Ли Анна тряслась, как лист на ветру, ей казалось, что ее сейчас вырвет.

В холл ворвался Петер. Бросив взгляд на хозяйку, он произнес:

– Я звоню боссу.

– Нет! – закричала Ли Анна. Петер смотрел на нее с удивлением. Она заставила себя улыбнуться. – Все в порядке. Этот страшный человек ушел. Нет необходимости беспокоить Рика.

– Миссис Брэг… – начал Петер.

Каким-то образом ей удалось заставить себя говорить спокойно.

– Все хорошо. Не надо звонить комиссару.

Петер кивнул:

– Слушаюсь, мэм.

Ли Анна чувствовала себя униженной. Разве ее не оскорбили?

Вы слишком красивы для калеки.

Не хочется, знаете ли, лишний раз раздражать комиссара…

Пятнадцать тысяч долларов – этого хватит.

Пятнадцать тысяч долларов – астрономическая сумма. И он предоставил ей лишь двадцать четыре часа, чтобы собрать ее. Она не может просить помощи у Рика. Ли Анна всей душой желала броситься к нему за помощью, ей вряд ли удастся самой справиться с этим подонком. Нет, она не должна так поступать. Необходимо самой найти деньги. Завтра вечером она встретится с О’Доннелом и выбросит его из их жизни.

В глазах потемнело от страха.

– Петер, готовьте карету, – приказала она. – Мне надо уехать.

Городская тюрьма располагалась в большом квадратном здании в нескольких кварталах от полицейского управления. Внутри было мрачно и тихо. Атмосфера темных коридоров соответствовала ее внутреннему состоянию. Франческа понимала, в каком трудном положении оказался Брэг. Дело Харта было сенсационным, и даже мэр требовал от комиссара скорейшего ареста. Но она никогда не сможет простить Рика за то, что он не пытался противостоять этому давлению и так скоро арестовал Харта. И не забудет, что он отправил Харта в печально известную тюрьму.

Она шла по темным коридорам к комнате для свиданий и думала о Колдере. Голова слегка закружилась. Франческа убеждала себя, что он очень скоро выйдет отсюда – разве не так? Хотя следует признать, что, будь она судьей, не захотела бы упустить такого подозреваемого. Надо обязательно поговорить с адвокатом. Это даже важнее поисков настоящего убийцы Дейзи, Харт не должен страдать от несправедливости.

Комната была маленькой, посредине располагался грубый сосновый стол. В наружной стене вырублено большое окно, чтобы охранник мог наблюдать за заключенным и посетителем. Франческа порадовалась, что помещение ярко освещено и содержалось в чистоте, хотя стены можно было назвать скорее серыми, нежели белыми. Франческа впилась глазами в железную дверь. Ей не терпелось увидеть Харта, но в то же время она боялась этой встречи. Массивная дверь распахнулась, и в комнату вошел Харт.

Франческа с облегчением увидела, что он рад ее видеть. Она надеялась, что его отношение к ней уже изменилось, учитывая масштабы переживаемой ими катастрофы. На нем был вчерашний темный костюм и белая рубашка – слава богу, не тюремная роба. Ноги не были скованы кандалами, но на запястьях сверкали наручники. Несмотря на место их встречи, его присутствие подействовало на Франческу магически, Харт не растерял прежнего магнетизма. Впрочем, несмотря на стремительные события, он остался таким, каким был всегда, словно и не страдал вовсе. Франческа сделала шаг навстречу. Конвоир остановил ее.

– Заключенные бывают опасны, мэм.

– Это мой жених, – вскипела Франческа.

Харт отошел в сторону.

– Мы больше не помолвлены, Франческа.

Она подняла на него глаза, пытаясь понять, ждут ли ее более серьезные проблемы.

– Нам разрешено свидание на пять минут, Колдер. Давай не будем пререкаться!

– Я не ждал тебя, – сдавленно произнес он и отвернулся. – Отведите меня в камеру, – обратился он к конвоиру, словно отдавал приказание своему дворецкому.

– Да, сэр.

– Нет! – воскликнула Франческа.

Харт остановился и склонил голову. Через несколько мгновений он повернулся к ней.

– Я просил тебя не приходить, – тихо произнес он. – Что тебе от меня надо?

Слова кольнули Франческу в самое сердце.

– Мне ничего от тебя не нужно, Колдер. Я хочу помочь тебе. Хочу, чтобы ты успокоился. Я пришла обсудить детали дела и убедиться, что с тобой хорошо обращаются.

По лицу проскользнула загадочная тень.

– Я богат, Франческа. Я всем заплатил в этой тюрьме. Со мной обращаются как с королем. На завтрак подавали стейк из вырезки. Тебе от этого легче?

Сколько в его словах сарказма!

– Нет, не легче. – Она пожала плечами. – И не будет, пока ты не выйдешь из этого отвратительного здания. Я очень рассержена на Рика. – Она вспомнила слова Харта и решила поменять тему. – Значит, здесь к тебе особое отношение?

– Да. – Глаза его сверкнули. – Брэг поступил так, как был обязан поступить. Не думаю, что он смог бы сделать мне поблажку.

– Ты его защищаешь? – Франческа не могла в это поверить.

– Да, защищаю, как ни странно. Мне жаль, что ты проделала это долгий путь, но встреча с тобой последнее, чего бы я желал.

– Ты не имеешь права так со мной разговаривать! – Франческа задыхалась от ярости. – Возможно, ты считаешь, что смягчающие обстоятельства позволяют тебе вести себя по-хамски, но если в будущем ты все же надеешься наладить наши отношения, стоит подумать всерьез над тем, что ты говоришь!

– Ты мне угрожаешь? – Харт смотрел на нее, широко раскрыв глаза.

Внезапно Франческа почувствовала, что действительно обладает силой. Они много месяцев были лучшими друзьями, и Харт говорил, что не сможет без нее жить.

– Попроси конвоира оставить нас наедине. И скажи, нам нужно пятнадцать минут, а не пять.

Харт натянуто улыбнулся:

– У тебя был хороший учитель.

– Да, им был ты.

Он посмотрел на стоящего рядом охранника:

– Думаю, вы слышали, что сказала леди.

– Да, сэр, мистер Харт, – ответил тот. – Джонни, – обратился он к стоящему у дверей коллеге, и оба охранника вышли из комнаты.

Лицо Харта по-прежнему оставалось непроницаемым, однако голос его звучал мягче.

– Не представлял, что ты можешь быть такой резкой и грубой, Франческа.

– Я не грубила и не угрожала тебе, Харт. – Теперь она нащупала его ахиллесову пяту. – Я просто сказала правду. Ты не можешь пользоваться моей дружбой, когда тебе это надо, и отталкивать меня, поддаваясь минутному настроению.

Харт молчал, и она заметила в его взгляде смятение. Ей так хотелось взять его за руку и разогнать тревожные мысли, она чувствовала, что в душе Колдер не так уверен в себе, как пытается представить. Вместо этого Франческа обошла вокруг стола и встала прямо перед ним.

– О чем ты хотела меня спросить? – нервно произнес он.

«Он пытается избежать разговоров на личные темы», – подумала Франческа.

– Твоя семья наняла лучшего в городе адвоката.

– Знаю. Чарльз Грей был здесь.

– Когда будет принято решение об освобождении под залог?

– Франческа, я не хочу, чтобы ты приходила.

Она пропустила его предупреждение мимо ушей.

– Грей сказал, когда тебя отпустят под залог?

– Что мне сделать, чтобы заставить тебя не приходить на слушание? Если ты относишься ко мне так, как прежде, то должна меня понять. В зале будет пресса. Тебя там быть не должно – они набросятся на тебя, как стервятники.

Пожалуй, он прав, она даже не подумала о том, что при выносе решения об освобождении под залог может присутствовать пресса. У нее нет желания доставлять Харту лишние проблемы. Кроме того, столь настойчивые требования доказывают, что она все еще ему небезразлична.

– Обещаю, ты не увидишь меня в зале.

Харт вздохнул с облегчением.

– Спасибо. – Он колебался. – Слушание через два часа. Прошу тебя, не волнуйся. Все под контролем. Меня обязательно отпустят.

Франческа начинала понимать. Судье, которому предстоит принимать решение об освобождении под залог, хорошо заплатили. Само слушание простая формальность. С какой бы ненавистью она ни относилась к коррупции в судебной системе, сейчас ее совесть молчала. Франческа мечтала увидеть Харта на свободе, а его могут отпустить уже через пару часов. Она посмотрела ему в глаза и увидела, что он пытливо вглядывается ей в лицо. Харт знал, что Франческа, как человек честный, предпочла, чтобы слушание было непредвзятым. Он думал о том, насколько ее расстроило то, что он теперь имеет отношение к подкупу судьи.

– Все доказательства говорят против меня. У нас нет выбора, – сказал Харт, понимая ход ее мыслей. – Ни один судья не имеет права выпустить меня по закону.

Франческа коснулась его руки.

– Не думаю, что ты прав, хотя спорить не буду. Я хочу, чтобы ты скорее вышел отсюда, Колдер, поэтому готова принять и такое положение дел.

Он отвернулся, пряча взгляд, в котором, как ей показалось, мелькнул страх. Она никогда не видела Харта испуганным, скорее всего, ей просто показалось.

– Не думал, что наступит день, когда ты согласишься ради меня поступиться своими принципами.

В этот момент в душе ее что-то тревожно шевельнулось. Харт может в дальнейшем использовать этот случай как доказательство того, что общение с ним губительно для нее. Франческа вспомнила о той лжи, на которую толкнула Альфреда.

– Ты арестован за преступление, которого не совершал. Тебя подставили!

Харт смотрел на нее с сомнением, никакие слова не смогли бы красноречивее передать его мысли. Он ощущал, что ради него она готова поступиться самым дорогим.

– Приехал судья Гиллеспи, Колдер. – Она решила, что разумнее будет сменить тему. – Я только что присутствовала на его допросе и сейчас еду к Роуз. У меня есть некоторые сомнения по поводу непричастности судьи. Мне кажется, он лжет, говоря, что не знал о жизни дочери в городе под другим именем. И сестра Дейзи что-то знает или хочет попросить меня о чем-то, пока еще не поняла.

– Ты думаешь, судья убил собственную дочь?

– Нет, не думаю, хотя Рик говорит, что для семьи было бы страшным позором, если в обществе узнали о родстве судьи и Дейзи Джонс.

– Учитывая род его деятельности и репутацию, Франческа, это было подобно тлеющему фитилю динамитной шашки. Но я не могу себе вообразить, что отец способен убить своего ребенка.

Франческа была уверена, что в данный момент Харт думает о собственном убитом ребенке.

– В том, что ты страдаешь, нет ничего зазорного, Колдер.

Он покачал головой.

– Тебе свойственно делать поспешные выводы, – произнес он, словно не слыша ее последней фразы.

– Знаю. Я подозреваю Роуз. Особенно после того, как стало ясно, что хотели подставить тебя.

– Мои отношения с Дейзи ни для кого не были секретом. Любой, кто хотел лишить ее жизни, пожелал бы переложить вину на другого, и в этом случае моя кандидатура была самой подходящей.

– Кто-то спрятал нож в твоей карете.

– Полиция выяснила, что это орудие убийства?

– Пока нет. Не думаю, что они способны сделать какие-то выводы, но определить, действительно ли это орудие убийства, они в состоянии.

Он улыбнулся одними уголками рта, но и это позволило ее сердцу забиться от радостной надежды. Улыбка была такой знакомой, почти родной.

– Что?

Харт мгновенно придал лицу непроницаемое выражение.

– Никогда не видел более полного решимости человека, когда ты погружаешься в расследование.

– Ничего не могу с собой сделать. В голове много всяких мыслей. Харт, я должна спросить тебя о финансовом положении дел Дейзи.

Он кивнул.

– Что ты хочешь знать?

– В мае она положила на счет восемь тысяч долларов, а десятью днями позже еще двадцать. Эти суммы получены от тебя? – Она со страхом ждала его ответа.

Харт удивленно вскинул брови.

– Нет. С какой стати?

– Слава богу! – выдохнула Франческа. – Я боялась, что ты пытался от нее откупиться.

– Почему? Потому что она нам мешала? Отказывалась освободить дом? Я терпеливый человек, Франческа. Кроме того, если бы я хотел объявить ей войну, то просто перестал бы выделять содержание. Я не хотел усугублять ситуацию. Она бы выехала в следующем месяце.

– А потом она сообщила, что беременна, – добавила Франческа, внимательно вглядываясь ему в глаза.

Взгляд Харта стал печальным. Он заходил по комнате.

Почему он не хочет поделиться с ней своими переживаниями? Франческа подошла ближе и взяла Харта за руку, заставляя остановиться и посмотреть на нее.

– Харт, я всегда буду на твоей стороне.

Наконец, он повернулся.

– У тебя есть предположения, кто хотел откупиться от Дейзи?

– Ты считаешь, она поэтому получала деньги? В качестве откупа?

– Это слишком большие суммы, чтобы считать их платой клиентов. Если твои предположения верны и Гиллеспи знал о том, где находится его дочь, возможно, он давал ей деньги. Отец вправе поддерживать дочь в сложной ситуации.

Франческа ухватилась за эту мысль.

– Но деньги поступили на счет в мае. Значит, до того момента Гиллеспи не знал, что происходит с дочерью.

– Получается так, – улыбнулся Харт.