«Она ни разу не взглянула на Мэгги, — подумал Эван. — Словно ее здесь нет».

— У меня нет времени с тобой спорить. Я должен найти кеб для миссис Кеннеди.

— Тебе лучше посадить ее на поезд, — усмехнулась Бартолла. — Такие расходы не по карману простой швее.

Эвана затрясло от злости. Мэгги коснулась его руки, и он повернулся к ней, внимая молчаливому посланию во взгляде. Она не хотела, чтобы он расстраивался из-за графини. Эван сдержался.

— Бартолла, ты выбрала не лучшее время для визита. Моя семья в горе. Мама сегодня никого не принимает.

— Ты говоришь чепуху, Эван. Я принесла пирожные, Джулии необходимо кому-то поплакаться. Она мне очень нравится, я бы хотела ее утешить.

Эван отлично знал, что Бартолла хочет лишь позлорадствовать.

Мэгги сжала его руку, ей явно не терпелось уйти.

В следующую секунду широкими быстрыми шагами в холл вошел Брэг. Они с Эваном вышли на улицу, а Бартолла проскользнула в коридор с намерением найти в одной из гостиных Джулию.

— Что ты обо всем этом думаешь? — нетерпеливо спросил Брэга Эван.

— Думаю, что у Франчески серьезные неприятности, но я найду ее. Можешь на меня положиться.


Ей было страшно выходить из кеба. Особняк Харта был огромен — здание в неоготическом стиле, в основном из угольно-черного камня, было построено совсем недавно и располагалось нескольких кварталах от дома Кэхилов. У Харта еще не было соседей, принадлежащая ему земля занимала значительную часть территории района. Дом окружали лужайки и сады, здесь была и конюшня, и постройки для прислуги, теннисный корт и даже большой пруд. Имение было обнесено высокой кованой оградой на каменном основании.

Франческа не двинулась с места. Ворота оказались закрыты, несмотря на то что было лишь шесть часов вечера.

Она дрожала от страха и с трудом сдерживала слезы. Все время получасовой поездки по городу она пыталась представить, что происходило в церкви, когда музыканты начали играть свадебный марш. Должно быть, с мамой случилась истерика, отец почернел от злости. Реакцию гостей Франческа не могла даже вообразить.

Затем она задумалась, каково было поведение Харта.

Извозчик распахнул ворота, чтобы кеб мог въехать на территорию имения, и забрался на козлы. Франческа сжалась от ужаса, она больше не могла убеждать себя, что Харт волновался за нее, она слишком хорошо его знает.

Ее жених обладает взрывным темпераментом и судит о происходящем с точки зрения пресыщенного и крайне циничного человека. Коляска покатилась по усыпанной гравием дороге к дому, Франческа была не в силах бороться с душевными страданиями. Она принадлежала к тем людям, которые считают, что стакан наполовину полон; она никогда не забывала о праве на презумпцию невиновности. Харт о таких вещах даже не задумывался, он никому и ничему не верит.

Но ведь ей он доверяет, верно?

Впрочем, это не имеет значения. Франческа боялась, что застанет Харта в ярости.

Однако все оказалось даже хуже. Франческа неожиданно остро почувствовала скрывающуюся за маской презрения и высокомерия, богатства и власти болезненную ранимость души. Она очень надеялась, что не нанесла Харту болезненный удар, и тут же почти истерично рассмеялась своим мыслям. Сколько раз ее предупреждали, что Колдер Харт однажды разобьет ей сердце?

Восторг от того, что удалось выбраться из галереи, испарился без следа. Необходимо объяснить Харту, что произошло, успокоить и убедить, если удастся, что необходимо срочно ехать в галерею и забрать ее портрет. И последнее не терпит отлагательств! Полицейскому Франческа ни слова не сказала о портрете, чтобы он не захотел войти внутрь и посмотреть на картину. Она обратила внимание, что он запер дверь перед уходом и проверил замок, но тогда это ее совсем не интересовало. Сейчас же Франческа опять пожалела, что не нашла времени уничтожить портрет.

Она расплатилась и оглядела ступени. Над входом в особняк не горел свет. Время от времени настроение Харта портилось настолько, что он отпускал всю прислугу, чтобы поразмышлять, побродить в одиночестве в своем особняке-мавзолее, потягивая скотч и любуясь предметами искусства. Франческа была почти уверена, что сейчас он именно в таком настроении, хотя в глубине души надеялась, что гости все же остались. Неизвестно, живут ли в особняке Харта Рат и Грейс, поскольку они построили собственный дом на другом конце города. Оставались Николас Даршан и два сына Рата Брэга.

Франческа медленно поднялась по ступеням, прошла мимо двух огромных львов по обеим сторонам лестницы. И оказалась у дверей, под крышей, над которой красовался бронзовый олень. Не успела она коснуться рукой массивного бронзового кольца, чтобы постучать, как дверь отворилась. Она так надеялась увидеть Харта, что даже немного удивилась, когда перед ней возник Альфред.

Франческа поспешно переступила порог.

— Как он?

Глаза Альфреда медленно округлялись.

— Мисс Кэхил! С вами все в порядке?

Она знала, что одежда ее в беспорядке, она сама растрепана, а руки в царапинах.

— Не в порядке, но врач мне не нужен — мне нужно поговорить с Хартом.

— Мистер Харт в библиотеке, занят срочными делами.

Франческа опешила:

— Только не говорите мне, что он спокойно воспринял мое отсутствие на церемонии в церкви.

— Не могу сказать, в каком он сейчас состоянии, мисс Кэхил, но мистер Харт выглядел невозмутимым.

Франческа отпрянула, потрясенная услышанным.

— Он пьет? — спросила она, понизив голос.

В моменты психологического напряжения Харт частенько искал успокоение в алкоголе. В состоянии опьянения он пугал Франческу, но не тем, что проявлял склонность к насилию, она знала, что он никогда не поднимет на нее руку. Сильно выпив, Харт погружался в забытье, его одолевали самые черные мысли, и возникала склонность к самоуничижению.

— Нет, мэм.

Франческа молилась, чтобы это было хорошим знаком, — она не причинила ему боль, — он выслушает и примет ее объяснения о том, по какой причине не состоялась свадьба.

— Спасибо, Альфред. Я сама найду дорогу в библиотеку.

Дворецкий замялся:

— Мисс Кэхил, вы так выглядите… Не желаете освежиться?

Она помотала головой и поспешила в сторону библиотеки, надеясь не встретить кого-то из членов семьи. В доме было неестественно тихо. «Похоже на атмосферу траура», — подумала Франческа и тут же отогнала от себя неприятные мысли. Сейчас она мечтала только оказаться в объятиях Харта.

Тяжелые двери красного дерева были закрыты. Франческа помедлила, стараясь хоть немного унять биение сердца, и решительно толкнула дверь.

Харт сидел за рабочим столом, склонившись над бумагами. Он поднял голову и впился глазами в ее лицо.

— Привет. — Франческа заставила себя улыбнуться.

Между ними было расстояние равное размерам теннисного корта. Она прикрыла створку и поспешила в глубь комнаты.

— Харт, прости меня! У меня был самый ужасный день в жизни!

Харт поднялся и стоял теперь перед ней во весь рост, который был на пару дюймов больше шести футов. В каждом движении чувствовалось, что он старается контролировать и сдерживать себя, но это не помешало ему, словно башне, грозно возвыситься над столом. Разумеется, он видит, какая она грязная и растрепанная. Он переживает за нее!

— Меня заперли! — воскликнула Франческа. — Я нашла свой портрет, Харт!

Он не окинул ее привычным беглым взглядом, он смотрел не моргая, словно и не слышал слов.

— Как я понимаю, ты изменила свое решение, Франческа. Вероятно, ты прозрела.

Франческа насторожилась.

— Ты меня слышишь? Меня заперли в галерее, поэтому я не пришла на свадьбу. Прости меня! — выкрикнула она в сердцах. — Я не изменила решения!

Харт стоял прямо и был похож на статую. Она даже не была уверена, что он дышит.

— Я знаю, что ты не пришла на свадьбу. — Он говорил таким тоном, будто обсуждал прошедший летний дождь, и продолжал так же монотонно, как и начал: — Ты ранена?

Неужели ему безразлично, что ее заперли?

— Нет! Вернее, не в том смысле!

— Это хорошо.

Он опустил глаза и взял со стола один из документов.

Франческа окаменела. Что он делает? Видя ее руки, лицо, порванную одежду, он не спросит, что с ней случилось? Не хочет узнать, где находится этот проклятый портрет, чтобы скорее найти его и уничтожить?

Харт смотрел на нее так, словно они не были знакомы.

— Ты хотела еще что-то сказать? Как видишь, у меня много работы.

— Колдер, ты меня слушаешь? Я нашла тот злополучный портрет, поэтому опоздала. — Франческа едва сдерживала рыдания. — Сейчас мы бы могли быть на празднике в честь нашего венчания! Мы должны обсудить все, что произошло!

Не сводя с нее взгляд, Харт перебирал листы бумаги. По его лицу было невозможно угадать, что он чувствует и о чем думает. Это лицо было похоже на каменную маску.

— Меня не интересует, что произошло. Нам нечего обсуждать.

Франческа похолодела:

— Что ты сказал?

Харт опустил голову и принялся перекладывать бумаги. Франческа бросилась к нему. Что с ним случилось? Почему он не злится? Почему не кричит на нее?

— Я знаю, ты так не думаешь. Тебе не все равно, что случилось со мной сегодня.

Харт не повернулся и не взглянул на нее, и Франческа сорвалась на крик:

— Мы должны назначить новую дату свадьбы.

Харт закончил складывать листы и посмотрел ей в глаза:

— Свадьбы не будет.

Франческа вскрикнула и прижала руки к груди.

— Ты не можешь так думать!

— Но я так думаю. — Наконец в его голосе послышалось раздражение.

Франческа не сразу смогла заговорить.

— Тебе больно, ты разозлен, хоть и не показываешь своего настроения. Мне не стоило сейчас заводить разговор о свадьбе.

Он странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Невозможно разлюбить человека всего за один час или день, Колдер. — Франческа старалась оправдать его слова. — Только утром я была тебе небезразлична — небезразлична и сейчас. Наконец он ей ответил:

— Ты считаешь, что наши отношения основаны на любви. Позволь дать тебе совет — не стоит начинать со мной дискуссию на эту тему.

Предостережение в его голосе было более чем очевидно.

— Я никогда не смогла бы тебя предать!

Взгляд его застыл, добравшись до ее глаз.

— Все к лучшему.

— Что? — закричала Франческа. — Я люблю тебя. Я не виновата, что не смогла прийти на свадьбу!

— Всего хорошего, Франческа, — резко произнес Харт и открыл папку.

Она не могла поверить в происходящее.

— Это все, что ты можешь сказать? Сделать вид, что тебе безразлично, отказаться что-либо обсуждать, оттолкнуть меня, словно я не твоя невеста?

Она чувствовала, как он внутренне сжался, но так и не поднял на нее глаз.

Франческа подхлестнула себя — она будет бороться.

— Ты даже не хочешь смотреть на меня? Я порезала руки и лицо, когда пыталась разбить окно! У меня сломаны все ногти, ладони в ссадинах, потому что я цеплялась за стену, когда пыталась добраться до окна! — Франческа была вознаграждена — Харт поднял на нее глаза. Они были темные, словно грозовая туча. — Утром я получила странную записку, Колдер, приглашение на закрытый просмотр работ Сары! Прочитав ее, я сразу поняла, что мне предлагают увидеть свой собственный портрет. Разумеется, я тут же поехала!

Харт даже не моргнул.

— Разумеется.

Франческа с воодушевлением продолжала:

— Когда я подошла к галерее, дверь была открыта, а картина висела на стене. Я ничего не успела сделать, как меня заперли снаружи. Я несколько часов пыталась выбраться, пока в четыре часа, к моему огромному счастью, меня наконец услышал маленький мальчик. — Она только сейчас поняла, что дрожит как в лихорадке. Харт сцепил руки и опустил глаза.

— Ты сказала, что тебя не ранили.

— Нет, не ранили.

Харт не пошевелился, и Франческа опять сорвалась на крик:

— Это же очевидно, что кто-то не хотел, чтобы мы поженились! Меня заманили в ловушку. Разве ты не понимаешь? Или не веришь мне? — Она теряла последнюю надежду быть услышанной. Почему Харт так себя ведет?

Он опять поднял глаза:

— О, я тебе верю. Но какое это имеет значение? Все кончено, Франческа. — Харт принялся разглядывать бумаги.

Она понимала, что все ее старания разбились о холодность и равнодушие. Все это было притворством, не так ли? Хорошо продуманная игра? Харт навсегда останется человеком неподвластным ее пониманию.

— О боже. Я думала, ты будешь злиться, но ты не зол, верно? Когда ты злишься, ты взрываешься — и напиваешься. Я сделала тебе больно.