Неужели это все происходит с ней?

— Мне жаль, что так получилось, Франческа, — неожиданно сказал Брэг. — Я знаю, он вел себя низко, когда ты пришла к нему.

Она неуверенно кивнула, ощущая, что решительность ее покидает.

— Извини, что вмешиваюсь в твою личную жизнь. Просто… меня это очень беспокоит.

Она посмотрела ему в глаза:

— Я знаю. Он был отвратителен, совершенно отвратителен. Такой жестокий…

Брэг потянулся к ней, все происходящее стало казаться нереальным. Франческа склонила голову на грудь Брэга, его руки обхватили ее, она тихо всхлипнула. Чувствуя, как напряглись мышцы его тела, она подумала, что надо немедленно взять себя в руки и остановить это безумие. Франческа выпрямилась и отерла слезы.

— Как ты думаешь, он сможет меня простить?

Брэг положил руку ей на шею, прямо под тугой узел волос.

— Он не из тех, кто умеет прощать. Даже в случае, когда прощать, в общем, не за что.

В объятиях Рика ей стало спокойно, вспомнились романтические моменты их жизни; все же он очень красивый и смелый мужчина. Но она любит Харта. Франческа поспешно отодвинулась от Брэга.

— Прости, что вела себя как избалованная капризная дурочка.

— Ты совсем не такая, Франческа. Ты храбрая и сильная, а Харт бездушный болван.

Она серьезно посмотрела на Брэгга:

— Он сказал, что между нами все кончено, сказал, что ему безразлично все, что сегодня со мной произошло. И еще сказал, что никогда меня не любил.

Брэг смотрел на нее округлившимися от ужаса глазами.

— Бог мой! Как ему хватило совести! Он испорченный до мозга костей эгоист, как можно быть таким бесчувственным, беспокоиться только о себе!

Неожиданно у Франчески появилось желание защитить Харта.

— Если он меня не любит, — и никогда не любил — тогда между нами все кончено, и я ничего не смогу изменить.

Лицо Брэга стало напряженным. Франческа ожидала, что он станет убеждать ее, что Харт ее любит, но Рик молчал. Наконец, он произнес:

— Мне не нравится, что ты в таком состоянии, Франческа. Я знаю, ты мне не поверишь, но прошу тебя прислушаться. Все будет хорошо. Возможно, не завтра или послезавтра, но скоро все будет позади.

Он старался убедить ее, что она переболеет Хартом и жизнь ее наладится.

Франческа резко повернулась к Брэгу. Она любит Колдера, а если ее чувства останутся без ответа, значит, любовь была просто иллюзией, но она сделает все, чтобы вернуть эту иллюзию в жизнь.

— Пожалуй, я пойду. Уже поздно, а завтра у меня много дел.

— Конечно. — Брэг переключил скорость. — С чего начнешь расследование?

Франческа с трудом улыбнулась:

— Джоэл поговорит с соседями, возможно, найдется свидетель событий этого вечера. Думаю, следует действовать с самого начала и нанести визит Саре.

— Хорошая идея. Когда закончишь, приезжай в управление, расскажешь, что удалось выяснить, заодно составим план дальнейших действий.

Франческа задумалась. Полиция уже занимается этим делом, вне всяких сомнений Брэг возглавит расследование, чтобы иметь возможность уберечь ее от неприятностей. Может, Ньюману и Генриху удастся завтра обнаружить какие-то следы и улики.

— Хорошо.

Они уже миновали подъездную дорогу к дому, и перед Франческой простиралась широкая лестница, ведущая к входной двери.

— Спасибо тебе за все, Рик, — поколебавшись, сказала она. Он окинул ее пронзительным взглядом:

— Ты не должна ни за что меня благодарить. Франческа еще раз улыбнулась, пожелала спокойной ночи и вышла из автомобиля. Поднимаясь по ступеням, она думала о том, что Брэг смотрит ей вслед и ждет, когда она войдет в дом; во времена их прошлых расследований он провожал ее до входа, а частенько и до самого холла.

Закрывая за собой дверь, Франческа услышала звук отъезжающего автомобиля.

Она заперла дверь, и мысли вновь закрутились вокруг разговора с Хартом, сердце подпрыгнуло и заныло в груди. Как бы она справилась без помощи Брэга.

Он оказался более преданным другом, чем она могла ожидать. Он всегда был для нее надежной опорой, как скала. Он не предал ее даже в такой ситуации, понимая, что нужен ей, как, возможно, никогда раньше.

Вспыхнул свет в холле.

От неожиданности Франческа подпрыгнула и увидела на лестнице силуэт отца, одетого в синий халат и шлепанцы. Было очевидно, что он только встал с постели.

— Тебе не стоило меня ждать, папа, — сказала Франческа, облизнув сухие губы.

Эндрю Кэхил был седовласым, полным мужчиной с пышными бакенбардами, обрамлявшими круглое лицо.

— Что случилось, Франческа? — Он бросился к дочери и взял ее за руки. — Что с твоей щекой?

Франческа улыбнулась:

— К несчастью, кто-то хотел причинить мне боль, папа, и сделал все, чтобы моя свадьба с Колдером не состоялась, а я попалась на удочку. Мне так стыдно!

Эндрю обнял ее и прижал к груди.

— Твоя мать была в истерике, боялась худшего. Сейчас она заснула. После звонка Рика она едва не потеряла сознание.

— Простите меня.

— Кто это сделал? Расскажи, что же произошло? — В глазах отца появилась тревога.

Франческа выдохнула, собираясь с мыслями:

— Мне прислали записку с просьбой срочно приехать по одному адресу. Разумеется, не следовало обращать на это внимание, но я поехала в галерею и была заперта снаружи. Я пыталась разбить окно, но оно было высоко под потолком, и я несколько раз падала. К счастью, помощь все же подоспела, но был уже пятый час. Не волнуйся, со мной все хорошо, мне не больно.

— Слава богу! — воскликнул Эндрю.

— Я просила Брэга помочь найти человека, который так со мной поступил.

Эндрю сильнее прижал к себе дочь:

— Уверен, Рик доберется до сути этого ужасного происшествия. Ты виделась с Хартом?

Она потупила взгляд.

— Франческа? Уверен, ты уже представила объяснения своему жениху!

Она знала, что сейчас должна с осторожностью подбирать слова. Эндрю Кэхил не жаловал Колдера Харта, считал, что тот недостаточно хорош для его дочери, и не верил, что он сможет бросить волочиться за другими женщинами. Франческа глубоко вдохнула и заговорила:

— Да, я виделась с Колдером. Он в состоянии шока. Не каждый день мужчина принимает решение вступить в брак, а его невеста бросает прямо у алтаря.

— Позволь мне догадаться, что произошло. Ему нет дела до того, что с тобой случилось, он невероятно зол на тебя. — Тон Эндрю стал прохладным.

Люди считали, что такой человек, как Эндрю Кэхил, должен обладать мягким и спокойным характером, на самом же деле он был человеком упорным, много работал на родине в Иллинойсе, заработал состояние и имя в высококонкурентной среде переработчиков мяса благодаря недюжинному уму и хватке. Он был не тем человеком, которого можно игнорировать и не принимать во внимание его мнение. При необходимости он мог быть грозным и безжалостным.

— Ему есть дело, папа! — воскликнула Франческа, моля Бога, чтобы это было так. — Харт очень расстроен и сейчас не в состоянии вести разговор.

Эндрю сложил руки на груди:

— Рик привез тебя домой после того, как весь вечер вы вместе искали злоумышленника?

Она не могла понять, к чему он ведет.

— Да. Папа, я устала и хочу спать. Мы можем закончить разговор завтра?

— Разумеется. — Отец немного смягчился и поцеловал дочь в лоб. — И все же, Франческа, я постоянно задаю себе вопрос: за того ли мужчину ты решила выйти замуж?


В огромные окна здания на Бридж-стрит ворвалось утреннее солнце. Кабинет Харта занимал весь угол пятого этажа. Он повернулся и принялся разглядывать великолепный вид на залив, причудливо подкрашенный первыми лучами восходящего солнца.

В руке Харт держал бокал скотча — пятый или шестой за вечер, — счет которым он уже потерял. Что ж, вот и закончилась ночь.

Чувствуя подступающую головную боль, Харт встал, подошел к окну и принялся разглядывать стоящие на якоре грузовые суда и военные корабли-миноносцы. Снизу доносились редкие звуки улицы, хорошо просматривающейся сверху, в этот ранний час проезжая часть была почти пуста, если не считать нескольких кебов. Он знал, что через каких-то полчаса южная часть Манхэттена оживет, наполнится гулом снующих туда-сюда служащих, облаченных в сюртуки банковских работников, щеголеватых юристов и плохо одетых бухгалтеров, спешащих по своим конторам. Появятся торговцы устрицами на льду и продавцы горячих жареных каштанов; автомобили, повозки, кебы заполнят улицу до предела.

Харт выругался, сильнее сжав бокал. Наконец, он принял решение.

Все, несомненно, кончено.

Она не соизволила прийти на свадьбу, такое предательство невозможно простить и понять. Харт был уверен, что, возможно неосознанно, Франческа использовала эту записку в качестве предлога, чтобы не выходить за него замуж, поскольку не хуже его понимала, что их брак стал бы ошибкой.

Единственное, о чем он мог думать всю долгую ночь до самого утра, — их последний разговор, в котором Франческа умоляла о прощении и утверждала, что любит его. Если бы она действительно любила, никуда бы не поехала; самым важным в этот день для нее было бы их венчание. После церемонии они могли бы поехать в галерею вместе. Но Франческа его не любила, никогда не любила. Как больно это признавать. Только Рик вызывал в ней это чувство, его она любила, хоть никогда в этом не признавалась ни ему, ни Рику. Он всегда был для нее лишь вторым.

А сейчас стал никем.

Все же Харт задавался вопросом, говорила ли Франческа эти важные слова — я люблю тебя — его брату?

Несмотря на старания заглушить страдания виски, боль в груди стала лишь сильнее, она мучила его всю ночь и не утихла с наступлением утра. Однако он никогда не признается в этом даже самому себе, скрывая за плотной пеленой гнева, который предпочел сейчас остальным чувствам. Харту никогда не доводилось быть обиженным женщинами, не позволит он этого и впредь.

Харт громко выругался и швырнул стакан в стену. Треск разбившегося стекла не принес ни успокоения, ни удовлетворения; перед глазами стоял образ заплаканной Франчески, убеждавшей его в своей любви. Будь все проклято!

Харт прошел к рабочему столу и уставился в окно ничего не видящими глазами. Какой же он глупец. Никто не виноват, что он стал всеобщим посмешищем, возможно, наступит день, когда и он сможет посмеяться над собой.

Однако сейчас казалось, что он больше никогда не сможет даже улыбнуться. Предательство невесты подавляло, бередило душу и, черт возьми, доставляло нестерпимую боль.

Появление Франчески в его жизни было лучшим, что с ним происходило за все годы.

Он не должен страдать, следует наказать обидчика за отвратительный поступок. Таков закон жизни, правило для желающих выжить. Он никогда не сможет примириться с подобным к себе отношением, это не позволено никому, даже той, которой он был абсолютно предан. По этой причине он отказал ей от дома. Поэтому они не останутся друзьями. Поэтому он никогда не сможет доверять этой женщине.

Солнечный свет стал неожиданно ярким. Харт перевел взгляд на стену, но вместо солнечных бликов опять увидел ее лицо, льющиеся из глаз слезы, увидел такой, какой она была вчера вечером. Харт напрягся, с раздражением прислушиваясь к внутреннему голосу, кричавшему, что Франческа никогда бы не смогла обидеть человека намеренно, особенно любимого человека, и он напрасно поддается глупым мыслям…

Харт выругался, стараясь унять боль, запрещая себе вспоминать обо всех счастливых моментах, пережитых вместе с Франческой, из опасения, что они поглотят его, лишат здравомыслия.

Ведь она была его единственным и верным другом. Задумавшись о будущем, Харт ощутил приступ внезапного страха, хотя подобное было ему не свойственно; он почувствовал себя пугающе одиноким, хотя никогда не оставался в жизни один.

Тряхнув головой, он отбросил неприятные мысли.

Теперь все кончено, и ему будет легче. Все же Харт задумывался, сможет ли он, даже после предательства, не потерять веру в преданность Франчески. Будет ли в глубине души всегда верить ей? Он поспешно напомнил себе, что шанса доказать это он ей не предоставит.

Помимо воли его вновь захватили воспоминания о тех днях, когда она была рядом. Даже в самом начале их дружбы, когда они были еще чужими друг другу людьми, она отказывалась видеть в нем плохое. Когда его обвинили в убийстве Дейзи, Франческа боролась за него до последнего, в то время как все общество от него отвернулось…

Перед глазами опять появился ее образ — заплаканная, с исцарапанным лицом, в грязной одежде…

Тогда он не захотел слушать ее объяснения, он был для этого слишком зол и озабочен собой, чтобы вникать в смысл ее слов. Франческа была вне себя, когда ворвалась в библиотеку, но она была совершенно здорова. Ослепленный гневом, Харт недостаточно хорошо помнил этот момент.