— Серьезно? Должно быть, у тебя ужасно безответственные друзья.

— Это точно, — полушутя ответила Кэрри.

Обе женщины рассмеялись, и Софи вдруг почувствовала, как будто они вновь стали закадычными подругами. Она была растрогана и обрадована этой просьбой. Это стало доказательством того, что они по-прежнему близки, невзирая на разделяющие их километры. Софи так и не поняла, случилось ли это под воздействием «Блу нан»? Была то ностальгия или отголоски тех многочисленных обещаний, которые они, не задумываясь, давали друг другу в течение многих лет? В тот момент она поддалась импульсу — что было для нее совершенно нехарактерно — и согласилась на то, что сочла знаком преданности со стороны Кэрри. Знаком подкрепления их дружбы.

— Ну конечно! — сказала она, ни секунды не колеблясь. — Конечно, соглашусь. Если с тобой или Луисом когда-нибудь что-нибудь случится — а с вами ничего не случится — можешь на меня рассчитывать.


Софи потрясла головой. Ее терпение стремительно испарялось. Мало того, что Тесс Эндрю сообщает ей о том, что Кэрри больше нет, так еще и делает это так необдуманно и некомпетентно.

— Мисс Эндрю, — резко сказала Софи. — Естественно, я помню про это соглашение. Но оно было составлено на случай, если умрут оба родителя. Про Луиса вы не сказали ни слова. Он ведь не пострадал в аварии, насколько я понимаю? Вот он и должен опекать детей. Он — их отец. По-моему, это очевидно.

Тесс выпятила грудь, заслышав тон Софи, и внезапно ее облик стал чуточку угрожающим.

— Да, технически все верно, и мы делаем все возможное, чтобы напасть на его след, но…

Софи ее перебила:

— Напасть на его след? Что значит «напасть на его след»?

Тесс отодвинула свой стул чуть дальше от стола Софи и сделала глубокий вдох.

— Луис Грегори ушел из семьи. Мы не можем его разыскать, и подозреваем, что он уехал за границу.

Софи потерла пальцами виски.

— Кэрри все это время жила одна? — спросила она, пытаясь заставить свой мозг переварить свалившуюся на нее новость.

— Да, и, видимо, с тех самых пор, как родилась младшая девочка, — сказала Тесс Эндрю, слегка озадаченная. — Я думала, что вам должно быть об этом известно.

А Софи думала про все те рождественские открытки с именем Луиса, которые отправляла она и которые присылали ей. Сказать по правде, она и не читала их толком, но сейчас, вспомнив о них, была абсолютно уверена, что Кэрри неизменно подписывала все открытки и письма либо от своего имени, либо «от всех нас». Они с Кэрри общались по телефону через несколько недель после крестин, а потом — еще через несколько месяцев. И ни в тот, ни в другой раз Кэрри ни словом не обмолвилась о том, что Луис ее бросил, а спрашивать о подобных вещах по телефону как-то неудобно. Это был их последний разговор. Просто Софи решила, как, вероятно, и Кэрри, что они еще успеют поговорить. Однако ни одна из них так и не сделала звонок. Кэрри вместе со своей жизнью и семьей постепенно ускользала из жизни Софи, пока их связь почти полностью не оборвалась. Пока не наступил сегодняшний день.

Должно быть, Луис бросил Кэрри с новорожденной на руках. Софи знала с первой же секунды, как взглянула на него, что он — не из тех парней, которые мечтают о браке и детях. Как оказалось, она вовсе не ошиблась.

В любом случае, это не обязывало ее приступить к опеке над детьми.

— Но их бабушка, безусловно… — начала Софи, глядя на минутную стрелку часов, которая безжалостно бежала вперед. Наверное, Джейк сейчас уже за дверью, болтает с Кэлом и Лайзой.

— Ах, да, — кивнула Тесс. — Миссис Стайлс на правах бабушки забрала их к себе сразу же после похорон. Они сейчас здесь, в Лондоне. Но двое маленьких детей — чересчур большая нагрузка для пожилой леди. Белла очень скучает по школе, а у миссис Стайлс, как вам известно, весьма хрупкое здоровье. Повышенное кровяное давление и стенокардия. Она старалась изо всех сил, но потом все-таки наступил момент, когда ей пришлось обратиться за помощью к нам. Мы занялись этим всего несколько недель назад. В любом случае совет решил переселить ее в квартиру, где она будет под опекой. Нам удалось заполучить для нее одно место перед Рождеством, и она должна переехать туда как можно скорее, иначе она его потеряет. Но, даже если бы ей удалось справляться с девочками, детей туда брать нельзя. Можете себе представить, как это все для нее ужасно, хотя, сказать по правде, я считаю, что девочкам было бы гораздо лучше где-нибудь в другом месте, не таком… мрачном.

Софи попыталась переварить информацию, которую сообщила ей Тесс Эндрю.

— У Кэрри множество родственников, — сказала она. — Конечно, у нее не было родных братьев и сестер, зато целые кучи кузенов — она же была католичкой!

— Да, разумеется. Большинство из них либо переехали, либо обзавелись собственными семьями. Никто не горит желанием забрать к себе детей, и потом, — Тесс с новой решимостью посмотрела на Софи, — Кэрри назвала в своем завещании вас. И вы на это согласились. Вы же должны были подумать о том, какая это ответственность, прежде чем дали свое согласие на опекунство?

И внезапно Софи показалось, будто на нее надвигаются стены ее кабинета и в нем стало нечем дышать.

— Я должна идти, мисс Эндрю, — сказала она. — На ленч.

Тесс тоже поднялась.

— Ленч? — ошеломленно переспросила она. — Слушайте, я понимаю, что все это очень непросто и что я прошу слишком много, но ведь Кэрри наверняка решила, что может вас об этом попросить, иначе не стала бы указывать вас в завещании. Нас же волнует то, что в ближайшее время будет лучше всего для девочек. И выбор невелик, Софи. Пока мы не нашли завещание Кэрри, у нас был только один вариант — патронатное воспитание или воспитательный дом до тех пор, пока мы не разыщем их отца. Мы же не просим вас забрать их навсегда, мы просим вас взять их только на время. На короткое время.

Софи застыла у порога.

— На короткое время? — повторила она эти три слова.

— Как вы верно заметили, у девочек есть отец. Мы его сейчас разыскиваем. Я не сомневаюсь, что, как только он узнает, что произошло, захочет вернуться, чтобы воспитывать их. Так что только до того времени, пока мы не разыщем Луиса Грегори и не поставим его в известность. — И Тесс кашлянула в кулак, закончив свою тираду.

Софи на секунду представила себе, как двое обездоленных детей, которых она едва знала, будут жить в ее квартире. Софи прекрасно разбиралась во многих вещах. Она умела работать на износ, нестандартно мыслить, составлять списки и круговые диаграммы. Особенно — круговые диаграммы. Но она всегда говорила, что с готовностью признает себя некомпетентной в чем-либо, если такой момент наступит. Сейчас как раз наступил такой момент.

— Мне очень жаль, Тесс, — сказала она. — Правда, очень жаль. Но я совершенно не умею обращаться с детьми. Я вообще едва знаю Беллу и Изабель. И согласиться на это было бы с моей стороны неправильно. Неправильно по отношению к ним. Им нужен кто-то, кто знает, как им помочь.

Лицо Тесс сохраняло бесстрастное выражение.

— Может, вы и правы, Софи. И в идеальном мире это был бы наилучший вариант. Но вы знаете, сколько детей в Лондоне на сегодняшний день нуждаются в патронатном воспитании? Сотни. А знаете, сколько у нас имеется в наличии приемных родителей? Менее чем недостаточно. Если вы не заберете их к себе, у меня не останется другого выбора, как расселить их куда-то в соответствии с приказом об опеке. Они отправятся в свой новый дом если не сегодня же, то самое позднее — завтра. И будут жить в доме, который подыщут им местные власти, до тех пор, пока мы не найдем им приемных родителей или не разыщем их отца. В таких заведениях стараются делать все возможное, но, поверьте, это — последний, и самый крайний вариант. Может пройти несколько недель или даже месяцев, пока мы не найдем им воспитательный дом. Может быть, мне даже придется поселить их в разных домах. Мне до сих пор так и не удалось найти для них семью, в которой они смогли бы жить вдвоем. — Тесс напряженно смотрела на Софи. — И, если бы вы согласились взять их к себе, вам не пришлось бы справляться с этим в одиночку. Я смогла бы прибегнуть к приказу об осуществлении надзора, и меня приставили бы к вам, я была бы постоянно рядом. Они скучают по своей маме, Софи. Если бы с ними сейчас был кто-то, кого они знают, им было бы значительно легче. Прошу вас, подумайте над этим. На данный момент вы — их последняя надежда.

Софи на секунду задумалась. Она снова вспомнила тот день, когда умер ее отец. Когда директриса отпустила ее домой, Кэрри, должно быть, увидела из окна классной комнаты, как она идет, спотыкаясь, вся в слезах, через игровую площадку. Кэрри подняла руку, отпросилась у учительницы в туалет, вышла из школы и побежала догонять Софи.

— Только не говори, что тебя наконец-то исключили, — сказала она Софи, когда догнала ее. Девочка еще сильнее разразилась слезами и рассказала подруге, что произошло. Она до сих пор чувствует руку Кэрри на своем плече.

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила Кэрри. Но Софи покачала головой.

— Нет, наверное, я должна сделать это сама, — ответила она, отчаянно желая, чтобы было наоборот. — Но все равно спасибо.

— Слушай, — сказала Кэрри. — Я понимаю, что это не одно и то же, я знаю, что ты любишь своего отца, а я своего ненавижу, и что твой папа умер, а мой сбежал с соседкой, и моя мама после этого свихнулась, но… знаешь, я все равно тебя понимаю. Я знаю, что это такое — потерять отца. Хотя мой и ублюдок, а у тебя был прекрасный отец. — Она помолчала. — Просто понимаешь, теперь в Католической школе уже две девочки, у которых нет отцов. Я теперь — не единственный инородный элемент! — Невероятно, но неуклюжая попытка Кэрри утешить ее вызвала у Софи улыбку. И если в последующие несколько недель все остальные буквально засыпали ее выражениями сочувствия и понимания, то Кэрри одна смогла внести в ее жизнь хоть какой-то просвет. Она смешила ее и заставляла на время забывать о том, что ее отец умер от сердечного приступа на бензоколонке, когда никто не был к этому готов. Кэрри молчала, когда Софи злилась или плакала, разговаривала с ней про мальчиков, про топы «летучая мышь» и рейтузы, а потом снова позволяла ей выплакаться.

— Как я рада, что ты у меня есть, Кэрри, — сказала Софи, когда ее мама открыла входную дверь. Девочки долго стояли, обнявшись, пока наконец Софи не почувствовала, что пора идти.

— Я всегда с тобой, — сказала Кэрри. — Всегда, когда бы ни понадобилось и что бы ни случилось.

— Знаю. Я тоже. Всегда, когда бы ни понадобилось, и что бы ни случилось.

Софи уже много лет не вспоминала тот момент, но сейчас, вспомнив его, она как будто заново почувствовала, сколько силы тогда давала ей верная дружба тринадцатилетней девочки. «Всегда, когда бы ни понадобилось и что бы ни случилось». Девочки говорили это друг другу каждый день и потом уже даже перестали задумываться над значением этих слов. Но, когда понадобилось, Кэрри была рядом с Софи и поддерживала ее в самый трудный период ее жизни. И Софи долго дожидалась возможности вернуть ей долг. Самодостаточная упрямая Кэрри, измученная и униженная всеми теми подачками, которые от чистого сердца собирали для них с матерью прихожане после того, как их бросил отец, гордилась тем, что никогда ни у кого не просила помощи. И она никогда не нуждалась в помощи, вплоть до сегодняшнего момента.

— На сколько? — спросила Софи, сама не в состоянии поверить, что готова, уже готова согласиться.

— Прошу прощения? — сказала Тесс, очевидно, ожидавшая резкого отказа.

— На сколько времени они останутся у меня, пока вы не разыщете отца? — спросила ее Софи.

Тесс, почувствовав, что дело сдвинулось с мертвой точки, поджала губы, сделав про себя профессиональный вывод. Главное — не упустить сейчас Софи.

— Ну, как я уже сказала, в социальную службу обратились всего несколько недель назад. Но я не думаю, что это займет много времени. Может быть, неделя, максимум — две.

Софи обдумывала услышанное.

— Две недели? Отлично. Это ради Кэрри. Потому что она поступила бы ради меня так же. Я не допущу, чтобы девочек разлучили, я просто не могу. Поэтому возьму их к себе на две недели, если вы пообещаете мне перевернуть небо и землю, чтобы к концу этого срока найти для них более подходящее место.

— Хорошо, — ответила Тесс, вздернув подбородок.

Софи рассеянно прижала прохладную ладонь к пылающей щеке. Цвет лица всегда в первую очередь выдавал ее внутреннее волнение. Пожалуй, это был единственный признак, по которому можно было догадаться, что она взволнованна. Конечно, можно было бы прибегнуть к тональному крему, но Софи был неприятен тот факт, что она не в состоянии контролировать свои чувства сама. Она перевела дыхание.

— Что ж, ладно, назовите время, срок и все остальное, и до встречи на этой неделе.