Ирина Надеждина - Смотри на вещи проще

– Не помешал. Что-то случилось? – Вика насторожилась.

– Ничего. Просто мама задремала, мне жаль её будить, поэтому я, пользуясь случаем, решил зайти к тебе и спросить, как ты.

– Тогда почему ты там стоишь? – удивилась Вика.

– Приглашаешь?

– Вообще-то это квартира твоей мамы и где-то твоя и Коляна. При чем здесь я?

– Временно и твоя, – он прошел и сел рядом с Викой. – Можно?

– Конечно.

– Как ты? Сильно устаешь? – он осторожно взял Вику за руку.

– Совсем не устаю. Больше как-то отдыхаю. У вас такая мама! Просто прелесть!

– Тогда у вас с мамой это взаимность – некоторое время назад я выслушивал, какая ты умница. Мила тебя сильно допекает?

– Не очень. Просто у нас с ней несовместимость.

– У неё со всем светом несовместимость. Она признает только маму. Мне, Коляну и Люсе постоянно дерзит.

– Зато порядок везде идеальный.

– Ты её защищаешь? – Дмитрий удивился. – А как, по-твоему, много беспорядка будет от одинокой шестидесятилетней старушки, не имеющей ни малолетних внуков, ни всяких там кошечек-собачек?

– Дима, давай не будем мыть кости ближнему.

– Ладно, давай, – согласился Дмитрий. – Собственно я к тебе не из-за Милы пришел.

– Как у меня дела ты уже спросил. Теперь долг вежливости предписывает спросить меня, как у тебя дела. Как дела, Дима? Домработницу нашел не такую, как Мила?

– Нашел. Я, кажется, уже говорил. Зовут Евгения. Как Мила не напрягает.

– Прекрасно. А как дела?

– Дела… – он помолчал, затем, без тени улыбки, пристально глядя Вике в глаза, ответил вопросом на вопрос. – А как ты думаешь?

– Ну… – Вика отвела взгляд. – Почему я должна что-то думать по этому поводу? Конечно, я надеюсь, что дела твои идут хорошо.

– Понимаешь, возможно, я сейчас буду очень банален… мне плохо без тебя… Не знаю почему, я очень часто думаю о том, что было, – Дмитрий говорил тихо, но очень отчетливо.

– Что было? – она переспросила это почти шепотом.

– Что было между нами.

– Дима… вдруг мама проснется… Иди к ней… – его слова повергли Вику в панику. Она совсем не была к ним готова.

– Гонишь меня? – в его взгляде мелькнула тоска.

– Просто я думаю, вдруг мама проснется, а с ней никого нет.

– Она позовет, если ей будет что-нибудь нужно.

– Вдруг она что-нибудь подумает?

– Что она может подумать? Разве с тобой нельзя разговаривать? Она же тебя обожает. Меня только по головке погладят, за то, что я с такой милой девочкой время провожу.

– Можно со мной и поговорить… А ещё можно маме сказать, за какую сумму я такая милая девочка, – Вика во что бы то ни стало, хотела, чтобы Дмитрий ушел.

– Не пытайся мне говорить то, чего не хочешь.

Дмитрий обнял Вику и коснулся губами её волос. Она напряглась и боялась лишний раз вздохнуть. Такого поворота дел она совсем уж не ожидала. Хотя, нельзя сказать, что не хотела. Дмитрий поцеловал её.

– Дима… вдруг мама проснется… – с трудом сдерживая нервную дрожь, прошептала Вика.

– Не бойся, я ведь ничего такого не делаю… Скажи честно, скучаешь за мной?

– Да… Дима, иди к маме… – пытаясь оттолкнуть его, прошептала Вика. Ей казалось, что она сходит с ума.

– Не гони меня.

– А вдруг…

Её слова возымели ровно такой же успех, как и попытка вычерпать море чайной ложкой. Дмитрий снова начал целовать её. Будь бы это его квартира, Вика была бы счастлива. Не было дня, чтобы она не думала о нем. Но сейчас…

Вика очень обрадовалась, когда из своей комнаты её позвала Вера Федоровна. Она отстранилась от Дмитрия и, на ходу поправляя волосы, пошла к Вере Федоровне. Дмитрий нехотя поднялся и пошел за ней следом.

– Я здесь, Вера Федоровна. Что-то случилось? – спросила она.

– Ничего, деточка. Я хотела у вас спросить, Дима уже уехал? Я, кажется, задремала.

– Я здесь, мам, – Дмитрий тоже вошел в комнату. – Ты же знаешь, что я никуда не уеду, не пожелав тебе спокойной ночи. Просто не хотел тебя будить. Ты так хорошо спала. Вот я и решил немного подокучать Вике. Надеюсь, не очень сильно надоедал.

– Что вы, Дмитрий Максимович, никто мне не надоедал! – она нашла в себе силы улыбнуться.

– Вика, который час?

– Половина девятого, – за Вику ответил Дмитрий.

– Вера Федоровна, нам скоро таблетки нужно будет выпить и укольчик вечерний сделать, – предупредила Вика. – А сейчас я пойду поставлю чай.

– Да, конечно, – согласилась Вера Федоровна. – Димочка, побудь со мной ещё немного. А то ты скоро уедешь…

– Могу и не уезжать, – Дмитрий снова сел рядом с постелью матери.

– Даже так? – Вера Федоровна обрадовалась. – Конечно, оставайся! Нам с Викой веселей будет. Правда, Вика?

– Конечно, – от двери ответила она.

– Тогда мне нужно перезвонить Стасику, чтобы за мной утром сюда заехал. Пока Вика будет тебе уколы делать, я как раз и позвоню.

Пока Дмитрий звонил, а Вика делала Вере Федоровне уколы, та ей сказала:

– Вика, деточка, я себе позволю маленькую бестактность. Мне, конечно, крайне неудобно, но я вас кое о чем попрошу.

– Разве такое бывает? – удивилась Вика. – Вы и бестактность – понятия несовместимые. Что нужно сделать?

– Не могли бы вы постелить постель для Димы в его бывшей комнате? Помните, я вам показывала его комнату?

– Конечно, помню. И ничего в вашей просьбе предосудительного нет.

– Тогда, после того, как сделаете мне укол, возьмите в комоде белье.

– Какое именно? – уточнила Вика.

– На ваше усмотрение. Я вам полностью доверяю. Да, Диме скажете, чтобы он зашел ко мне.

Вика закончила делать укол, выбрала белье и пошла в комнату Дмитрия. Проходя через гостиную, она столкнулась с ним.

– Дмитрий Максимович, Вера Федоровна просила, чтобы вы зашли к ней, – Вика опустила глаза.

– А что так официально? – он удивился.

– Вдруг мама услышит, – почти шепотом сказала Вика.

– А, ну, конечно! – Дмитрий чуть не рассмеялся. – Она прокралась за тобой и сейчас стоит в коридоре и подслушивает, назовешь ты меня Дмитрием Максимовичем, Димой, Димычем или Ханом. Вика, не будь такой мнительной.

– Постараюсь, – довольно едко ответила Вика.

– А что это ты несешь?

– Иду тебе постельку стелить. Мама попросила. Где была твоя комната, я уже в курсе.

– Ну, спасибо! Обяжешь. Хотя я и сам бы мог.

– Дима, иди к маме. Ведь заждется, – строго сказала Вика.

Дмитрий пошел в комнату матери и у самого порога чуть не споткнулся. Всё дело было в том, что мать очень трепетно относилась к тому, кто будет стелить постель для «её мальчиков». Если он или Николай оставались ночевать, то постель стелили либо сами, либо стелила мать. Если с Николаем оставалась жена, то такое «важное» дело доверялось ей. Мать не доверяла стелить постели даже Миле. Лолита и та не пользовалась такой милостью, хотя, похоже было, что ничего не поняла и сильно из-за этого не переживала. Сегодня же мать доверила его постель совершенно постороннему человеку. Дмитрий чуть не присвистнул. Мать была не из тех людей, которые меняют свои привычки или действуют по настроению. Такой поворот событий что-то да значил.

Он вошел в комнату матери. Она закончила пить чай и отставила чашку на тумбочку возле кровати.

– Унести? – спросил Дмитрий.

– Потом. Посиди. Кстати, кофе Викин я ещё не пробовала, а вот чаек очень даже ничего. Попроси, она и тебе приготовит.

– Я уж лучше кофейку. Мам, ты как себя чувствуешь? – он с любопытством посмотрел на мать.

– Нормально. Вы все напрасно панику подняли. А Борису меня лишь бы больной сделать. Такое впечатление, что со мной это впервые, – немного ворчливо ответила мать. – Если бы не Вика, я бы уже умерла от таких охов, ахов и попыток превратить меня в безнадежно больную старуху.

– Ну, конечно, если бы не Вика! – Дмитрий снова чуть не рассмеялся. – То-то я и смотрю, что-то у нас происходит!

– А что происходит?

– Что сейчас Вика делает?

– Скорей всего, стелит тебе постель, – невозмутимо ответила Вера Федоровна.

– Прекрасно! Раньше ты никому не оказывала такой чести. Разве что для Коленьки Люсенька постелит.

– Дима, раньше я сама стелила для вас постели. Сейчас вы мне лишний раз подняться не даете. Что прикажешь делать?

– Вообще-то раньше я и сам мог постелить.

– Я почему-то всегда думала, что мужчине приятнее спать, если постель постелена женщиной, – резонно заметила мать.

– И из этих соображений послала Вику заняться доставлением мне чего-нибудь приятного. Заодно, чтобы Вике не очень скучно было. Ещё, чтобы она физически размялась – пока простыню расстелит несколько раз нагнется. Прямо таки комплекс упражнений от остеохандроза, – Дмитрий уже с трудом сдерживал смех. – Шито белыми нитками, мамуль. Ты, никак, посводничать решила?

– Дима, ты, сынок, такие странные вещи говоришь! – Вера Федоровна помолчала, а потом тяжело вздохнула и добавила. – А, если и так? Она – чудесная девочка. Я же вижу, как ты на неё смотришь. Могу же я хотеть, чтобы у моего сына всё было в порядке.

– Можешь, – Дмитрий перестал улыбаться. – Только одна просьба – не вмешивайся. Не вмешивайтесь никто. Я сам должен во всем разобраться. Ты Вике хоть ничего не говорила?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Ты не устала? Может быть, мне всё-таки уехать домой? Я тебя сегодня утомил разговорами.

– Оставайся. Твоё присутствие мне совсем не мешает. Я, наверное, действительно буду спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мам, – Дмитрий поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты.

Дмитрий лежал и пытался уснуть. Сон не шел. Ночь казалась бесконечной. Он уже сотню раз ругнул себя за то, что остался ночевать у матери. Не мог он спокойно спать, когда рядом находилась Вика. Вернее, если бы она находилась совсем рядом, всё было бы иначе. Она была в другой комнате. Ещё Дмитрий ругал себя от всей души за то, что выдал себя. Пусть взглядом, пусть невольно оброненной фразой, но выдал. А что знают двое…

Даже закурить было некак. Для этого нужно было одеться и выйти на балкон. Выходить в промозглую ночную сырость не хотелось. Дмитрию хотелось увидеть Вику. Хотя бы увидеть. Конечно, лучше было бы услышать её голос, а ещё лучше… Мысли о Вике стали неотъемлемой частью его существования.

На часы смотреть он тоже не хотел. Почти боялся. Стрелки ползли медленнее, чем самая медленная улитка. Ему казалось, что часы вообще остановились. Притом все сразу. Когда в очередной раз в гостиной раздался размеренный неторопливый бой часов, Дмитрий от неожиданности вздрогнул и даже сразу не сообразил, что это.

Но всё имеет свое начало и свой конец. Так и терпению Дмитрия пришел конец. «Ведь ничего же не случится, если я зайду к ней в комнату, – думал он, надевая брюки. – Если она спит, уйду. Если не спит… Интересно, насколько глупо я буду выглядеть? В крайнем случае, я ничего не теряю. Ведь не назвала же она меня придурком, когда я принес ей лилии. Да и потом… Ведь она же ничего такого, как Лолита, мне не говорила. Ну, если уж скажет, значит, так оно и есть».

Дмитрий тихо прошел в комнату Вики. Вика не спала. Он, почему-то, этому особенно не удивился. Точно так же, как он той ночью, когда она осталась у него, Вика стояла у окна, слегка отдернув штору, и смотрела в залитое дождевыми каплями стекло. На ней была длинная, до щиколоток, белая шелковая ночная сорочка на тонких бретельках. Волосы её были распущены и мягкими волнами падали на плечи. Так она казалась ещё более хрупкой и утонченной.

Вика услышала шаги Дмитрия и повернулась. Пробивавшийся с улицы свет фонаря был слишком слабым, чтобы рассмотреть выражение её лица.

– Можно? – тихо спросил он.

– Можно, – чуть слышно ответила Вика, и когда он подошел спросила. – Зачем ты пришел?

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий.

– Дима… ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь, – казалось, что Вика старательно подбирает слова. – Вдруг мама проснется?

– Она что, так беспокойно спит?

– Нет. Она спит нормально, крепко.

– Почему же именно сегодня она должна проснуться? – Дмитрий взял Вику за плечи и взглянул в её глаза. Выражения их он не рассмотрел.

– Не знаю…

– Вика, что происходит? Ведь нам было так хорошо вместе. Ведь было?

– Было, – её тихий голос скорей напоминал шорох листвы.

– Что-то изменилось? Знаешь, хоть ты и пыталась сказать мне колкость, когда я приехал за тобой в «Саламандру», но мне показалось, что ты мне рада. Что сейчас?

– Я действительно была тебе рада. Я рада тебе каждый раз, когда ты приезжаешь. Только ты не забывай, что ты нанял меня на работу. И в «Саламандру» ты приехал только для этого. Ведь так?

– Не совсем. В тот день я приехал действительно, для того, чтобы предложить тебе работу. Только, Бог свидетель, я приехал бы туда, именно к тебе, через несколько дней.