Барбара Картленд - Слушай свою любовь

Потом девушка вновь подошла к Иглзклифу и положила ладонь на его лоб.

Кожа по-прежнему была горячая и сухая.

Антея знала, при весенней лихорадке высокая температура держится до кризиса болезни.

Она задержала руку на несколько мгновений, и маркиз произнес еле слышно, не открывая глаз:

— Поиграйте… мне…

Антея, не ожидавшая такой просьбы, оглядела спальню, словно там могло оказаться ранее не замеченное ею фортепьяно.

Увидев дверь в будуар, она без лишних расспросов направилась туда.

Прежде это была комната матери, и у девушки с ней были связаны самые трогательные воспоминания.

Но она не заходила сюда с тех пор, как мебель перевезли в Дауэр-Хаус.

Под руководством Гарри помещение отремонтировали и обставили новой мебелью, которая прибыла из Лондона совсем недавно.

Теперь комната, обшитая белыми панелями с украшениями в виде золотых листьев, стала еще прекраснее, чем раньше.

Изысканные голубые портьеры на окнах гармонировали с мебелью в стиле Людовика Четырнадцатого, обитой узорчатой голубой парчой.

Антея сразу же увидела желаемое.

Ничего прекраснее этого фортепьяно она не могла себе представить.

Его боковые стенки были инкрустированы севрским фарфором под цвет портьер и мебели, а педали покрыты искусной резьбой.

Но роскошный внешний вид оказался далеко не последним сюрпризом.

Подняв крышку, Антея обнаружила, что инструмент очень старый, почти ровесник бабушкиного спинета.

Она посмотрела внимательнее — и клавиши, и другие части механизма были заменены на современные.

Так что внутри фортепьяно не отличалось от стоявшего в гостиной Дауэр-Хауса.

Ома села, пробежала пальцами по клавиатуре.

Только маркиз мог столь изобретательно вдохнуть новую жизнь в старинный инструмент.

Теперь Антея выразит свою признательность маркизу не на словах, а с помощью музыки.

Прежде всего она сыграла мелодию благодарности за чудесный подарок, лучше которого невозможно было придумать.

Джентльмены, гостившие здесь накануне, дарили своим балеринам и актрисам всевозможные украшения из золота и бриллиантов, но Антея не променяла бы хорошее фортепьяно ни на какие драгоценности.

Все это она вкладывала в свои мелодии.

Она просила маркиза скорее поправиться.

Она играла о том, что за окнами сияет солнце, поют птицы, шумят деревья, а Иглзклиф еще так много не успел увидеть в своем новом имении!

Антея пыталась опоэтизировать речушки, где ее отец иногда рыбачил и, радостный, приносил свой улов к завтраку; поля, по которым осенью бегают куропатки; леса, где водятся фазаны…

В парке еще можно было увидеть оленей, хотя их становилось все меньше и меньше, когда отец перестал завозить новых.

А еще там были забавные рыжие белки с пушистыми хвостами, любительницы прятать орехи в дуплах дубов.

Она рассказывала обо всем, что любила сама, обо всем, что составляло ее жизнь, и ей так хотелось, чтобы маркиз тоже полюбил ее дом…

» Все это — твое, — говорила Антея, — и ты, как и я, должен понять: все требует твоего внимания и заботы — и старики, отошедшие отдел, и дети, которые смогут ходить в школу, если ты выделишь деньги для учителя «.

Переполненная чувствами и мыслями, она далеко не сразу заметила подошедшего слугу.

Антея вопросительно посмотрела на него и сняла руки с клавиатуры.

— Милорд заснул, мисс, — прошептал Хайнес, — и, по-моему, кризис миновал.

Антея встала и поспешила в спальню.

Хайнес оказался прав.

Теперь лоб маркиза блестел бисеринками пота.

Девушка нежно, стараясь не разбудить больного, пощупала пульс — он был не столь учащенный и запястье не такое горячее, как прежде.

Жар спал.

Антея вернулась в будуар, жестом позвав за собой Хайнеса.

— Как только милорд проснется, — тихо сказала она, — дайте ему еще один стаканчик микстуры и постарайтесь убедить его прополоскать горло вот этим средством — оно должно унять кашель.

Хайнес понимающе кивнул.

— Сейчас я пойду домой, — молвила девушка напоследок, — а потом принесу свежую порцию лекарства, чтобы ему хватило на ночь. Вы будете рядом с ним?

Внезапно ее пронзила страшная мысль: что, если лорд Темплтон вновь проберется в особняк и попытается убить маркиза?

Она не могла поверить, что злоумышленник покорно уедет за границу только потому, что Иглзклиф пригрозил ему судом.

— Буду неотлучно, — шепотом успокоил ее Хайнес, — а если эта свинья попробует подойти сюда хотя бы на ружейный выстрел, я всажу в него столько свинца, что он и часу не проживет!

Антея поняла: Хайнес по-настоящему предан своему хозяину.

Она улыбнулась ему, завязывая ленточки капора под подбородком.

Хайнес вручил ей корзинку, и она вышла в коридор.

У нее было непреодолимое желание взглянуть на маркиза, но она боялась, что слуге это покажется странным.

Антея помчалась домой — она уже сильно опоздала на обед, и нянюшка станет расспрашивать ее, где она пропадала.

Она не могла рассказать ни няне, ни тем более брату, что еще раз спасла маркизу жизнь.

Но как бы ни казалось невероятным случившееся, она именно это и сделала!

Приготовление свежего лекарства отняло у Антеи довольно много времени.

Сначала она никак не могла найти нужных трав в саду Дауэр-Хауса и совсем уж было собралась отправиться в Квинз Ху, туда, где раньше их выращивала мама.

К счастью, она в конце концов отыскала в каком-то уголке несколько цветков, ранее ею не замеченных.

Пока она промывала травы, нарезала их и проделывала все остальное, как ее учила мать, прошел целый день.

Тем не менее девушка не раздумывая отправилась через березняк чуть ли не бегом, надеясь не встретиться с Гарри, и в дверях особняка вновь попросила позвать Хайнеса.

Как и утром, ее провели в библиотеку, но на этот раз у нее было время получше все осмотреть.

Как бы ей хотелось прочесть все эти книги!

Наверняка здесь появилось немало современных изданий.

Книги, ранее составлявшие библиотеку, давно были перевезены в Дауэр-Хаус.

Вскоре явился Хайнес.

— Я с нетерпением ждал вас, мисс, — сказал он с некоторой долей укоризны. — Недавно я дал милорду последние капли микстуры из того пузырька, что вы мне оставили.

— Как милорд?

— Крепко спит, мисс. Скажите, следует ли его разбудить и напоить лекарством сейчас или лучше подождать?

— Могу я на него взглянуть?

— Конечно, мисс.

Хайнес проводил ее к спальне маркиза и на цыпочках вошел внутрь, взглянуть, не проснулся ли больной.

Антея стояла на пороге, но вот Хайнес сделал ей знак подойти, и она устремилась к кровати, утопая в мягком персидском ковре, покрывавшем весь поп.

Маркиз безмятежно спал.

Антея сразу же поняла, что ему лучше.

Она нежно приложила ладонь к его лбу.

Кожа была прохладная и не такая сухая, как в разгар лихорадки.

Антея смотрела на спящего, и вдруг поймала себя на мысли, что это совсем не тот величественный маркиз, внушающий страх, перед которым она, как и все остальные, робела, а красивый молодой человек, внезапно сраженный болезнью и сейчас такой же беспомощный, как спиленный дуб в парке.

Циничные складки в углах губ разгладились, он даже слегка улыбался.

Интересно, что сделало его таким?

Может быть, он пережил сильное разочарование, отнявшее у него способность радоваться жизни и видеть мир в ярких красках — то, что естественно для нее?..

Когда она направилась к выходу, где ее уже ждал Хайнес, ей пришла в голову до абсурда странная мысль, что маркиз похож на заболевшего маленького мальчика, который особенно нуждается в любви и ласке.

— Милорду намного лучше. Дайте ему микстуру, как только он проснется, а еще обязательно вечером, это поможет ему уснуть.

— Ваши травы — поистине волшебное снадобье, — сказал Хайнес. — Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь оправился от весенней лихорадки столь быстро…

— Не стоит забегать вперед, — предостерегла его Антея. — Помимо всего очень важно, чтобы он как следует набрался сил, прежде чем начнет вставать и что-то делать.

Она вспомнила эти слова матери, которые та без конца повторяла, когда однажды после чересчур суровой зимы в деревне началась настоящая эпидемия лихорадки и чудодейственная микстура, казалось, нужна была всем одновременно.

— Я постараюсь выполнить все ваши распоряжения, — с усмешкой пообещал Хайнес. — Но вы же знаете, что за человек маркиз. Если он чего-то захочет, его ничто не остановит!

— Полагаю, завтра он еще будет немного слаб, — сказала Антея. — Ему необходимо как можно больше спать.

— Лучше бы вам прийти и самой поговорить с ним, мисс.

Антея рассмеялась.

— Не думаю, что милорд станет меня слушаться!

— А я бы этому не удивился, — возразил Хайнес. — В конце концов, вы ему спасли жизнь, ведь не окажись вы тогда в его комнате, мы бы сейчас готовились к похоронам!

Антея содрогнулась.

— Не говорите об этом. Я надеюсь лишь на то, что лорд Темплтон уедет из Англии, как ему велел милорд.

— По-моему, он слишком перепугался, чтобы остаться здесь, — заметил Хайнес. — В то же время рисковать я не собираюсь. Со вчерашнего вечера ношу с собой заряженный пистолет.

Они поднялись по лестнице, и Антея остановилась.

— Вы совершенно уверены, что сможете и сегодня ночью остаться с милордом? Я очень беспокоюсь — до среды лорд Темплтон еще может кое-что предпринять.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Хайнес. — Будьте уверены, я никому не позволю причинить вред милорду! Мы не раз бывали в переделках, но он всегда выходил победителем.

— Надеюсь, так будет и в этот раз, — слегка улыбнулась Антея. — Но вы правы: рисковать нельзя.

Она попрощалась с Хайнесом и отправилась домой через парк.

Тени уже удлинялись, птицы смолкали.

Антея наслаждалась прекрасным, безмятежным пейзажем, и невозможно было поверить, что на свете существуют люди, готовые подобно лорду Темплтону убивать ради денег.

Но тут она вспомнила, что уже вечереет, и последние пятьдесят ярдов до Дауэр-Хауса бежала со всех ног, испугавшись, что Гарри вернулся и ей придется объяснять свое отсутствие.

Не то чтобы она не хотела рассказывать брату о визите доктора Гроувза и о маминой микстуре от весенней лихорадки.

Этого-то она утаивать не собиралась.

А вот расспросов Гарри о возможных встречах с маркизом она бы предпочла избежать.

Еще меньше ей хотелось, чтобы брат заподозрил, будто маркиз для нее теперь не просто новый владелец имения, о котором говорят со страхом и даже ненавистью, но человек, значащий неожиданно много.

» Раз я спасла ему жизнь, — рассуждала Антея. — вряд ли мне теперь может быть безразлична его жизнь «.

Но почему-то ей не хотелось делиться этим с Гарри.

Ей повезло: в доме была одна нянюшка, и она стала ворчать по поводу столь долгого отсутствия своей воспитанницы.

— Мне казалось, милорд, имея такую пропасть денег, мог бы заплатить доктору, а не утруждать тебя! — возмущалась она.

— Но ты же знаешь не хуже меня, нянюшка, мамины снадобья на травах действуют гораздо эффективнее, чем обычные лекарства, которые может прописать доктор Гроувз.

— А чем плохи лондонские доктора? — парировала няня. — Я слышала, даже его королевское высочество часто советуется с ними.

Антея рассмеялась.

— Не думаю, что маркиз часто хворает. Просто болезнь застала его врасплох. Ты же знаешь, весенняя лихорадка никого не щадит.

— Ну так постарайся сама не подхватить ее, — предупредила няня. — Мне довольно хлопот и без того, чтобы лечить тебя или Гарри!

С этими словами она удалилась на кухню.

Антея не обижалась на нянюшку: ее резкость была вызвана лишь тем, что она очень любит своих» ребятишек»и так переживает за них, что любая возможная угроза их благополучию наполняет ее сердце тревогой.

Когда пришел Гарри, Антея переоделась в простое муслиновое платье, которое всегда надевала на ужин.

За столом брат долго рассказывал ей о последствиях пожара на ферме Джексона и о планах строительства новой маслобойни, так как от старой остался лишь обугленный остов.

Эта проблема заполняла его целиком до самого отхода ко сну, а на следующее утро он так торопился в Квинз Ху, что завтракал в задумчивом молчании.

Когда он уехал, Антея подумала, не отправиться ли ей в особняк — разузнать о здоровье Иглзклифа.

Но там будет Гарри! Значит, ей идти нельзя.

Она не сомневалась — если маркизу действительно станет хуже, Хайнес пошлет за ней.

В то же время неизвестность угнетала ее, и она бродила по дому как неприкаянная.

Ясно было только одно: если возникнет необходимость вновь готовить для маркиза микстуру, то придется пойти за травами в сад Квинз Ху, поскольку здесь она уже все оборвала.