- Тороплюсь пообедать, - оповестил всех любимый клиент. – А в остальном, я до пятницы совершенно свободен!

Я обернулась на него через плечо, и поняла, что этот негодяй улыбается, и улыбается именно мне.

Мой телефон зазвонил уже через пару минут. Давид сидел за столом, ожидал заказ, и, по всей видимости, нашёл способ со мной пообщаться. Я на звонок ответила, продолжая сидеть к Давиду боком, и даже запретила себе смотреть в его сторону.

- Долго злиться будешь? – поинтересовался он.

- Я не злюсь. Я пытаюсь сохранить работу. Как оказалось, в этом заведении очень легко перейти дорогу власть имущим, просто по незнанию.

- Это кто у нас власть имущий? – подивился Давид. – Алинка, что ли?

- Она или её родственники, для меня никакой разницы. Мне Петрович чётко приказал никуда не лезть. И ни к кому.

- Интересно получается. Мне что, теперь у Петровича разрешения спрашивать каждый раз, как я с тобой переспать захочу?

Я моргнула в растерянности, кровь бросилась мне в голову, наверное, я даже покраснела. Не удержалась и на Давида посмотрела. Он послал мне через зал дурашливую улыбку, а я поспешила снова отвернуться. А в трубку сказала:

- Дурак.

Он засмеялся.

- А что? Это ты сказала, а не я. Нашла отца родного – Петровича!

- Тише ты.

- Лид, ну это несерьёзно.

- Вот именно. Ты пропадаешь на неделю, а потом появляешься весь такой прекрасный!..

- Я прекрасный?

- Не нарывайся на комплимент, Давид.

- Ладно, не буду. Скажи тогда, что мы вечером делаем.

- Не знаю, как ты, а я работаю. До двух.

- До двух, - повторил он и вздохнул. – Печально. Опять цветы, московские кавалеры…

- Ага, и гудящие от каблуков ноги.

- Тебе определённо нужен личный массажист.

- Нужен, - не стала я спорить, правда, не преминула заметить: - и именно личный.

- Фу, солнце, как не стыдно слушать ревнивых баб.

Что ответить на это, я не знала, поэтому замолчала. Разглядывала богатые шторы на панорамных окнах ресторанного зала. Давид тоже молчал, и что-то мне подсказывало, что его молчание не тяготило, он ждал развития ситуации. И я, в конце концов, спросила:

- Что ты хочешь?

- Хочу, чтобы ты злиться перестала.

- А я не злюсь. У меня нет оснований.

- А, даже так. Ну, хорошо, что – что, а основания я организовывать умею.

Я фыркнула, вроде как насмешливо, правда, Давид это вряд ли услышал, отключился тут же. Я кинула осторожный взгляд в его сторону, и увидела официанта Сашу, который принёс ему заказ, а после и Петрович подошёл, присел к Давиду за стол, и они о чём-то заговорили. А мне оставалось делать вид, что моё дело – сторона, и я здесь рабочие обязанности выполняю, и не больше.

Уходя, Давид мне слова не сказал. Правда, глянул по-особенному, проходя мимо. И снова весело хмыкнул, в такт каким-то своим мыслям. Я возмущённо закатила глаза, отвернулась в другую сторону, хотя, он уже успел выйти. Сама себе говорила, что его самовлюблённость – это недостаток, но мне хотелось улыбаться. Повод на него злиться, у меня, конечно, был, но глупая радость от встречи, разговора, кружила голову. Я реагировала на него, как девчонка. И ничего не могла с этим поделать.

- Смотрю, настроение у тебя исправилось, - заметила Анька, когда мы собирались домой. Вечер прошёл спокойно, без эксцессов и неожиданных гостей. Давид к ужину не вернулся и не звонил, но я не переживала, хотя, если честно, ждала его появления. Я его теперь всегда жду.

В ответ на слова сестры я пожала плечами. Взглядом старалась с ней не встречаться. Мне казалось, что стоит Аньке взглянуть мне в глаза, и она тут же всё поймёт. Она ведь отлично меня знает. И на лбу у меня прочитает: влюблена. И пока это слово не загорелось неоновыми буквами, лучше повременить с признаниями.

На улице нас снова Витёк поджидал. Я кинула на сестру многозначительный взгляд, к гадалке не ходи, а она явно знала, что её встречают. На лице ни тени удивления, и мне оставалось лишь подивиться её томительной тяге к бывшему мужу. Анька изо всех сил делала вид, что его визиты её никак не волнуют и ни одну струнку в душе не задевают, но Витёк упорно таскался за ней, а она не гнала. И даже беспокоилась за него. А это о многом говорит, согласитесь.

- Привет, девчонки, - разулыбался бывший родственник.

Я, в ответ на его улыбку, выдала печальный вздох. И отозвалась негромко, решив не лезть в чужую жизнь:

- Привет. – Надеюсь, наступит момент, когда и Аньке хватит такта и благодарности поступить также. Не кричать мне, что я чокнулась, и не топать на меня ногами. – Пойду я. – К сестре повернулась, чмокнула ту в щёку.

- Подожди. – Анька попыталась схватить меня за руку. – Мы тебя проводим.

- Вот ещё, - фыркнула я. Разъезжать по ночным улицам, слушая Витькину болтовню, желания у меня не было. – Сама прекрасно доберусь. – Я сделала им ручкой, улыбнулась на прощание, и громко стуча каблуками, направилась к стоянке такси, намеренно ускорив шаг, и оставив эту парочку наедине. Шла и бормотала себе под нос: - И кто из нас чокнулся?

На стоянке ждал одинокий автомобиль с шашечками, но прежде чем я успела к нему подойти, кто-то мигнул фарами из темноты, я присмотрелась, и в животе сразу закружили бабочки. То, что Давид ждал меня среди ночи, не могло ни впечатлить. И чтобы немного себя отрезвить, я мысленно проговорила: «Я – впечатлительная дура», но это нисколько не помогло. Я села в его машину и поспешила захлопнуть за собой дверь.

- Что, опять маньяк? – спросил Давид.

А я указала рукой за стекло. В свете фонарей на стоянке показались сестра со своим «старым» новым поклонником.

- А-а, - понимающе протянул Давид и хмыкнул. – Влюблённые под луной.

- Ты был бы таким же влюблённым, если бы прогулялся под луной с бывшей женой.

- Окстись, женщина.

- Скажи это моей сестре.

- Что, бывший?

- Причём муж.

Давид капризно выпятил нижнюю губу.

- Это странно.

- Я скажу больше: это очень, очень странно! Мы два года пытались от него отделаться, и вот тебе сюрприз. Чудовище возвращается.

- А он в каком плане чудовище? – заинтересовался Давид.

- В моральном, - ответила я. – И в материальном.

- Ясно. – Давид на меня посмотрел. – Женщины, вообще, создания меркантильные.

- А мужики – подлые изменщики, - не осталась я в долгу.

Вместо того, чтобы обидеться или вступить в полемику, Давид разулыбался.

- Мне нравится тон нашего разговора. Думаю, нам нужно подойти к обсуждению более конкретно и детально, ты так не считаешь?

- В два часа ночи?

- В половине третьего. Отличное время для плодотворной дискуссии. Под хорошее вино.

Я не стала отвечать, отвернулась к окну, в надежде, что Давид в полумраке моей улыбки не разглядит. Да и что я могла ему ответить? Либо начать отказываться, говорить, что я совсем не такая, и просить отвезти меня домой. Либо согласиться, что выглядело бы неприлично. Поэтому я оставила выбор за мужчиной. Как поступают все мудрые женщины.

Даже не спросила, куда мы едем. Давид повернул ключ в замке зажигания, а я на пару секунд вжалась в спинку сидения, боясь, что Анька меня всё же заметит в чужой машине, потому что, прежде чем сесть в такси, она принялась крутить головой по сторонам, явно не понимая, куда я делась.

Когда мы свернули на проспекте в противоположную сторону от моего дома и поехали в сторону набережной, я поняла, что Давид везёт меня к себе домой. Совершенно понятно для чего, но я ведь и раньше понимала, чем должен закончиться этот вечер, точнее, ночь. И сейчас делать большие удивлённые глаза глупо. И к тому же, я против не была. Напротив, я ждала развития наших отношений, и совсем не готова была думать о последствиях. По крайней мере, сейчас.

На этот раз въезжать в подземный гараж мы не стали, оставили машину на стоянке, и когда я захлопнула за собой дверь автомобиля, то огляделась. Вокруг дома кованый забор, а за ним ухоженный сквер, с аллеей и скамейками, а за подстриженным кустарником виднеется балюстрада набережной. Даже отсюда слышно, как плещется Волга. Совершенно особенные ощущения.

- Здесь жила бабушка моей школьной подруги, - неожиданно сказала я.

Давид удивлённо вскинул брови.

- Серьёзно?

Я покачала головой, улыбнулась.

- Не в твоём доме. Здесь раньше были старые двухэтажные дома. Помнишь?

- Помню, конечно.

- И сквера не было. Были старые кособокие скамейки, а вон там гаражи. А мужики рядом в домино играли. И это всё казалось нормальным.

- А сейчас?

- Жизнь изменилась.

Давид обошёл машину, подступил ко мне. Приподнял мне пальцем подбородок, в глаза заглянул.

- У меня из окон потрясающий вид.

- Не сомневаюсь, - проговорила я, а про себя добавила, что у Давида Кравеца, вкупе с отражением в зеркале, всё в жизни должно быть потрясающим воображение.

Мы вошли в подъезд и поднялись на лифте на восьмой этаж. Оказавшись с Давидом в замкнутом пространстве, в кабине лифта, я, признаться, немного занервничала. Вроде всё ясно, понимаю, чего ждать – и жду! – но вдруг, откуда ни возьмись, вылезла юношеская неуверенность. Да Давид ещё, не стесняясь, меня разглядывал, и улыбался каким-то своим мыслям. Не хищно, не залихватски, но от его мягкой, загадочной улыбки мне хотелось зажмуриться и сделать что-то по-девчачьи глупое.

И я это сделала, задала абсолютно дурацкий вопрос, он просто слетел с моего языка, как только я оказалась перед дверью квартиры Давида. Он достал ключи от квартиры, а я возьми и брякни:

- Ты один живёшь?

Он на меня посмотрел.

- А с кем, по-твоему?

От его насмешливого взгляда мне стало неудобно, я пожала плечами. Давид усмехнулся и меня успокоил:

- Живу один, не переживай. Нянек нет.

- Я же не об этом, - пробормотала я, а пока мужчина моей мечты отвернуться и занимался замком, я крепко зажмурилась. Всего на секунду, и легче мне совсем не стало.

- Прошу, - сказал он, первым переступая порог квартиры и включая свет.

Я сделала шаг. Тот самый шаг, после которого повернуть вспять трудно, практически невозможно.

- Проходи, осматривайся, - лёгким тоном продолжал Давид, проходя по комнатам и включая везде свет. – Теперь ты у меня в гостях.

- Я была плохой хозяйкой, - заметила я с оттенком недовольства на саму себя, а сама в этот момент решала трудную задачу – разуться мне в прихожей, или в кругу, в котором привык вращаться Давид Кравец, подобное считается смешным и плебейским. Судя по отсутствию ковров на полах в его квартире, и по тому, что он сам расхаживает по комнатам в уличной обуви, всё-таки не принято скидывать ботинки у порога и выдавать гостям поношенные тапочки. Да и, скорее всего, полы у него домработница драит. И я уже перестаю ей завидовать.

- Почему плохой?

- Угощала тебя растворимым кофе, - напомнила я.

- Ничего. На самом деле, я всеяден.

- Очень сильно сомневаюсь, - позволила я себе усомниться. Давид рассмеялся в ответ на это замечание.

- Подойди к окну, посмотри, - предложил он.

Я послушно направилась к большому окну в комнате, попутно стреляя глазами по сторонам, но стараясь делать это незаметно. Никаких тебе ковров, диванных подушек и милых сердцу безделушек. Что довольно странно для человека, настолько тесно связанного с антикварным бизнесом. Я, признаться, представляла себе камин с лепниной и старинную мебель в стиле рококо. Но в быту Давид оказался минималистом.

Я подошла к окну, задёрнутому лишь лёгкой, прозрачной тюлью, даже занавеской это назвать слов бы не хватило, лишь намёк. Я отвела её рукой и замерла, глядя на вид, что мне открылся. Звёздное небо над городом и лунная дорожка над Волгой. Вода едва заметно колышется и серебрится, завораживая своим видом. А вдали освещённый яркими огнями мост через реку, и неровная линия силуэтов домов на другом берегу. Я смотрела, а потом свет в комнате погас, и всё, что я видела как бы в полумраке, приобрело особые формы и значение. Лунный свет стал ярче, а тени и отблески на воде будто ожили.

- Красиво? – спросил Давид где-то совсем рядом.

- Очень, - согласилась я.

- Очень красиво, - повторил он за мной и обнял.

Я на секунду задержала дыхание, прикрыла глаза, почувствовав его губы сначала на своей щеке, потом на шее. Его ладони легли на мою талию и сжали её, и я расслабилась в его руках. Потом сама повернулась к нему лицом и приподнялась на цыпочки. Мне очень хотелось повторить наш поцелуй. Я его неделю вспоминала, как бы не гнала от себя мысли о Давиде, его поцелуй снился мне.

- Мне нравится твой рот, - сказал он неожиданно, оторвавшись от моих губ. Голову поднял и теперь вглядывался в полумраке в моё лицо. Улыбнулся. – Он большой.