В проеме кирпичной двери стоял невысокий, плотный мужчина, направляя на них пистолет.

За мгновение до выстрела всем своим матерым существом Кнуров понял, что тот будет сейчас стрелять.

Откинув фонарик вправо, он метнулся влево, схватив Нику, упал вместе с ней на пол, не выпуская ее из рук, быстро перекатился и сел, упершись спиной в бетонный выступ, на котором стоял ящик. Он проделал это с молниеносной скоростью, так что Ника не успела ничего понять, испугаться, а только слышала аккомпанемент звучавших в маленьком закрытом пространстве комнаты, как взрывы, выстрелов.

Мужчина перестал стрелять, включил фонарик и вошел в комнату.

И тут раздался другой голос:

— Да ладно вам, Геннадий Петрович, бросьте вы свою пукалку! Или лучше вас называть Михаилом Ивановичем?

Ни Кнуров, ни Вероника не могли видеть, что там происходит, но, судя по тому, как переместился луч фонарика, Михаил Иванович повернулся на голос.

— Что ж вы, голубчик, в вашем-то возрасте и при вашем служебном положении взялись в кладоискателей играть, девушек милых запугивать? Не солидно как-то! — И тот же голос, резко изменившись из добродушно-пеняющего в беспрекословно-приказной, отчеканил: — Пистолет на пол! Быстро!

Громко грохнул тяжелый пистолет о бетонный пол.

— Руки за спину! На выход! — раздался следующий приказ.

— Тебя не задело? Ты не ушиблась? — спросил тревожно Кнуров.

— Вроде нет. А тебя?

— Нет!

— Ты что, злишься? — удивилась Вероника.

— Да уж!

— Но все же хорошо!

— А если б он в тебя попал?

— Ну не попал же! Да и что со мной могло случиться, ты же рядом!

— Да что угодно — пуля-дура! — возмутился Кнуров.

— Сереж, ты на кого злишься-то?

— На Деда!

Ника не успела спросить, на какого такого Деда, он ответил сам:

— А не надо на меня злиться! Ну, виноваты, замешкались ребята немного. Девушка-то права: ты и сам справился, и обошлось же все!

Сергей, продолжая держать Нику за талию, встал вместе с ней, забыв поставить Веронику на пол.

— Да запросто мог в нее попасть! — ответил он в темноту.

— Ну, все, все, извини! Цела твоя красавица? — задушевно поинтересовался мужчина.

В комнате по-прежнему было темно, фонарик, который отшвырнул Сергей, разбился, в сарае происходили какие-то действия, там мелькали лучи фонарей, но это помещение оставалось в непроглядной тьме.

— Я цела, спасибо! — сказала Ника, не забыв о хороших манерах, и шепотом попросила: — Кнуров, поставь меня на пол.

Он не ответил, на пол ее не поставил, а прижал сильнее к своему боку.

— Так! — обрадовался чему-то голос. — Значит, «поставь на пол»! Очень хорошо! Дайте свет сюда! — крикнул он.

Поскакав по стенам, комнату залили несколько сильных лучей небольших ручных прожекторов.

— Ну-с, посмотрим на ваше наследство, Вероника Андреевна, — сказал Дед.

И Ника, наконец, его рассмотрела — среднего роста, плотный, добродушный, совсем обычный на первый взгляд дядька, но, присмотревшись, поняла, что ой как обманчив этот первый взгляд!

Три человека встали вокруг бетонного уступа, освещая содержимое ящика, Кнурова с Никой, прижимавшего ее к себе одной рукой, за талию, так и не опустив на пол, и стоящего рядом генерала.

Дед взял папку, раскрыл ее, пробежал глазами документ, перевернул, так же быстро пробежал взглядом еще три листка, лежавшие в ней.

— И что там? — спросила Ника.

— К сожалению, не могу вам пока сказать, Вероника Андреевна, — мягким, почти извиняющимся тоном оповестил он.

— Простите, пожалуйста, — в ответ ему тоном пай-девочки обратилась Ника. — Нас не представили, и я не знаю, как вас зовут.

— Федор Ильич, а эти орлы, — он ткнул папочкой в сторону Кнурова, — называют меня Дедом или Генералом. Как вам удобней.

— Федор Ильич, я так поняла, что вы заберете эти документы и я их не увижу?

— Дело в том, Вероника, что эти бумаги являют собой государственную тайну, но я вам обещаю, что вы узнаете их содержание. Сергей, может, поставишь девушку? — усмехнулся Дед.

— Ей и так удобно, — ответил Кнуров, еще не успокоившись от страха за Веронику.

— Простите, Федор Ильич, — обратилась Ника, стараясь при столь странном положении в пространстве сохранить гордую осанку. — Вы действительно генерал?

— Да, генерал-майор ФСБ.

— В таком случае я хотела бы вас попросить. Когда вы изучите эти документы и поймете их значимость и важность, вы и все, кто будет с ними работать, помните, что мой дедушка, брат моей родной бабушки, Былинский Олег Игоревич, сделал все, чтобы сохранить и уберечь эти бумаги от тех, кто хотел использовать их в личных, корыстных целях. Он оберегал их и это золото с войны, надеясь, что наступят времена, когда они смогут принести пользу стране и попадут в надежные руки, пожертвовав для этого своей жизнью, которую ему пришлось прожить под чужим именем, практически нелегально, — выдержав официально-патетический тон, сказала Ника.

— Я об этом знаю, Вероника, преклоняюсь перед вашим дедом и глубоко его уважаю. Вижу, что внучка ему под стать!

— А у меня есть еще один дедушка! Не менее заслуженный и, слава богу, живой, он тоже беглый и немного нелегал, надеюсь, что его за это не будут преследовать власти, — озорно добавила Ника.

— Поверьте мне, вашему дедушке Василию Корнеевичу ничего не угрожает!

— Большое спасибо! — поблагодарила она. — Теперь мы можем отсюда выбраться?


Кнуров отвез Веронику к себе домой, расцеловал и сказал:

— Спи, отдыхай, булькайся в ванной, делай что хочешь, только не вздумай сбежать! Я закончу с Дедом все дела и вернусь! Василию Корнеевичу я все сообщу! — не удержавшись, поцеловал еще раз и ушел.

Ника устроилась на диване в гостиной, укрыла ноги пледом, прилегла на подушку, решила посмотреть новости, взяла в руки пульт и уснула, не успев включить телевизор.

Там ее и нашел Сергей, вернувшись домой поздно ночью.

Она проснулась сразу, как только он присел возле нее на край дивана.

— Ты такой усталый, тебе надо поспать, — сказала она, обнимая его.

— Поспать надо обязательно, но потом! — ответил он, сграбастав ее вместе с пледом с дивана.

— Когда потом? Утром следующего дня?

— Это как получится, может, и утром!

— У тебя что, еще какие-то дела? — не поняла Ника.

— У меня ты!

Заснули они почти что тем самым утром следующего дня, переплетясь ногами и руками, последним осмысленным движением укрыв друг друга одеялом.


Днем, побросав свои работы, мужики приехали к Антону, всем было ужасно интересно узнать подробности дела о наследстве.

Погода баловала, солнце разошлось не по-весеннему, поэтому стол по традиции накрывали на террасе.

Сергей позвонил и сообщил, что они с Никой уже выезжают.

Наталья расставляла тарелки, Дина раскладывала возле них салфетки, ножи и вилки, Василий Корнеевич брал овощи из большой миски, которая стояла рядом с ним на столе, и, порезав, красиво раскладывал на два блюда.

— Василий Корнеевич, — обратилась к нему Ната. — У нас с Диной к вам просьба.

— Слушаю со всем вниманием!

— Давайте свадьбу у нас справлять, места много, и Миша с Диной живут через улицу, мы всех гостей можем разместить.

Василий Корнеевич не успел ответить — на террасу вошел Антон, неся поднос с рюмками, стаканами и бокалами.

— О чем беседуем? — спросил он.

— О Сергее с Никой, — ответила Ната.

— Да, Василий Корнеевич, — поставив поднос на стол, обратился он к дедушке, — я хотел предложить, давайте свадьбу у нас справлять. Мужиков наших приедет много, а места у нас полно!

Дина с Натой переглянулись и рассмеялись.

— Какая свадьба? — спросил Кнут.

Они с Пиратом принесли мангал и устанавливали его недалеко от террасы.

— Сергея и Ники, — ответила Дина.

— А что, они женятся? — удивился Кнут.

— Да сразу все было понятно всем, кроме них двоих, — спокойно сказал Пират.

— Не скажи, брат, — возразил Стечкин, складывая дрова, которые принес, возле мангала. — Я волновался, вы же знаете Матерого, да и девушка с характером, запросто могли так и разойтись после окончания дела.

— Да кто бы дал! — возмущенно всплеснула руками Дина. — А старшие товарищи на что?

— Стали бы они нас слушать! — возразил Мишка, подойдя к жене и поцеловав ее в щеку.

— Подождите! Мы их уже и поженили, а Василия Корнеевича даже не спросили! — смутилась Ната.

— Я тоже волновался, что они так и разойдутся, ничего не поняв, — ответил Василий Корнеевич. — Они оба сильные, настрадались в жизни, могли и не решиться. Но я бы не торопился с утверждением, что они поженятся, на всякий случай, чтобы не сглазить, — усмехнулся он.

— Да о чем речь, я не понял? — спросил возмущенно Игорь Весин, он же Кнут.

— Да о том, что все сразу увидели, как они друг другу подходят, — разъяснял ему Антон. — Только Матерый есть Матерый, так бы и отпустил девушку после дела. Но, слава богу, ему пришлось спасать даму от простуды, а потом героически прикрывать грудью в подвале. От этих подвигов мозги у него встали на место.

— Да с чего вы решили, что у них все сладилось? — вопрошал недоверчивый Кнут.

— Да с того, что они двое суток отсутствуют и проводят это время вместе! — вразумляла его Дина.

— Ну и что? Они делом занимались, по адресам ездили!

— Вот они сейчас приедут, тогда и посмотрим! — сказал Пират, прекращая дискуссию.

Стол накрыли, дрова в мангале прогорели, став углями. Сегодняшнее событие организовали спонтанно, поэтому шашлык не предусматривался, решили по-быстрому запечь рыбу на решетке.

Антон встретил прибывших виновников маленького торжества и матримониальных переживаний всех друзей. Он пожал приветственно руку Кнурову и двинулся было к пассажирской дверце, но Кнуров, чуть придержав его, сам распахнул для Вероники дверь и протянул руку.

— Здравствуйте, Антон, — поздоровалась Вероника, выбираясь из машины.

— Здравствуйте, Вероника, — многозначительно улыбаясь, поприветствовал Ринков и, не удержавшись, хмыкнул.

Они подходили к террасе, на которой, выстроившись в ряд, их встречала вся компания.

— Ну что мы говорили? — спросила Ната у Кнута.

— Понятно, — вздохнул он. — Свалит на бедного зама всю работу!

— Ты еще пожалуйся: «А спать-то когда»! — поддела его Дина.

— Вот именно! — ворчнул наигранно Весин и еще раз вздохнул.

После приветствий, во время которых Кнуров продолжал держать Нику за руку, не отпуская ни на минуту, чем вызвал переглядывания и понимающее хмыканье окружающих, все расселись за столом, кроме Антона.

Мангал, от которого уже не валил дым, перенесли к самой террасе, чтобы Антону, жарившему на решетке рыбу, был слышен весь разговор.

— Начну с главного, — сказал Кнуров без лишнего пафоса. — Василий Корнеевич, я не прощу у вас руки Вероники, а просто ставлю вас в известность: я женюсь на вашей внучке, и как можно быстрее!

— Ну что ж, Сережа, кому и доверять Никушу, так только тебе. Если она, конечно, согласна.

— А меня, дедушка, — тоном школьницы, закладывающей одноклассников на общем собрании, заявила Вероника, — никто пока не спрашивал.

— Вероника Андреевна, вы выйдете за меня замуж? — быстро спросил Кнуров.

— Ну… — с сомнением протянула Ника.

— Ника! — призвал ее к порядку Кнуров.

— Он слишком любит отдавать приказы, дедушка! — изображая глубокую задумчивость, размышляла Вероника.

— Никуша! — попенял теперь ей дедушка, улыбаясь.

— Он все время указывает мне, что я должна делать, — все с тем же сомнением в голосе перечисляла Ника.

Компания, стараясь сдержать рвущийся хохот, веселилась вовсю устроенному Вероникой спектаклю и тихо сатанеющему от неожиданности Матерому.

Ну, не откажет же она ему?!

— Ника! Отвечай немедленно! — приказал он командирским до суровости тоном.

— Вот видишь, дедушка! — нежной незабудкой проворковала Вероника.

— Ника! — взмолилась Наталья и, не выдержав, рассмеялась в голос, вытирая выступившие сразу же слезы.

— Да! — ответила Ника.

— Ника, прекрати! Отвечай сейчас же! — потребовал Кнуров.

— Я же сказала «да», — улыбнулась она.

— Да?!

— Да, я выйду за тебя замуж!

— О господи! Если раньше не загонишь меня в гроб своими шутками! — проворчал жених, не пуганный ранее. Он даже вспотел от волнения.

— За это нужно срочно выпить, — предложил смеющийся Антон. — Сегодня никто никуда уже не едет, так что за руль никому не садиться! Пират, наливай!