Бренда Джойс - Смертельные обеты

— Эта кухня кормит всех обитателей острова, за исключением содержащихся в тюрьме, — громким голосом объяснил мистер Кокли.

Франческа увидела пробежавшую под столом мышь и подумала, что, наверное, это лучше, чем тараканы. Стоило ей так подумать, как она заметила таракана, скрывшегося в стенной щели.

К ним подошел охранник и обменялся несколькими фразами с начальником. Франческа внимательно рассматривала работников кухни и неожиданно увидела Генриетту, ставившую в печь огромный противень.

— Вон она, — сказала Франческа Брэгу, уже вглядывающемуся в лицо женщины.

Та закрыла дверцу печи и повернулась. От удивления глаза ее расширились.

Франческе было жаль, что Генриетта оказалась в работном доме. Когда-то она была толстушкой, сейчас же перед ней стояла очень худая женщина, казалось, за несколько месяцев она постарела на десять лет, некогда светлые волосы стали совсем седыми. Вместо красивой прически ее кудри были убраны в простой хвост.

— Как поживаете, Генриетта?

Женщина смотрела не на нее, а на Брэга, очевидно дававшего распоряжения Кокли.

— А вы как думаете? — Голос ее дрожал. — Мэри отправили в Бельвью. Слава богу, мой мальчик избежал наказания за то, чего не совершал! А я здесь, в этом чудовищном месте.

— Мне очень жаль, что суд вынес решение о вашем заключении. — Франческа и в самом деле сопереживала.

— Вы ненавидите мою семью — ненавидите всех нас!

— Ничего подобного. — Франческе стало немного легче, когда к ним подошел Брэг. — Мне очень жаль Мэри, откровенно говоря, я сочувствую ей больше, чем вам. И… я понимаю, почему Билл так поступил. Он защищал сестру.

— Вы лжете! — воскликнула Генриетта. — Вы заодно с этим отродьем Колдером Хартом!

Франческа застыла, не в силах вымолвить ни слова.

— Франческа и Харт были помолвлены, но вы не читаете газет, поэтому я вам сообщу, что свадьба не состоялась. Франческа не жена Харта.

Генриетта смотрела на него с удивлением.

— Газеты мы получаем редко, да и платить приходится втрое дороже. Я не могу себе это позволить.

— Я позабочусь о том, чтобы вы получали их ежедневно, Генриетта, — заверила ее Франческа, — и они не будут стоить вам ни цента. — Франческа была возмущена. Она поняла, что деньги прикарманивали охранники. — Вы любите читать? Я могу отправить вам книги.

Генриетта смотрела на нее во все глаза.

— Зачем вы пришли? Слишком уж вы добры. Что вам от меня надо?

— Мы хотели бы встретиться с Биллом, но занятия сейчас не проводятся, возможно, вы знаете, где его найти.

Женщина побледнела:

— Что вам надо от моего мальчика? Он честный человек и не сделал ничего дурного! У него неприятности?

— Нет, никаких неприятностей, Генриетта, — поспешила заверить ее Франческа. — Мы ведем расследование, его показания могут помочь. Это единственная причина, по которой мы ищем Билла.

— Я не видела его несколько месяцев и не знаю, где мой сын! Он такой хороший мальчик — учится на адвоката. Я верю, наступит день, когда он освободит Мэри.

Франческа немного растерялась. Мэри была психически не здорова, Генриетта не может об этом не знать. Однако сейчас не стоит убеждать беднягу, что Бельвью лучшее место для ее дочери.

— Когда вы последний раз видели Билла?

— Не помню, несколько месяцев назад. Он приходил на заседания суда. — Она горько рассмеялась.

Франческа взяла женщину за руку:

— Я понимаю, вы оказались в ужасном месте, мне очень жаль, что так случилось. Я обязательно пришлю вам книги. В октябре вы будете на свободе — в октябре этот кошмар закончится, Генриетта.

Из глаз женщины потекли слезы.

— Мне не нужна ваша забота. Я скучаю по Мэри. По Биллу. Я тоскую по дому, по семье… Она хорошая, мисс Кэхил, она никогда не желала отцу зла! Никогда!

— Мы знаем об этом. Разумеется, вы скучаете по дому, по сыну. — Франческа погладила женщину по плечу, боясь даже мельком взглянуть на Брэга.

— Он такой хороший мальчик. О лучшем сыне и мечтать нельзя! Он навещает меня каждую неделю. — Она внезапно замолчала, в глазах появился страх.

Франческа насторожилась:

— Билл навещает вас каждую неделю?

— Нет, нет. Я только мечтать могу об этом!

— Билл приезжает по выходным, миссис Рэндл? — вступил в разговор Брэг. — Вам лучше сказать правду. Мы проверим журнал регистрации посетителей. Никто не имеет права попасть на территорию без разрешения.

Генриетта побледнела, руки ее тряслись.

— Он приезжает ко мне почти каждые выходные — исключая время сдачи экзаменов.

«Бог мой», — подумала Франческа, поднимая глаза на Брэга.

— На этой неделе он приезжал? — сдавленно спросил тот.

— Да, — прошептала Генриетта. — Он был здесь в субботу утром.

Теперь Билл Рэндл становился первым номером в списке подозреваемых, составленном Франческой.

Понедельник, 30 июня 1902 года. Полдень

Прижимая к груди чехол для одежды, Мэгги Кеннеди шла по красивой чистой улице к клубу «Метрополитен». Подойдя к чугунной ограде, она заглянула во двор перед зданием из светлого мрамора и увидела подъехавшую к входу коляску и сидевших в ней трех красивых и дорого одетых женщин. Слуга в красной с золотом ливрее бросился открывать дверцу кеба, а несколько других слуг поспешили распахнуть перед дамами стеклянные входные двери. Смеясь и весело болтая, троица исчезла в роскошных интерьерах и, вне всякого сомнения, направилась в ресторан для дам.

Мэгги стояла не дыша. Эван был завсегдатаем клуба, как и большинство миллионеров города. Дамы, посещавшие «Метрополитен», были их женами, сестрами и дочерями. Возможно, и Франческа часто там ужинала. И Бартолла Бенвенте тоже.

Что она делает?

Она, Мэгги Кеннеди, никогда не сможет переступить порог такого клуба!

Ей не позволят даже пройти по подъездной дороге.

Мэгги вышла из своей квартиры на Десятой авеню почти час назад. До Пятьдесят девятой улицы она доехала по железной дороге, нанять кеб она не могла — цены были непомерно высокими, а она тяжелым трудом зарабатывала каждый цент, — поэтому дальше шла пешком до самой Пятой авеню, с любопытством разглядывая витрины. От Гранд-Арми-плаза она пошла вверх по улице.

Сейчас, разглядывая мраморный особняк, Мэгги кусала губы от досады и старательно подавляла в себе желание вернуться домой. Какая, право, глупость. Согласившись доставить новую английскую блузу, заказанную Франческой, домой к Кэхилам, она всего лишь надеялась увидеть Эвана, но боялась себе в этом признаться.

Ты влюбилась, моя глупышка? Одним поцелуем он завоевал твое сердце?

Она не хотела сейчас думать о муже. Он умер много лет назад, когда Джоэл был еще маленьким. Мэгги любила этого мужчину всем сердцем и, пожалуй, до сих пор любит. Она всегда будет скучать и мысленно разговаривать с мужем, чьи советы помогали ей и успокаивали. Мэгги знала, что сейчас он волнуется за нее. Несмотря на шутливый тон мужа, она знала, что Джош совершенно серьезен, более того, он абсолютно прав.

Что бы он ни говорил, этот человек не для тебя. Мужчины всегда находят сладкие слова для сладких девочек!

Мэгги мечтала, чтобы их с Эваном поцелуя никогда не было, чтобы он не доверял ей. Она истово желала, чтобы кто-то другой, не Эван Кэхил, спас ее в прошлом месяце от покушения маньяка.

Но он целовал ее — она сама ему позволила. Это было великолепно. Мэгги не предполагала, что сможет когда-то желать еще одного поцелуя мужчины, но она ошибалась. В его руках оживало все ее тело, в душе пробуждались дикие желания. В его объятиях она чувствовала себя защищенной, все казалось идеальным и правильным.

Эван открылся ей и рассказал о страсти к игре, долгах, разрыве с семьей и последующем примирении, о ребенке, которого носила графиня. Графиня Бенвенте носила его ребенка.

Мэгги задрожала. Нельзя сказать, что она питала ненависть к графине; она ее боялась. Несколько недель назад Бартолла приходила к ней. Сначала Мэгги решила, что дама собирается заказать новое платье, вместо этого графиня посмеялась над ее чувствами к Эвану и недвусмысленно заявила, что ей стоит держаться подальше от ее любовника. В каждом слове Бартоллы было столько жестокости, пренебрежения и злобы, что Мэгги была шокирована ее поведением. И она угрожала детям.

Когда Мэгги впервые увидела Эвана и Бартоллу, они показались ей удивительной, сказочной парой. Теперь стало ясно, что графиня низкая и вульгарная женщина. Мэгги не могла представить, что Эван окажется в ловушке и будет жить в браке без любви.

Она мечтала помочь ему — она по природе своей была человеком заботливым. Впрочем, сначала Мэгги старалась убедить Эвана, что он обязан жениться на графине и дать ребенку свое имя. Эван смотрел на нее с изумлением, не понимая, чем вызваны ее речи, ведь она никогда не симпатизировала графине. Эван принял решение, что не может заставить себя жениться на Бартолле, о чем и заявил Мэгги, но обещает взять на себя заботу о ней и о ребенке.

Мэгги очнулась от поглотивших ее мыслей, когда переходила Шестьдесят первую улицу.

Она испытала огромное облегчение, когда Эван признался, что отказался от опрометчивого брака, казалось, никогда в жизни ей не было так легко.

Какая же ты глупышка!

Он был обязан жениться на графине, и тебе это известно. Он ведь никогда не женится на тебе.

Джош прав. Она ведет себя глупо, очень глупо, словно в одночасье потеряла разум. Мэгги призывала на помощь здравый смысл, но, когда в дверь входил Эван Кэхил, здравомыслие вылетало в ту же дверь. Что бы ни случилось, Мэгги знала наверняка, что навсегда останется рядом с Эваном, он никогда не будет счастлив с такой злой женщиной, как Бартолла Бенвенте.

Впереди показался особняк Кэхилов. Мэгги почувствовала, как сдавило грудь. Она не видела Эвана с самого вечера субботы, когда в доме царила паника в связи с исчезновением Франчески. Мэгги полюбила Франческу и волновалась не меньше всех домочадцев. Она читала в газетах, что о новой дате свадьбы не будет объявлено никогда, но хотела надеяться, что все это пустые сплетни, кроме того, Джоэл заверил мать, что мистер Харт и Франческа сейчас близки, как никогда, просто у них небольшая размолвка.

Мэгги миновала ворота и пошла по дороге к дому, обратив внимание, что автомобиль Кэхилов стоит неподалеку от входа. Джоэл работал с Франческой по новому делу, будучи ее помощником, сын получал отличное жалованье, но самое главное, что он больше не воровал кошельки и сумочки у прохожих. Франческа, безусловно, имела влияние на ее сына.

Едва Мэгги поднялась на первую ступень, как входная дверь распахнулась, и на пороге появился Эндрю Кэхил, одетый в элегантный темный костюм и котелок. Он шагнул ей навстречу, помахивая тростью с красивой резной ручкой слоновой кости.

— Добрый день, Мэгги, — приветствовал он с улыбкой. — Франческа сегодня ушла еще на рассвете.

Мистер Кэхил всегда был очень любезен, как и его дочь. Мэгги покраснела и поздоровалась, очень некстати подумав, что сказал бы мистер Кэхил, знай, какие чувства она испытывает к его сыну. Мэгги смотрела, как он садится в автомобиль, моля Бога, чтобы отец Эвана никогда не узнал о ее романтических мечтах. Она улыбнулась Джонатану, стоящему у дверей, и вошла в холл, который каждый раз ошеломлял ее.

Она никогда не привыкнет к роскоши богатых особняков. Она ведь простая ирландская женщина, вынужденная шитьем зарабатывать на жизнь. Каждый раз, оказываясь в этом респектабельном районе, она чувствовала разницу между своей и их жизнью. Она ютилась в однокомнатной квартире вместе с четырьмя детьми, они жили во дворцах с мраморными полами, великолепной мебелью и антиквариатом. Стены в ее квартире были покрыты плесенью, у них — штофными и бумажными обоями. Ее полы были в трещинах и щелях, их мрамор и паркет блестели, ковры ручной работы со всего мира завораживали.

Недавно Мэгги начала читать в газетах колонку светской жизни, и не только в те дни, когда упоминались имена Джулии Ван Вик Кэхил, лорда или леди Монтроуз, Франчески, Эвана или мистера Кэхила, посетивших фешенебельный ресторан или принявших участие в очередном светском мероприятии. Это давало ей ощущение причастности к большой семье.

Мэгги понимала, что она не принадлежит к этому кругу и никогда не будет для них своей. Это факт, о котором не стоит забывать.

Лакей закрыл за ней дверь, и в этот момент в холле появилась Джулия.

— Добрый день, Мэгги, — произнесла она, тепло улыбнувшись. — Это блуза Франчески?

Взгляд миссис Кэхил был напряженнее обычного, казалось, за приветливой улыбкой кроется подозрительность.