Коста Портиа да - Случайная девушка по вызову

– У тебя язык скрутит судорогой.

– Возможно.

Он снова наклонился и поцеловал ее в шею.

– Я бы сделал это, если бы мне так отчаянно не захотелось отодрать тебя в попку.

– В таком случае, продолжай.

Она выгнула спину и прижалась к нему, потираясь попкой и бедрами о твердый стержень его «петушка».

– Ты совершенно бесстыжая рабыня! И не думай, что я не заметил, как ты пытаешься вобрать в себя мой язык! Мне следовало бы как следует отодрать твою жопу!

Извернувшись, она оглянулась на него, умоляя взглядом продолжать. Он покачал головой, отчего его почти высохшие волосы распушились, как у ангела, и широко улыбнулся, прежде чем поцеловать ее в затылок и зарыться лицом в волосы.

Джон встал на колени и почти лениво ударил ее по правой, потом по левой ягодице. Лиззи взвыла от неожиданности.

– Ты восхитительная, скверная, прекрасная женщина, Лиззи… не знаю, как дальше.

Он шлепал ее сильно, словно только так мог выбить из нее фамилию.

– Эйтчисон. Моя фамилия Эйтчисон.

– Это… доказанный… факт? – произносил он, подкрепляя каждое слово шлепком.

Ее словно опалило пламенем. Жар проникал в «киску», почти заставив Лиззи кончить. Она подалась вперед, опершись на локти, прижавшись лбом к предплечью, пытаясь взять себя в руки.

– Но если твои ищейки что-то вынюхали обо мне, ты уже все знаешь, верно? – Бросила она обвиняющим тоном. – И почему ты не назвал мне СВОЕ настоящее имя? Она знала его имя, так же хорошо, как он знал ее… но почему-то вопрос казался очень важным.

– Ты его знаешь – Джон Смит.

Его рука опустилась на пылающую плоть, не нанеся удара. Словно она застала его врасплох.

– Нет, твое НАСТОЯЩЕЕ имя. Данное тебе при рождении.

– И ты знаешь, если позаботилась поискать в Сети.

– Позаботилась…

Тут же последовали два особенно яростных удара, направленных так умело, что оба пришлись по щели между ягодицами, задев дырочку и заставив ее вскрикнуть и задергать бедрами.

– Ну, тогда… Я Джонатан Ллиуэлин Уингард Смит, намеревающийся трахнуть твою роскошную, упругую, наглую красную задницу, мисс Эйтчисон. Стану драть тебя, пока не завоешь от блаженства, и лишишься рассудка. Ну, как тебе?

– Просто сказочно, ваша милость, – промямлила она сквозь зубы, потому что он снова нашел то самое нежное местечко.

– Полагаю, ты знаешь, что я не пользуюсь титулом. Вот уже двадцать лет. Он абсолютно никчемен и лишен смысла.

Она еще больше выгнула спину и задрала попку, призывая к большему. Требуя всего, что он может дать.

– Какая жалость! А я мечтала в старости рассказывать внукам, как меня трахал высокородный лорд!

– Тогда разрешаю именовать меня лордом. Но только в этом случае, – со смехом ответил Джон, снова сжимая ее ягодицы.

– Да, ваша милость. Спасибо, ваша милость.

Его пальцы впились в ноющую кожу, и Лиззи морщилась от боли, но все же засмеялась, поражаясь абсурдности происходящего.

– Скоро тебе будет не до смеха, наглая кобылка, – пригрозил он, но в голосе звучала… нежность?

Снова наклонившись, он стал целовать ее плечи и спину и по-прежнему мял ее ягодицы.

– Господи боже, я так хочу оказаться в тебе. Прямо в тебе. Больше не могу ждать.

– Тогда не стоит ждать, – прошептала она, вздрагивая. От страха или желания? Невозможно понять.

Стиснув ее попку в последний раз, Джон отстранился.

– Хочешь еще глоток джина? – выдавил он, словно с трудом пытаясь сдержать эмоции. Возможно, он так же смущен и сбит с толку, как она.

Сердце Лиззи перевернулось. Боже. Как ее тронуло, что даже в разгар сексуального безумия он подумал о ее нервозности. Ее неопытности.

– Глоток… да… это неплохо.

Она перекатилась на бок, зашипев от боли, когда попка прижалась к коврику, и взяла протянутый стакан. Спиртное обожгло горло, но заодно подбодрило, и она, отодвинув стакан, встала на колени.

Джон немедленно оказался рядом, и она повернулась, чтобы взглянуть ему в ослепительно-синие глаза. В этот момент они словно заключили безмолвное соглашение. Ее согласие и его признание этого согласия.

Заметив, что он потянулся к тюбику смазки, она опустила голову. Смазка показалась ей ужасно холодной и представлялась серебристой, как джин, пока он мазал ее горячую дырочку. Смазка была густой и маслянистой и льнула к коже, покрывая анальное отверстие и стекая вниз. Но Джон продолжал накладывать ее все более толстыми слоями. Мало того, проталкивал внутрь, большими порциями. Странное ощущение озноба стало прокатываться по Лиззи. Она опять задрожала.

– Расслабься… не бойся… просто расслабься, – тихо, словно гипнотизируя ее, уговаривал он, продолжая вгонять в нее новые порции смазки.

Лиззи охватила паника, но он нагнулся над ней, целуя спину.

Его слова успокоили ее, поцелуи на коже опьяняли куда сильнее джина. Она целиком отдалась его рукам и ощущению жара и наполненности, распространявшимся по телу и разжигавшим желание. Интересно, использовал ли он весь тюбик? Похоже, что так.

Она слегка переменила позу, и, кажется, внутри что-то хлюпнуло.

– Не шевелись, милая, – пробормотал он, прежде чем выпрямиться. Она представила, как он смотрит на нее, довольный своей работой и видом Лиззи, покорной, готовой ко всему: бедра раздвинуты, анальная дырочка блестит от смазки. Послышался звук разрываемой упаковки. Затем короткая пауза, в течение которой он надевал резинку. Она не оглядывалась. Боялась, что увиденное ошеломит ее и окончательно лишит воли. А так… она в безопасности за густыми занавесками свисавших на лицо волос.

«Дыши… Дыши…»

Опасения снова пробудились в ней, но она вынудила их отступить, считая вдохи и выдохи и не пытаясь отдаваться дурным предчувствиям. Лучше не стоит забегать вперед, не думать о том, что случится сейчас. О часах днях, неделях, годах, которые предстоит прожить после этого дня.

Она всего лишь тело, готовое к обладанию. К его обладанию.

– Откройся мне.

Она едва не застонала, но поспешно стиснула губы и прижалась лбом к горке полотенец.

Судя по звукам, он шлепал большие комки мази на затянутый в резину член. Сердце Лиззи билось так сильно, что все тело подрагивало. Она сама раздвинула ягодицы, почти не замечая боли.

Какой непристойный снимок мог бы получиться! Абсолютно порнографический! И все же она не чувствовала стыда. Наоборот, все было прекрасно, великолепно… еще немного, и она кончит.

«Киска» пульсировала, словно он в нее вошел.

– Черт, Лиззи… ты великолепна… самая лучшая… классная… – шептал он прерывающимся голосом. Джон явно старается держать себя в руках, но при мысли о том, что может не вынести напряжения, восторг охватил ее. Несмотря на свою неопытность, она хотела, чтобы он потерял контроль над собой. Раздвинув ягодицы еще шире, она вильнула попкой, чтобы окончательно его завести.

– Лиззи, – прорычал он, ища входа.

Скользкая головка нажала на дырочку. Лиззи. Она охнула. Но прежде чем сумела струсить, подалась назад, ободряя его. Он вводил «петушок» одной рукой, а другой ласкал ее «киску».

– О… о, боже, – простонала она, когда он нашел ее клитор.

– Расслабься, милая, – прошептал он снова. И хотя входил медленно, она чувствовала, как он преодолевает сопротивление ее мышечного кольца, сопротивление, которого она не желала, но тело словно обрело собственную волю.

– Знаю, любимая, сначала будет немного неприятно, но не сопротивляйся. Я не причиню тебе боли. Никогда. Доверься мне.

Он нажал сильнее. Толстая головка растягивала ее, растягивала, растягивала… Нет, это невозможно…

Она заливалась потом. Капельки собрались на проборе, между грудью и в складках промежности. Еще один толчок, и головка оказалась внутри. Странный, мяукающий звук вырвался у Лиззи.

Неприятные и одновременно чудесные ощущения распространялись по всему телу, и она отняла руки: ведь он уже внутри, сложила под головой и уткнулась в них лицом.

– Вот так… Вот так… спокойнее, милая девочка…

Его голос. Волшебный, тихий, любимый голос был бальзамом, пролившимся на ее страхи, растекшимся по телу, утихомирившим панику….

– Моя дорогая, милая девочка… великолепно… ты великолепна… вот так… расслабься… ты прекрасно держишься.

Тревоги рассеялись, как туман, унося с собой неприятные ощущения, страх, сменившиеся мощной, всепоглощающей чувственностью. Она полностью в его власти. Под его защитой.

Теперь горячий «петушок» Джона легко скользнул в нее. Все сопротивление куда-то подевалось. Он казался огромным и могущественным и сумел отыскать чувствительные местечки, о существовании которых она не подозревала. Он не в «киске», но кажется, что вошел и туда, и в душу и сердце тоже. Его пальцы играли с ее клитором, встречая волну давления, исходившую изнутри, усиливая божественные ощущения. Теперь он сжимал ее бедро, и большой палец впивался в ноющую плоть, добавляя лишнюю ноту в симфонию чувственности.

– О, боже… боже… – стонал он, пока ее тело сжималось и трепетало вокруг его плоти.

Лиззи потеряла дар речи и только ворковала и стонала, пока жаркое наслаждение гигантскими волнами окутывало ее лоно. Пустое влагалище стискивало воздух, призрак его члена, владевшего попкой. Клитор пульсировал и вздрагивал под его нежными, настойчивыми пальцами.

Слезы брызнули из глаз, вызванные эмоциями столь острыми, что в этот момент для них нельзя было найти названия. Радость. Экстаз. Как бы люди это ни называли, когда оказывались в том эфемерном месте, где их ждет наслаждение и которого могут больше не достичь никогда.

Она услышала, как Джон громко вскрикнул, перед тем как кончить. Его тело тряслось, сталкиваясь с ее телом. И поняла, что любит его безмерно и безгранично. И всегда будет любить.

Потом Джон завернул ее в махровую простыню, подхватил на руки, отнес в спальню, где она попросила оставить ее ненадолго. Пережитое так потрясло ее, что нужно было очистить душу… хотя она действительно желала того, что случилось сейчас. Но ей необходимо было некое эмоциональное пространство, чтобы прийти в себя.

Если они останутся вместе, Лиззи боялась, что он будет добр и чувствителен к ее переживаниям, и тогда она не выдержит и выложит ему все свои дурацкие чувства. Невозможные глупые чувства, на которые он не сможет ответить. Ведь это она назвала их «временными сексуальными партнерами». И Джон, не колеблясь, согласился. Это вполне подходило его нуждам. Она всего лишь мимолетное развлечение, независимо от того, платят ей, как проститутке, или нет.

Но это не означает, что он дурной человек. Хороший человек, который не желает ни привязанностей, ни долгих отношений.

И чем скорее она смирится с этим, тем лучше для них обоих.

– Итак, скажи, Лиззи, чем ты зарабатываешь на жизнь?

Вечером они ужинали в ресторане отеля. Лиззи воспользовалась возможностью уйти из номера, когда Джон предложил ей поесть. Атмосфера в люксе была слишком напряженной, слишком удушливой, несмотря на большие, просторные комнаты. Там она погружалась в абсурдные надежды и желания, словно в осязаемую среду. Джон, похоже, был рад избегать чувствительных тем, так что оба говорили исключительно о пустяках.

Как она и ожидала, он был заботлив и нежен. Насколько было бы легче, окажись он эгоистичным альфа-ублюдком!

– Ну, как ты знаешь, я посменно работаю в конторе по найму секретарей. Немного скучно, но платят мне хорошо, и я не привязана к одному офису и боссу, который может и не понравиться.

Она опустила глаза в тарелку. Обычный цыпленок был приготовлен так превосходно, что вкуснее она еще не ела. Но аппетита почти не было.

– Я еще немного шью. Мне нравится самой шить себе одежду, тем более что купить готовую в стиле Бетти Пейдж не так легко. Кроме того, я шью для друзей и друзей друзей. Это не бизнес. Они сами покупают ткани для себя и меня, это что-то вроде платы.

Окончательно сдавшись, она отложила нож и вилку.

– Не уверена, как на это посмотрят налоговики, но меньше знаешь – крепче спишь. Надеюсь, ты на меня не донесешь?

Джон улыбнулся. Сейчас лицо казалось почти любящим, но тут же стало серьезным.

– Конечно, нет, не волнуйся. Но если тебе понадобится стартовый капитал, чтобы открыть дом моделей, мои деньги к твоим услугам. Не задумываясь, обращайся ко мне.