— Только в последние несколько лет. После двух выкидышей она заявила, что не собирается вновь совершать «подобную глупость». Хотя доктор утверждал, что нет повода для беспокойства и она еще сможет выносить здорового ребенка.

Проведя рукой по волосам, Дэвид прошел мимо Шарлотты и остановился у камина.

— У нас с ней было совсем не так, как с тобой. Господи, я даже не мог просто поговорить с ней. Если бы я, еще ухаживая за ней, понял, что самое ценное, что в ней есть, — это лишь смазливое личико, я бы никогда… — Голос Дэвида сорвался, когда его вновь захлестнуло чувство вины. — Но тогда, как ты уже успела заметить, я питал особую слабость к красоткам.

— Я вовсе не хотела всколыхнуть в твоей душе горькие воспоминания. Я вообще наговорила много лишнего. Знаю, ты оказался между молотом и наковальней. — Губы Шарлотты дрогнули в улыбке. — Амелия, несомненно, подошла бы тебе больше. Ты не виноват в том, что ей пришелся по душе совсем другой мужчина.

Поймав руку Шарлотты, Дэвид приник губами к ее ладони.

— Зато я виноват в том, что отпустил девушку, на которой должен был жениться. Мне стоило прийти к тебе за объяснением, вместо того чтобы нянчиться со своей уязвленной гордостью. — Дэвид посмотрел на Шарлотту и вновь ощутил, как его охватывает чувство разочарования. — И теперь ты решила отплатить мне за это, отказавшись выйти за меня замуж.

— Неправда! — Шарлотта обхватила ладонью щеку Дэвида. — Я отказалась выйти за тебя замуж, потому что ты сам не знаешь, чего хочешь. Ты все еще носишь траур, и одиночество пугает тебя.

Высвободившись из объятий Дэвида, Шарлотта направилась к лежащему на полу платью.

— Я все понимаю, потому что сама прошла через это. Но после того как проведешь некоторое время в одиночестве, мир вокруг становится понятнее. Ты начинаешь осознавать, что для тебя действительно важно. Только тогда нужно принимать судьбоносные решения в отношении собственной жизни и будущего.

Шарлотта подняла с пола платье и бросила на Дэвида полный жалости взгляд, полоснувший его по сердцу точно острым ножом.

— Как думаешь, почему период траура такой долгий? Потому что навести порядок в мыслях не так просто, для этого нужно время.

Дэвид двинулся к Шарлотте и, выхватив у нее платье, отбросил его в сторону.

— Мне и так все понятно. Я знаю, чего хочу. Я хочу тебя.

— Хорошо. Если через шесть месяцев ты все еще будешь чувствовать…

— Шесть месяцев не изменят мое желание, — проворчал Дэвид.

— Посмотрим, — произнесла Шарлотта и, улыбнувшись, отвернулась.

Однако Дэвид схватил ее за плечи и повернул к себе.

— Значит, все, что тебе нужно, это положение любовницы?

— Пока да.

Она могла сколь угодно думать, что находится в ладу с собой и четко знает, чего хочет, но она так содрогалась от наслаждения в его объятиях, значит, она не так уж довольна своей размеренной жизнью, как может показаться на первый взгляд. Шарлотта просто боялась довериться ему, боялась отдаться собственным чувствам.

И не без причины. Значит, придется разрушить эту стену неуверенности и страха. И по его мнению, существовала единственная возможность сделать это.

— Хорошо, — натянуто произнес он. — А пока твой любовник просит тебя провести остаток дня в его компании. Мы еще даже не обедали. — Дэвид кивком указал на корзину для пикника.

— Мне… мне действительно нужно возвращаться.

— Не понимаю, почему ты не можешь задержаться.

— Мои слуги заинтересуются, где я…

Дэвид заставил Шарлотту замолчать, поцеловав ее, и с удовлетворением заметил, что она не только позволила ему это, но и откликнулась на призыв. Обхватив ягодицы Шарлотты ладонями, Дэвид прижал ее к своей вновь восставшей плоти.

Только когда Шарлотта обняла его, Дэвид прервал поцелуй и прижался губами к ее уху.

— Я вновь хочу тебя, дорогая.

Шарлотта рассмеялась.

— Я уже поняла.

— Итак, — промурлыкал Дэвид, — тебе действительно нужно… ехать назад? — Он поцеловал ее нежную шею, лаская грудь сквозь ткань сорочки.

Дыхание Шарлотты стало прерывистым.

— Наверное, я могла бы остаться… ненадолго.

— Слава Богу. — Дэвид потянул Шарлотту к матрасу. — И вообще, ты даже не успела посмотреть дом.

— Верно, — выдохнула Шарлотта. — Было бы жаль… проделать весь этот путь… и не взглянуть на дом…

— Ужасно жаль, — пробормотал Дэвид.

Но он уже знал, что это лишь затишье перед бурей. Он не может удерживать Шарлотту в постели постоянно. Стало быть, разговор о свадьбе стоит возобновить.

И если Шарлотта считает, что он станет ждать целых шесть месяцев, чтобы сделать ее своей женой, то она определенно сошла с ума.


Глава 17


Когда фаэтон Дэвида отъехал от дома, Шарлотта заметила, как низко опустилось солнце. Единственным, кто знал о цели визита и его продолжительности, был слуга Дэвида, но виконт заверил Шарлотту, что на него можно положиться — он будет нем как рыба.

И все же Шарлотте непросто будет объяснить причину своего столь долгого отсутствия, не рассказав при этом, что она ездила осматривать выставленные на продажу дома. Она пока не хотела, чтобы служащие знали о возможном переезде.

Но Шарлотта также не хотела, чтобы ее подчиненные догадались, чем они с Дэвидом занимались большую часть дня.

По ее спине пробежала чувственная дрожь. Она выбрала любовника на редкость удачно. Во второй раз их занятия любовью оказались еще более восхитительными. Дэвид больше не торопился, покрывая поцелуями каждый дюйм тела Шарлотты, вновь и вновь доводя ее до исступления, прежде чем вместе отправиться на самую вершину блаженства.

А потом они устроили пикник. Припасенными Дэвидом блюдами не стыдно было бы угостить даже королеву.

Шарлотта улыбнулась собственным мыслям. Дэвид, как, никто другой, умел подобрать к женщине ключик.

Покончив с обедом, они отправились на экскурсию по дому, но Шарлотта почти ничего не запомнила. В перерывах между поцелуями и взаимными ласками трудно было удержать что-либо в памяти. Несмотря на то, что конюшни действительно оказались весьма внушительными, как и обещал Дэвид, Шарлотта запомнила лишь, как виконт взял ее — быстро и грубо — прямо там, на соломе.

— Ну и что ты думаешь? — хрипло спросил Дэвид. Шарлотта заморгала.

— Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом. Тебе действительно хочется знать?

— Вообще-то да.

Стараясь не покраснеть, Шарлотта понизила голос, чтобы слуга Дэвида не смог ничего услышать.

— Ты наверняка знаешь, насколько искушен в любви. Многочисленные… э… ну, ты понимаешь, о чем я, наверняка убедили тебя в этом.

Дэвид расхохотался.

— Я хотел спросить, что ты думаешь о доме?

— О… — Краска стыда залила щеки Шарлотты. — Как неловко.

— Да брось ты, — посмеиваясь, произнес Дэвид и наклонился к ее уху. — А ты просто восхитительна. Знаешь, я, наверное, скажу Стоунвиллу, что мне нужно вновь осмотреть дом. — Взгляд Дэвида перекочевал на грудь Шарлотты. — Что у меня не было возможности рассмотреть его достоинства во всем их великолепии.

— Ты обманешь друга, чтобы ты и я… чтобы мы…

— Совершенно верно. По вторникам Стоунвилл ездит на «Таттерсоллз». Вторник тебе подходит?

Шарлотта лукаво посмотрела на Дэвида.

— Вы ужасно испорчены, лорд Керквуд.

— А я очень надеюсь на твое согласие, — произнес Дэвид таким чувственным голосом, что по телу Шарлотты побежали мурашки.

Они ехали некоторое время в молчании, а потом Дэвид наклонился к уху Шарлотты и тихо спросил:

— Так значит, я искусный любовник, да? — Обеспокоено бросив взгляд на лакея, Шарлотта прошипела:

— Веди себя прилично.

— Слишком поздно. — Дэвид коснулся губами уха Шарлотты. — Скажи, дорогая, как я тебе по сравнению с твоими другими любовниками?

Глаза Шарлотты округлились от удивления. Иногда мужчины ведут себя как дети, соперничая друг с другом.

— О ком ты говоришь? — еле слышно переспросила Шарлотта. — Кроме мужа, у меня никого не было. А теперь не будешь ли ты так любезен следить за дорогой, пока мы не оказались в канаве?

Широко улыбнувшись, Дэвид откинулся на сиденье.

— Стало быть, после Харриса я единственный. Интересно.

Как бы Шарлотте хотелось знать, почему он считает сей незначительный факт интересным, но она не собиралась расспрашивать Дэвида в присутствии молодого лакея, хотя тот и сидел позади них на почтительном расстоянии и вряд ли мог слышать разговор из-за шума ветра и стука копыт.

— А что ты думаешь о собственности Стоунвилла? — помолчав немного, спросил Дэвид.

Шарлотта попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но в голове крутилось лишь одно: этот дом просто создан для занятий любовью.

— Дом достаточно большой. Хотя я заметила застарелый химический запах в одной из комнат…

— Возможно, в той, что Стоунвилл использовал для своих вечеринок с веселящим газом.

Лорд Стоунвилл был известен своими дикими затеями и шумными вечеринками, во время которых его друзья вдыхали так называемый «веселящий газ», чтобы получить удовольствие.

— Так вот оно что! Господи, я никогда бы не догадалась. — Шарлотта искоса посмотрела на Дэвида. — А ты принимал в этом участие?

— В вечеринках? Раз или два. А почему ты спросила?

Неожиданно по спине Шарлотты пробежал холодок. В прошлом году кузен Майкл предупреждал ее о том, что один из учителей школы принимает участие в сомнительных развлечениях, устраиваемых лордом Стоунвиллом.

— Ты был здесь вместе с Энтони и Мэделин?

Пустив лошадей рысью, Дэвид нахмурился.

— А они участвовали в вечеринках Стоунвилла? В самом деле? От Энтони вполне можно ожидать, а вот от его жены… Вряд ли она пошла бы на такое.

Удивление Дэвида показалось Шарлотте искренним, и из ее груди вырвался вздох облегчения. Что это ей в голову взбрело? Она ведь уже решила, что Дэвид не может быть кузеном Майклом. А если бы и был, то уже наверняка признался бы ей в этом.

— Знаю. Очень странно. Это было еще до их свадьбы.

— А…

В фаэтоне повисла тишина. Так уютно было просто сидеть рядом с Дэвидом, наблюдая за тем, с каким умением и ловкостью он правит лошадьми. Шарлотта до сих пор не могла поверить, что он сделал ей предложение. Неужели прошлое позади?

Совершила ли она глупость, отказав Дэвиду? Настояв на том, чтобы продолжать работать в школе.

Возможно. И все же перспектива стать всего лишь украшением его жизни, не имеющим собственного мнения и вынужденным посещать светские мероприятия, ужасно пугала Шарлотту. Все это лишило ее мать жизненной силы, хотя та изо всех сил пыталась угодить жестокому мужу. Но, несмотря на то, что Дэвид разительно отличался от отца Шарлотты, он оставался мужчиной, привыкшим осуществлять контроль над всем и вся в своей вотчине.

Шарлотта вспомнила постоянные жалобы Сары на жесткий контроль за ее деньгами со стороны Дэвида. Конечно, у него были на то веские причины, и все же… Готова ли Шарлотта пожертвовать ради него своей независимостью? Ведь даже великодушный диктатор остается диктатором.

Да и проблему детей нельзя сбрасывать со счетов. Дэвид сказал, что ему все равно, родит ли она ему наследника, но он солгал. Шарлотта в этом не сомневалась.

— Черт! — неожиданно выругался Дэвид.

— Что такое?

— Я поехал в Ричмонд прямой дорогой — как-то не подумал, — и теперь нам придется переправляться через Темзу на пароме.

— На пароме, — ошеломленно повторила Шарлотта. Ей придется плыть через реку вместе с экипажем и лошадьми, да поможет ей Господь!

— Я развернусь, и мы отправимся в Ричмонд той же дорогой, что приехали сюда. Это немного дальше, но…

— Нет, уже и так слишком поздно. Едем на пароме. Со мной все будет хорошо.

— Ты уверена?

Шарлотта кивнула, заставив себя улыбнуться.

Однако когда фаэтон приблизился к Темзе, и в отдалении послышался шум воды, сердце в ее груди отчаянно затрепетало. Шарлотта видела паромы. И они вовсе не казались ей безопасным средством передвижения. А что, если лошади испугаются? Или — не дай Бог! — паром перевернется и она окажется под ним? Такое вполне возможно. Время от времени в газетах появлялись рассказы о подобных происшествиях.

— Мы вернемся в город другой дорогой. — Дэвид развернул фаэтон.

— А это возможно?

Дэвид взял Шарлотту за руку и сжал ее.

— Твоя рука, как лед, ты вся дрожишь и побледнела как полотно. Я не хочу подвергать тебя стрессу, когда можно потратить лишние полчаса и пересечь реку по мосту Кью-бридж.