М. Стоун - Смена власти

— Первое, что я собираюсь сделать, потратить каждый цент на погашение своих долгов, — сообщаю я Трею, пока мы с ним садимся на заднее сидение внедорожника. — Я расплачусь со студенческими кредитами, которые я выплачиваю с момента окончания колледжа, погашу свои кредитные карты, кредит на автомобиль и тогда смогу подумать о том, куда инвестировать оставшиеся средства.

— Я думаю, ты должна купить себе то, что всегда очень хотела, — отвечает Трей, покачивая в знак согласия со всеми моими озвученными мыслями. — Существует же что-то, чего тебе хотелось больше всего.

— Я всегда мечтала о лошади, — вспоминаю я о том, как умоляла папу о ней, после того как мы переехали в штат Теннесси. Это место могло стать идеальным для заведения лошадки, поскольку там уже был сарай и небольшое, отгороженное пастбище.

— Ладно, я – то больше думал насчет ювелирных изделий или спортивной машины, — отвечает Трей, понимая, что Манхэттен и лошади не особо сочетаются.

— Как черный «Мустанг» 65 модели? — спрашиваю я с усмешкой. — У меня никогда не было особого интереса к вождению «Феррари» или «Мазерати».

— Уверен, ты изменишь свое мнение, если когда-нибудь окажешься за рулем Феррари. Существует причина, почему они берут столько денег за машину.

Он смотрит на меня таким взглядом, будто я, откровенно говоря, даже не догадываюсь, что теряю.

— Думаю, что найдется достаточно простаков, готовых заплатить любую цену, которую запросят, — отвечаю я насмешливо. — Вроде тех парней, кто хотел бы заплатить четыреста пятьдесят тысяч за бронированный внедорожник.

Энтони начинает хохотать от моей ремарки.

— Устрой ему «райскую жизнь», Мэнди.

Трей только откидывается на сиденье с ухмылкой на лице.

— Даже не буду удостаивать такое ответом.

— По словам Ромео, ему удалось разболтать прекрасную молодую кассиршу, — сообщает нам Энтони. — Карли сняла полтора миллиона наличными и еще восемнадцать взяла в форме банковского чека.

— Итак, значит, агент Митчелл должен искать переводы примерно пяти или пяти с половиной миллионов, — отвечаю я, думая, что она, вероятно, потратила их на другие вещи.

— Я пошлю ему сообщение, дав понять, что пять с половиной миллионов ушли со счета, и он может оттуда разобраться с этим, — говорит Трей, доставая из кармана телефон, чтобы отправить сообщение агенту.

— Ромео встретиться с ребятами из Четумала, а затем они направятся на поиски белого дома к северу от маяка, — добавляет Энтони, оглянувшись. — Если она все еще в городе, то они обнаружат ее местонахождение в ближайшее время.

— Могут ли они вернуть его обратно? — спрашивает Трей, морща лоб. — Не похоже, что она была в бегах или что-то в этом роде.

— Нет. Они будут только приглядывать за ней, пока ФБР не соберет достаточно доказательств для ее экстрадиции, — объясняет он. — Мы можем значительно ускорить этот процесс.

Я вижу через зеркало заднего вида, как на его лице расползается широкая улыбка.

— Сколько я должна отложить на налоги? — спрашиваю я, вдруг понимая, что не подумала об этом аспекте выигранных нами денег.

— Наверное, триста или около того, — говорит Трей, и явно, что это только предположение. — Как я уже говорил, я никогда прежде не выигрывал деньги в азартные игры, так что я должен спросить у своего бухгалтера. К тому времени как налог будет уплачен, это, в любом случае, будет словно капля в море.

— Для тебя может быть, но точно не для меня, — резко отвечаю я, раздраженная его беспечностью.

— Они отправили деньги на мой счет, так что, если и будет какой-то налог, то он будет взят с моего счета, а не твоего.

Он сужает глаза, как будто я раздражаю его своей болтовней.

— Это могло бы означать, что эти деньги — подарок для тебя, — выпаливаю я. — Тогда это будет налог на дарение, который должен быть уплачен.

— Ты права, а кто платит этот налог? — спрашивает он, демонстрируя свою ухмылку всезнайки.

— Знаю… даритель, — смягчаюсь я, и поворачиваю голову к окну.

Я понимаю, Трей не поймет этого, но мне не нравится ощущение, что деньги даются из жалости. Я бы предпочла работать и зарабатывать любым способом вместо такой явной подачки.

— Ты как-то плохо реагируешь на подарки, — он протягивает руки и начинает щекотать мои ребра. — Я хочу, чтобы ты поработала над этим, потому что я буду настаивать на этом, так как собираюсь тебя немного побаловать.

Я хихикаю, более не в состоянии сохранять раздражающее его поведение.

— Я сказала тебе, что деньги никогда не были моим мотиватором, и я, конечно, никогда не просила никаких подачек, — говорю я ему, озвучивая основные моральные ценности, глубоко укоренившиеся во мне.

— Прекрасно, но деньги, которые мы выиграли вместе, были чистыми. К тому же, они мне не понадобятся, — говорит он, пытаясь в очередной раз объяснить свои рассуждения. — Так что расслабься и наслаждайся отдыхом. По словам адвоката, Тайлер и я получим наши первые дивиденды примерно через месяц.

— Я только могу представить, как этот чек будет выглядеть, — отвечаю я, зная, что, скорее всего, речь пойдет о миллионах.

— Если будет столько же, как и в прошлом квартале, то сумма немного превысит сорок миллионов, — говорит он, не в силах сдержать усмешку. — Вот почему я говорю, что позабочусь о налогах.

— Сорок миллионов, — бормочу я, пытаясь просто постичь, что я бы делала с такими деньгами. — Ты уверен, что сможешь протянуть на них целых три месяца?

— И мне эти деньги дались легче, чем тебе чек, который ты держишь в руках, — говорит он с довольно страдальческим выражением на лице. — Не думай, что я чувствую себя прекрасно, раз это пришло ко мне. Ведь все это только из-за того, что кто-то убил моего отца. Независимо от того, как я пытаюсь логически обосновать происходящее, у меня такое ощущение, что эти деньги в крови.

Энтони заезжает на парковку перед банком, паркует внедорожник и откидывается на свое сиденье.

— Между вами двоими, определенно, назревают чудовищные противоречия, которые придется преодолевать, — говорит он, и в его глазах заметен гнев. — В ближайшие годы ты получишь миллиарды долларов, — говорит он, фокусируя свое внимание непосредственно на Трее. — Если ты хочешь гордиться этими деньгами, то сделай что-то хорошее. Ты можешь начать с помощи Нолану и Эйлин. Приведи в порядок «Firefly Media», как предложил Джек.

— Ты прав, — говорит Трей, избавляясь от своих эмоций. — Я помогу им. Отец помог бы Биллу, если бы у него был шанс.

— И ты, — произносит Энтони, поворачиваясь в мою сторону. — Это не твоя вина, что твой отец все испортил для своей семьи. Он связался не с тем парнем и потерял значительно больше, но опять же, это не твоя вина. Так что перестань вести себя так, словно ничего не заслуживаешь. Вы оба заслужили это, как никто другой. А пока, вы видите человека, сидящего на автобусной остановке?

— Да, — отвечает Трей, глянув на угол улицы.

— Пойди и отдай ему все наличные деньги, которые ты носишь под толстым зажимом для денег, — говорит Энтони, уставившись на Трея, пока тот вытаскивает наличность.

Затем он поворачивается ко мне.

— Ты пойдешь обналичивать этот чек, возьмешь несколько тысяч наличными и отдашь ему пару кусков, — говорит он с блеском в глазах. — Вы двое не только сделаете его день, но он будет вспоминать вас до самой смерти.

— Ты прав, — говорит Трей, открывая зажим, где, по крайней мере, внутри находятся двадцать пять сотен долларов. — Ты обналичишь свой чек, а я пойду поговорю с ним, — инструктирует он меня, прежде чем открыть дверь и выйти из внедорожника.

Страх отражается на лице мужчины, когда я подхожу к скамейке, на которой он сидит. Я ободряюще ему улыбаюсь, но он отдвигается на край, когда я присаживаюсь рядом с ним. Я вижу таких людей постоянно, но до этого момента я только на мгновенье задумывался о них, но ничего не давал им больше, так как предполагал, что в стране существует множество программ, которыми они могут воспользоваться.

— Хороший день, — говорю, пытаясь завести разговор.

— Да, я рад, что начинает теплеть, — отвечает он, потирая рукой вдоль другой, словно ему холодно. — Я не завтракал, — ворчит он, глядя на «Старбакс», находящийся дальше по улице за углом.

— Могу я угостить вас кофе? — спрашиваю я, чтобы начать хоть с малого.

— О, это было бы ужасно мило с вашей стороны, сэр, — произносит он, глядя на меня своими большими карими глазами. — У меня сейчас трудный период.

Его губа начинает дрожать, и он вновь опускает глаза на асфальт перед собой.

— Ну, ваша судьба скоро может измениться, — отвечаю я, делая паузу, чтобы привлечь его внимание. — Я только что выиграл кучу денег и хотел бы поделиться ими с вами.

— Со мной? — выдыхает он, оглядываясь по сторонам, словно стараясь обнаружить скрытую камеру, скрытую где-то в тени. — Почему вы собираетесь поделиться ими со мной?

Он смотрит на меня с недоумением.

— Потому что считаю, что если я поделюсь своей удачей с вами, тогда, может быть, мне воздастся сторицей позже, — отвечаю я, в очередной раз делая паузу, чтобы мои слова дошли до него.

— Вы знаете, я верю, что это произойдет, — говорит он, кивая головой и слабо улыбаясь.

— Я хочу, чтобы вы взяли их, — говорю я, передавая ему стопку стодолларовых купюр, сложенных пополам. — После того, как вам все-таки повезет, мне бы хотелось, чтобы вы помогли кому-то другому, от кого отвернулась удача. Ладно?

— Я... Я... конечно! — выдыхает он, глядя на стопку и разглядывая Бенджамина Франклина, изображенного на каждой из купюр. — Я не могу поверить в это. Кто вы?

— Я — Трей Эддисон, а вы? — спрашиваю я, протягивая руку для рукопожатия.

— Марвин Льюис, — говорит он, глядя на мои туфли. — Я начищал туфли, как у вас, на протяжении более сорока лет, но едва ли кто-то сейчас будет чистить ботинки, — объясняет он и в уголках его глаз заметны слезы.

— Вы правы, большинство людей даже не носят туфли, — добавляю я, глядя на потрепанную старую кожаную обувь на его ногах. — Где вы работаете?

— Вон там, — он указывает в направлении банка. — Раньше я работал целый день. Это единственное, что я умел. Я начал помогать моему старику, когда еще был маленьким.

Мэнди выходит из банка и идет по тротуару по направлению к нам.

— У моей подруги тоже есть кое-что для вас, — сообщаю я ему, когда Мэнди останавливается с другой стороны от него.

— Это Марвин. Он чистит обувь прямо там, рядом с банком. Он проработал на этом месте более сорока лет.

— Люди больше не чистят свои ботинки, — отвечает Мэнди с выражением понимания на лице. — Мне хотелось бы, чтобы вы взяли деньги и купили себе что-нибудь, — добавляет она, протягивая ему еще одну пачку стодолларовых купюр.

— Я начинаю задаваться вопросом, я умер и попал на небеса? — говорит он со смехом, оглядываясь вокруг, словно он до сих пор задается вопросом, а не снимает ли его скрытая камера. — Я собираюсь помочь моему приятелю Максу, — говорит он мне с искрой в глазах. — У него в жизни тоже черная полоса.

— Есть много мест, где вы можете получить помощь, — Мэнди сообщает ему, гладя рукой его сутулые плечи.

— Знаю, — отвечает он, поморщившись. — Просто тяжело смотреть людям в глаза, когда ходишь с протянутой рукой каждый день. Я делаю это, только когда совсем отчаиваюсь.

— Вам следует идти туда сразу, как только вам холодно или вы голодны, — говорю я ему строго. — Вам не играет на руку тот факт, что времена изменились. Просьба о небольшой помощи не делает вас плохим человеком. Кроме того, вы уже не в том возрасте, чтобы научиться делать чего-то новое.

— Полагаю, вы правы, — говорит он с покорностью, очевидно, не уверенный, что есть надежда на лучшее будущее. — Я просто не могу поверить во все это, — добавляет он, глядя на кучу денег, лежащих у него на коленях. — Где я буду хранить их?

Он смотрит на тележку, служащую ему в качестве дома на колесах.

— Я вам скажу, — говорит Мэнди, придумывая на ходу. — Возьмите триста долларов и приведите себя в порядок, купите новую одежду. Я обещаю сохранить всю остальную сумму, и мы встретимся здесь с вами завтра в полдень, пойдем в банк, и вы положите деньги в ячейку, чтобы сохранить их.

Старик смотрит не нее, затем вниз на кучу денег, и потом снова на нее, пытаясь определить, может ли он ей доверять.