- Обида. Я слышу в голосе обиду и злость. Нормальная реакция на ее действия, Эштон. - Фонтейн сделал финальный штрих в блокноте и захлопнул его. - Что ж, мне пора. Не принимайте близко к сердцу слова Саманты. Она добрая девушка, и скоро остынет. Дин дорог ей, но она не желает в этом признаваться. Трагедия заставила Саманту открыть глаза на истинные чувства к моему брату. Надеюсь, что когда поправиться, Даниэль тоже посмотрит на нее иначе. А вам стоит наступить на горле своей гордости, и увезти Розмари домой. Ради ее же блага.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? - спросил Стив, когда дверь за Майклом Фонтейном закрылась. Харт подошел к окну, взглянул на живописную панораму побережья.

- Все, что ты услышал, не более, чем бред художника, возомнившего себя знатоком душ. - равнодушно пожал плечами Эштон.

- Но я уловил некий смысл в приведенных им доводах.

- Никаких доводов, Паркер. Одни теории.

- И все-таки. Внезапный отъезд Розмари меня самого удивил. Я созванивался с ней, спрашивал, когда она приедет навестить родных, но она даже говорить на эту тему отказывалась. Неужели дело в тебе? Я всегда считал, что вы друзья, но теперь начинаю сомневаться. Да и трагедия случилась в твой юбилей, на который она не приехала. Майкл сказал, что у нее нет зависимости. Но именно в этот день она приняла наркотики и отправилась на вечеринку.

- Выходит, что я виноват? - обернувшись, резко спросил Эштон. Стивен пристально смотрел на него.

- Не знаю. Ты мне скажи.

- Что сказать? У Мари давно своя жизнь, к которой я не имею отношения. И дружба, упомянутая тобой, канула в прошлое. Она вычеркнула меня и забыла. На этом точка.

- Должны быть причины. Бегут от любовников, стремясь избавиться от зависимости, от бывших мужей, от совершенных преступлений, но не от друзей, не от близких людей. Я знаю вас обоих уже много лет, но оказывается, не замечал очевидного. - Стивен покачал головой. - Как все запутано. В голове не укладывается.

- А ты не думай. Мы с Мари сами разберемся с нашими отношениями. Ты сможешь мне добыть ключи и адрес ее квартиры?

- Да. Я попробую.

Майкл оказался прав. Не во всем, конечно. Но он угадал основное. И едва, переступив порог жилища Розмари, Эштан Харт почувствовал ее тоску по дому. Это проявлялось в незаметных равнодушному постороннему взгляду мелочах. Сам интерьер комнат повторял дизайн квартиры Мари на Манхеттене. Вещи, которые она привезла с собой из дома, на самых видных местах. И, разумеется, семейная фотогаллерея. Среди снимков сделанных самой Розмари, в глаза бросались непрофессиональные фотографии Елены, отца, его самого и Лейлы. В кругу семьи на каком-то празднике, на природе, в Центральной парке во время прогулки… Эш помнил, как и когда были сделаны фотографии, но не знал, что отец привозил их Розмари. Не знал, что она хранила их на почетном месте. А снимки Елены в разных ракурсах явно преобладали, что выдавало искреннюю симпатию Розмари к его дочери. И все же она ни разу не позвонила ему за прошедшие два года, не попыталась увидеть Елену лично. Почему? Что происходит в душе этой непостижимой женщины. В спальне он нашел ее картины, развернутые лицевой стороной к стене. На некоторых Эш нашел себя. Их было немного, но он был тронут тем, что она думала о нем. По крайней мере, во время создания своих шедевров.

Из глубокой задумчивости, Эштона вывел звонок Стивена.

- Пляши, Харт. Фонтейн пришел в себя, и врачи прогнозируют постепенное восстановление всех функций организма. И еще одна хорошая новость. Звонил следователь по делу Розмари. Она в норме, я еду к ней.

- Стив, не говори ей о Лейле пока. Не надо. Я сам скажу. Ее такие известия не обрадуют.

- Как скажешь, Эш. В общем, если Фонтейн в состоянии давать показания и письменно откажется от претензий, я смогу добиться освобождения Розмари под залог. Но ты должен понимать, что суда не избежать. Только характер обвинений и наказания изменятся.

- Делай, что должен. - попросил Эштон.

- Будем надеяться, что получится ограничиться исправительными работами и штрафом. Розмари придется пройти курс лечения от наркотической зависимости, даже если таковой нет. Суду нужно медицинское заключение, чтобы выпустить ее из штата.

- Это ерунда. Главное, чтобы ее освободили. Ей не место в тюрьме.

- Да, я согласен, друг. Держись. Я на связи.

Эштон с облегчением перевел дыхание. Словно гора свалилась с плеч.

Глава 16

- Роз, а, может, сначала домой? Примешь ванную, выспишься, поешь, а потом я лично отвезу тебя в больницу. - Стив пытался отговорить свою клиентку сразу ехать к Даниэлю Фонтейну. Она взглянула на адвоката тяжелым напряженным взглядом. Бледная, осунувшаяся, непричесанная в мятом платье - тень той Розмари Митчелл, которую знал Стивен Паркер. Ее только освободили, и она выглядела измученной, но диктаторской хватки не утратила. Хорошо, что ее задержание удалось сохранить в тайне, иначе преследования папарацци и скандала в прессе было бы не миновать. Стив не хотел, чтобы ее видели такой. Настоящая Розмари Митчелл - другая. Уверенная, сильная и прекрасная женщина, которой он искренне восхищался. Слабости и темные полосы в жизни бывают у каждого человека. Она - не исключение.

- Стив, я благодарна тебе за заботу. Ты не в первый раз меня выручаешь, но я не могу иначе. Дин в больнице по моей вине. Я, как минимум, должна попросить прощения. У него, Майкла и Саманты. Бог знает, сколько еще времени Даниэлю придется лечиться. Я не могу просто взять и поехать мыться и отдыхать, Стив. Я чуть не лишила сына отца. Еще неизвестно, какими будут последствия травм Дина. Он поступил благородно, отказавшись подавать на меня иск. И я должна сказать “спасибо”. Или ты не согласен?

Розмари посмотрела в глаза адвоката тяжелым взглядом. У нее был удивительный цвет глаз. Серебристый с темными крапинками. Он менял оттенки до грозового серого, в зависимости от настроения. Пару лет назад Стив пытался приударить за Розмари Митчелл, но куда там. Она всегда казалась недостижимой, погруженной в себя и творчество. Неуловимая и холодная. Оказалось, что он ошибался, и в душе снежной королевы тоже кипели нешуточные страсти.

- Несколько часов погоды не сделают. Ты истощена и устала.

- Я в норме, Стив. Правда. Не беспокойся. Не спорь со мной. Я уверена, как никогда.

Розмари отвернулась от Паркера, невидящим взглядом уставившись в окно такси. А он думал о том, как несправедлива жизнь к лучшим, особенным, необыкновенным людям. Почему Роз не захотела быть просто женщиной, счастливой, любимой и желанной? Успех? Слава? Она получила сполна. Но, что в итоге? Наркотики, одиночество, тюрьма, разбитые жизни, разрушенные семьи.

- Это того стоило, Роз? - вопрос сорвался с губ сам. Стив Паркер, хладнокровный и известный своим циничным подходом к делу, адвокат, на счету которого было немало громких выигранных судов, впервые проникся к своей клиентке настолько, что ему захотелось узнать ответ. Не ложь, которая поможет ему убедить присяжных и судью в правоте подсудимой, а правда… Они из одного мира, где каждый новый день начинается одинаково для всех. Работа, деньги, борьба за власть и признание. Конкуренция, неуемные амбиции, взлеты и падения. Роскошь, рестораны, ночные клубы, дорогие бутики, крутые машины, фальшивые друзья и мимолетные связи. И чем выше ступенька, тем тверже броня на сердце. Границы между белым и черным размываются, и постепенно исчезают. Мы бежим вперед, совсем не задумываясь о том, что оставляем позади, и как много пропускаем мимо. Мы забываем, кто мы, зачем пришли и для чего живем. Стив смотрел на Розмари Митчелл, опустошенную, изможденную тридцатипятилетнюю женщину, и понимал, что он близок. Еще немного и он, как Роз, как другие рабы своих амбиций, останется в ледяной пустыне, и вместо оваций будет слышать только тишину и гулкое эхо собственных шагов в одиноком холодном доме.

Розмари посмотрела на него прямо и смело. Она не задалась вопросом, что имел виду Стивен под своими словами. Иногда так просто читать мысли, глядя в глаза. Если перестать играть, и прислушаться к шепоту сердца.

- “Нет такой вещи, которую бы мы совершали ради одного человека (но совершали всерьез), не раня при этом другого. А если мы не можем решиться ранить людей, мы остаемся навеки бесплодными. В конечном счете любить одного человека - значит убивать всех остальных”. Это не мои слова. Чья-то цитата. Я прочитала ее давно и запомнила. Я не хочу никого убивать, но все равно делаю это. Философы врут. Нет такого выбора, который решил бы все проблемы. А иногда и самого выбора нет. Ты думаешь, что мы говорим о разных вещах. Это не так. Я хотела, чтобы люди, которые мне дороги, были счастливы. Только и всего. Я чувствую себя бесплодной выжженной пустыней, в которой не осталось ничего, даже новых идей. Сухое стареющее дерево, которое не может быть источником чьей-то радости и любви. А счастье - это лишь эмоция, мгновение, настроение. Я была счастлива много раз, Стив. И именно поэтому не верю в то всеобъемлющее огромное значение, которое ему придают.

- Это означает только одно, Роз. - печально улыбнулся Стив.

- И что же?

- Ты не была счастлива. Никогда. По-настоящему. И сухое дерево может гореть. Ты совсем не старая, не наговаривай на себя. Возможно, еще один творческий кризис, который пройдет. Мы учимся на своих ошибках.

- я больше не сяду за руль. - усмехнулась Розмари. - А ты почему расклеился, Стив. Не похоже на тебя.

- Просто я влюблен в тебя много лет. О, не смотри на меня так, словно не замечала. Нормально, я в порядке. И не жду от тебя ответных чувств. У меня все еще сложится, но я беспокоюсь о тебе.

- Все беспокоятся обо мне, а я стараюсь сделать так, чтобы меня оставили в покое. - Розмари откинулась назад и прикрыла глаза. - Но каждый раз влипаю в историю, и мне на помощь бежит целая орава рыцарей.

- Ну, насчет оравы ты погорячилась. - улыбнулся Стивен. - Нас только двое, и мне платят за помощь.

- И все-таки дружба существует, даже на денежной основе. - сыронизировала Розмари. - Далеко еще до больницы?

- Нет. Мы приехали.

Роз благодарила случай за то, что он не свел ее в палате Даниэля с его родственниками. Не смотря на тираду, которой она одарила Стивена, женщина не была готова к мощным эмоциональным затратам и долгим объяснениям и оправданиям.

Он лежал на небольшой больничной койке в паутине подсоединенных к нему проводов, датчиков и капельниц. Одна рука в гипсе, голова забинтована, на лице жуткие синяки. Писк аппаратуры действовал на нервы. Как Дин может спать под столь раздражающий аккомпанемент?

Розмари перевела дух, и прошла к кровати больного. Взяла стул и села рядом. Здоровая рука была вытянута вдоль тела, и Роз накрыла его пальцы дрожащей ладонью.

- Дин. - хриплым шепотом позвала она, наклонившись вперед. - Это Роза. Поговори со мной.

Его веки дрогнули. Фонтейн открыл глаза, так широко, как мог. Роз вздрогнула. У него не было белков.

- Привет. - прошелестел он пересохшими губами.

- У тебя глаза красные. - Роз выдавила фальшивую улыбку.

- Просто я вампир. Давно хотел признаться.

В груди женщины кольнуло. Она чуть его не убила, а Дин еще пытался шутить. Мутный взгляд задержался на ее лице.

- Ты выглядишь ужасно. Впрочем, лучше, чем я.

- Мне жаль. Прости меня. - Розмари сжала его пальцы, и закусила губы. На глаза навернулись слезы.

- Как там? - хрипло спросил он.

- Где? - Роз вопросительно подняла брови.

- В тюрьме.

- Нормально. В Майами приличные тюрьмы. Меня не били сокамерницы, я не голодала, и даже гуляла днем.

- Прогулки - это хорошо. - кивнул Даниэль, и поморщился от головной боли.

- Не шевелись. Тебе очень больно?

- Нет. Это ерунда, Роза. Не кори себя. Ты не виновата. Я должен был заметить, что ты не в себе. Но ты всегда выглядишь сумасшедшей.

- Ты мог погибнуть. Из-за меня. - вздохнув, сказала Роз, растирая по лицу влажные ручейки.

- Только не плачь. Не выношу женских слез. Я живой, и скоро буду, как новенький. А вы постоянно заливаете меня слезами. Не поминки же.

- Я не первая? - сквозь слезы улыбнулась Роз.

- Представляешь, оказывается, что Сэм пуще всех горевала обо мне, пока я был в отключке. Я глазам не поверил, когда увидел ее плачущей надо мной.

- Она влюблена в тебя, Дин. Поэтому все время собачилась с тобой. Защитная реакция, когда думаешь, что влюбилась не в того парня.

Они какое-то время, молча, смотрели друг на друга. Розмари первой нарушила паузу.

- Тебе стоит подумать, Дин. Пересмотреть свои отношения с Сэм. Ноэлю нужна семья.

- Да, ты, наверно, права. - согласился Дин. - Ты точно в порядке?