Но утро понедельника преподнесло очередной сюрприз — Антон не пришел. Точнее, он задержался на целых два часа. И все это время Маша не находила себе места, потому что считала, что он их кинул. Еще бы! После такой неадекватной реакции на проведенную в одной койке ночь Маша сама бы себя кинула. Мог бы хоть позвонить! Может, ей пора новую няньку искать? Именно поэтому уже спустя пятнадцать минут опоздания Маша набрала номер Антона, но ей не ответили. Потом она звонила еще несколько раз, но с тем же результатом. Еще и Олег зудел, про Антона спрашивал. Вот, черт!

Домофон завопил в десять. Это был Антон.

— Где вы были?! — прогремела Маша, стоило мужчине переступить порог.

— Извиняюсь за опоздание. Вынужденная задержка по объективным причинам, — Антон говорил прерывисто, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Маша хотела съязвить, но передумала — хорошо, что вообще пришел.

— Олег в комнате, — она перешла на деловой тон. — Не забывайте про лепку.

— Да, я помню. Хотел, кстати, заметить, что у Олега весьма странное отношение к кружку — то нравится, то не нравится. Это нормально?

Маша посмотрела на Антона, словно впервые узнала то, о чем он сказал. Ее удивило, что его интересуют такие вещи, ведь дело няни маленькое — отвести ребенка в кружок. А уж нравится — не нравится… Маша опаздывала и по привычке хотела высказать мысли вслух, но вовремя прикусила язык — вдруг Антон уйдет, как в субботу? Поэтому она ровно произнесла:

— Если хотите, поговорим об этом вечером. А сейчас мне пора.

— Мария, — Антон смутился, но взгляд его был открыт, — я хочу попросить у вас об одолжении. Извините, что задерживаю, но мне нужен ответ именно сейчас. Вы можете выдать мне аванс на две недели вперед?

Маша застыла в дверях. Самообладание подвело.

— Аванс?! — взвизгнула она. — Да вы еще те деньги не отработали и опоздали только что на два часа!

— Ясно. Я понял. Вопрос снят. Хорошего дня.

Антон скрипнул зубами, но сдержался. Что ж, он попытался. Ничего другого, собственно, не ожидалось. Придется быстро искать деньги. В голове запрыгали цифры: продать часы и обручальное кольцо — это уже больше половины суммы. Жаль, конечно, часы — это же подарок отца. Ну да ладно, потом выкупить можно. Геру придется еще поджать, должно же получиться! Развернувшись, Антон прошел в кухню и, распахнув окно, втянул ноздрями утреннюю прохладу. «Тш-ш-ш, главное — не сорваться. Осталось немного потерпеть, и я свободен!» — мысленно успокаивал он сам себя.

А Маша обомлела. Все? Вопрос снят? Она почему-то думала, что Антон начнет объяснять, зачем ему потребовались деньги. Ведь для Маши это не проблема — деньги. И не привыкла она, чтобы перед ней ответа не держали. И ей было любопытно, очень любопытно узнать, что случилось у няни ее сына. Нет бы развернуться и на работу пойти…

Маша вздохнула. Что с ней делает этот мужчина? Почему вместо того, чтобы отправиться по своим делам, она спрашивает:

— Антон, сколько вам надо?

Вздрогнув, мужчина повернулся и назвал сумму. Ему никак не верилось, что эта не вполне адекватная девушка вот так вдруг, опаздывая на работу, которую считает главным занятием в своей жизни, не отказывает в просьбе, по сути, постороннему мужчине. Пристально вглядываясь в синие глаза, он пытался найти подвох. Но Мария ненадолго отлучилась и вернулась с деньгами в руках.

— Вот, берите, — на тумбочку легли несколько купюр. — До вечера.

Хлопнув дверью, Маша ушла. Антон, убрав деньги, отправился завтракать вместе с Олегом. Ребенка приходилось постоянно подгонять — слишком много надо было успеть до лепки. Но мальчик, странным образом чувствуя суровый настрой своего няня, не прекословил и расценил четкие и строгие указания Антона, как игру. Собственно, мужчина быстро смекнул, что пацаненку нравятся внезапные перемены в его поведении, и, чтобы поддержать детский азарт, сказал, что сегодня они играют в армию. Олег солдат, а Антон командир. Благодаря такой игре экономилось много времени, и это позволило не только выхлопотать Степановне платную койку с отличными условиями в московской клинике, но еще и после лепки поиграть во дворе в «восковой музей».

А Маша, как обычно, крутилась белкой в колесе. Самый сложный этап тендерной гонки за испанскими инвестициями остался позади, но зато в пятницу ожидала финальная презентация. И пускай она была подготовлена практически идеально, оставалась куча мелочей, требующих решения. Маша любила, чтобы все было сделано загодя, поэтому планировала уладить нюансы в начале недели. Однако чтобы успеть за пару дней, пришлось бы задерживаться, а ей не хотелось больше испытывать терпение Антона. Даже несмотря на то, что он сегодня опоздал. Кроме того, весь день Машу необъяснимо тянуло домой со страшной силой, как бывало, когда ее возвращения ждали двое родных мужчин — Олег и Юра. Тогда они обязательно вместе ужинали, а потом играли.


Антон с Олегом как раз заканчивали вечернюю прогулку и направлялись к дому, как вдруг мелькнул знакомый силуэт.

— О, Олежек, смотри, кто идет!

— Мама!! — закричал Олег и вприпрыжку бросился навстречу Маше.

— Привет, мой хороший! Как прошел день?

— Классно! Мы играли в восковой музей, и я победил!

— Да? — Маша изогнула бровь. — А какие правила у этой игры? Антон, вы сами ее придумали?

— Неужели между нами такая игровая пропасть? — Усмехнулся мужчина. — «Музей восковых фигур» или «Море волнуется раз» в простонародье. Неужели, не играли в детстве?

— Играла, конечно, — смутилась Маша, — просто забыла. А вообще в это интересно большой компанией играть. Может, попробуем?

Антон чуть не поперхнулся готовой сорваться с языка колкостью от такого предложения.

— Неожиданно и очень заманчиво! В другой раз я бы незамедлительно согласился, но сейчас вынужден отказаться. Сегодня я у вас не останусь, возникли кое-какие дела. Поэтому прощаюсь до завтрашнего утра. Тем более, раз вы сегодня пришли с работы пораньше, побудете с сыном. Он очень сильно соскучился.

— Да? Признаться, тоже весьма неожиданно… Жду вас завтра в восемь. Ну что, Олег, погуляем?

— Всего доброго, — Антон развернулся и, не оборачиваясь, широким шагом направился к остановке, на ходу набирая номер уже привычного водителя.

— Мам, а он завтра придет, да?

Маша нахмурилась.

— Конечно придет. Почему ты спрашиваешь?

Олег пожал плечами.

— Он хороший. Смотри! — и он протянул на ладошке две глиняные фигурки.

— Кто это? — Маша с любопытством рассматривала человечков.

— Это, — Олег показал на фигурку поменьше, — я. А это, — он показал на фигурку побольше, — Антон. Когда я вырасту, стану, как он, командиром!

— Командиром?

— Ага. Мы сегодня еще в армию играли, чтобы много успеть. Антон сказал, что я отличный солдат! — Олег гордо расправил плечики. — А если быть хорошим солдатом, то потом станешь командиром!

Маша с любовью посмотрела на довольное детское личико.

— Все успели? — улыбаясь, спросила она.

— Нет, — вздохнул сынишка. — Я еще тебя слепить хотел, только занятие закончилось. Но ты не обижайся, я тебя в следующий раз сделаю, — пообещал Олег и побежал к дому. А Маша смотрела на фигурки и думала о том, что Антон, и в правду, очень хороший.

Вечером Маша занялась привычными делами, теми, что она делала, когда приходила с работы вовремя: собрала с Олегом конструктор, прибралась и приготовила легкий ужин. Обычно эти хлопоты доставляли ей радость, те самые чувства удовлетворения и домашнего уюта, что испытывает большинство любящих свою семью хозяек. Но сегодня, к Машиному удивлению и некоторому разочарованию, душу наполнила холодная пустота и едкое одиночество, схожее с отчаянием, настигшим ее в день кончины любимого мужа. Нет, конечно, они оказались не столь выраженными, в них не было привкуса скорби и безысходности, но на сердце оставалась похожая оскомина. И тем сильнее у нее внутри вырастала бездна, чем чаще она думала об Антоне.

«Ну и что, что он ушел? Ну и что, что денег взял? Подумаешь, мало ли… В конце концов, он взрослый мужчина. Вот только… Куда ушел? К кому? И почему мне так хочется об этом узнать?»

Терзаемая противоречивыми чувствами, Маша снова долго не могла уснуть. Похоже, скоро это войдет привычку. И причина тому — Антон Кронштейн, няня ее сына. Который сегодня ночует в объятиях другой женщины. По крайней мере, Маша так считала, и это выбивало из колеи. Как следствие, она начала злиться. Сначала — на себя, потом — на Антона. В итоге девушка проворочалась с боку на бок добрую половину ночи и забылась тревожным сном только к рассвету.

ГЛАВА XIV

— Нюра! — крикнул Антон, войдя в прихожую. Ответом стала тишина. — Девочки, где вас черти носят?

Антон прошел в соседнюю комнату, но там тоже никого не было. Сообразив посмотреть в саду, он вышел на улицу и нашел обеих дамочек, мирно похрапывающих на качели.

— Эй, красотки, подъем, — тихонько усмехнулся Антон и тронул Нюру за плечо.

Девушка открыла глаза и непонимающе уставилась на неожиданного гостя.

— А вы чего это приехали?

— Забираю Степановну в больницу. Звонил сегодня знакомому доктору, обещали принять и прооперировать.

— Так это что же, я не нужна уже? — Нюра расстроилась, поскольку рассчитывала еще подзаработать в качестве сиделки, а теперь ее планы неожиданно рушились.

— На ближайшее время ты, конечно, не нужна. Но после операции Степановне нужен будет уход.

— Ой, Антоша! — Нина Степановна открыла глаза и приветливо улыбнулась. — Что-то случилось? Вроде ж только уехал и опять здесь.

— Да все хорошо! За тобой приехал, дорогая. Утром отвезу в больницу к столичному светиле. Наш Никита Тимофеевич тебя в два счета починит — золотых дел мастер!

— Как так? — испуганно заморгала женщина. — А Сеня? Куда ж он… как же он тут один? С тоски помрет ведь пес! Не могу я с ним так поступить! Один раз Сенечку уже предали, его сердце не выдержит.

В глазах Степановны заблестели слезы.

— Нюрочка? — она умоляюще посмотрела на девушку, но та отчаянно замотала головой.

— Нет-нет! Ни за какие коврижки! Я собак с детства боюсь, а тут даже не собака, а теленок целый!

— Ну, Нюра…

— Нет! И не уговаривайте! Не возьму!

Весь внешний вид девушки кричал о том, что надежды нет. Страх плескался в расширившихся зрачках — Нюра действительно панически боялась собак после того, как в детстве ее покусала уличная дворняжка, и девочке пришлось терпеть 40 уколов в живот.

Понимая, что дальнейшие уговоры бессмысленны, Антон вздохнул.

— Ладно. Заберу Сеню до твоей выписки! Надеюсь, он не загадит квартиру?

— Ты — золотко! — воскликнула Нина Степановна и счастливо улыбнулась. — Все тебе зачтется! В небесной канцелярии уже отметили твои поступки.

— Да не за награду же стараюсь. Будем считать, что это алаверды такое. Благодарность.

— Скажешь тоже! — отмахнулась Степановна. — Было б, за что! Пару раз переночевал и картошки с салом пожевал. Так ты уже столько для меня сделал, что я за всю оставшуюся жизнь не алавердуюсь!

— Все, закончили бессмысленный треп и начали сборы — завтра нам очень рано выезжать. Я договорился, что тебя примет дежурный врач, поскольку мне в 8.00 надо на работе быть. За опоздание шкуру спустят, — Антон усмехнулся, вспомнив укоризненные Машины взгляды, когда он приезжал позже, чем она ожидала.

Вещи были оперативно собраны, Сеня приведен в должный вид, ради чего его даже вымыли с мылом, поливая из садового шланга. На ночь пса оставили в доме, чтобы он не успел запачкаться. В честь этого события Нюра отправилась ночевать домой — больше ей здесь делать было нечего.

Утром, позавтракав и собравшись, Антон торжественно вывез из дома жильцов в лице Степановны и Сени. Первая стала пациенткой клиники, а второй отправился на постой в квартиру Марии.

Позвонив в домофон, Антон сразу определил, что Маша не в духе.

— Ну, брат, будем молиться, чтоб хозяйка нас не испепелила на месте. Она, знаешь, какая грозная! — обратился он к псу и, поднявшись на этаж, нажал кнопку звонка. Он всегда так делал, потому что у Маши не было дурацкой привычки отпирать двери квартиры тут же, как только срабатывал домофон.

Маша открыла дверь и застыла в проеме с разинутым ртом. Она никогда не лезла за словом в карман, а тут словно говорить разучилась. Даже дверь автоматически гостеприимно шире распахнула, возмущенно глазами хлопая.