Тётя Наташа всё утро уговаривала меня не торопиться с переездом. Убеждала, что мне ещё рано жить одной. После любовной драмы. Наверное, я слишком часто вспоминаю Мишку, раз все вокруг думают, что у меня драма. Драма, конечно, но я почему-то не умираю, не бьюсь головой о стену, больше злюсь. И из-за этой самой злости без конца поминаю бывшего жениха красным словцом. И только представляю, как обрадовались его родители, когда узнали, что мы расстались. То есть, он меня бросил, и мне пришлось уехать из города. Наверное, ждали, что иначе я на их любимого сыночка устрою полномасштабную охоту.

Я скинула с ног босоножки, прошла в комнату и присела на диван. Сидела в тишине и смотрела на мебель, стены, за окно. Пора было свыкаться с мыслью, что у меня не отпуск, и всё это не на неделю. Я сюда жить переехала. За окном двор спального района провинциального города, никакого гула машин, воя сирен, привычной жизни мегаполиса. Во дворе носятся дети, катаются на велосипедах, а кое-кто из соседей до сих пор на уличных верёвках выстиранное бельё сушит. И что примечательно, это никого не удивляет в наше время, и бельё никто не ворует.

Странно, но на стареньком комоде стояла фотография бабушки в рамке. Неужели так и простояла все эти годы, или специально для меня выставили? Я смотрела на знакомое, родное лицо, и мне было грустно.

- Надо съездить на кладбище, - сказала я Аньке, набрав её номер.

Та моему порыву не удивилась, сразу согласилась.

- Конечно, съездим. Мать возьмём. Цветочков родственникам купим.

Я кивала, забыв, что сестра этого видеть не может. А Анька быстренько сменила тему:

- Думаю, машину купить.

- У тебя же прав нет, - удивилась я.

- Прав нет, - согласилась она, - а деньги есть. У Стёпки учиться буду, я с ним уже договорилась.

Я недоумённо сдвинула брови.

- Какого Стёпки?

- Морозова. У твоего Стёпки Морозова.

Господи, в этом городе не меняется ничего.

- Он не мой, - фыркнула я, причём настороженно. – Я с ним в школе ещё рассталась.

- Зато какая любовь была! – мечтательно протянула Анька, и тут же не выдержала и рассмеялась. – Лида, он сейчас такой толстый стал! Видно, жена кормит хорошо.

- Он ещё и женат…

- Конечно. Все женаты, все замужем, одни мы с тобой, как в проруби болтаемся.

- Спасибо тебе, - язвительно отозвалась я. – Это как раз то, что я хотела сегодня услышать. В качестве моральной поддержки.

- Не дождёшься. У меня ещё рабочий день толком не начался, а я уже бутылку виски разбила.

Я сочувственно вздохнула.

- Вычтут?

- Ещё бы. Короче, никакой радости в жизни.

- У тебя хотя бы работа есть, - заметила я. – Машины вон покупаешь.

- Совсем маленькую и совсем подержанную машинку. А что у тебя с работой?

- Отправила резюме. Жду.

- Ну, ну. Чувствую, ждать будешь долго.

Анька была права, ждать, сидя дома, можно было долго. Я разбирала чемодан, развешивала свои любимые платья и думала о том, где мне денег взять. Толковых мыслей приходило мало. По сути, их было две: заработать или украсть. Для серьёзного преступления у меня вряд ли хватит ума, смелости и сноровки, так что, придётся работать.

Ах да, забыла третий вариант! Выйти замуж.

Но претендентов нет как нет.

Грустно.

От этой самой грусти я надела самое любимое, самое брендовое платье из своего гардероба, и решила отправиться в центр города. Заходить в каждый, встречающийся мне на пути ресторан, в поисках работы, я не стану, но хотя бы осмотрюсь. А, по возможности, оставлю о себе хорошее впечатление.

Но день, кажется, не задался и решил преподносить мне один сюрприз за сюрпризом. Но, возможно, дело было не в самом дне, и он был совершенно обычным, просто я не предусмотрела того, что память станет настигать меня за каждым углом родного города. Для начала у подъезда меня встретила целая лавочка знакомых старушек, во главе с Валентиной Ивановной. Вначале они все вместе на меня уставились, затем хором начали нахваливать меня и называть красавицей, а затем расспрашивать о делах семейных, о которых я говорить совершенно не желала. И, вообще, думать сегодня о том, насколько на меня зла мачеха, не хотелось. Знала, что мне предстоит это выяснить совсем скоро, и испытать на собственной шкуре. Обиды любимому сыночку Луиза мне долго-долго не простит, а, может быть, и никогда. И когда я осторожно попыталась отвертеться от назойливых вопросов, заявила, что жутко опаздываю, и направилась прочь от чужого любопытства, уверена, что соседки и меня не упустили возможности обсудить. Во всех подробностях.

Я торопилась скрыться от их взглядов, и торопилась настолько сильно, что, свернув за угол, едва не налетела на мужчину, который спокойно шагал по тротуару, собаку выгуливал. Пегий лабрадор кинул на меня настороженный взгляд, но, видимо, я ему не понравилась и не внушила опасений, потому что в следующую секунду он лениво отвернулся от меня. Наклонился, чтобы понюхать странного вида камень. А вот его хозяин, крупного телосложения парень, остановился и на меня уставился без всякого смущения. А затем и руками развёл.

- Лидка, вот так новости!

Я, уже собиравшаяся пробормотать извинения за свою торопливость и невнимательность, сосредоточилась на его лице, и про себя чертыхнулась. И в ответ на столь явное радушие натужно улыбнулась и призналась:

- Не поверишь, Стёпа, вот только про тебя вспоминала.

Передо мной стоял Стёпа Морозов, моя первая школьная любовь. Мы с ним встречались половину десятого и весь одиннадцатый класс, и, кстати, за него я тоже собиралась замуж. Вполне серьёзно. Кажется, у меня это входит в привычку – собираться замуж, но так и не выходить. Сейчас о школьных годах и былых чувствах вспоминать было крайне странно, особенно, если передо мной стоял не Стёпка Морозов, парень, всерьёз увлекающийся баскетболом и игрой на гитаре, а весь из себя важный и повзрослевший, раздобревший, целый такой Степан. Анька оказалась права, моя первая любовь здорово набрала в весе. И выглядел Стёпка сытым и вальяжным, как кот Мейсон, который когда-то жил в их квартире.

- Не успела вернуться, а уже про меня вспоминала? Лида, не хочу тебя расстраивать, но я женат.

- Слышала. Не дождался меня, - решила я пошутить, но Стёпа воспринял мою шутку как-то не так, потому что зачем-то сделал ко мне шаг. Он меня разглядывал, и взор его затуманился, словно, перед ним миску со сметаной поставили. Я, на всякий случай, отступила. На тот же шаг. А бывшему сказала: - Не переходи в наступление так явно. Мы с Анькой разговаривали, и она мне про тебя сказала. Что ты собрался учить её машину водить.

Стёпка поскучнел.

- Я не собрался. Это она собралась. – Но про Аньку ему было не интересно. – А ты вспомнила о старых друзьях? Соскучилась?

Не рассказывать же бывшему о своих любовных неудачах, да? Поэтому я лишь улыбнулась, кокетливо пожала плечиком, а потом ткнула Стёпку в живот.

- А это что?

Он погладил себя по выступающему над ремнем джинсов пузику, погладил со всей любовью и бережностью.

- А это, Лидунь, семейная жизнь.

- Сытая и счастливая, надо полагать, - усмехнулась я.

Стёпка смешно фыркнул, и вновь окинул меня долгим взглядом. Задержал взгляд на груди, отчего мне захотелось закатить глаза.

- А ты классно выглядишь, - похвалил он.

- Спасибо, Стёпа. Мне, правда, приятно. Легче жить стало.

- Замуж не вышла в своём Питере?

- Нет. Решила, что все стоящие мужчины остались здесь.

- А вот это правильно.

- Смотришь так, будто замуж меня не пустишь.

Он засмеялся, довольно, заливисто, ему явно было, что мне ещё сказать, но Стёпа вдруг замолчал, а спустя секунду я заметила причину его резкой смены настроения. По тротуару к нам спешила молодая женщина с коляской. Она была полновата, но смотрелась аккуратной пампушкой, и личико милое. Было бы, не омрачи её лицо серьёзное беспокойство при виде нас, мило беседующих с глазу на глаз. В коляске годовалый малыш, пухлощёкий и любопытный, и белобрысый, в общем, полная копия отца. Чем ближе они к нам подходили, тем серьёзнее оба становились. Я, на всякий случай, ещё на шаг от бывшей любви отступила, а девушке сделала попытку улыбнуться. Хотя, ей, судя по всему, на все мои улыбки было откровенно наплевать.

Да ещё Стёпка неуклюже залебезил:

- Галя, смотри, я одноклассницу свою встретил. Столько лет не виделись…

А Галин неумолимый взгляд, как назло, был на уровне моей груди и смелого выреза на платье, и мне стало жутко неудобно от этого. И я первой решила ретироваться.

- Ладно, пойду. – Кинула на Стёпку осторожный взгляд. – Аньке передам, чтобы на работу тебе позвонила, записалась.

- Конечно, конечно, - деловито покивал Стёпа, уже опасаясь смотреть в мою сторону. Вместо этого свистнул собаку.

Что делается, что делается. Шага не ступи, по своему же городу, по своему двору, в котором выросла, ходишь теперь, как по минному полю. Куда не ткни, все женаты и с детьми. А я, девушка незамужняя, угроза для всех окружающих мужиков. Так получается? А ведь если разобраться, меня пожалеть надо!

Когда я сестре рассказала о произошедшем, она смеялась долго. Причём, смеялась громко и нахально, никак успокоиться не могла. А я слушала её смех с мрачным выражением на лице. Сидела в одном из ресторанов на набережной, пила чай (на большее денег не было), и жаловалась Аньке на жизнь. А она, в моих бесконечных трагедиях, находила для себя что-то весёлое. Обидно.

- Чем занимаешься? – спросила она, немного успокоившись. – Работу ищешь?

- Ага. Чай пью. Третью чашку, в третьем ресторане. Осматриваюсь.

- Толку осматриваться в третьесортных ресторанчиках? Я всё меню могу тебе пересказать, все, как под копирку.

- А что делать?

- Приезжай ко мне. Посмотришь, где я работаю.

- А сколько у вас чай стоит?

Анька похихикала.

- Для тебя бесплатно. Лида, хватит там сидеть и хандрить. Я про тебя с Петровичем поговорила. Хочет познакомиться.

Я в свою чашку заглянула. Нос почесала.

- Аня, с каким ещё Петровичем? Мне работа нужна, - страшным шёпотом проговорила я в трубку. – А не Петровичи.

- Дура. А я тебе про что? Петрович – наш управляющий. Оказывается, Светка Самохина, наш администратор, на повышение собралась, не рестораном будет заведовать, а самой гостиницей. Очень кстати, скажи? А я уж Петровичу тебя расписала: умница, красавица, комсомолка! Он очень у нас комсомол уважает, а особенно комсомолок. Сказала, что ты в Питере работала в самых крутых ресторанах!

- Ань, ты сдурела?

- Слушай, тебе работа не нужна? – зарычала она на меня. – Расплачивайся за свой чай, и езжай ко мне. И в туалет сходить не забудь, а то будешь на стуле ёрзать, и всё испортишь!

Ресторан «Алмаз» занимал весь первый этаж гостиницы «Волжская». То есть, такое название она носила когда-то, когда я ещё жила в городе, взрослела, училась и никуда уезжать не собиралась. А сейчас гостиница носила гордое название «Волга Марриотт Отель». Пятиэтажное здание отремонтировали, фасад смотрелся поистине впечатляюще, с первого взгляда можно было решить, что старую гостиницу снесли, не оставив камня на камне, а на её месте построили новое здание, сверкающее, с большими окнами и уютными балкончиками. По краю, с пятого по первый этаж, сверкающие буквы, а внизу, над элегантным козырьком, название ресторана. Анька мне много рассказывала про работу, про проблемы и недостатки в том числе, но при этом никогда не забывала добавить, что в их заведении собираются самые солидные и приличные клиенты. А постояльцы сплошь иностранцы. Конечно, за такое место работы стоило побороться. И я собиралась это сделать. Правда, мой настрой несколько подпортил тот факт, что добираться до гостиницы мне пришлось на автобусе. Но это была секретная информация.

Я пару минут постояла на другой стороне дороги, разглядывая гостиницу и огни, что словно отражались от её фасада. Приходила в себя после поездки на автобусе, мысленно настраивалась на разговор и продумывала свою линию поведения. Пришло же Аньке в голову приписать мне достижения, которых в моём послужном списке и нет! А вдруг меня попросят доказать? Трудовую книжку по-любому проверят.

Я сделала несколько глубоких вдохов, незаметным движением разгладила платье на животе, а затем уверенным шагом направилась к входу. У дверей охранник с наушником в ухе, он проводил меня взглядом, но не остановил. Правда, и дверь передо мной открыть не подумал. Это несколько подпортило впечатление от моего появления. Я вошла в холл, кстати, он совсем не был безлюден, на диванах сидели люди, рядом с некоторыми стояли чемоданы, люди выезжали и заселялись. Я мысленно представила цены за номер в этой гостинице, решила, что они весьма не маленькие, и тогда уже к людям на диванах пригляделась внимательнее. Пыталась понять, сколько из них иностранцев. Со стороны на самом деле услышала английскую речь.