Он ничего не ответил. Видимо, не потому что не знал, о чем идет речь. Ребекка чувствовала, что он все понял.

– Я не уверена, Дэвид, что, когда у них появится ребенок, я смогу выдержать жизнь в этом доме, – продолжала Ребекка. – Они станут еще сильнее ощущать себя единой семьей. А я еще больше почувствую себя чужой.

И опять Дэвид ничего не сказал. Он взял книгу из ее рук и положил ее на другой край скамьи.

– Я так хотела тех двух своих младенцев, – сказала она, вновь закрыв глаза. – Ты, Дэвид, не можешь даже вообразить, как страстно я хотела их. Джулиану было трудно это перенести. Он так радовался, когда я беременела. А потом… После каждого выкидыша мы оба жутко горевали. Но мне было гораздо тяжелее… Ты не представляешь, каково это – чувствовать их внутри себя, ощущать частью собственного тела… И каждый раз… Эти потери причинили мне такую страшную боль.

Дэвид на какое-то мгновение слегка прикоснулся пальцами к ее руке.

– Дети сделали бы нас полностью счастливыми, – промолвила Ребекка. – Точно так же, как будущий ребенок окончательно осчастливит твоего отца и Луизу. Я действительно рада за них. Но я с ужасом думаю о своем дальнейшем пребывании здесь.

Дэвид наконец заговорил.

– Тогда поедем со мной, – сказал он. Ею впервые овладело сильное искушение согласиться. Ребекка знала, что он вновь сделает ей предложение. Но упорно уходила от решения. Вернее, пыталась убедить себя в том, что решать вообще-то просто нечего. Она не выйдет за него замуж – вот и все.

– Дэвид, – произнесла Ребекка, открыв глаза. Она судорожно проглотила застрявший в горле ком. – Дэвид, я не люблю тебя.

– Я не прошу твоей любви, – сказал он. – Я прошу тебя, Ребекка, лишь о помощи и дружеском общении. И, возможно, о легкой привязанности, если я только действительно окажусь тебе хорошим мужем! Именно это я тебе и предлагаю. Я не прошу того, что ты не можешь дать.

– Но, став твоей женой, – ответила она, – я бы чувствовала себя обязанной словом чести дать тебе все.

– Все, что и вправду можешь, – сказал он. – Преданность. Верность. Разве этого мало? Именно такой брак я тебе и предлагаю.

Ребекка стиснула руки и положила их себе на колени.

– А что бы ты почувствовала, – спросил Дэвид, – если бы поехала со мной в Стэдвелл и обнаружила, что там полнейший упадок и запустение?

Она на мгновение задумалась.

– Думаю, что я испытала бы воодушевление. Ведь нужно было бы так много сделать,

– А там некому было бы помочь тебе. За исключением меня и, естественно, слуг. Но я был бы занят фермами, которые после всех этих лет потребуют особого внимания.

– Я бы не попросила о помощи. Было бы замечательно не нуждаться в помощи и располагать полной свободой действий, решая такую сложную задачу. Чувствовать, что ты нужна. – Ребекка внезапно замолчала: что же она такое говорит?..

– Ты бы была нужна, Ребекка, – сказал он. – Ты и в самом деле нужна мне.

Но Ребекка не могла так сразу согласиться. Ведь это Дэвид. Если бы он ей хотя бы просто нравился. Однако этого никогда не было. Во всяком случае, после того, как они вышли из детского возраста. И особенно после этой истории с Флорой. И что же теперь – воспользоваться его помощью лишь для того, чтобы немного облегчить себе жизнь?

– Следовательно, ты предлагаешь заключить фиктивный брак? – спросила она, почувствовав, что ее лицо заливает краска.

– Нет, – ответил он. Ребекка знала, что Дэвид пристально смотрит на нее, хотя она сама была не в силах повернуть голову, чтобы встретить его взгляд. – Это был бы настоящий брак во всех смыслах этого слова. Мне думается, что в противном случае мы бы не ужились под одной крышей.

– Но я не смогла бы… – сказала Ребекка, сильно сжав колени.

Она не смогла бы вынести физическую близость с мужчиной, которого не любила. Ребекке это было трудно даже с любимым мужчиной. Приходилось терпеть лишь из чувства долга – к этому она была подготовлена всем своим воспитанием. Но все равно Ребекка считала, что это было бы невозможно без ее глубокой любви к Джулиану и без ее искреннего желания доставить ему удовольствие. Интимная сторона неприятна даже влюбленной женщине, но без любви это просто отвратительно.

– Я и не пытался бы занять место Джулиана, Ребекка, – сказал Дэвид.

«Он не понял», – решила она. Мужчины, как ей казалось, никогда этого не понимают. Джулиан всегда находил удовольствие в физической близости. Он приходил к ней почти каждую ночь, за исключением тех периодов, когда она ждала ребенка или когда у нее начиналась менструация. Ребекка никогда против этого не возражала, ибо любила его и к тому же была его женой. Но вряд ли Джулиан понимал, что заниматься любовью супруге может быть не настолько приятно, как ему самому.

– Поедем со мной, – сказал Дэвид. – Выходи за меня замуж и поедем со мной.

Ребекка наконец повернула голову и посмотрела ему в глаза.

– Дэвид, – сказала она, – мы оба знаем, почему брак с тобой мог бы представлять для меня определенную выгоду. Я одинока, и меня сейчас несет по течению. Мне действительно нужны и дом, и семья. Ну а что можно сказать о тебе? Почему ты хотел бы жениться именно на мне, хотя можешь взять в жены по своему выбору любую другую женщину? Ты же меня не любишь.

Этот вопрос глубоко беспокоил Ребекку с того момента, как Дэвид впервые сделал ей предложение. Дэвиду известно, что она не любит его и никогда не сможет полюбить. И тем не менее он готов жениться на ней? Какая-то бессмыслица.

– Я хочу как можно скорее начать новую жизнь в Стэдвелле, – ответил он. – Я столько лет пренебрегал этим имением и больше не могу медлить. Жена мне нужна поямо сейчас. Я не хочу терять драгоценное время на попытки встретить какую-то подходящую женщину. Самая подходящая женщина для меня – это ты. Я хорошо знаю тебя. Ты нужна мне, а я – тебе. Мы нужны друг другу.

«И все же в этом нет никакого смысла», – думала Ребекка. Неужели его сердце настолько холодно, чтобы не испытывать потребность в любви? Или Дэвид столь наивен и не верит в любовь лишь потому, что никогда сам не встречался с ней?

– Но может быть, подождав немного, ты встретил бы свою любовь, – заметила она. Он покачал головой.

– Я больше верю в увлечение, чем в любовь, – ответил он.

– А вдруг ты влюбишься уже после нашей свадьбы, – сказала Ребекка. – Однако тогда будет слишком поздно.

– В день бракосочетания я дал бы тебе определенный обет, – сказал он. – Я не мог бы легкомысленно относиться к своему брачному обету. Я бы обещал тебе преданность и нежную привязанность – до конца дней своих.

Эти слова Дэвида показались Ребекке неубедительными; она подумала, что в них есть что-то холодное, рассудочное. Будто привязанность может возникнуть по заказу. Будто она не предполагает истинных чувств, что сама она могла бы когда-нибудь обещать своему второму мужу только преданность и нежность. Может быть, из этого что-нибудь и получилось бы. Возможно, ее первое замужество и не было единственной формой счастливого брака.

«И все же, – Ребекка чуть было не произнесла эти слова вслух, – ты не проявил преданности по отношению к Флоре…» Да, но он не давал ей обета. Она задумалась, много ли других женщин было у Дэвида после Флоры. А они у него, конечно, были. Ребекка слышала что солдаты и, уж во всяком случае, офицеры – конечно, неженатые – часто ведут разгульный образ жизни, если только им выпадает возможность. Это, видимо, неизбежное следствие постоянной угрозы смерти. У Дэвида явно было много женщин. Ведь он такой красивый, привлекательный мужчина.

Впервые с момента возвращения Дэвида из Крыма Ребекка обратила внимание на его привлекательность, на красивые черты его лица и выразительные синие глаза, широкие плечи и мускулистую фигуру. Еще в ранней юности Ребекка старалась перебороть свое физическое влечение к нему, переживая ужасные муки вины всякий раз, когда ловила себя на том, что смотрит на него оценивающим взглядом или мечтает о нем. Ребекка была уверена, что не подобает думать о физических достоинствах мужчины – особенно если он не нравится как человек, если ты не восхищаешься его душевными качествами. И вновь она смотрела с обожанием на Джулиана, который заслуживал ее любви, которого она любила как личность.

Ну а теперь Дэвид мог бы принадлежать ей. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто во время быстрого бега. Это нехорошо, когда тебя привлекает мужское тело. Плоть человеческая бренна, она не имеет никакого значения. Ребекка так много слышала об этом в церкви, от своих родителей и гувернантки, что подобное отношение глубоко запало ей в душу, в самую суть ее натуры. Кроме того, Ребекка на собственном опыте убедилась, что физическая сторона любви даже не доставляет удовольствия женщине.

Это просто обязанность. Это цена, которую женщина платит за дом, за место в обществе. За дружеское общение и любовь, за это восхитительное чувство духовного единения с возлюбленным. И за детей, если только женщина оказывается способной вынашивать их до конца и благополучно рожать. За все это Ребекка была готова платить Джулиану – терпеливо переносить физическую близость. Весьма умеренная цена, надо сказать. Несколько минут дискомфорта каждую ночь в обмен на долгие дни любви и дружеские отношения, как она тогда надеялась, на всю жизнь.

– Ребекка, – сказал, нарушив молчание, Дэвид, – я буду чувствовать себя в Стэдвелле несчастным, зная, что ты осталась прикованной к этому дому. Я хочу, чтобы для нас обоих началась новая жизнь… Розы скоро увянут. Скоро наступит осень, а потом зима. Но весна вернется. Так бывает всегда. А когда розы распустятся вновь, ты сможешь стать хозяйкой в собственном доме. Ведь ты могла бы вести яркую осмысленную жизнь. Ты обрела бы нечто такое, что помогло бы тебе окончательно изгнать из твоей души печаль и пустоту. Во имя Джулиана я хочу обеспечить тебе уверенность в завтрашнем дне и по крайней мере удовлетворенность жизнью.

– Во имя Джулиана? – переспросила она. – Ради моего покойного мужа? Значит, Дэвид, речь идет только об этом?

– И ради меня, – сказал он. – Ты мне нужна.

Вот во что в конечном счете вылилась их беседа. Дэвид вновь стал утверждать, что нуждается в Ребекке. Прошло так много времени с того момента, как она впервые ощутила себя необходимой, с тех пор, как почувствовала, что ее существование значимо по меньшей мере для одного человека. Слишком редкие письма Джулиана с Мальты, а потом из Варны были проникнуты любовью и тоской по Ребекке, но тосковал он все же не настолько, чтобы пригласить ее к себе. Это было, конечно, несправедливо. Он отрицал, что за этим стоит его нежелание видеть жену, и настаивал на том, чтобы Ребекка оставалась дома, поскольку она перенесла выкидыш и до отъезда мужа не смогла ни восстановить своего здоровья, ни окрепнуть духом. Но она внимательно читала его письма, ища в них признания в том, что он нуждается в ней, хоть каких-то косвенных свидетельств того, что Джулиан не может жить без нее так же, как она без него. Она поехала бы при первом намеке.

Ну а после смерти Джулиана? Она была нужна Луизе, по крайней мере в финансовом отношении. Но только некоторое время. Граф был добр к Ребекке, но прекрасно обходился бы и без нее. Очень долго она переживала собственную ненужность.

– Дэвид… – сказала она.

Но он не дал ей закончить фразу. Он взял ее за руку.

– Ребекка, – сказал он, – ты мне нужна. Мне надо, чтобы ты сказала «да». Мне это необходимо больше, чем ты можешь себе представить. – Можно было подумать, что Дэвид знал, какой из аргументов в конце концов убедит ее.

Она взглянула в его глаза. Он смотрел на нее пристально, но с каким-то… беспокойством? Она поняла, что Дэвид действительно хочет жениться именно на ней. И подумала: что же должен он испытывать, сумев остаться в живых и вернувшись на родину после одной из самых тяжелых войн в истории страны? Как он, наверное, жаждет оставить все позади и начать ту новую жизнь, о которой он столько говорил. Новую жизнь, в которой ему, несомненно, потребуется помощь женщины. Можно понять его нетерпение, нежелание ждать, пока на него снизойдет любовь. И на какое-то мгновение Ребекка поддалась искушению отделаться от постоянных мыслей о том, что Дэвиду следует воспитывать в себе терпение, что он должен дать себе время на более осторожный выбор.

Ему нужна жена. И нужна прямо сейчас. Он выбрал Ребекку, ибо давно знает ее и испытывает к ней, если можно так выразиться, некоторую симпатию. И еще он идет на это ради Джулиана. Но главным образом потому, что ему нужна именно Ребекка.

– Тебе не стоит опасаться, что я буду изнывать от тоски по Джулиану, говорить или даже просто думать о нем, – сказала она. – Когда я выйду за тебя замуж, я стану полностью принадлежать тебе, Дэвид. Как и должно быть при нормальном браке. – Ребекка задумалась: а не обещает ли она невозможное.

– Когда?.. – переспросил Дэвид. – Ты сказала: «Когда я выйду за тебя замуж»?.. – Так значит, ты говоришь мне «да»?