джейн Фэйзер

Случайная невеста

Пролог 1

Лондон, 12 мая 1641 года

Фиби одной рукой вытирала глаза, другой безуспешно искала носовой платок. Она его так и не нашла, что ее ничуть не удивило: все свои тринадцать лет она только и делала, что теряла носовые платки. Сопя и всхлипывая, она спряталась за подстриженными лавровыми кустами — подальше от шумных свадебных гостей. Их резкие веселые голоса сливались с непрекращающимся шумом толпы, собравшейся на другом берегу реки возле Тауэра.

Она искоса взглянула на родной дом. Он стоял на пригорке на южном берегу Темзы, откуда открывался изумительный вид на Лондон и окрестности. Окна дома сверкали в лучах послеполуденного солнца, а сквозь стены, невзирая на мощный гул голосов, прорывалась нежная мелодия арфы.

Никто не обратил внимания на ее бегство. Да и с чего бы? Кому она нужна? Диана строго-настрого запретила появляться у нее на глазах после случившегося. Странно, что же все-таки произошло и отчего вообще все ее поступки постоянно приводят к каким-то нежелательным последствиям наряду с укорами и неодобрением? Ее тело словно живет своей особой жизнью, отдельной от головы, и поступает так, как хочет.

Слава Богу, сейчас она в безопасности и на какое-то время избавилась от попреков и осуждения.

Фиби прибавила шагу, направляясь к старому лодочному сараю, давнишнему тайному убежищу. После того как отец велел перенести входные ворота в другое место, об этом сарае, кажется, забыли. Стены его покосились и заросли тростником, крыша кое-где провалилась. И все-таки сарай оставался единственным укромным местом, где Фиби могла спокойно зализывать раны, не опасаясь, что ее кто-то потревожит. Как же она была удивлена, когда, приблизившись к своей тайной обители, нашла дверь туда приоткрытой.

В первое мгновение ее охватил гнев: как это и кто посмел вторгнуться в ее владения? Впрочем, гнев тут же сменился страхом: в мире ведь полно опасных существ — людей и зверей. А что, если кто-то из них сейчас притаился в заброшенном сарае? Притаился и поджидает очередную жертву?

Фиби в нерешительности вгляделась в темный дверной проем, не осмеливаясь шагнуть вперед и заглянуть внутрь. И все же уже через минуту вскипела от ярости: лодочный сарай принадлежит ей, и только ей! Надо выгнать непрошеного гостя!

Она посмотрела по сторонам в поисках подходящего оружия и подобрала какой-то старый шест, а затем с тревожно бьющимся сердцем толкнула дверь. Та распахнулась настежь, и темные углы постройки осветились призрачным мутноватым светом.

— Кто ты? — крикнула она, увидев незваного гостя, который сидел на трехногом стуле возле одного из окон и читал книгу.

Судя по всему, гость, а вернее, гостья и не собиралась подниматься с места, она только молча хлопала глазами.

— А, я тебя знаю, — сказала Фиби, отбрасывая шест. — Ты дочь лорда Гренвилла, верно? Что ты здесь делаешь? Почему не на свадьбе? Ты ведь должна нести шлейф платья моей сестры?

Темноволосая девочка заложила страницу пальцем.

— Да, я Оливия, — не сразу произнесла она. — Я н-не хотела п-присутствовать н-на т-торжестве, и п-папа мне разрешил. — Она с трудом перевела дух.

Фиби внимательно посмотрела на девочку. Она была, кажется, немного моложе и уж определенно тоньше и стройнее ее.

— Здесь мое тайное убежище, — сообщила она, усаживаясь на бревно и вытаскивая из кармана бумажный сверток. — Не зря ты не захотела торчать на свадьбе. Я вот тоже должна быть там, помогать сестре, но опрокинула флакон с духами, а потом нечаянно наступила на оборки ее платья.

Фиби развернула сверток, откусила большой кусок имбирного пряника, а остальное протянула Оливии. Та отрицательно покачала головой.

— Диана отругала меня на чем свет стоит, — продолжила Фиби, — разворчалась и сказала, чтобы я больше никогда не появлялась ей на глаза. Что ж, она собирается жить в Йоркшире, далеко отсюда. И слава Богу! Жалеть я не буду ни капельки! — Фиби патетически задрала голову вверх, как бы клятвенно подтверждая сказанное.

— М-мне она н-не нравится, — призналась Оливия.

— Я бы тоже не захотела такую мачеху, — согласилась Фиби. — Диана просто жуткая!.. Ой, прости, я всегда говорю и делаю не то, что нужно. Наверно, потому, что не думаю.

— Но эт-то п-правда, — проговорила Оливия и, к удивлению Фиби, открыла книгу и вновь углубилась в чтение.

Фиби нахмурилась. Ее сводная племянница (или как теперь называются их родственные отношения с Оливией?) ведет себя не слишком дружелюбно.

— Ты всегда заикаешься?

Оливия залилась краской и подняла голову.

— Я н-не умею п-по-другому.

— Ой да, конечно, — поспешно согласилась Фиби. — Это я так, не обижайся.

Не получив никакого ответа, она вновь принялась за пряник, одновременно стряхивая крошки со своего розового шелкового платья, сшитого специально к свадьбе сестры. Предполагалось, оно будет прекрасно сочетаться с украшенным жемчугом нарядом Дианы из узорчатой камчатной ткани цвета слоновой кости. Однако незадолго до венчания с присущей ей резкостью Диана заявила, что не желает видеть Фиби рядом с собой.

Прикрытая дверь сарая снова с треском распахнулась, и на пороге возникла еще чья-то девичья фигура.

— Ух ты! — восторженно воскликнула незнакомка. — Вот где настоящая свадьба! А там в доме такая скучища! — Вошедшая прислонилась к косяку, отерла потный лоб и оглядела сарай и присутствующих. — Никогда не думала, что кто-нибудь, кроме меня, знает об этом сарае, — опять заговорила она. — Я, между прочим, провела тут прошлую ночь, не верите? Иначе разве избавишься от этих двуногих! А они, оказывается, уже здесь. — Ее зеленоватые глаза лукаво блеснули. — Да, напрасно я надеялась отдохнуть!

— Это мой сарай! — решительно заявила Фиби. — А ты нарушила право собственности.

Вошедшую уж никак нельзя было назвать приглашенной на свадьбу. Ее густые рыжие волосы растрепались и торчали во все стороны, свидетельствуя о том, что к ним давным-давно не прикасался гребень. Лицо выглядело неумытым, хотя при таком количестве веснушек сразу и не определить, что к чему. Платье из бесцветного и грубого голландского сукна было измято, кружевные манжеты на рукавах грязны и оборваны.

— Ничего я не нарушила, — буркнула она, опускаясь на прогнившее днище перевернутой лодки. — И не думайте, меня тоже пригласили на свадьбу. Во всяком случае, моего отца, — тут же поправилась она. — А куда Джек, туда и я. Выбора, к сожалению, нет.

— О, теперь я знаю, кто ты, — сказала Оливия, поднимая голову от книги. — Т-ты внеб-брачная д-дочь единокровного брата моего отца… Уфф, сразу и не выговоришь.

— Правильно, — весело отозвалась та. — Меня зовут Порция. А ты, наверно, Оливия? Джек что-то говорил мне про тебя. — Она повернулась к Фиби: — А ты, могу спорить, сестра невесты, Фиби.

— Надо же, ты все про нас знаешь!

Порция пожала плечами:

— Держу ушки на макушке и глаза открытыми. Стоит только утратить бдительность, и в тебя сразу вцепятся дьяволы.

— Какие дьяволы?

— Мужчины, вот какие! — заявила Порция. — Не верите, потому что скажете, я жутко тощая и плохо одетая? Поверьте, им многого не надо. Подбирают все без разбору.

— Ненавижу мужчин! — вдруг без всякого заикания произнесла Оливия.

— Вот и я тоже, — подтвердила Порция и добавила с высоты своих четырнадцати лет: — Но вы-то еще птенчики и не понимаете… Тебе сколько?

— Одиннадцать, — призналась Оливия.

— У тебя еще все впереди, — снисходительно хмыкнула Порция. — Сто раз успеешь передумать.

— Я не изменю! — решительно проговорила Фиби. — Я никогда не выйду замуж.

— Я тоже! — сверкнув глазами, заявила Оливия.

— Надеюсь, теперь, когда отец сбагрил старшую дочь, да еще так удачно, меня оставят в покое, — сказала Фиби.

— И не рассчитывай, — усмехнулась Порция. — Такие, как ты, рожденные в богатстве да еще по закону, должны непременно выходить замуж. Это таким, как я…

Фиби яростно затрясла головой.

— Никто не захочет на мне жениться. Я все роняю и всегда говорю то, что думаю. Да и мне никто не нужен. Отец с Дианой считают, что я — настоящий слон в посудной лавке и у меня обе руки левые… Ну и пусть! А я зато буду писать стихи и стану поэтом! Настоящим!

— Чепуха! — не сдавалась Порция. — Кого-нибудь тебе подыщут, не такая уж ты уродина. Пухленькая и довольно смазливая. Не то что я, настоящая жердь! К тому же незаконнорожденная. Ни денег, ни имущества. Безнадежный товар!

Сделав это заключение, она весело улыбнулась, словно предсказала себе самую завидную судьбу, и уселась на бревне рядом с Фиби.

Та, поразмыслив над сказанным, нерешительно произнесла:

— Да уж… Тебе и правда нелегко подыскать мужа. Как же ты будешь жить?

— Пойду в солдаты. Я всегда хотела быть мальчишкой. С самого рождения. Только случайно не стала.

— А я, — подала голос Оливия, — б-буду ученым. Попрошу отца, чтобы нашел мне хорошего учителя, и, когда подрасту, поеду в Оксфорд. Стану там жить и учиться!

— Женщины не учатся в университетах, — возразила Фиби.

— А я б-буду!

— Господи! — со смехом воскликнула Порция. — Какая подобралась компания! Солдат, поэт и ученый. Три неудачницы!

Она захлопала в ладоши. Фиби тотчас заразительно засмеялась. Ей было хорошо. Хотелось петь и танцевать вместе с новыми подружками. Даже Оливия слегка улыбнулась.

Порция вдруг вскочила с места.

— Давайте заключим соглашение, — предложила она, — что не сойдем со своего пути и всегда будем помогать друг другу! Хотите? Оливия, у тебя в сумке найдутся ножницы?

Оливия открыла сумку, порылась в ее недрах, достала крошечные ножницы и протянула Порции.

Та не без труда отрезала с их помощью рыжую прядь и решительно сказала:

— А теперь, Фиби, я отрежу столько же твоих волос и столько же Оливии… Готово! Смотрите!

Под любопытными взглядами девочек она своими длинными пальцами с обломанными ногтями ловко сплела отрезанные космы в три разноцветных колечка: золотистое кольцо получилось из ее волос, черное — из волос Оливии и светлое — из волос Фиби.

— Ну вот! Видите? Берите! — Она вручила их девочкам. — Если забудете наш уговор, взгляните на свое кольцо. Договорились?.. Нет, этого мало. Надо скрепить соглашение кровью! — Ее зеленые глаза загорелись от возбуждения. — Не боитесь? — Засучив рукав, она обнажила руку, уколола себя острым концом ножниц и выдавила каплю крови. — Теперь ты, Фиби.

— Ой, не могу. Давай ты сама.

Зажмурив глаза, она протянула Порции руку. Затем наступила очередь Оливии. Все прошло быстро и гладко, если не считать легких вскриков.

— Что дальше? — спросила Фиби.

— А дальше, — пояснила Порция, — сложим руки так, чтобы наша кровь перемешалась… Давайте! Вот так мы и скрепим клятву помогать друг другу везде и всегда, во всех случаях жизни, кровью.

И Фиби, и Оливия понимали, конечно, что они всего лишь играют, но тем не менее, когда кровь их смешалась, девочки ощутили странную дрожь во всем теле и одновременно им пришло на ум, что все не так просто.

— Значит, если кто-то из нас окажется в беде, — воскликнула Фиби, — то можно послать колечко и надеяться на помощь, да?

— Глупо, но очень романтично, — неловко улыбнулась Оливия.

— Ну и что? — спросила Порция, пожав плечами.

Фиби одобрительно кивнула.

— Хорошо образованный человек не может быть романтичным, — хмуро возразила Оливия и добавила со вздохом: — Л-лучше я в-вернусь на свадьбу.

Она опустила волосяное колечко в сумку на поясе, оттерла слюной кровь с запястья и направилась к двери.

Едва она приоткрыла ее, как в тишину сарая ворвались воинственные крики с другого берега Темзы. Оливия вздрогнула.

— М-можете разобрать, что они кричат? — спросила она.

Девочки прислушались.

— «Голову долой! Голову долой!» — уверенно сказала Порция. — Значит, сейчас отрубят голову графу Стаффорду.

— Но за что? — удивилась Фиби.

— Господи, неужели вы ничего не знаете? — Порция была явно поражена их неосведомленностью. — Страффорд — ближайший советник короля, а парламент против короля. Он прогнал Страффорда с его должности и обезглавит. Вот и все. Очень просто.

Оливия почувствовала, как голова ее непроизвольно дернулась. Боже, какой кошмар! Чему радуются эти люди?!

— Джек говорит, дело идет к гражданской войне, — продолжила Порция, как и раньше, называя своего отца просто по имени. — А уж он-то разбирается в таких вещах, — много значительно добавила она.

— Войны не будет! — воскликнула Оливия с испугом. — Не должно быть!

— Увидим, — процедила Порция.

— Пусть уж начнется прямо сейчас, — сказала Фиби. — Тогда мне не надо будет возвращаться на свадьбу! Ты пойдешь, Порция?

Та мотнула головой, в то же время указывая на дверь.

— Вы идите. А меня там никто не ждет. Мне там не место.