Джессика Соренсен - Случайная встреча Кэлли и Кайдена

Серия Случайность — 1

Кэлли

Жизнь полна удачи, когда у тебя на руках оказываются хорошие карты или ты просто оказываешься в нужное время в нужном месте. Некоторым достается удача, предоставляется второй шанс, спасение. Это может произойти героически или по простому совпадению. Но есть и те, кому удача не преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, кто оказывается в неправильное время в неправильном месте, кого не спасают.

— Кэлли, ты меня слушаешь? — спрашивает мама, припарковывая машину на подъездной дорожке.

Я не отвечаю, наблюдая за тем, как листья кружатся на ветру во дворе, на капоте машины — везде, куда приносит их поток. Они не властны над своей дорогой в жизни. У меня возникает желание выскочить, сгрести их все и зажать в руке, но для этого придется выбраться из машины.

— Что с тобой сегодня такое? — резко говорит мама, проверяя на телефоне свои сообщения. — Просто зайди внутрь и забери своего брата.

Я отрываю взгляд от листьев и сосредотачиваюсь на ней.

— Пожалуйста, мам, не заставляй меня этого делать. — Моя потная ладонь хватается за металлическую ручку дверцы, а в горле образуется огромный комок. — Почему бы тебе самой не зайти внутрь и не забрать его?

— У меня нет желания появляться на вечеринке с кучкой ребят из средней школы, и я не в настроении прямо сейчас общаться с Мэйси, которая будет хвастать о том, что Кайден получил стипендию, — отвечает моя мать, жестом ухоженной руки показывая мне, чтобы я выходила. — А теперь найди своего брата и скажи, что ему нужно ехать домой.

Ссутулившись, я толкаю дверцу и вылезаю на гравийную дорожку перед двухэтажным особняком с зелеными ставнями и крышей с крутым скатом.

— Еще два дня, еще два дня, — мычу я себе под нос, сжимая руки в кулаки, когда протискиваюсь между машинами. — Всего лишь два дня, и я буду в колледже, и все это не будет иметь значения.

На фоне серого неба в окнах светятся огни, а над входом на крыльце висит баннер со словами «Поздравляем!», украшенный шариками. Оуэнсы всегда любят устраивать показуху по любой причине, которую только могут выдумать: дни рождения, праздники, выпускные. Они кажутся идеальной семьей, но я не верю в идеальность.

Эта же вечеринка была устроена по случаю окончания учебы их младшего сына Кайдена и его футбольной стипендии в Университет Вайоминга. Я ничего не имею против Оуэнсов. Иногда моя семья ужинает у них дома, а они посещают у нас барбекю. Просто я не люблю вечеринки, и меня ни на одну из них не звали, по крайней мере, с шестого класса.

Когда я подхожу к изогнутому крыльцу, то с бокалом в руке, танцуя, выплывает Дейзи Миллер. Ее вьющиеся светлые волосы блестят в свете лампочки, взгляд направлен на меня, а злобная усмешка искажает губы.

Я уворачиваюсь от лестницы вправо и огибаю дом прежде, чем она сможет меня обидеть. Солнце опускается ниже линии гор, что окружают город, и на небе, словно стрекозы, сверкают звезды. Когда свет от крыльца тускнеет, становится трудно что-то увидеть, поэтому моя туфля натыкается на что-то острое. Я падаю и раскрываю ладони, приземляясь на гравий. Ссадины на руках можно легко вытерпеть, поэтому я без колебаний встаю.

Я стряхиваю с рук гравий, морщась от саднящих царапин, и заворачиваю за угол на задний двор.

— Мне плевать на то, что ты, черт возьми, пытался сделать, — темноту прорезает мужской голос. — Ты все испортил. Чертово разочарование.

Я останавливаюсь у края газона. У заднего забора находится домик для бильярда, где в тусклом свете стоят две мужские фигуры. Одна — высокая, с низко опущенной головой и ссутулившимися широкими плечами. Тот, который ниже, с пивным животом и залысиной, стоит перед первым и размахивает у его лица кулаками. Прищурившись в темноте, я различаю, что тот, который пониже, — мистер Оуэнс, а повыше — Кайден Оуэнс. Сложившаяся ситуация удивительна, так как в школе Кайден ведет себя очень уверенно и никогда не был мальчиком для битья.

— Я сожалею, — с дрожью в голосе бормочет Кайден, прижимая руку к груди. — Это был несчастный случай, сэр. Этого больше не повторится.

Я смотрю на открытую заднюю дверь, где включен свет, музыка громко орет, а люди танцуют, кричат и смеются. Слышится звон бокалов, и я чувствую разливающееся по комнате со всех сторон сексуальное напряжение. Такие места я избегаю любой ценой, потому что в них не могу как следует дышать. Я осторожно поднимаюсь на нижнюю ступеньку, надеясь незамеченной раствориться в толпе, найти своего брата и убраться отсюда ко всем чертям.

— Черт возьми, не говори мне, что это был несчастный случай!

Голос, пылающей необъяснимой яростью, повышается. Слышится громкий хлопок, а потом треск, будто ломаются кости. Инстинктивно я разворачиваюсь именно в тот момент, когда вижу, что мистер Оуэнс бьет Кайдена кулаком в лицо. От треска у меня все внутри сжимается. Он снова и снова бьет его, не останавливаясь даже тогда, когда Кайден корчится на земле.

— Лжецы заслуживают наказания, Кайден.

Я жду, что Кайден начнет уворачиваться, но он остается неподвижным, даже не пытаясь закрыть лицо руками. Отец пинает его в живот, в лицо, его движения становятся жестче, не выказывая никаких признаков приближающегося конца.

Я реагирую, не задумываясь, желание помочь ему горит с такой яростью, что стирает все сомнения у меня в голове. Я бегу по траве, сквозь листву, колышущуюся на ветру, без какого-либо плана, кроме того, чтобы помешать. Добравшись до них, я дрожу и близка к потрясению, когда мне становится ясно, что ситуация гораздо серьезнее, чем я изначально все расценила.

Костяшки пальцев мистер Оуэнса разбиты, и с них на цемент перед домом капает кровь. Кайден лежит на земле, его скула рассечена, как трещина в коре дерева. Глаз заплыл, губы разбиты, и по всему лицу — кровь.

Их взгляды движутся ко мне, и я быстро дрожащим пальцем указываю через плечо.

— Вас на кухне кто-то ищет, — говорю я мистеру Оуэнсу, радуясь, что хотя бы на этот раз мой голос сохраняет спокойствие. — Им нужна в чем-то помощь... не помню, в чем.

Его острый взгляд впивается в меня, и я сжимаюсь под его гневом и бессилием в глазах, будто им управляет его злость.

— А ты кто такая, черт возьми?

— Кэлли Лоуренс, — тихо говорю я, ощущая запах ликера в его дыхании.

Его взгляд скользит по моей поношенной обуви к тяжелой черной куртке с пряжками и, наконец, останавливается на волосах, которые едва касаются подбородка. Я похожа на бездомную, но таков и был замысел. Я хочу оставаться незамеченной.

— Ах, да, дочка тренера Лоуренса. В темноте я тебя и не узнал. — Он опускает взгляд на окровавленные костяшки пальцев, а потом снова смотрит на меня. — Послушай, Кэлли, я не хотел, чтобы так все произошло. Это был несчастный случай.

Я не очень хорошо выношу давление, поэтому стою неподвижно, слушая, как в груди колотится сердце.

— Хорошо.

— Мне нужно привести себя в порядок, — бормочет он. Какое-то время он сверлит меня взглядом, а потом топает по траве, направляясь к задней двери и держа раненую руку позади себя.

Я снова сосредотачиваюсь на Кайдене, выпуская удерживаемый в груди вздох.

— Ты в порядке?

Он прижимает к глазу ладонь, смотрит на свои ботинки, а вторую руку держит у груди, выглядя уязвимым, слабым и сбитым с толку. На секунду на земле я представляю себя, лежащую с ушибами и порезами, которые могут быть видны только изнутри.

— В порядке. — Его голос звучит грубо, поэтому я разворачиваюсь к дому, готовая убежать.

— Почему ты это сделала? — кричит он сквозь темноту.

Я останавливаюсь у края газона и поворачиваюсь к нему, встречаясь с ним взглядом.

— Я сделала то, что сделал бы любой другой.

Бровь над его здоровым глазом опускается.

— Нет, это не так.

Мы с Кайденом ходили в один детский сад, поэтому в школу пошли вместе. К сожалению, с шестого класса, когда меня признали чудачкой, это самый долгий разговор между нами. В середине года я появилась в школе с обстриженными волосами и одежде, которая практически поглотила меня. Я потеряла всех своих друзей. Даже когда наши семьи вместе ужинают, Кайден делает вид, что не знает меня.

— Ты сделала то, что практически никто бы не сделал.

Убирая с глаза руку, он с трудом поднимается на ноги и, выпрямляя их, возвышается надо мной. Он из тех парней, в которых влюбляются девчонки, в том числе и я, когда расцениваю парней не как угрозу. Его каштановые волосы спадают на уши и шею, обычно идеальная улыбка сейчас похожа на кровавое месиво, и только один из его изумрудных глаз виден.

— Я не понимаю, почему ты это сделала.

Я чешу лоб — моя нервная привычка, когда кто-то по-настоящему меня видит.

— Ну, я просто не могла уйти. Я бы никогда себя за это не простила.

Свет от дома усиливает всю тяжесть его ран, и вся его рубашка испачкана в крови.

— Никому об этом не рассказывай, ладно? Он выпил... и кое о чем переживает. Сегодня он сам не свой.

Я закусываю губу, неуверенная, что верю ему.

— Может, тебе нужно кому-нибудь рассказать... например, твоей маме.

Он смотрит на меня, как на маленького неумелого ребенка.

— Нечего рассказывать.

Я рассматриваю его отекшее лицо, его обычно идеальные черты лица сейчас искажены.

— Ну, хорошо, раз ты так хочешь.

— Да, хочу, — пренебрежительно говорит он, и я начинаю отходить. — Эй, Кэлли, тебя же Кэлли зовут, да? Могу я попросить тебя об одолжении?

Я оглядываюсь через плечо.

— Конечно. Каком?

— В ванной внизу есть аптечка, а в холодильнике — пачка со льдом. Ты не могла бы мне их принести? Мне бы не хотелось заходить, пока я не привел себя в порядок.

Мне отчаянно хочется уйти, но меня убеждает умоляющий тон его голоса.

— Да, могу.

Я оставляю его у домика для бильярда и захожу внутрь, где из-за переполненного помещения трудно дышать. Прикрываясь локтями и надеясь, что до меня никто не дотронется, я пробираюсь сквозь толпу.

За столом Мэйси Оуэнс, мать Кайдена, разговаривает с какой-то другой матерью и машет мне рукой, друг о друга звенят ее золотые и серебряные браслеты.

— О, Кэлли, твоя мама здесь, дорогая? — У нее заплетается язык, а перед ней стоит пустая бутылка вина.

— Она в машине, — перекрикиваю я музыку, когда кто-то врезается мне в плечо, и мои мышцы напрягаются. — Она говорила по телефону с отцом, поэтому отправила меня найти моего брата. Вы его не видели?

— К сожалению, нет, дорогая. — Она делает сложный жест рукой. — Просто здесь так много людей.

Я слабо машу ей в ответ.

— Ну, ладно, тогда пойду поищу его.

Уходя, я размышляю, видела ли она своего мужа и спрашивала ли его о разбитой руке.

Мой брат Джексон сидит на диване в гостиной и разговаривает со своим лучшим другом Калебом Миллером. Я замираю у порога, чтобы меня не было видно. Они продолжают смеяться и говорить, пить пиво, будто ничто не имеет значения. Я презираю своего брата за смех, за то, что он здесь, за то, что мне приходится искать его и сообщать ему, что в машине ждет мама.

Я хочу пойти к нему, но мои ноги не двигаются. Я знаю, что мне нужно с этим покончить, но по углам целуются парочки, танцуют в центре комнаты, и от этого мне неудобно. Я не могу дышать. Двигай ногами, двигай.

Тут в меня кто-то влетает и чуть не сбивает с ног.

— Прошу прощения, — извиняется грудной голос.

Я хватаюсь за дверной косяк, и это выводит меня из транса. Я спешу по коридору, даже не потрудившись посмотреть, кто в меня врезался. Мне нужно выбираться отсюда на воздух.

После того, как я беру из нижнего шкафчика аптечку, а из холодильника — пачку со льдом, то длинным путем через боковую дверь выхожу из дома, чтобы меня не заметили. На улице Кайдена нет, но из окон бильярдного домика пробивается свет.

Немного помедлив, я открываю дверь и просовываю голову в тускло освещенную комнату.

— Привет.

Из дальней комнаты выходит Кайден без рубашки, прижимая к лицу яркое от крови скомканное полотенце.