Алекс Джиллиан - Смотри на меня (СИ)

- Да.

- Никаких угрызений совести?

- Еще какие.

- Считай, что мы квиты. И случившееся - возмездие мне за то, как я повел себя с тобой в тот день.

- Брось, Дин. Я уже давно все забыла и простила.

- Нет. Не лги мне. Я чувствовал. Сейчас, может быть, но не раньше. Все хорошо, пожалуйста, перестань плакать. Я буду жить, и ты тоже. Ничего непоправимого не произошло. Я тебя ни в чем не виню.

- Спасибо, Дин. - Розмари нежно коснулась щеки Даниэля, и наклонившись, поцеловала его в губы. - Передай своим, что я сожалею. Не думаю, что я осмелюсь взглянуть в глаза Саманты или Ноэля. Прости меня.

- Мне будет не хватить тебя, Роза. - искренне признался Фонтейн. - Ты первая женщина, после… В общем, я рад, что жизнь нас свела. Мы многому научили друг друга.

- Это точно. Мы не виноваты, что родились под безумной звездой. Но никогда не поздно что-то изменить и начать сначала.

- Да. Береги себя.

- И ты. - Розмари встала, последний раз взглянула на бывшего любовника и друга. - Прощай, Даниэль.

- Прощай, Роза. - он печально улыбнулся.

- Ну, как все прошло? - спросил Стивен Паркер, поджидающий Розмари в больничном коридоре. Она рассеянно взглянула на него, словно удивившись его присутствию.

- Мы простили друг друга и попрощались. - сказала она, обхватывая себя руками.

Роз шла вперед уверенно и быстро. Стив едва поспевал за ней. Она торопилась домой. И боялась того, что ждет ее там…. Еще одно прощание или новая встреча? Сердце билось болезненно, гулко, отчаянно и надрывно.

Эштон Харт услышал, как повернулись ключи в замке, и, подпрыгнув, вскочил с дивана. В висках загудело, внутри росло напряжение. Все заготовленные слова и тщательно продуманные речи испарились из мыслей.

Он думал, что Розмари приедет вместе с Паркером, но она была одна.

Взглянула на него из прихожей затравленным испуганным взглядом, уронила ключи, обессилено прижалась спиной к закрытой двери.

- Эштон. - прошептала она глухо.

Харт не двигался. Он замер посреди роскошно обставленной светлой гостиной. И смотрел на нее. Худенькая, растрепанная, помятая с печатью боли и усталости на осунувшемся лице, но такая родная…. Розмари. Уязвимая и хрупкая. Он не видел ее такой. Никогда. Сердце защемило от сожаления и грусти. Как много лет они потеряли, как много глупостей натворили! И все же частичка его души ликовала. Он мог смотреть на нее. Спустя два года молчания и тишины. Слышать ее тихий голос. Впитывать ее облик по крупинкам. Он не мог нарисовать ее, потому что не был художником, но день за днем он писал портрет Розмари в своей памяти. И каждый штрих вызвал волну боли и тоски. Эштон скучал по ней все минуты и секунды жизни без нее.

Как можно было отпустить, позволить уйти? Дурацкая гордыня. Глупое упрямство. Чрезмерная самоуверенность.

Розмари оторвалась от двери, и сделала несколько шагов вперед. Ее взгляд сместился с лица Эштону куда-то ему за спину. И он видел, как проясняется выражение ее глаз, становится осмысленным и смиренным.

Розмари смотрела на семейную галерею за его спиной. Десятки фотографий, с которых улыбаются счастливые лица родных и любимых. Какой же надо быть дурой, чтобы собственноручно вычеркнуть себя из общего альбома. Семья - это точно держит нас на плаву, и не дает сорваться в пропасть. Отказать от нее - все равно, что убить себя. И именно это сделала Розмари Митчелл два года назад. Нет, еще раньше, когда в утро перед своей свадьбой, ушла от Эштона и позволила ему смириться с ее выбором. Она не дочь Мелони Митчелл. Та бы так просто не сдалась. Она сражалась за своего мужчину и свое счастье, за семью. И не важно, какими были последствия. Мелони не прятала голову в песок, она шла к цели и умерла победительницей. Почему же Розмари увидела в ее истории совсем другой смысл? Иную сторону? Зачем взялась исправлять грехи матери? Но разве грешно - любить и желать, чтобы тебя любили? Они были счастливы с отцом ровно столько, сколько отмерила им жизнь. Вот, что главное! И именно это Розмари поняла только сейчас.

- Нет, на меня, Мари. Смотри на меня. - шепнул Эштон. Их раздели несколько шагов. - Только на меня. Иди сюда. - он схватил ее за руку и с силой притянул к себе. Она успела только слабо пискнуть, прежде чем, Эш заткнул ее рот своими губами. Он сжал ее голову ладонями до боли, и они целовались так яростно, что сталкивались зубами. Их общая тоска друг по другу, долгая разлука, и отчаянная жажда обладания вылилась в безумную страсть. Впрочем, по-другому у них никогда и не получалось. Каждый раз, как последний. Или первый. И единственный. Эштон Харт - единственный, кого она способна любить всей душой. И она любила. Видит Бог, она любила его одного долгие годы. Как мужчину, как друга, как брата… Он был всем для нее, но она зачем-то пыталась навязать только одну роль, вместо того, чтобы позволить ему исполнить все.

О, Розмари узнала это пьянящее чувство близости, пронизывающее до кончиков пальцев, бушующий океан желания и дикой страсти. Она боялась даже этого. Зависимости от его рук и губ, от полного единения душ и тел, которое мог подарить только он.

- Подожди, Эш, я вся грязная. - смущенно пробормотала женщина, когда его объятия стали настойчивее и откровеннее, а изощренные ласки обрели определенную направленность.

- Мы помоемся вместе. - прошептал он ей в губы. - Потом.

Он отнес ее в спальню, где царил полумрак из-за опущенных жалюзи. Опустил на кровать и набросился, как коршун на долгожданную добычу. Они в сумасшедшем порыве срывали друг с друга одежду, покрывали жадными поцелуями каждый кусочек обнажившейся кожи.

- Скажи, что думала обо мне. - хрипло прошептал Эштон, одним резким толчком погружаясь в ее тело. Розмари тихо вскрикнула, нежно провела ладонями по бугрящейся мускулами спине и плечам.

- Ты же знаешь.

- Скажи. - дыхание его сбилось, и он увеличил темп. Очертания комнаты пошатнулись в глазах Розмари. Она застонала, выгибаясь навстречу каждому вторжению его плоти. От нежности не осталось и следа, ногти впились в кожу Эштона.

- Мари. - требовательно прорычал он, вытягивая ее руки над головой. Их пальцы переплелись.

- Я думала о тебе, Эш. - выдохнула Роз, обхватывая ногами его талию. - Постоянно.

- Хорошо. - сквозь стиснутые зубы, пробормотал Харт.

- И это все? - она взглянула в охваченное страстью лицо. Безумные мутные глаза, испарина на лбу, напряженные скулы, вздувшиеся вены на шее, и губы, беспощадно сминающие ее рот. Как ответ. Без ответа. Роз повернула голову, уклоняясь от поцелуя, посмотрела в глаза.

- А ты? Думал обо мне?

- Нет. - Эштон застонал, погружаясь все глубже, быстрее, сильнее…. Розмари откинула голову назад, в финальном крике сжимая его бедра худыми коленками.

- Ты - подлец. - яростно бросила она, сталкивая с себя Эштона, когда он тоже утолил свою страсть.

Они лежали лицом к лицу, глядя в глаза и тяжело дыша. Эш улыбался. Розмари злилась. И черт возьми, ему нравилась ее злость. Никогда еще он не чувствовал себя таким умиротворенным и счастливым. Когда они вместе, остальной мир перестает существовать.

- Это правда? Ты не вспоминал обо мне? - спустя какое-то время, тихо спросила она несчастным голосом.

- Я никогда не забывал о тебе. Ты всегда во мне, Мари. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. - сморгнув набежавшие слезы, ответила Розмари.

- Ты говорила мне это много раз. - печально заметил Эштон, проведя по ее щеке кончиками пальцев.

- Но имела в виду совсем другое, как и ты. - голос ее предательски дрогнул. Сердце снова наполнилось болью. И сожалением об утраченных годах, упущенных шансах.

- Нет, Мари. Я всегда имел в виду только то, что говорил. А ты слышала то, что считала нужным.

- Это не так. Я боялась. Я не верила в себя, я не хотела испортить тебе жизнь.

- Но испортила. - Эш улыбнулся с щемящей нежностью. Роз закусила губу, чтобы не разрыдаться.

- Не говори так. - с мольбой прошептала она. - Что я могу сделать для тебя? Как исправить все, что я натворила?

- Вернись со мной домой. Будь всегда рядом. - он серьезно взглянул в ее распахнувшиеся глаза. - У меня нет с собой кольца, и я ничего такого не планировал. Но я хочу попросить тебя выйти за меня, жить со мной, любить меня, родить мне детей. Белый дом, зеленая лужайка, собачка, и пикник всей семьей по выходным. Что скажешь, Розмари? Ты достаточно любишь меня, чтобы согласиться?

Взгляд Розмари остекленел, она резко отвернулась и уставилась в потолок.

- Ты издеваешься, Эш? Или у тебя такое изощренное чувство юмора? - резким обвиняющим тоном спросила Роз. Она не ожидала от него подобной жестокости.

- Да, что опять не так? - в недоумении спросил Эштон. Обхватив ее за плечи, он силой заставил Мари посмотреть на себя.

- Ты забыл, что женат и уже растишь дочь с другой женщиной? - бросила она с болью. Эш облегченно вздохнул. Он совсем забыл….

- Уже нет. - Харт отпустил Розмари и пожал плечами.

- Что значит “уже нет”? - не поняла она, растерянно изучая его невозмутимое красивое лицо, рисовать которое ей никогда не надоест.

- Мы с Лейлой развелись. У нее роман с Миком и его друзьями.

- Что? - поперхнувшись, Роз села, прикрывая грудь одеялом.

- Испытание семейным бытом и славой Лейла провалила с треском. Елена осталась со мной, но Лейла навещает ее … иногда.

- Это я виновата. - прошептала Розмари, глядя перед собой. Глаза ее были полны ужаса.

- О чем ты говоришь? - нахмурился Эш, тронув Мари за плечо.

- Я знала, что она слабая. Я видела, что Лейла не справится, поддастся соблазнам, которые открывает шоу бизнес. Я спровоцировала ее, подтолкнула. Господи, я сломала тебе жизнь, разрушила семью. - Роз закрыла лицо ладонями. - Снова. Все повторяется снова. Все, чего я боялась. Все, что хотела исправить и вернуть тебе.

- Что за бред ты несешь? - Эш взял ее за плечи и с силой встряхнул. - Я ничего не понимаю? Причем тут ты? Лейлу никто не подталкивал к постели Мика Фрейзера.

- Ты совсем слепой? Мик соблазнил ее из-за меня. А Лейла стала бы замечательной женой, скажи я ей тогда совсем другие слова. Но все началось еще раньше. Тебя и на свете не было…. - Розмари не могла больше молчать. Она рассказала Эштону все, с самого начала. Ей было жизненно необходимо, чтобы он понял, кто виновен во всех его несчастьях, кто лишил счастливого детства и любящего отца, кто подтолкнул Лейлу к краю, кто постоянно играл на чувствах, кто сломал его жизнь, разрушил семью…..

“И, возвращая в мир сует привычных,

Меня уносит новый день-бунтарь…

А где-то в снах - цитатою в кавычках -

Всё тот же Ты…

И снова - Мой -

Как встарь…”

Эдер Лютель

Полгода спустя. Остров Крит.

Солнце. Горячая планета, изрыгающая огонь и пламя, обреченная однажды уничтожить нас, и остынув, превратиться сначала в красного гиганта, а потом белого карлика. Холодом ли, жаром ли, но оно коснется нас в прощальном поцелуе угасающей звезды.

Солнце. Величественное, дарующее свет, вдохновляющее, неизменно живущее в каждой легенде и сказании, символичное, неизменное, и все же подчиненное циклу. От рождения до погибели сквозь череду метаморфоз и изменений.

Розмари стояла на обжигающем ступни песке и смотрела в небо, прикрывая ребром ладони прищуренные глаза. Совсем рядом ласково лизало берег лазурное море. Набегая, опрокидываясь, играя….

Розмари смотрела на солнце, забыв надеть очки.

Восход, сияние в зените, закат. Качели вечности.

Так напоминает ее жизнь. Роз почувствовала влагу на щеках. Это не были слезы печали или разочарования. Просто слишком яркий солнечный свет.

Она когда-то тоже светила слишком ярко, ослепляя других, ослепляясь сама.

Белый карлик. Розмари рассмеялась. Громко, вслух. Вдоль берега не виднелось ни одной живой души. Словно ее апокалипсис уже настал.

Правая рука разжала пальцы, отдавая на волю ветру несколько бумажных листков с напечатанным текстом. Женщина провожала их долгим взглядом, наблюдая как безжалостно и в тоже время нежно, ветер предал бумагу воде, как то, что составляло неотъемлемую часть жизни Розмари, опустилось мягко, не шурша, не жалуясь, взмахнув на прощание, белыми крыльями и исчезло в волне.

Розмари Митчелл печально улыбнулась. Если бы память и сожаления можно было оставить так же легко, растворив в прохладных прозрачных водах.

Но память безжалостна и немилосердна.

Роз запомнила каждую строчку утонувших листков.

Правда сделает нас свободными? Какой глупец это сказал?

Ее мать звали Стефания Грейсон. Родилась в Нью-Йорке в полной благополучной семье врачей, и та же участь предназначалась Стефи, только у девочки были другие планы. В шестнадцать лет она бежала в Голливуд с молодым неизвестным актером, и поступила на театральные курсы. Родители отвернулись от Стефании, а парень вскоре бросил. Девушка успела сыграть пару ролей в рекламе, но карьера быстро закончилась, когда Стефания узнала, что беременна. Срок уже был слишком большим, чтобы можно было что-то сделать. Одинокая, нищая, слишком гордая, чтобы обратиться за помощью к родителям, она скиталась по случайным знакомым и приютам. До родов оставался месяц, когда совершенно случайно на улице Стефания столкнулась с отцом. Он отвез ее в больницу для обследования, а сам поехал за матерью. Но Стефании так и не удалось попросить прощения у обоих родителей. Водитель грузовика не справился с управлением и на полной скорости врезался с легковушку, на которой чета Грейсонов ехала в больницу, чтобы примириться с блудной дочерью. Стефи сообщили новость только на следующий день. Стресс вызвал преждевременные роды, которые юная семнадцатилетняя девочка не пережила. Стефания Грейсон умерла раньше, чем раздался крик ее дочери.