребывания здесь, не так ли?

Шампанское еще не принесли, а у нее уже кружится голова!

Она сбросила туфлю и провела пальцами по его ноге.

– Ну… кроме этой причины есть еще и другие.

Его улыбка стала мрачной, более зловещей. И теперь уже мысок его туфли гладил ее ногу, поднимаясь все выше, выше… едва не запутался среди сетчатых нижних юбок, придававших пышность верхней, прижался к мягкой коже на внутренней стороне колена. Несколько секунд оставался неподвижным. Потом он пожал плечами и отнял ногу.

Лиззи хотела что-то сказать, но помешал приход официанта, и начался обычный ритуальный танец с заказом еды и шампанского. Несмотря на свое заявление, она почти не ела. Потому что изголодалась по сидевшему напротив человеку, который выглядел таким спокойным и неотразимо привлекательным в голубом летнем костюме и рубашке в тон. Она не могла отвести глаз от его ангельского лица и взъерошенных светлых волос.