Потому увидеть Лию я был готов. Точнее, я так думал, но на деле все оказалось иначе. Мозг, да и не только он, но и все остальные части моего тела, как всегда, слетели с катушек рядом с ней. Помешательство. Около нее я всегда дурел и ничего не мог с этим поделать.

И так заманчиво было прижать Лию к себе ещё теснее, заткнуться самому и впиться поцелуем в пухлые манящие губы. Что бы раз и навсегда выбить из ее головы любые сомнения.

Че-е-ерт. Она ушла, а я с места не мог сдвинуться, потому что даже сделай я шаг в сторону — не сдержусь, догоню ее. Качнувшись на пятках и прикрыв глаза, я потянулся за телефоном в карман брюк.

— Слушаю, — после короткого гудка раздался быстрый мужской голос.

— Максим, приедь сейчас к Лие.

— Мы так не договаривались. Я и так весь день с ней провёл, у меня есть и свои планы.

— А я думал, что тебе не на что кормить своих многочисленных сестрёнок, — ухмыльнулся я и все же сделал шаг в сторону. Теперь, пожалуй, уже было можно. Лия, наверное, добралась до машины и, возможно, выехала со стоянки. А потому уже не увидела бы, если бы я сорвался и побежал за ней.

Подошёл к окну, не глядя вниз. Все равно бы ничего не увидел. На душе стало ещё более гадко.

— И все же мы не договаривались, что я стану нянькой.

— Тебе не привыкать.

Я поджал губы и отбил вызов. Моя жизнь с недавних пор начала напоминать мне бульварный детектив или малобюджетный сериал про шпионов. Казалось, ещё чуть-чуть, вдох-выдох — и все наладится, все будет как прежде, но, увы, просвета не предвиделось.

Резко дернул штору, закрывая окно. Лия увидела свет. Потому пришла сюда. И как же вовремя. Увидь ее отец, он бы в край озверел. Почему он так невзлюбил мою малышку — одному богу известно, хотя в случае с Сергеем Востровым это, скорее, было известно лишь дьяволу.

Я любил отца, но иногда он переходил все допустимые границы. Жесткий делец, с темным прошлым, которое никуда не делось. Образ мысли, так же как и бандитские замашки, не меняется с годами, лишь ещё плотнее вплетается в характер.

Когда комната погрузилась во мрак, я пошёл в душ, а после принялся за работу. Нужно было пробежаться ещё раз взглядом по документам, что-то в них не сходилось. Да и вообще слишком гладким казалось.

Максимов не производил впечатления дурака. И все же вёл себя именно так.

Неужели жажда наживы могла настолько туманить мозги? Или он надеялся, что мы с отцом идиоты и не сложим два и два? Но все же именно по вине Максимова я однажды уже лишился одного из самых близких для меня людей — брата. А потому оставаться сейчас рядом с Лией было верхом глупости.

Надоедливо тренькнул телефон, и я, отодвинув ноутбук, ответил на вызов:

— Да, мама.

— Рус, мальчик мой…

— Спасибо тебе за содействие, — перебил я ее, — но я как-нибудь сам решу все свои проблемы. Я уже большой мальчик, — хмыкнул, а сам прикрыл глаза, видя перед собой свою девочку. Я скучал. Невыносимо. И ничего не мог с этим поделать. — Отцу только не говори, — вовремя спохватился я. И, пожелав матери спокойной ночи, скинул вызов.

Мой развод с Лией был не только в целях ее безопасности, но и являлся условием отца. Он обещал мне помочь разобраться с Максимовым. Отомстить ему за брата, только если я разведусь. Я согласился, не думая.

Что такое штамп в паспорте? Особенно когда любишь до ломоты в каждой мышце? Именно штамп — это ничего. Но мой отец оказался хитрее и сработал на опережение. Если я собирался развестись с Лией лишь на бумаге, все ей предварительно объяснив, то отец подсуетился. Пост в Инстаграме был сделан с его подачки моим ассистентом.

Сделанного было не вернуть, и теперь приходилось играть по его правилам, стремительно убирая Лию со всех радаров. Кого угодно, но ее никак не должно было коснуться происходящее. Ей было и так слишком больно.

Две недели назад на пороге Аврориной квартире Кнопка меня спросила: навсегда ли? И я тогда ответил ей искренне, потому что на сто процентов был уверен, что моя девочка меня не простит.

Но ведь это не значило, что я не буду пытаться. Громко хмыкнул и, вырубив ноутбук — все равно голова думать после встречи с Лией отказывалась, — пошёл спать. Засыпая, вспоминал наше знакомство. Ведь меня повело сразу. Как говорится, увидел и поплыл. Именно так все и было.

Маленькая, утонченная, как фарфоровая куколка, она пыталась отстоять своих подруг у трех амбалов. Тогда как Аврора, которая как минимум могла хотя бы попробовать дать одному из них по морде, стояла пошатываясь, точнее, висела на мужской руке. Рори в свое время разбила нос моему брату — наверное, за это он и решил на ней жениться. А я…

Я же просто залип. Сначала на красивый вид сзади. Короткое черное платье обтягивало, не оставляя никаких шансов на то, чтобы я воспользовался фантазией. Оставалось только любоваться стройными ножками, осиной талией и округлыми бедрами. И как бы меня ни разозлил поступок Авроры, но в один момент, когда малышка врезалась в меня спиной, а я положил ладони ей на живот на чистом рефлексе, понял, что меня отпустило. План на вечер, а точнее, на оставшуюся ночь сам пазлом сложился в моей голове.

И я никак не ожидал, что Кнопка окажется действительно кнопкой. Семнадцать лет. Это же надо было мне так вляпаться. Ведь я именно вляпался с того самого вечера. Сначала решил, что мне пора к психологу с такими-то отклонениями в виде тяги к малолеткам, но потом увидел ее в своей футболке, которая прикрывала даже ее острые коленки, и решил: а почему я должен себе отказывать? Эгоистично? Очень. Но у Лии не было ни единого шанса. Через день у меня на столе лежало ее полное досье, в котором меня больше всего порадовала дата ее дня рождения. Ведь ждать оставалось совсем недолго.

В ту ночь, когда она прилетела ко мне, как бабочка на огонек, я ее не отпустил, наслаждаясь ее вниманием до утра. С трудом сдержался и не взял. И то лишь потому, что понял: с ее стороны все было непросто. Очень непросто. Через пару дней после моей пытки она призналась, что любит меня с тринадцати. Я не поверил, но подарил ей котенка, который и поспособствовал ее быстрому переезду ко мне. Тогда я совершенно не думал, к чему это приведет. Да что тогда — я до сих пор рядом с трудом фокусировал на чем-то мысли. Меня просто крыло. Так же и с тем маленьким белоснежным котом. Я листал ленту в Истаграме, и вылетела реклама какого-то заводчика. Увидел малыша и понял, что он достойная пара для моей Кнопки.

В общежитии с котами жить было нельзя, и, как только родители Лии переехали в другой город, кот отправился на пмж ко мне. Сама же хозяйка кота побаивалась даже по вечерам у меня задерживаться, а я ощущал, как у меня пар из ушей валил, настолько сильно я ее хотел. Представлял себя тем чайником, у которого подпрыгивала от пара крышка. Правда, у меня подпрыгивала совсем не крышка при виде Лии, но я терпел. Хотелось стать для нее особенным.

Тогда я еще не понимал своих желаний, решил, что это блажь, которая рано или поздно пройдет. Уговорил себя наслаждаться тем, что есть. Просто Лия была маленькой и хрупкой и будила во мне столько нежности и одновременно необузданной страсти, что ее хотелось оберегать, защищать и охранять, в том числе и от себя. Но все же я слишком эгоист — кажется, я уже об этом говорил.

Все вышло спонтанно. Пока я планировал, подгадывал время и место, моя девочка приехала ко мне с чемоданом.

— Я знаю, что это слишком нагло с моей стороны. Но я безумно скучаю по Снеже и не могу жить вдали от него, пока он растет, — тихо произнесла она и скромно улыбнулась, когда я после работы зашел на кухню, полную ароматных запахов. Лия развела руки в стороны, и полы тонкого халатика разъехались, демонстрируя мне красивое кружевное белье нежного голубого цвета. Больших намеков мне не требовалось.

К ужину в тот вечер мы так и не притронулись, я просто отправил все свои планы к чертям и накинулся на Лию как обезумевший зверь, прямо там, на кухне. Почти три месяца ожидания сделали из меня настоящего одержимого первобытной похотью мужчину. В тот самый первый раз я не был нежен, я просто брал Лию, не сдерживаясь, мало о чем думая. Да вообще ни о чем не думая. Сжимал ее руки и бедра, оставляя на нежной  коже отметины, кусал губы, царапал ее щеки и грудь отросшей щетиной и вбивался в нее, надеясь срастись с ней навсегда.

Чуть позже я отнес ее в душ и после того, как сам смыл с нее кровь и следы нашей страсти, крепко прижал Кнопку к себе, хрипло прошептав в макушку:

— Никогда тебя больше не отпущу.

— Не отпускай, — всхлипнула она и, повернувшись, взяла мое лицо в ладони, встала на цыпочки и прикоснулась к моим губам в нежном трепетном поцелуе.

Это было озарение. Помутнение. Наваждение. Да что угодно, но именно в тот момент стало кристально ясно, что я и вздоха вдали от нее сделать больше не смогу. Как оказалось, смог не только дышать вдали от нее, но и нарушить собственное слово.

Поток моих воспоминаний и накрывающий меня сон прервал звук входящего сообщения.

«Она передумала переезжать. Собрала вещи, кота и решила сама на машине ехать в Сочи».

Я сжал телефон в кулаке, сглотнул распирающий горло ком и напечатал ответ.

«Едешь вместе с ней. Без возражений. Дополнительные деньги переведу».

Тяжелее всего было отправить ее подальше. И отпустить. Действительно отпустить. Поначалу я думал, что смогу, что расстаться не так уж тяжело, главное, чтобы ей было хорошо. И насколько хуже будет расставание, настолько проще ей будет вступить в новую жизнь без меня.

Только я переоценил собственные силы и свой альтруизм, которым я и в помине не обладал. С каждой новой встречей с Лией я понимал, что моя выдержка трещит по швам. Ведь я чертов эгоист. Почему я должен ее отпускать?

Глава 9

— Ты что удумала? Одна в дальнюю дорогу? В ночь? Да ты хоть бак-то заправила? — Макс пытался меня остановить, пока я бегала по дому и судорожно выбирала вещи. Было понятно, что все с собой увезти не смогу. Важно было остановиться только на самых необходимых и нужных.

— По пути заправлю. Думаю, проблем с этим не возникнет. Отойди с дороги. — Я оттолкнула его кошачьей переноской и пошла искать Снежу, тот словно чувствовал, что грядет что-то катастрофическое.

Для него действительно так и было. Я много раз слышала, что коты, в отличие от собак, привязываются не к людям, а, увы, к месту. Но у моего Снежка не было выбора, так же как и у меня. Руслану я его не оставлю — не дождется.

— Это опасно. Молодой девушке в одиночку ехать…

— Так поехали со мной, — перебила я парня. — Я даже оплачу тебе обратный билет на самолет. Ты же прикидываешься моим другом уже больше двух недель. Так и тут выступи с поддержкой.

Макс поморщился, закатил глаза, чертыхнулся, но все же согласился составить мне компанию в дороге.

— Прекрасно, — я всучила ему переноску в руки, — иди ищи Снежу.

Сама же вернулась в спальню к сумкам, на кровати лежала та самая косметичка, которую когда-то разворошил Максим. Я набрала побольше кислорода в легкие, быстро вжикнула молнией и, зажмурившись, нащупала подвеску с цепочкой.

Было слишком больно. Этот кулон значил для меня чересчур много, и я никак не могла взять его с собой. Иначе я просто не выжила бы. Вытащила цепочку, в последний раз прижала ее к груди, а потом поднялась в кабинет Руса на второй этаж и кинула ее на его рабочий стол. Потеряется так потеряется. Это будет не на моей совести. Потому что эта кнопка была для меня символом наших отношений, нашей… моей любви и выкинуть, как бы мне того ни хотелось, я ее не могла. Забыть — да. Оставить в прошлом — да! По крайней мере, я очень постараюсь.

В последний раз оглянулась на дубовый стол и разбросанные по нему документы и папки, словно Руслан только этим утром уехал на работу. Растерла лицо ладонями и все же закрыла за собой дверь.

В самый последний момент я вспомнила о ключах. Сняла со своей объемной связки два от этой квартиры, еще два от лифта и ворот, три ключа от загородного дома Востровых и еще один от первой квартиры Руслана, которую он и не думал сдавать или продавать. Скинула их все на тумбу у двери, и все же не удержавшись, провела подушечками пальцев по розовой отметине на одном из них. Все они были похожи, когда Рус мне их отдал, и самый основной я пометила обычным лаком для ногтей, чтобы не спутать. Я быстро одернула пальцы. В руках у меня остались только мои брелки, ключи от родительской квартиры и от машины.  Все.

Выдвинулись мы в начала первого, заехали на заправку, а потом я вбила маршрут в навигатор, выпустила Снежу на заднее сиденье и, не дав Максиму сесть за руль, отправилась в путь.

— Не переживай, не усну. Я вообще одна ехать собиралась, — хмыкнула и врубила музыку, и тут же словно ножом по сердцу. Я все эти дни ездила в тишине, а теперь голос Руслана в динамиках резал по живому. Песня — слова и музыку к которой он когда-то сочинил сам, а потом и записал, посвящая мне на мое девятнадцатилетие, — теперь казалась насмешкой.