Бренда Джойс - Смертельные поцелуи

Франческа сжала его руку.

– Харт! У тебя ведь есть связи в «Бэнк оф Нью-Йорк». Мне надо выяснить происхождение этих денег! – воскликнула она. Отличная версия, что и говорить.

– Милая, я владею половиной этого банка. Поговори с Робертом Миллером, президентом банка, он предоставит тебе все необходимые сведения – разумеется, если путь денег возможно проследить.

– Сомневаюсь, что Дейзи явилась в банк с чемоданом, полным банкнотов!

Харт пожал плечами:

– Кто знает?

Восторг вмиг улетучился. Она с тревогой посмотрела на Харта, и взгляды их встретились. Их невидимая связь казалась ей настолько сильной, что была вполне осязаема, должно быть, и Харт почувствовал нечто похожее.

– Как ты? – прошептала Франческа. – На самом деле как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответил он. – Но если ты не будешь сюда приходить, мне станет еще лучше.

Наконец, он был с ней откровенен, именно об этом она и мечтала.

– Просить меня не игнорировать твой арест – все равно что просить не дышать. Я не отвернусь от тебя, Колдер. Я не могу так поступить.

– Почему ты такая упрямая?

– Надеешься, что отшучусь в ответ?

– Не очень.

– Кажется, я уже говорила тебе, что я люблю тебя, милый, такая вот я глупая женщина.

– И любишь даже сейчас.

Харт произнес эту фразу с такой интонацией, словно это и не был вопрос, но Франческа заметила недоверие в его взгляде. Она вновь увидела маленького мальчика, вечно попадавшего в неприятности, всегда привлекающего внимание любителей покритиковать других, страдавшего от предательства и ощущавшего себя никому не нужным.

– Даже сейчас, – сказала она.

– Я никогда не желал, чтобы ты видела меня в таком положении.

– Каком? – Франческа сделала вид, что не понимает, однако все прекрасно поняла. Могущество и власть стали прибежищем для его исстрадавшейся души, а в тюрьме эти качества так легко уступали место бессилию. – Тебе подают вырезку на завтрак, охранники обращаются к тебе «мистер Харт» и «сэр». Да, на тебе наручники, ты не можешь покинуть это ужасное место, когда пожелаешь, но это не перечеркивает того, чего ты добился в жизни. Ты и в тюрьме позволяешь себе обходить правила, продолжаешь идти той же дорогой, которую избрал ранее, и, разумеется, твое нынешнее положение не сводит на нет все твои достижения.

Харт почти счастливо ей улыбался.

– Ты действительно хочешь услышать от меня правду?

Франческа внезапно испугалась.

– Да, – все же ответила она.

– Ты мое единственное достижение.

– Колдер, это едва ли правда. Ты ушел из дома с пустыми руками, когда тебе было шестнадцать, – и посмотри, как много достиг! Какая у тебя великолепная коллекция произведений искусства! Сколько компаний ты основал! Твои успехи огромны!

– Самым главным из них я считаю возможность убедить тебя стать моей женой.

Интересно, понимает ли Харт, как романтично звучат его слова?

– Не припоминаю, что тебе пришлось меня убеждать, – едко заметила Франческа и вспомнила его жаркие поцелуи, чувствуя, что краснеет.

Харт понял ее состояние.

– Существующее между нами влечение сократило процесс убеждения.

– Дело совсем не в этом, – серьезно произнесла Франческа. – Ты показал мне, что под маской человека с плохой репутацией скрывается заботливый и гордый мужчина, очень добрый и благородный.

– Когда же ты начнешь во мне сомневаться? – воскликнул Харт.

– Никогда, – мягко сказала Франческа. – Ничего не изменилось, Колдер. Ты самый сильный из всех, кого я знаю. Даже сейчас, в наручниках, в тюремной камере от тебя исходит невероятная сила, с которой окружающие вынуждены считаться.

Харт не сводил с нее глаз.

– Все изменилось, разве ты не видишь? – Он помолчал. – Дейзи умерла. Умер мой ребенок. И меня арестовали за их убийство. Мы больше не помолвлены.

Поборов гнетущее чувство тоски, вызванной его словами, Франческа нашла в себе силы ответить:

– Это твой выбор, не мой. И никогда не будет моим. Мои чувства не изменились – и ты знаешь, что и твои тоже.

Харт не отвел взгляд.

– Мои чувства не изменятся никогда. Я не хочу видеть тебя рядом со мной таким. Но ты остаешься теплым лучом света в моей жизни, Франческа. Даже сейчас ты смогла скрасить это убогое место и мое жалкое существование.

Его слова вызвали дрожь, но она смогла сохранить видимое спокойствие. Ей показалось, что они оба стоят на самом опасном перекрестье дорог в их жизни и Харт может по ошибке выбрать тропинку, ведущую к одинокому существованию, без нее.

– Я хочу всегда озарять светом твою жизнь, – прошептала она. – Ты никогда больше не будешь одинок. Но если ты захлопнешь окно и задернешь гардины, как же луч солнца пробьется в твою комнату?

На лице отразилось одновременно и смятение, и печаль, и, возможно, волнение.

Франческе казалось, что она сейчас заплачет, но тем не менее она смотрела прямо в глаза Харту. Она постаралась улыбнуться, в надежде скрыть выступившие слезы.

Харт заметил их и смахнул кончиком пальца слезинку, предательски покатившуюся по щеке.

Для этого ему потребовалось поднять обе руки.

– Я не знаю, – прошептал он в ответ и прижался к ней всем телом.

Сердце ее переполняла радость надежды. Она почувствовала вкус его губ, неожиданно страстных и жадных. Она обняла его за плечи, мечтая, чтобы этот момент длился вечно. Неожиданно Харт отстранился от нее.

Франческа не смогла сдержать улыбку.

– Наши чувства будут жить вечно, так ведь? Несмотря ни на что.

– Мы связаны с тобой навсегда, Франческа, но сейчас тебе лучше уйти. – Харт отошел в сторону.

Да, он прав. Она прошла к двери и внезапно вспомнила, что не спросила его о деньгах, которые Брэг должен заплатить О’Доннелу. Франческа колебалась.

– Что еще?

– У Рика тоже большие проблемы, Колдер.

В его глазах вспыхнуло удивление.

– Если это касается необходимости в кратчайшие сроки закрыть дело, то я не собираюсь ему помогать, признав свою вину. Придется ему еще немного поработать.

– Нет, речь идет не о работе, а о семье.

Четверг, 5 июня 1902 года. 15:00 Харт на мгновение опешил:

– Что ты имеешь в виду?

– Появился человек по имени Майк О’Доннел, – начала Франческа. – Он дядя девочек и отъявленный подонок, хотя утверждает, что в последнее время стал религиозен. Я не знаю, в курсе ли ты, но Рик и Ли Анна хотят удочерить этих сестер. Майк же настаивает, что может сам вырастить племянниц.

– Почему Рик не арестовал его за вымогательство?

– Дело в том, что тот никогда не заговаривал о деньгах. Рик переживает за Ли Анну, Колдер. Она такая чувствительная, и может просто не вынести новых трудностей. Я предложила ему заплатить О’Доннелу, чтобы он уехал из города.

Харт несколько секунд обдумывал ее слова.

– Я понимаю, чего ты добиваешься, Франческа. Но он не примет от меня деньги.

Неужели Харт отказывается помочь брату?

– Откуда ты знаешь, если даже не предлагал помощь? А если бы он попросил, ты бы согласился дать ему денег?

Глаза Харта блеснули.

– Разумеется! С радостью предоставлю любую сумму. Но я повторяю, он скорее умрет, чем примет от меня помощь.

Франческе стало легче оттого, что Колдер все же готов прийти на помощь брату.

– Рат и Грейс уехали на неделю в Ньюпорт. Кого ему еще просить? Могу я сказать Рику, что ты предложил ему помощь?

Харт бросил на нее многозначительный взгляд:

– Брэг будут недоволен, что ты вмешиваешься, Франческа. И разозлится, что ты обращалась ко мне и действовала за его спиной.

– Что же тогда делать? Ждать, пока он сам к тебе придет?

Харт задумался.

– Брэг ни разу в жизни ни о чем меня не просил. Ладно, предложи ему деньги. Но готовься – он не будет рассыпаться в благодарностях.

– Это меня не волнует. Учитывая все, через что пришлось пройти Ли Анне, это лучшее решение. Мы должны откупиться от О’Доннела и избавить девочек от его присутствия, – заявила Франческа. – Так будет лучше и для Майка, и для его племянниц. Харт хмыкнул и покачал головой:

– Ты добра ко всем без исключения.

– Я всегда буду готова прийти на помощь твоему брату, как и тебе, поэтому я здесь.

– Нам очень повезло, верно, что ты так заботишься о нас обоих. – Харт усмехнулся, скривившись.

Франческа бессильно опустила голову и закрыла глаза. Харт не сможет забыть, что некогда ее и Брэга связывали романтические отношения.

– Стоит ли сейчас обсуждать мою дружбу с Риком? Мы и так слишком много спорим.

Глаза Харта потемнели.

– Пятнадцать минут истекли, Франческа.

– Колдер, – взмолилась она.

– Тебе пора идти.

Мэгги склонилась над единственным столом в ее маленькой квартирке. В тусклом свете керосиновой лампы руки проворно выводили стежок за стежком. Недавно она потеряла работу на фабрике «Мои Леви», как объяснил ей заведующий, из-за того, что не появлялась там несколько дней. Никакие доводы не могли заставить его изменить решение. У нее четверо детей, которых надо кормить, поэтому Мэгги решила потратить все силы и свободное время на поиски работы. Однако в первый же день на пороге ее квартирки появилась леди Монтроуз и заказала шесть новых платьев и несколько комплектов белья. Франческа тоже заказала вечерний наряд, хотя Мэгги прекрасно знала, что он той совсем не нужен, ведь недавно она сшила подруге несколько роскошных туалетов. Джоэл, служивший у Франчески помощником, получил прибавку к жалованью. А стоило Мэгги выполнить заказ леди Монтроуз, как к ней обратилась миссис Брэг с просьбой обновить гардероб Кейти и Дот.

Мэгги отложила шитье. Она дружила с Мэри О’Шонесси и горевала о смерти подруги. Дочерей Мэри забрали к себе Брэги, и они стали прекрасной семьей. Ли Анна считала себя матерью девочек. Мэгги поежилась, вспоминая, как храбро она дала отпор этому ужасному О’Доннелу. Она не была знакома с этим человеком, но помнила, как Мэри боялась брата, особенно когда тот прикладывался к бутылке.

Она провела рукой по яркой желтой ткани. Может, потеря работы, в конце концов, пойдет ей во благо. Сначала Мэгги была уверена, что Франческа уговорила сестру обратиться к ней, но через несколько примерок поняла, что леди Монтроуз очень мила и приятна в общении. Она была настоящей модницей, очень элегантной женщиной, но так же добра, как сестра. Мэгги убедилась, что та действительно решила заказать у нее несколько платьев, поскольку восхищалась туалетами, сшитыми для Франчески.

Теперь, когда поступил заказ от Ли Анны Брэг, Мэгги задумалась, что, возможно, ей удастся заработать шитьем и не придется искать работу на фабрике. Много лет назад, еще до смерти мужа, у нее была тайная мечта, казавшаяся ей несбыточной и глупой, – открыть однажды ателье женского платья. И обязательно в каком-нибудь сказочном месте – например, на Юнион-сквер или на Дамской миле. Все модницы города будут толпиться у дверей ее мастерской, умоляя их принять. Она будет с легкостью отказывать клиентам, потому что станет самым востребованным мастером. Муж разделял ее желания. Он даже поклялся, что настанет день, когда она откроет свое собственное ателье.

Эта мечта казалась Мэгги несбыточной, поэтому она никогда ни с кем не делилась своими планами. Ей вполне достаточно того, что она будет обшивать знатных леди ночью, при свете лампы, это лучше, чем работать весь день на свечной фабрике. И все же Мэгги казалось, что ей необходимо найти работу. Она будет счастлива, если у детей наконец будет вдоволь еды, у каждого отдельная кровать и крыша над головой. Чего еще желать в жизни?

Перед глазами непроизвольно возник образ темноволосого красивого мужчины, а ведь она вовсе не хотела об этом думать. Мэгги взялась за иголку, прогоняя прочь некстати навернувшиеся слезы – горькие слезы, на которые она старалась не обращать внимания. Женщина стремительно орудовала иглой, когда раздался стук в дверь.

Пэдди и Мэтт ходили в школу в нескольких кварталах от дома, но они никогда не стучали; они кричали и визжали за дверью. Малышка Лиззи сидела на полу и возилась с самыми любимыми игрушками – пятнистой лошадью и лохматой собакой, подаренными Эваном. Впрочем, его подарками была завалена почти вся крохотная квартира Мэгги.

– Иду, – сказала она, ощутив неожиданный укол в сердце.

Я уже давно тебе говорил, малышка Мэгги, он не для тебя.

Несмотря на то что муж умер несколько лет назад, когда она была беременна Лиззи, он никогда не оставлял Мэгги. Иногда за целые месяцы он не говорил ей ни слова, потом внезапно в голове возникали его советы, всегда мудрые и такие необходимые.

Ты должна двигаться дальше, девочка моя. В этой жизни найдется другой мужчина, не такой богатый и красивый, который подойдет тебе и детям.

Мэгги не сомневалась, что муж прав. Она ничего не ждала от Эвана Кэхила. Не понимала его привязанности к ее детям, его радость, улыбки и доброту. Впрочем, он больше к ним не приходит. И скоро станет мужем графини Бенвенте.