– О… ладно… ОК…

Позатейливее? И что это означает? Наручники и хлыст? Порка?

Остается надеяться, что ничего такого сверхъестественного. Но это может означать, что им понадобятся «аксессуары», которых у нее нет. Нельзя же брать на гламурную вечеринку, куда ее сегодня пригласили, хлысты и наручники с мягкой подкладкой!

– У меня с собой нет игрушек. Только это, – вырвалось у нее громче, чем следовало бы. Но это потому, что, как оказалось, она до сих пор задерживала дыхание.

Лиззи разжала кулак. На ладони была пара презервативов, спрятанных до этого на дне сумки.

– Я не собиралась сегодня работать, но мероприятие, на которое попала, оказалось немного скучным, вот я и подумала попытать счастья в баре… сами знаете, мотовство до нужды доведет.

«Какого дьявола я несу?»

Джон, вальяжно развалившийся на постели, улыбнулся. Коварная улыбка, такая же солнечная, как прежде, но с едва уловимым оттенком сарказма. Он здесь хозяин, и знает это. Может, в этом и заключается то самое «затейливое»?

Что-то медленно, крадучись, медовой тяжестью повернулось в животе. Восхитительное ощущение: пугающее, но заставляющее кипеть кровь.

Синие глаза сощурились, словно он даже на расстоянии контролировал ее физические реакции, и всплеск желания снова вспыхнул и разгорелся.

Она и раньше участвовала в шутливых играх БДСМ.

Почему бы не поразвлечься с парнями, не обострить ощущения… самую чуточку. Но ее ожидания никогда не оправдывались. Никогда не давали желаемого. В основном потому, что они всегда отводили ей роль госпожи. Требовали надевать дешевый черный виниловый костюм и называть их «дрянными мальчишками».

Конечно, все это довольно смешно, но ее не заводило, а когда один намекнул на перемену ролей, она распрощалась и с ним, и с отношениями подобного рода. Он был неплохим парнем, но, непонятно по какой причине, не казался достаточно хорошим, чтобы стать ее хозяином и заставить склониться перед ним.

Но Джон Смит, мужчина чуть за сорок, пьющий джин, со смешливыми морщинками у глаз и заманчиво-пресыщенным видом…. да, он достаточно «хорош».

Внизу живота что-то дрогнуло, и между ногами взмокло, мгновенно и быстро.

Наверное, пора перестать притворяться… только как? Может, объясниться начистоту, а потом начать новую игру? И все же она едва могла говорить. Он тоже молчал, только смотрел на нее глазами, которые, казалось, видели все.

Легким наклоном головы он велел ей не объяснять, не спрашивать, не нарушать очарования.

Но как раз в тот момент, когда она, казалось, не выдержит напряжения и закричит, он, наконец, заговорил.

– Игрушки не всегда необходимы, Бетти. Кому это лучше знать, как не тебе?

Она все испортила? Может быть… а может, и нет.

Приказав себе не спотыкаться, она пожала плечами и шагнула к нему. Добралась до кровати, уронила на прикроватный столик жалкий запас резинок и пробормотала:

– Конечно… вы так правы. Обожаю импровизировать!

Он медленно сел и спустил ноги на пол.

– Молодец. Хорошая девочка… – приговаривал он, кладя ладонь на ее бедро, так что пальцы едва касались ягодицы. Но это первую секунду. Потом они сжались. Сильно. Кончики впивались в ее плоть, не больно, но словно утверждая господство мужчины над женщиной.

Свободной рукой он привлек ее ближе, поставив между раздвинутых ног. Она смотрела на него сверху вниз, но ощущение было такое, будто это он навис над ней, глядя с невозможной высоты. Ее сердце снова пропустило удар. Да. Он даст ей все, чего она хочет.

Но какова ЕГО цена? По карману ли ей плата?

Он сжал ее попку еще сильнее, словно проверяя упругость плоти. На этот раз пальцы подбирались к ее «киске», откинули подол юбки к краю развилки между бедрами.

Ее тело, словно обладая собственной волей, стало двигаться, раскачиваться, нажимая на его ладонь. «Киска» отяжелела, возбудилась, требуя особого внимания, и все же пока еще ничего такого не произошло. Она с трудом подняла руки, положила на его плечи и притянула к себе.

«Не-а»….

Легчайший наклон головы и прищур глаз оказались именно тем приказом, который был ей нужен. Она тут же уронила руки. Он поднял свою, к ее груди. Пальцы задели сосок. Лифчик Лиззи был на косточках, но без подкладок, и ничего не притупляло ощущений. Он взял ее сосок большим и указательным пальцами и ущипнул сквозь одежду, улыбнувшись, когда она охнула: словно молния пронзила ее до набухших складок клитора.

Сжатие. Щипок. Сжатие. Щипок.

Непривычно, ново, но замечательно. Странно. Бесконечно возбуждающе.

Скользкая, липкая влага между ног уже промочила тонкую полоску ткани.

– Хочу, чтобы ты кончила, – сказал Джон абсолютно спокойным голосом, – кончила по-настоящему, и никаких спектаклей. Думаю, ты сможешь сделать это для меня. Ты кажешься честной девушкой, и по-моему, тебе нравятся мои прикосновения… даже если это бизнес.

Лиззи громко сглотнула. На секунду она забыла, что представилась профессионалкой. Повезло ей заполучить классного мужика, которому не придется слишком стараться, чтобы она зашлась в оргазме.

– Ты будешь честной со мной?

В его синих глазах плескался целый мир, от которого невозможно оторваться.

– Дашь мне то, что я хочу? За то, что заплатил?

– Думаю, что да. Не слишком это сложно.

Указательный и большой пальцы снова сомкнулись на соске. Резко. И очень больно. На этот раз она стонала и от боли, и других ощущений.

– Честность, помнишь?

Его язык, розовый, мягкий, скользнул по нижней губе, и она едва сдержала очередной стон. И кивнула, потеряв дар речи. Жестокая ласка поглощала ее целиком. Как такое может быть? И даже боль не имеет особого значения.

Но он вдруг отпустил ее.

– Сними кардиган и платье. Ничего больше.

Дрожа, но надеясь, что он ничего не заметит, Лиззи сбросила кардиган и уронила на пол, после чего завела руки за спину и потянулась к молнии.

– Позволь мне.

Джон повернул ее, как большую куклу, опустил язычок молнии и снова повернул лицом к себе, предоставляя снять платье. Но когда она выступила из него, протянул руку, чтобы удержать на месте.

Она не собиралась никого сегодня соблазнять, поэтому не надела самого шикарного белья, только славный, но ничем не примечательный комплект: простой белый лифчик и трусики с узенькой розовой кружевной отделкой.

– Мило. Скромно. Мне нравится, – кивнул Джон с довольной улыбкой. Лиззи едва в обморок не упала, когда он чуть подвинулся, сунул руку в брюки и поправил то, что ему мешало. Когда он отнял руку, она увидела безумно огромную восставшую плоть.

«Ням-ням!!!»

Джон громко рассмеялся, потому что все видел.

– Не слишком плохо, правда?

Он пожал плечами, все с той же, широкой, волнующей улыбкой.

– Полагаю, ты видела все формы и размеры.

– Верно, – ответила она, втайне мечтая протянуть руку и прикоснуться к предмету разговора, но инстинктивно понимая, что пока это запрещено.

– У большинства довольно маленькие, но у вас все в порядке, если смотреть с того места, где я стою.

– Дерзкая плутовка! Мне бы следовало наказать тебя за это.

Он снова положил руку на ее бедро, как раз над краем ее чулка на широкой резинке. Но не шлепнул, чего ей очень хотелось. Только, чтобы проверить, что она почувствует.

– Может, и накажу… чуть погодя.

Он погладил ее ногу, в том месте, где заканчивались трусики, но тут же отстранился.

– Знаешь, ты очень красивая, – продолжал он, опираясь на локти. – Должно быть, у тебя много клиентов, правда? Дела идут хорошо?

– Неплохо.

Достаточно откровенный ответ и к тому же не явная ложь. Время от времени у нее бывали любовники, но ничего серьезного. Развратной ее не назовешь, но иногда переспать с кем-то – не грех.

Джон кивнул. Она не совсем поняла, что он имел в виду, но не стала волноваться по этому поводу. К тому же он лежал в позе, позволившей выставить напоказ великолепную эрекцию.

– Значит, тебе действительно нравится твоя работа?

Он бесстыдно уставился на то место, куда смотрела она.

– Да. И я часто кончаю. Все, что мы видим по телеку… документальные фильмы и не только… В них пытаются объяснить людям, что мы не способны на оргазм. Но это не так. Некоторые вполне способны.

Так безопаснее… и правдоподобнее. Но если она немедленно не получит настоящий оргазм, может сойти с ума. Он едва коснулся ее, но клитор ныл, ныл, ныл…

– Тогда покажи мне. Стяни лифчик вниз. Дай взглянуть на твои груди. Выглядят очень славно, но я бы хотел увидеть немного больше.

Лиззи сбросила с плеч бретельки и стянула чашечки вниз, выпустив груди на свободу и позволив лечь на смятой ткани лифчика. Выглядело это грубо и вызывающе, словно она подставляла ему два спелых фрукта на подносе, отчего ее упругие, но ничем не выдающиеся груди выглядели больше, роскошнее.

– Прелестно. Теперь поиграй с сосками. Заставь их подняться… для меня.

Лиззи нерешительно сжала сначала одну, потом вторую грудь.

– Я думала, ты хочешь, чтобы я кончила? А мне все приходится делать самой.

По ее спине пробежал озноб. Соски уже были невозможно чувствительными: темными, вытянутыми, затвердевшими.

– Ш-ш-ш… Слишком много болтаешь. Делай, как велено.

Тон был мягким. Почти дружеским, но она постоянно искала подтекст, даже если его не было.

Она закрыла глаза и стала возбуждать себя, гадая, о чем он думает. Прикасаясь к грудям, она невольно захотела коснуться себя и в другом месте. Как всегда. Вся нервная система была пронизана электричеством, скапливавшимся в другом месте. Клитор словно распух, казался огромным, мучительно жаждущим.

Едва не задыхаясь от возбуждения, она пробежала большими пальцами по соскам.

И все потому, что на нее смотрел незнакомый мужчина. Она чувствовала тяжесть синих глаз. Хоть и не видела его самого. Его губы так же полуоткрыты, как у нее? Его одолевает такой же голод? Он хочет попробовать ее на вкус?

Лиззи качнула бедрами, убрала руку с груди и положила на живот, на резинку трусиков, готовая нырнуть внутрь.

– Нет, не туда. С этим я сам разберусь.

Глаза Лиззи распахнулись. Как она и ожидала, Джон, полуопустив веки, пристально за ней наблюдал. Боже, какие длинные ресницы…

Она внезапно заметила, как они темны, по сравнению с пшенично-золотистыми волосами.

Она не успела опомниться, как он снова сел, схватил ее руки и завел за спину. Тонкие запястья Лиззи легко уместились в его ладони. Теперь он стоял перед ней, обдавая груди горячим дыханием.

Рабство. Одна из затейливых штучек?

Сердце Лиззи подпрыгнуло от восторга. «Киска» затрепетала. Да. Да. Да. Он держал ее крепко, обхватив одной рукой. Она старалась не дрожать, но это было так трудно. Трудно не прижиматься к нему, и она, стараясь кончить, терлась лоном о ту часть его тела, до которой могла дотянуться.

– Стой смирно. Очень смирно. Никаких движений, пока я не разрешу.

Подавшись вперед, он лизнул ее сосок медленно, проводя по всей ареоле… раз, другой, третий.

– Боже, о, Боже!

Его рот был горячим, а язык – ловким и быстрым. Он продолжал лизать кончик соска. Лиззи представила, что плавает на облаке, удерживаемая на поверхности простым, сосредоточившимся в груди наслаждением и все же прикованная к месту тяжестью похоти между бедер.

– Тише… молчи.

Слова овеяли кожу ее груди.

– Постарайся не шуметь. Держи все в себе.

Это было трудно, так трудно… совершенно невозможно, особенно когда он сжал сосок зубами и сильно потянул, одновременно работая языком, ласкавшим самый кончик.

Изо рта Лиззи вырывались запретные звуки. Бедра вращались в запретном танце. Уголок глаза налился слезой. Он лизал и лизал ее попавший в плен сосок. А когда она глянула на него, встретила ответный взгляд демона, в глазах которого разгоралась мрачная веселость.

«Он думает, что творит со мной чудеса. Думает, что доводит до оргазма женщину, которая, скорее всего, нечувствительна к наслаждению, потому что сумел ее возбудить».

Он сосал все сильнее, и ее бедра извивались в чувственном танце.

«Не знаю, кто он такой, но ублюдок сводит меня с ума».

Лиззи никогда бы не поверила, что женщина может кончить только оттого, что мужчина играет с ее грудями. И возможно, не верила и сейчас. Но Джон не думал отстраняться, и она была на волоске от оргазма. Может, если посильнее двинуть бедрами, это произойдет. Может, она кончит просто по инерции.