— Я пытался ударить его, а потом пнул.

— Своего отца? — спрашиваю я. — Он... ты в порядке?

— Теперь да.

Он берет меня за бедра, закрывает глаза и выдыхает сквозь стиснутые зубы, усаживая к себе на колени. Мои губы размыкаются в протесте, когда нижний край полотенца раскрывается, и грубая ткань его джинсов касается моей голой кожи. Но он кладет голову мне на плечо, и его тело начинает вздрагивать. Я сжимаю челюсти, закрываю глаза и, борясь со слезами, глажу его рукой по волосам.

Я сижу неподвижно, боясь пошевелиться, когда он ловит ртом воздух. Спустя долгое время, которое, казалось, длилось целую вечность, он поднимает голову, у него красные глаза.

— Прости, — говорит он на выдохе и трет ладонью глаза. — Просто меня на мгновение все это накрыло.

— Я прекрасно тебя понимаю, — говорю я ему и целую в лоб.

Его пальцы ищут мою щеку, он проводит линию по родимому пятну у меня на виске.

— Я никогда раньше не противостоял ему. Это было чертовски страшно.

Он настолько храбрее меня: противостоять тому, что преследует тебя с самого детства. Я ему завидую.

Я слегка провожу рукой по его больной щеке, и он морщится.

— Хочешь, я принесу лед? Бинты? Обезболивающее? У моей мамы в аптечке полно всего.

Он выгибает бровь.

— Зачем?

Я пожимаю плечами.

— Однажды я у нее спросила, и она сказала, что они остались еще со старой травмы, которую она получила в средней школе, будучи чирлидершей.

Он хмурит брови, и его опухший глаз закрывается.

— Разве это было не двадцать лет назад?

— Она безумная, — говорю я, поднимаясь с его колен. — Может быть, поэтому она все время счастлива.

Кончики его пальцев впиваются в мои бедра, удерживая меня на месте, в его глазах поселяется паника.

— Я не хочу тебя отпускать.

Мне знаком этот взгляд — тот, который умоляет о помощи.

— Пожалуйста, помоги мне, мамочка, — шепчу я, когда чувствую, как он нависает надо мной, и каждая частичка моего тела будто разрывается пополам. Он грубо накрывает мой рот рукой, и из моих глаз проливаются слезы. Где она? Почему она не приходит за мной? Потому что она думает, что я прячусь, как и все остальные дети. Это то, что я должна была делать вместо того, чтобы умирать изнутри. Хотя какая-то часть меня хочет, чтобы и снаружи я тоже умерла.

Пожалуйста, мамочка...

Я обхватываю Кайдена руками за шею и обнимаю, когда он зарывается лицом в мою шею, прижимаясь губами к моему бешено стучащему пульсу. Закрыв глаза, я проживаю это мгновение: напуганная до смерти, но всецело желающая этого. Он медленно целует мою шею, наслаждаясь каждым прикосновением, и моя голова отклоняется в сторону.

— Я пойду смою кровь с рук, — шепчет он, и я отстраняюсь. — Оставайся здесь, ладно?

Подобрав низ полотенца, я киваю и убираю ноги с его коленей. Он встает и идет в ванную, пока я ложусь на кровать, понимая, что что-то должно произойти. Я чувствую это в воздухе, в теплом ощущении на шее, где он целовал меня, и везде, где его руки меня касались.

Когда Кайден выходит из ванной, на нем нет кофты, а к широкой груди он прижимает полотенце. Он забирается на кровать, а я сажусь и опускаю его руку, держащую полотенце, чтобы можно было посмотреть на порез. Он глубокий и тянется вдоль верхнего ребра — еще один шрам в его уже и без того изодранном теле. Я веду пальцем по его предплечью, отмечая свежие раны на коже.

— Что произошло с этим? — Я останавливаюсь на порезе возле бицепса и рассматриваю его. — Похоже на то, как если бы кто-то порезал твою кожу.

Его пальцы смыкаются на моих, и он качает головой, глядя на стену.

— Со мной все хорошо. Обещаю, Кэлли. С этим я могу справиться.

Я встаю на колени, чувствуя, как полотенце внизу открывается, но даже не пытаюсь его закрыть. Я скольжу губами по его груди, поднимаясь вдоль шеи к неровному шраму. Я посасываю его кожу, нежно провожу по ней языком, а потом поглощаю мягкость его губ. Его голова наклоняется в сторону, и наши губы соединяются, его пальцы накрывают мою талию. Он придвигает меня ближе к себе, размыкая губы и втягивая мой язык в свой рот. Я издаю стон, когда меня накрывают всепоглощающие эмоции и проходят сквозь меня, стирая всю внутреннюю боль.

Его пальцы находят низ полотенца, и он касается моей обнаженной кожи на талии. Я не могу мыслить ясно, когда он чувствует мое тело, пробует мои губы и в одно мгновение забирает мои мучительные мысли. Я сажусь, прижимаясь к нему грудью, а он переносит тяжесть своего тела и ложится на постель. Наши ноги переплетаются, его колено скользит между моих бедер. От ощущения ткани его джинсов у меня по телу пробегает жар, который собирается в животе.

— Кайден, — стону я ему в губы, впиваясь ногтями в его лопатки.

Он отстраняет рот, прерывисто дыша, а его глаза осматривают мои.

— Хочешь, чтобы я остановился?

Я крепче его сжимаю и качаю головой, волосы падают мне на глаза.

— Нет.

Втянув воздух, он впивается в меня губами, и нежные поцелуи наслаждения сменяются отчаянными, когда полотенце разворачивается, и я лежу голая под ним. Мои соски касаются его груди с каждым дыханием, а ноги раздвигаются в стороны. Мои ладони лежат на его щеках, его тепло дает мне уверенность, когда он тянется к моим рукам, и пальцы смыкаются на запястьях. Отводя мои руки от лица, он кладет каждую по обе стороны от головы, а язык в это время поглощает мой рот.

Внезапно он отпускает одну мою руку, и мое тело содрогается под ним.

— Кэлли, дай мне знать, если мне нужно остановиться, — выдыхает он мне в губы.

— Не останавливайся, — шепчу я, мое сердце бьется беспокойно, но уверенно. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Он открывает глаза, расширенные и остекленевшие, и закусывает мою нижнюю губу, когда его рука скользит вниз по моему животу. Несколько секунд спустя его пальцы оказываются внутри меня, как и вчера. Я чувствую возбуждение и потерю, но самым ошеломляющим образом. Как будто мой разум, наконец, вышел из тьмы, и я снова могу постичь свет.

Я хочу больше. Мне нужно больше, но я не знаю, как ему об этом сказать.

Мои бедра ударяются о его руку, когда он ощущает меня изнутри, постанывая у моих губ, я зубами прикусываю его губу, а потом отпускаю. Пряди его каштановых волос касаются моего лба, когда я двигаю телом, желая большего. Его грудь тяжело вздымается, он вытаскивает пальцы.

— Кэлли, где грань? — спрашивает он, возвращая пальцы на запястье, удерживая меня под собой, его глаза изучают мои. — Я должен знать, где остановиться.

Я качаю головой из стороны в сторону, глядя ему в глаза.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, Кайден. Я уже сказала.

У него сужаются зрачки, когда он обдумывает мои слова.

— Кэлли, я...

Мое сердце замедляет ритм, когда мгновение начинает растворяться. Меня догоняют образы из прошлого, но потом быстро исчезают, тогда он приподнимает бедра, чтобы расстегнуть джинсы и сбросить их. Через несколько секунд он освобождается от одежды и надевает презерватив. Он снова ложится на меня, наши обнаженные тела соприкасаются, и целует меня со всей страстью и желанием, переплетая наши руки у меня над головой. Моя нервозность смешивается с ожиданием, и я чувствую каждую частичку этого мгновения. Грубая кожа на его ладонях, гладкая грудь, касающаяся моей, его влажный язык у меня во рту, покалывание во всем теле. Кожу покрывают капельки пота, а тело пылает от желания, поэтому я раздвигаю ноги, а его тело соединяется с моим. Когда он входит в меня, я чувствую боль, но при этом ощущаю, как невидимые цепи на запястьях ломаются и разваливаются.

Он втягивает воздух, а мои ноги сжимаются вокруг его бедер, и постепенно глубже проникает в меня. Он убирает губы с моего рта и заглядывает в мои глаза, в то время как ласково проводит пальцами по моей щеке. Потом он замирает, прежде чем совершить последний толчок и оказаться полностью внутри меня.

Открывается каждая частичка моего тела и разума, когда он меня целует. Пока он двигается вперед и назад, сначала я чувствую жжение и чуть не кричу, чтобы он остановился, но постепенно боль отступает, каждая мышца расслабляется, и моя голова откидывается на подушку.

Это мгновение я запомню навсегда, потому что оно принадлежит мне.

Кайден

Никогда в жизни я не испытывал такого страха. Ни когда на меня кричали, ни когда били или даже когда я взбунтовался против отца. Я и раньше занимался сексом, множество раз. Все это было ради забавы, даже с Дейзи. Больше ничего в этом не было, я считал, что так и должно быть. Но когда Кэлли смотрит на меня, доверяет мне, я теряюсь. Никто никогда раньше так на меня не смотрел, никто никогда не вызывал у меня таких эмоций, которые я испытываю в данный момент. Как если бы все мои шрамы вскрылись, и боль настоящая, но я не могу остановиться.

Я целую ее яростно, поднимая ее руки над головой и входя в нее. Так приятно, что я не хочу останавливаться. У нее прикрыты глаза, зрачки расширены, а губы раскрыты. Ее шея выгибается, когда она от удовольствия ловит ртом воздух и подает бедра вперед навстречу моим движениям. Я отпускаю ее руки, а мои ладони скользят к ее груди, ощущая под собой ее кожу, и впиваюсь в ее шею. Ее пальцы обводят каждый шрам, оставляя жаркие дорожки везде, где она касается, и меня это чуть ли не сводит с ума. Ее спина выгибается, когда она вскрикивает, и мгновение спустя я присоединяюсь к ней, зная, что никогда не смогу из этого вернуться. То, что я чувствую, необратимо: овладевший, желанный, нужный, связанный. Я никогда не смогу это отпустить.

Когда мы переводим дыхание, я говорю себе, что со мной все будет в порядке, что я справлюсь с этим, и на мгновение мне кажется, что все так и будет.

Я неровно выдыхаю, выскальзывая из нее и перекатываясь на спину, и провожу руками по волосам. Переворачиваясь на бедре, ее теплое тело следует за мной. Она кладет щеку мне на грудь, обвивая ногой меня за талию.

— Ты в порядке? — наконец, осмеливаюсь я спросить, пробираясь сквозь свои стремительно мелькающие мысли.

Она кивает, обводя мизинцем линии на моем животе.

— Более чем в порядке.

Я закрываю глаза и кладу подбородок на ее макушку.

— Кэлли, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она поднимает голову с моей груди и смотрит на меня.

— Что случилось? Я... я сделала что-то не так?

Подушечкой пальца я касаюсь ее нижней губы.

— Нет, дело не в тебе. А во мне. Есть вещи, которые ты обо мне не знаешь, и мне кажется, я должен рассказать.

Она садится, и мой взгляд скользит по ее телу, такому хрупкому, как и ее сердце.

— Ты заставляешь меня нервничать.

— Прости, — отступаю я, когда меня накрывает чувство стыда. — Я просто запутался в своих мыслях.

Она хмурится.

— Кайден, ты можешь все мне рассказать. Я не стану осуждать.

— Я знаю, — честно говорю я и при этом властно хватаю руками ее за талию. Приподнимая, сажаю ее на себя сверху, так что по обеим сторонам моих бедер оказываются ее ноги. — Мы поговорим об этом, но немного позже.

Облизав губы языком, я накрываю ладонью ее затылок и притягиваю ее губы к себе. Другая моя рука скользит спереди, обхватывая ее грудь. И мне хочется вернуться назад и снова пережить единственное мирное мгновение в своей жизни.



Глава 18

№ 33 . Лежите неподви жно, просто чувствуя друг друга

Кэлли

— Думаю, мне пора идти внутрь, — говорю я, проверяя уже седьмое сообщение от мамы. — Иначе, она придет сюда и увидит это.

— Увидит что? — невинно спрашивает он, переворачивая меня так, что оказывается сверху, и берет мою грудь в рот, обводя кончиком языка мой сосок.

Я задыхаюсь, когда мои бедра начинают ныть от желания снова его почувствовать внутри.

— Ты снова меня заводишь.

Он с улыбкой отклоняется, но у него красная и отекшая щека.

— И что?

Я притворяюсь, что строго смотрю на него.

— Я не шучу. Она придет сюда со своим ключом и откроет дверь.

Он смеется, по-прежнему не до конца веря мне, но выпускает из своих объятий.

— Хорошо, ты выиграла. Я отпущу тебя, но мы вернемся к этому, как только ты уладишь все дела со своей мамой.