– И Дениза тебе нужна для этого?

– Не только для этого, – не стал возражать Денис, – но вместе мы составим хорошую пару в деловом мире. Я к ней пока только приглядываюсь. Но все говорит о том, что я на верном пути. Даже наши имена по-французски звучат практически одинаково – Дэниз. Неплохое имя для компании! Как считаешь?

Никита хмыкнул. Денис остался тем же неисправимым мечтателем. А что? Честолюбия и энергии ему не занимать! И его союз с предприимчивой француженкой может увенчаться успехом.


Возвращение домой показалось ему возвращением на другую планету. Если в Париже стояла жара, то в Киеве шел холодный дождь. Небо обложило серыми тучами. Воздух был промозглый, влажный. В аэропорту он взял такси. Не хотелось никого видеть. Завтра придется идти на работу. Отпуск закончился. Дел, наверное, накопилось… Одной рабочей почты столько, что день читать придется. С одной стороны, это хорошо, не будет времени ни на что другое.

Но есть еще Инна. Она ждет его. И не скажешь же ей: «Извини, дорогая, мне не до тебя». Для нее он улетал к старому другу. А после посещения приятеля нет повода для охлаждения в любовных отношениях. А что, если он сейчас приедет, а она ждет его в квартире? У нее же есть ключ. И это было бы правильно. Ведь она его невеста. Она проводила его в отпуск, а теперь ждет, накрыв стол. Это действительно может быть так.

Он вздохнул. Придется изображать радость от встречи, которой он совсем не чувствует. Настя права. Чувство свободы – главное для человека. А он зачем-то строит вокруг себя тюрьму. Если не любишь девушку, зачем удерживать ее рядом? Потому что плохо одному? Чистый эгоизм! И непорядочно по отношению к ней. Но если он так считает, то надо жить как Настя, как Денис и их друзья. Заводить легкие, ни к чему не обязывающие связи. Сегодня одна, завтра другая… Но он так не сможет. Изабель – это исключение, а не правило. Это – пьянящий воздух Парижа; liberte[5], ударившая в голову; Денис и Настя со своими свободными взглядами и немного сумасшествия Ниццы…

У него дома, вопреки его опасениям, Инны не было. В квартире было чисто; цветок, подаренный соседкой, благоухал. Значит, его вовремя поливали. Он успел принять душ, сварить себе кофе и даже разложить сумку, как в дверь позвонили.

– С приездом, Никита. – На пороге, улыбаясь, стояла Лилия Петровна. – Мне Денисовна сказала, что ты вернулся. Ну, как Париж? Как отдохнул? Может, пойдем к нам, пообедаем? Я такой борщ сварила – объедение.

Никита захватил сувениры и отправился на обед к соседям. Борщ и вправду был великолепным. Никита за последние две недели ни разу не ел первое и сейчас с удовольствием наворачивал уже вторую тарелку. С черным хлебом и салом это блюдо показалось ему пищей богов. Сытый он вернулся к себе, лег на кровать и сразу уснул. Спал долго. Перед самым пробуждением ему приснился необыкновенно яркий сон. Инна поймала золотую рыбку и держала ее в ладонях. «Посмотри, какая красивая рыбка», – сказала она. «Давай назовем ее Настя», – предложил он.

Следующим утром, отдохнувший и тщательно выбритый, он вышел из парадного, направляясь на стоянку за машиной, и во дворе столкнулся с Лилией Петровной, уже возвращающейся с рынка.

– Здравствуй, Никита. На работу?

– Здравствуйте, – не останавливаясь, кивнул он, но, пройдя несколько шагов, окликнул соседку: – Лилия Петровна! Вы сны разгадывать умеете?

– Ну… – Она неопределенно пожала плечами. – Немного умею.

– К чему снится рыба?

– Какая?

– Живая.

– А как приснилась?

– Ну, что человек поймал рыбку. Золотую.

– Кто поймал, мужчина или женщина?

– А это важно? Ну, женщина.

– Тогда к прибавлению семейства.

– В смысле? – не понял он.

– В смысле, к ребеночку, – заулыбалась Лилия Петровна. – Слушай, это, часом, не Инне приснилось?

– Спасибо, – не отвечая на вопрос, поблагодарил Никита и пошел дальше.

К ребеночку? А почему нет? Ему еще до отъезда показалось, что Инна хочет сообщить ему что-то важное. Он даже думал спросить ее, а потом закрутился и забыл. Оставил ее на три недели, ни разу даже не позвонил. Что она должна думать? Какой он негодяй! Сейчас он приедет на работу и обязательно позвонит ей. Они встретятся в кафе и обо всем поговорят.

Никита уверенно вел машину, удивляясь, что, несмотря на перерыв, совершенно не отвык от вождения. На дорогах, как всегда в это время, было полно машин и творился полный кавардак. Перед мостом образовалась плотная пробка-тянучка. Причиной ее оказалась авария. Грузовая машина и столкнувшаяся с ней легковушка занимали две полосы, и машинам приходилось медленно объезжать их и автомобиль ГАИ. Водители вокруг творили что бог на душу положит. Перестраивались из ряда в ряд, замедляя и без того черепашье движение. В общем, когда он добрался до офиса, от утренней свежести не осталось и следа, а рубашка на спине взмокла от пота.

Коллеги приветствовали его. Девушки утверждали, что он отлично выглядит. Друзья, не дождавшись перерыва, сочли своим долгом забежать и поприветствовать его. Это было приятно. Он вернулся домой. Его ждали, без него скучали. Он одарил всех сувенирами, а шефу занес бутылку французского вина. Флакончик духов и коробка конфет для Инны лежали в ящике его стола, но на обеде в кафе он ее не видел.

Никита обводил глазами зал, выискивая ее, и с невероятным наслаждением поглощал обыкновенный бифштекс с яйцом и гречкой. После парижской кухни это было гастрономическим возвращением домой. Друзья за столом говорили все вместе, перебивая друг друга. Сначала они, как положено, задавали вопросы ему, но, услышав ответы типа «Париж как Париж» и безликое «понравилось», потеряли к нему интерес как к рассказчику и принялись вываливать свои новости.

Вадим был уже почти семейным человеком, и, судя по всему, такое положение ему нравилось. Он поправился и начал походить на добропорядочного отца семейства. У Игоря тоже все шло к свадьбе. А Женька с Колей снова были свободны, в постоянном поиске подруг и приключений. Женька со смехом рассказал, как Коля познакомился с девушкой, которая раньше была парнем. Хорошо еще, что бармен открыл им на это глаза, а то бы еще та история вышла! Коля смущенно улыбался: ему было и смешно, и неловко.

– Представляешь, первый раз после Аньки решил с кем-то познакомиться – и тут такое попадалово! – смущенно делился он с Никитой.

Никита тоже доверял ему больше других. Коля был не болтлив.

– Ты не видел Инну? – негромко спросил он.

– Она на больничном, – ответил Коля.

– Давно?

– С прошлой среды.

Он снова позвонил ей, уже на домашний. Инна взяла трубку.

– Привет, это я, – сказал он.

– Привет, – сдержанно ответила она. – С приездом.

– Спасибо. Ты заболела?

– Немного.

– Что-то серьезное?

– Мне уже лучше. Завтра буду на работе.

– Может, сегодня увидимся?

Она промолчала.

– Вечером ты можешь? – настаивал он. – Я могу заехать за тобой. Посидим где-нибудь. Или можем поехать ко мне.

– Хорошо, – согласилась она.

– Что «хорошо»? – не понял он. – Посидим или у меня?

– Приезжай.

Ее тон сбивал с толку. Она не рада его приезду или обиделась на то, что он не звонил? Наверное, второе. Женщины мнительны, особенно в таком положении. Никита почти не сомневался в пророчестве своего сна.

Перед встречей он, выкурив три сигареты, еще раз спокойно все обдумал, купил роскошный букет красных роз, бутылку шампанского и позаимствовал пиджак с галстуком у стиляги Вадима, который всегда был одет с иголочки. Домой он не успевал. Он все решил. И спокойная уверенность, с которой он встретил Инну, оказалась для нее неожиданностью.

Инна действительно обиделась. Чисто по-женски. Обиделась на невнимание и небрежность, с которой он с ней простился. Обиделась на отсутствие звонков, на неопределенное положение, которое занимала в его жизни. Все это читалось на ее лице, когда Никита встретил ее у подъезда.

Она взяла букет и ответила на его поцелуй. Лицо у нее было осунувшееся, как обычно бывает после болезни.

– Присядем, – указала она на скамейку напротив парадного, возле детской площадки.

Никита сел рядом, оценивающе вглядываясь в ее фигуру. На площадке играли дети. Вечер был светлым и теплым. Две молодые женщины с колясками сидели напротив, в тени раскидистого каштана, и, покачивая своих малышей, тихо о чем-то разговаривали.

– Ты такой нарядный сегодня… – первой нарушила она молчание.

– Есть повод, – ответил он.

Инна подняла на него блестящие, словно вымытые каштаны, глаза, и он понял, что не имеет права и дальше мучить неопределенностью влюбленную в него девушку.

– Твои сейчас дома? – спросил он, указав взглядом на ее окна.

– Да.

– Что делают?

– Собираются ужинать.

– Тогда я как раз вовремя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, ты сама понимаешь.

– Не совсем.

– Хорошо, я сейчас объясню. Но для начала ты ничего не хочешь мне сообщить?

– А что я должна тебе сообщить?

– Ну, например, могла бы сказать, что у нас будет ребенок.

Она удивленно распахнула глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Значит, это правда?

– Да. Но кто тебе сказал? Неужели на работе…

– Успокойся, на работе никто ничего не знает. Но я знаю.

– Давно?

– Неважно…

– Почему же ты так холодно простился со мной? – Она обиженно опустила голову. – Не позвонил ни разу. Я решила, что это все…

– Глупости. – Никита обнял ее, чувствуя угрызения совести.

– Почему тогда?

– Ты не считаешь, что это повод всерьез задуматься о жизни? В конце концов, это большая ответственность. Мне надо было все хорошо обдумать.

– Неужели ты знал все еще до отъезда? – снова удивилась она. – Я сама тогда не была уверена…

Он рассказал ей о своем сне и его толковании, но так, словно это случилось не вчера, а раньше.

Инна рассмеялась. Ее лицо порозовело, глаза засветились от счастья.

– Хорошо. Если девочка, пусть будет Настя, – согласилась она.

– А сейчас мы поднимаемся к твоим и я сделаю тебе официальное предложение в присутствии родителей. Шампанское и конфеты у меня в багажнике. А завтра подадим заявление в загс.

Они несколько минут посидели молча.

– Ты похудела. Что говорит врач?

– Что так бывает. У мамы тоже был сильный токсикоз первые три месяца. Так что скоро это закончится.

– А сколько уже?

– Десять недель.

– Да, тянуть больше некуда. Что ж… – Никита встал и взял ее за руку, поднимая со скамейки. – Вставай, пойдем жениться.

Инна заулыбалась. И с этой застенчивой улыбкой она впервые привела его в свой дом.


Вот так в один день его судьба сделала резкий поворот в сторону семейной жизни. Для Никиты наступило время предсвадебных хлопот. Купить кольца и наряды, заказать машины и ресторан оказалось не таким уж простым делом. Костюм и туфли ему они нашли быстро, а вот с платьем невесты была целая эпопея. Наездившись с Инной по магазинам и салонам, он переложил это на нее с матерью. Тем более что женщины в один голос уверяли, будто ему нельзя видеть подвенечное платье невесты до свадьбы.

Торжество решили сделать скромным. Родственников со стороны жениха не предвиделось, только друзья. Из родни Инны позвали самых близких и несколько подруг. Набралось около тридцати человек. Инна хотела венчаться, но Никита отказался, и она не стала настаивать. Эта ее черта не давить на него предполагала, что их семейная жизнь не будет ему в тягость. Их отношения были ровными, с оттенком некоторого опасения со стороны Никиты. Инна чувствовала себя по-прежнему неважно: ее тошнило и рвало по утрам, она теряла вес и легко уставала. А работа и хлопоты перед свадьбой еще больше изматывали ее, потому пока она жила у родителей.

За этими заботами у Никиты почти не было времени подумать о Насте. Он и не думал, но и не забывал. Тайная возлюбленная незримо присутствовала в его жизни. Но не писала и не звонила. И он не писал, хотя знал ее электронный адрес. За неделю до свадьбы он получил письмо от Дениса, который теперь разъезжал по всей Европе. В его поздравлении не было ни слова о ней: друг благоразумно рассудил, что это ненужная информация накануне свадьбы.

В день их бракосочетания Инна чувствовала себя хорошо. Ее взволнованное похудевшее лицо было красивым и одухотворенным. Коля, как свидетель, весь вечер ударял за свидетельницей, близкой подругой Инны. Женька нашел себе девушку из числа приглашенных, а Игорь и Вадим были со своими невестами. Веселье в ресторане закончилось для молодоженов быстро. Инна устала, и они уехали около одиннадцати, предоставив гостям самим завершать праздничный вечер.

Настоящая семейная жизнь началась для него только через месяц, когда у Инны закончился токсикоз. До тех пор она жила у родителей, и Никита иногда оставался у них ночевать. Это ему не нравилось. В чужом доме он плохо высыпался и чувствовал себя неуютно. Инна, видя его скованность, не настаивала на частых визитах. Родители переживали, что первый месяц молодожены живут врозь, поэтому, как только Инне стало лучше, быстренько собрали ее и перевезли к мужу. Теща надавала дочке кучу приданого: посуду, одеяла, подушки, постельное белье. Никита не знал, куда все это девать. Приданое заняло всю его маленькую кладовку, лежало на шкафу и по углам.