Анна Дубчак - Смертельный поцелуй

– Хороший мальчик… Теперь я понимаю, почему мама с дочкой так за него ухватились. Из интеллигентной семьи, умница, воспитанный, красивый… Здесь нельзя было надеяться на авось.

– Это вы о чем?

– Да так, ни о чем… Просто Светлана наверняка была влюблена в него и считала дни, когда же наконец станет его женой.

– Почему вы так думаете?

– Я не думаю, я – знаю. Олег, если ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке, а это так, не спорь, тогда тебе лучше всего подождать меня в машине. Вот, держи… – Иона бросила ему ключи от машины.

– Как хотите… Но, честно говоря, я действительно нервничаю. Я не представляю, как вы будете объяснять ему, кто вы и зачем сюда пришли…

– За меня не переживай, все будет нормально. А ты иди, иди, Олежка… Если удастся, поспи в машине, никогда не надо упускать такого случая.

Он ушел, а Наталия выдвинула ящик письменного стола. Письменный стол, в ее представлении, был своего рода паспортом любого человека. Именно в письменных столах люди хранили все самые ценные свои документы, деньги, дневники, письма, фотографии, а иногда даже драгоценности.

Но в письменном столе Жени Альбаца была неразбериха: слишком много бумаг, каких-то рисунков, книг, тетрадей с лекциями (причем действительно по архитектуре)…

Она огляделась и поняла, что в комнате явно чего-то не хватает… Она вышла из комнаты и зашла в другую, это была, судя по всему, родительская спальня: двухспальная кровать, тумбочки, бра на стенах в форме хрустальных лилий, громоздкий шкаф и трельяж.

И только в третьей комнате она нашла то, что искала. В кабинете отца (кожаный диван, огромный старинный письменный стол, крайне аскетическая обстановка) возле окна стояла чертежная доска. На белом листе бумаги был выполнен эскиз… диадемы.

«Так вот откуда ветер дует… Значит, это Женя сбил с толку Анжелику, заморочил ей голову ювелирными идеями… Очень интересный парень…»

Наталия вновь вернулась к нему в комнату и продолжила изучать содержимое ящиков письменного стола. Но ни одного документа, выданного на имя Жени Альбаца, не обнаружила.

«Может, он уехал?… Убил и уехал?»

Она обследовала всю квартиру, заглянула в ванную и обнаружила там на полочке флакон с женской туалетной водой, баночку с ночным кремом и розовый махровый халат, который висел рядом с полосатым, сине-зеленым, мужским…

«Неужели это халат Светланы?»

Он был почти новый, а если учесть, что родители Жени находились в отъезде, то и принадлежать он мог, скорее всего, его девушке, то есть Светлане.

Однако никакой фотографии, где бы Женя был изображен вместе со своей невестой, Наталия не нашла.

Она вышла из квартиры, захлопнула дверь и позвонила соседям.

– Вы не знаете, где Женя? – спросила она пожилую женщину, лицо которой, возникшее за цепочкой, напоминало бульдожью морду.

– Уехал он, – сказала женщина и захлопнула дверь перед самым носом Наталии.

«Уехал так уехал…» Она спустилась вниз, радуясь уже тому, что соседка не стала ее расспрашивать, кто она да зачем ей нужен Альбац.

– Ну как успехи? – спросил Олег.

– Ничего особенного. Я лишь поняла, что он действительно был вполне подходящей кандидатурой для роли Светланиного жениха. Я вот что думаю: а что, если они поссорились? Может, этот самый Женя-то и убил мамашу с дочкой?

– Но за что?

– Не знаю. Может, Женя был настолько умный, что у него крыша поехала… Шизуха косит наши ряды, слыхал?

– Да слыхал… Только уж больно просто у вас все: убил, потому что шизик, так?

– А разве нормальный человек так поступил бы?

– Смотря какая причина… Ведь это, по-моему, самое главное… Но это уже не мое дело. Я знаете, что хотел сказать? У меня такое чувство, будто я вам мешаю и вы уже давно пожалели, что взяли меня в свои телохранители… Зачем это вам? Разве вам кто-то или что-то угрожает?

– Не знаю, что тебе и ответить…

– Скажите лучше, что вам захотелось почувствовать себя эдакой благотворительницей… Видите, что мальчик нуждается: почему бы не прибрать его к рукам?

– В каком смысле?

– В сексуальном, в каком же еще? Думаете, я не понимаю, зачем вы вчера попросили сделать вам массаж?

Она повернулась и посмотрела ему в глаза:

– А хоть бы и так… Разве это плохо? Разве я тебе не нравлюсь? Дело даже не в сексе, мне просто приятно смотреть на тебя… И что в этом плохого? Ты красив, а это тоже капитал. Ты что-нибудь имеешь против?

– Нет. Но в такой роли я еще ни разу не находился и поэтому чувствую себя неловко… Это понятно?

– Вполне. Так вот: расслабься и ни о чем не думай. Признаю, что насчет телохранителя я, конечно, загнула, но то, что тебе придется иногда выполнять мои маленькие поручения, это правда. Какие еще проблемы?

– Никаких. Куда мы едем?

– К одному моему знакомому…

Она притормозила на платной стоянке рядом со зданием администрации.

– Подожди меня несколько минут.

В Министерстве образования у нее работал бывший одноклассник, Сашка Прохоров, правда, сейчас Александр Сергеевич…

Она позвонила ему с проходной. Он обрадовался, услышав ее голос:

– Наташа Орехова? Дай трубку церберу…

Наталия протянула трубку сидящему за столиком милиционеру – тот, получив указания, вежливо проводил ее до лифта:

– Третий этаж, налево, комната 306.

Красные ковровые дорожки, желтый паркет, розовые, с бархатистыми проплешинами дорогие обои и, наконец, светлый кабинет с кондиционером и черной итальянской офисной мебелью; жалюзи на окнах, три телефона, факс. И в самом центре этого оазиса евродизайна и комфорта – холеный рыжий Прохоров, бывший троечник, а теперь заместитель министра образования.

– Коньячку накатить?

Она изумилась и покачала головой.

– Нет, помоги мне узнать, не работает ли у вас в министерстве или где-нибудь еще некий Евгений Альбац…

– Женька, что ли? Ну работает, а что? Яего прекрасно знаю. Светленький такой, спортивного плана, на американца похож, вернее, косит под американца…

– А где именно?

– В Министерстве промышленности, по нефтяной части… У него же и отец геофизик…

– А ты не позвонишь туда, мне надо срочно узнать, в городе он или нет…

– Да пожалуйста… Какие проблемы?! – И он с довольным видом позвонил своей секретарше, в точности изложив просьбу. – Один момент…

Он изо всех сил куражился, чтобы произвести впечатление на свою бывшую одноклассницу. Наталия это отлично понимала и едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо: несчастный чинуша, добился места заместителя министра и теперь не знает, что с ним делать. «Вряд ли он берет взятки: кишка тонка, трус; а вот зарплату учителям до сих пор за август не выплатили, значит, работать не умеет…»

Вошла секретарша в зеленом коротком платье и сказала:

– Альбац несколько дней тому назад уехал в командировку в Москву, в министерство…

– Спасибо, Ларочка. – Улыбка Прохорова показалась Наталии сальной.

– Спасибо, Саша, ты меня очень выручил.

Секретарша ушла. Наталия поднялась с кресла:

– Ну, мне пора.

– Я даже не спросил, как у тебя дела…

– Прекрасно.

– Чем занимаешься? Все бренчишь на своем фоно?

– Да нет, не бренчу… Если честно, то я уже два года как работаю в Федеральной службе безопасности… – Она улыбнулась. – А к тебе пришла просто потому, что не хотела, чтобы твоим делом занимались другие люди. Так сказать, по дружбе…

– Каким еще делом? – Прохоров побелел. – Ты? Ты?…

– Аккуратнее надо работать, Саша. Новый губернатор хочет заработать себе пару лишних очков… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, а что?

– А то, что надо бы им возбудить дело о взятке… – Она говорила это уже шепотом, стоя рядом со столом Прохорова и наклонившись прямо к его уху. – И не важно, что ты взял мало, им, как я уже сказала, важны очки. У тебя есть еще время, дня два-три, поторопись. Может, и сам выпутаешься, если постараешься…

– Спасибо… Век не забуду…

– Надеюсь, здесь «жучков» нет?

– Не знаю… Наверное, есть…

– Были, – засмеялась Наталия, доставая из кармана тонкие проводки с черными мягкими шариками на концах и потрясая ими. – Ну, пока.

Уже в машине она расхохоталась.

– Как ты думаешь, Олег, можно эти симпатичные наушники от плеера принять за подслушивающее устройство – «жучки»?

– Конечно, можно. «Жучки» могут быть вставлены куда угодно, хоть в пуговицы… Ну что, все получилось?

– Можно сказать, что получилось: Женя уехал в командировку.

– Вы хотите сказать, что он просто решил на время скрыться?

– Думаю, что так. Что у нас дальше по плану-то? Кафе «Летнее»… Отлично. «График работы и доступ к термосу с кофе»… Видишь, Олег, во всем должен быть план. Об этом знают даже такие маленькие девочки, как Алиса. Ты, надеюсь, читал Льюиса Кэрролла?

– Нет, если честно…

– Но это и не важно. Вон дамочки Бартоломей читали-читали и закончили свои достойные жизни в туалете городской библиотеки, а их пальчики, унизанные золотом и бриллиантами, нашли посиневшими в ящиках каталога. Жуть, да и только!

Кафе «Летнее» было узкое и неуютное.

– Синие стены, зеленые полы и черные стулья – мрак! – изрекла Наталия вслух, оглядываясь в поисках живой души. Олегу она поручила зайти в ближайший гастроном и купить самый крупный ананас.

Наконец появился парень-бармен в полосатой, просто кошмарной, рубашке и нелепой атласной жилетке. Его помятые брюки были грязно-серого цвета, а на ботинках налипла желтоватая глина. Если прибавить к этому столь же помятое лицо и водянистые, с отеками вокруг, глаза, то станет понятным, почему кафе работает в убыток: «Не работник, а рвотный спазм».

– Добрый день. Мне надо бы поговорить с вашим директором.

– А по какому вопросу?

– По личному, конечно. Где я могу его видеть?

Бармен, не говоря ни слова, развернулся на каблуках и пошел в сторону двери, откуда он только что вышел. Наталия восприняла это как приглашение последовать за ним, что она и сделала.

Проходя узким и вонючим, как кишка мусоропровода, коридором, заставленным ящиками и какими-то подозрительными флягами, она нашла директора в самом конце коридора: дверь его кабинета была распахнута, толстый краснолицый мужчина в спортивном костюме разговаривал по телефону.

– Вот, поговорить хотят, – сказал гнусавым голосом бармен и удалился.

Директор положил трубку и посмотрел на Наталию так, словно пытался выяснить, откуда он ее знает. Но потом нахмурил брови и спросил жирным густым басом:

– Какие проблемы?

Наталия подумала, что она, наверное, просто одичала, раз ее так раздражает эта ставшая расхожей фраза: какие проблемы? Наверное, у «новых русских» это стало паролем.

– Лично у меня – никаких. Но вот второго числа от вашего кафе торговали в библиотеке… Кофе в термосе, бутерброды… Я правильно проинформирована?

– Да, у нас там «точка», ну и что? Все документы на это у меня в порядке…

– Я из милиции. – Она достала свое практически липовое удостоверение, не дававшее ей никаких прав (но иногда просто действующее на нервы доверчивых граждан, которые при виде красной корочки теряются и выдают себя с головой), и тут же спрятала его в карман. – Вы слышали об убийстве, которое произошло второго марта в этой библиотеке?

– Да, слышал, но при чем здесь наш буфет?

– А при том, любезный, что экспертиза показала: в вашем кофе находилось мочегонное средство уринофлор… Женщины, которые выпили по чашке вашего кофе, расплатились за него жизнью…

– Невероятно!

– Меня интересует вопрос: кто мог подлить или подсыпать (этот препарат бывает как в капсулах, так и в жидком виде) его в кофе? Как происходит процесс заваривания кофе и кто при этом обычно присутствует?

– Да никто особо и не присутствует. Просто бросают в термос определенное количество растворимого кофе, сахар и размешивают специальной длинной деревянной ложкой.

– Вы можете пригласить человека, который готовил кофе второго числа?

– Могу. – Он поднялся из-за стола и шумно, задевая все вокруг, вышел из кабинета. Вернулся с перепуганной девушкой лет восемнадцати. – Вот, Катя. Тут пришли из милиции, интересуются, как ты второго числа заваривала кофе, в нем, оказывается, нашли какое-то мочегонное средство.

– Но я ничего не знаю… Я все делала, как обычно.

– А могу я посмотреть, где и в каких условиях вы все это проделывали? – не унималась Наталия. Ее раздражала теперь уже и девушка: какая-то нечесаная, немытая, с затравленным лицом.

– Конечно, пойдемте…

Кухня, небольшое захламленное помещение, казалось, насквозь пропиталась запахом горелого жира и, как ни странно, плесенью. Весь потолок отсырел из-за хронических, видать, потопов, которые устраивали соседи сверху. А внизу стояла большая электроплита, от которой поднимался кверху едкий чад: на больших сковородках жарили котлеты.