Бренда Джойс - Смертельные поцелуи

– Что ты хочешь сказать?

Брэг отвернулся.

– Харт арестован по обвинению в убийстве Дейзи.

Четверг, 5 июня 1902 года. 14:00

Ли Анна напряженным взглядом рассматривала швею, которую рекомендовал Рик. Мэгги Кеннеди была подругой матери девочек и приятельницей Франчески Кэхил. Ли Анна слышала, что она едва не стала одной из жертв в последнем деле, которым занималась Франческа. Рыжеволосая женщина казалась Ли Анне приятной – приветлива, у нее хорошие манеры, над которыми она, очевидно, много поработала. Да, Мэгги действительно красива, несмотря на грусть, застывшую в ясных синих глазах, и чуть натянутую улыбку. Ли Анна хотела заказать ей новые платья для девочек.

Сначала к протеже Рика она отнеслась с сомнением. Ли Анна не желала, чтобы люди из прошлого девочек вторгались в их жизнь, ведь они до сих пор не знают, чего добивается их дядя. Но Рик упомянул, что Мэгги, вдова с детьми, потеряла работу на фабрике, а ей необходимо кормить детей. Это окончательно убедило Ли Анну воспользоваться услугами миссис Кеннеди. После их знакомства она не чувствовала себя разочарованной. Мэгги была приятным человеком, присутствие которого не раздражало. Мэгги заглянула через плечо Дот в книгу, которую та листала, притворившись, что она ее чрезвычайно увлекла. Мэгги восхищалась иллюстрацией, изображавшей короля Артура и Гиневру. Дот смеялась, было ясно, что девочка не вспомнила миссис Кеннеди.

«Как быстро дети все забывают», – подумала Ли Анна, ощутив укол в сердце. Ей бы тоже хотелось, чтобы некоторые воспоминания стерлись навсегда. Ли Анна начинала осознавать, что обязана забыть женщину, которой некогда была, и стать примерной матерью для девочек. Воспоминания о том, что она танцевала ночи напролет в великолепных вечерних нарядах, печалили ее. Она должна задуматься о будущем. Представив себя поседевшей матроной, окруженной детьми и внуками, Ли Анна грустно улыбнулась. В этой жизни она навсегда останется в инвалидном кресле, даже на тех картинах, что рисовало воображение, она оставалась калекой, но девочки обязательно должны быть счастливы.

В ее мечтах Рик тоже был рядом, сильный и красивый, неотъемлемая часть их жизни.

– Почитайте! Почитайте! – кричала Дот, счастливо улыбаясь.

Ли Анна вернулась к действительности. Кейти, серьезная, как всегда, коснулась руки сестры.

– Миссис Кеннеди пришла для того, чтобы сшить нам одежду, красивую одежду, как у мамы, – сказала она и улыбнулась Ли Анне.

Она никогда не забывала, что девочки росли без отца, в рабочей семье и в жизни их было мало радости и веселья. Какой бы серьезной ни хотела казаться Кейти, Ли Анна видела, как она сияла от восторга. Сердце сжалось. Она отослала няню и покатила кресло к дивану, где сидела Дот. С каждой секундой в душе росло ликование. Не имеет значение, что руки болят от мозолей, поскольку ей приходится самой вращать колеса кресла. Важно то, что она может передвигаться. Это же настоящее чудо. Возможно, она сможет стать цельной, счастливой женщиной…

– Вам помочь? – спохватилась Мэгги и бросилась к Ли Анне.

Каждое движение давалось той с трудом, но она надеялась, что улыбка была вполне искренней и выражала охватившую ее радость.

– Все прекрасно, миссис Кеннеди, – сказала Ли Анна, – благодарю вас.

– Может, мне лучше принести сюда все образцы? Многие клиенты предпочитают с самого начала обговорить детали, посмотреть разные ткани. Иногда новый оттенок материи полностью меняет их пожелания. – Мэгги улыбнулась, но взгляд так и остался потухшим.

Ли Анне показалось, что грусть объединяет их обеих. Мэгги Кеннеди определенно оказалась в сложной жизненной ситуации.

– С удовольствием посмотрю образцы. Мне бы хотелось видеть Кейти в ярком желтом платье. Кейти, тебе понравится желтое платье? Думаю, этот цвет очень подойдет к твоим волосам.

Кейти кивнула. Она была слишком взволнована предстоящими переменами, чтобы говорить.

– Желтое! Желтое! Дот хочет желтое! – закричала сестра.

Ли Анна погладила девочку по голове.

– А тебе, милая, мне бы хотелось сшить платье пастельных тонов – бледно-зеленое или голубое. Прелестно, верно?

Дот бросилась к ней в объятия:

– Мама! Мама, мама!

Ли Анна помрачнела. Она понимала, что Дот хочет, чтобы она взяла ее на руки, но она уже никогда не сможет поднять девочку и усадить на колени. Горькая печаль сжала ей сердце.

– Давай-ка, – сказала Мэгги, прежде чем Ли Анна успела что-либо ответить дочери. Она подняла девочку и передала матери.

Ли Анна взяла Дот на руки. Ее дочери – настоящее чудо. Она улыбнулась Мэгги, которая была так внимательна и заботлива и в то же время не относилась к ней как к инвалиду. В тот момент Ли Анна отчетливо поняла, что женщина ей очень нравится.

– Спасибо. Вы одобряете мой выбор цветов?

– Я не вправе судить.

– Мне было бы приятно услышать ваше мнение.

Мэгги улыбнулась.

– Кейти очень пойдет яркое платье, а пастельные тона идеально будут смотреться на малышке Дот.

Ли Анна еще раз внимательно посмотрела на Мэгги Кеннеди, и что-то в ней показалось ей знакомым. По непонятной причине в голове возник образ графини Бенвенте, и она вспомнила их недавний разговор. Наконец, она смогла уловить связь.

– Прошу меня простить, – заговорила она, – вы ведь та женщина, с которой Эван Кэхил ужинал в ресторане отеля около месяца назад? С вами еще были дети.

Мэгги Кеннеди побледнела и отвела взгляд.

– Мистер Кэхил очень добр к моим детям, – пробормотала она. – У меня их четверо. – Она счастливо улыбнулась, – Старший, Джоэл, помогает мисс Кэхил. Эван – вернее, мистер Кэхил – часто навещает детей, приносит им подарки и сладости. – Ее голос дрогнул. – Мы давно его не видели. Принесу образцы тканей, – спохватилась Мэгги и улыбнулась Ли Анне. – Я оставила их у двери в холле.

Ли Анна проводила женщину удивленным взглядом. Хочется верить, что хорошенькая швея не влюбилась в мужчину, которого ей никогда не получить законно. Более того, младший Кэхил был отъявленным повесой, все это знают. Бартолла ему очень подходит; прекрасный будет союз.

В дверях гостиной появился Петер.

– Миссис Брэг, пришел О’Доннел.

Ли Анну охватила паника.

– Прогоните его! – воскликнула она.

Рик сказал, что разобрался с О’Доннелом, но он опять появился в их доме! Что ему надо? Рик сказал, что Фингольд уже подготовил все бумаги для удочерения, но процесс может занять несколько месяцев. Нет, они не могут ждать. Рик обещал заставить О’Доннела уехать из города – немедленно. Или она его неправильно поняла?

Петер топтался на пороге. Внезапно к панике добавилась ярость, подогревая желание покончить со всем раз и навсегда. Ли Анна резко дернула колеса и выехала из комнаты. Она слышала, как ее окликнула Кейти, но решила не останавливаться. В холле рядом с Мэгги стоял Майк О’Доннел. Негодяй осмелился ей улыбнуться. На мгновение Ли Анне стало страшно, но она отчетливо ощущала, как сильно ненавидит этого человека. Он никогда не будет частью жизни ее девочек – и тем более не сможет забрать их.

Тяжело дыша, Ли Анна катила кресло так быстро, что О’Доннел был вынужден отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса. Петер успел схватиться за ручки и остановить кресло, прежде чем оно врезалось в стену.

– Разверните меня, – велела дворецкому Ли Анна.

Петер повернул ее лицом к О’Доннелу.

– Добрый день, миссис Брэг, – поклонился тот. – Такой погожий денек, вот я и подумал…

Она резко прервала его:

– Не смейте говорить, что сегодня погожий день! Что вы здесь делаете? Что вам надо?

Петер, никогда не позволявший себе вмешиваться в разговор, склонился к хозяйке.

– Миссис Брэг, я с ним разберусь.

Ли Анна мельком взглянула на слугу.

– Нет! – Она опять холодно оглядела О’Доннела.

– Как я и сказал, день сегодня чудесный, хотел предложить племянницам прогуляться в сквере.

– Никогда!

Улыбка сползла с его лица, и он сразу стал казаться опасным и уродливым.

– Я имею право прогуляться с родными мне людьми, – произнес он, впрочем, весьма вежливо.

Ли Анна думала только о том, что этот человек пришел похитить ее девочек и она их больше никогда не увидит.

– Нет. У вас нет такого права. Хоть вы им и дядя, но чужой им человек. Я не позволю вам гулять с детьми.

Взгляд О’Доннела стал напряженным.

– У меня есть права, и я их знаю. Я нанял адвоката.

Сердце ее упало.

– Наняли адвоката? Зачем он вам? – Она надеялась, что на лице не отразился охвативший ее ужас.

– Девочки мои племянницы. Знаю, у вас красивый дом, деньги и все такое. Я думал об этом. Тем не менее дети принадлежат мне и тете Бет.

Разве она не чувствовала, что он пришел забрать девочек? Самые страшные кошмары стали реальностью. Это еще страшнее, чем потерять способность ходить. Страшнее самых ужасных кошмаров.

Рядом послышался голос Мэгги:

– Мэм, позвоните мужу.

Ли Анна нервно облизала губы, лихорадочно пытаясь принять решение.

– Вы не сможете обеспечить им тот уровень жизни, что обеспечили мы. И… и мы их очень любим. Я их очень люблю.

– Разве это не прекрасно! Я рад, что вы их любите, и знаю, что вы правы. Мы не можем купить им французские платья, я всего лишь богобоязненный рабочий. Но я могу дать им крышу над головой, вкусную домашнюю еду, могу отправить их в школу.

Ли Анна чувствовала, как ее трясет.

– Мы удочерим девочек, мистер О’Доннел.

– Правда? А я не имею права принять участие в обсуждении этого вопроса? – Он задумался, подняв глаза к потолку. – Отличная мысль. – Глаза его стали узкими. – Отошлите этого великана и женщину, – велел он.

Ли Анна и сама подумала, что будет лучше, если Петер не станет свидетелем их разговора. Он служил у мужа в качестве охранника и всегда имел при себе оружие.

– Петер, – произнесла Ли Анна.

На лице дворецкого появилось возмущенное выражение.

– Не могли бы вы подождать на улице. – Она многозначительно посмотрела на него, надеясь, что он все правильно поймет. Она обязана сама все урегулировать.

Петер ее понял. Выражение лица изменилось, он покорно кивнул. Если этот наглец решит схватить девочек и убежать, выход будет перекрыт. Петер удалился и закрыл за собой дверь. Ли Анна повернулась к Мэгги.

– Я пройду в гостиную и покажу девочкам ткани, – поспешно сказала та. Она выглядела взволнованной.

Когда она вышла, Ли Анна почувствовала себя неуютно и одиноко наедине с этим непредсказуемым мужланом.

– Что вы хотели мне сказать?

– Должно быть, вы с муженьком не в таких хороших отношениях, как хотите представить. Я угадал? – Он склонился так близко, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от Ли Анны.

Она покраснела. Ей было неприятно видеть его так близко. Казалось, он изучает ее тело, а она чувствует себя совершенно беспомощной, поскольку не может откатить кресло назад.

– Что это значит?

– Это значит, что мы с ним немного поболтали. – Он улыбнулся. Губы его были слишком близко. – Я рассказал ему, как скучаю по девочкам.

Сердце готово было выпрыгнуть из ее груди.

– Я и правда по ним скучаю, – добавил О’Доннел.

Ли Анна сглотнула.

– Сколько? – прошептала она. Губы плохо ее слушались. – Сколько вы хотите? Что вам дать, чтобы вы оставили нас?

О’Доннел криво усмехнулся:

– Предлагаете мне откуп, миссис Брэг?

– Я предлагаю вам помощь. У вас сейчас сложные времена. И вы дядя наших девочек. Мне приятно помочь вам и вашей тете.

– Как это благородно с вашей стороны.

О’Доннел не сводил глаз с ее губ. Она затаила дыхание. Его взгляд был таким, словно он готов ее поцеловать. Она сжала руками колеса, и слезы бессилия потекли по щекам.

О’Доннел поднял глаза, и их взгляды встретились. Он увидел ее страх и улыбнулся.

– Вы слишком красивы для калеки. Под этой шелковой юбкой есть ноги?

Ли Анна мечтала, чтобы этот человек исчез прямо сейчас, но ничего не могла для этого сделать. Ли Анна открыла рот, желая указать ему на дверь, но слова застряли в горле.

О’Доннел положил обе руки на поручни кресла, и она оказалась в ловушке.

– Ноги меня не очень-то волнуют, ведь все остальное у вас точно в порядке.

Ей казалось, она сейчас задохнется. Он провел пальцем по ее шее, спускаясь туда, где начинался вырез серебристо-серого платья.

– Времена сейчас тяжелые, вы правы. Мы ведь почти родственники, я тоже могу быть полезен. Но, знаете, не хочется лишний раз раздражать комиссара. – О’Доннел наигранно невинно захлопал глазами.

Ли Анна все поняла.

– Я дам вам, что потребуется, – и никому не скажу, даже мужу.

О’Доннел улыбнулся.

– Такая красавица, да еще и умная! – Лицо стало серьезным, а взгляд острым, словно бритва. – Завтра. До завтра достаньте пятнадцать тысяч долларов – этого хватит. – Он выпрямился и быстро вышел.