Розамунда Пилчер - Снег в апреле

Ее слова Каролину не обманули.

— Почему вы стремитесь убрать нас с дороги?

Лиз нисколько не смутилась.

— Потому что вы создаете проблему для Оливера.

— Дело ведь в вас?

Лиз улыбнулась.

— Милая моя, мы с Оливером давно друг друга знаем, и мы очень близки. Ближе, чем вы можете себе представить. Это одна из причин, по которым мой отец покупает поместье Кейрни.

— Вы собираетесь за него замуж?

— Конечно.

— Он ничего не говорил.

— А почему он должен был об этом говорить? Вы говорили ему, что выходите замуж? Или, может быть, это секрет? Я заметила, что вы не носите кольцо в честь помолвки.

— Я… Я оставила его в Лондоне. Оно мне велико, и я постоянно боюсь его потерять.

— Но он ведь ничего не знает, не правда ли?

— Нет, не знает.

— Забавно, что вы не сказали об этом Оливеру. Если верить моей матери, это будет серьезное мероприятие. Я полагаю, что для благополучного биржевого брокера вроде Хью Рашли пышная свадьба — это неотъемлемая часть успешного образа. Вы по-прежнему собираетесь выйти за него замуж? Но по каким-то причинам не хотите, чтобы Оливер об этом знал?

Каролина оставила все эти вопросы без ответа, и Лиз начала смеяться.

— Моя милая девочка, я не сомневаюсь, что вы в него влюбились. Но я вас вовсе за это не стыжу. Мне вас даже очень жаль. Но я на вашей стороне и потому предлагаю вам небольшую сделку. Вы с Джоди отправитесь обратно в Лондон, и я не скажу Оливеру ни слова о вашей предстоящей свадьбе. Он ничего об этом не узнает, пока сам не прочтет в газетах в среду утром, — там, конечно, будет репортаж с фотографией, где вы будете запечатлены у дверей церкви так, словно только что сошли с верхушки свадебного пирога. Идет? Вам не понадобится ни объясняться, ни извиняться. Чистый разрыв, ничего более. Вернетесь к своему Хью, который вас обожает, и оставите Ангуса хипповать в свое удовольствие. Как, по-вашему, разве это плохая идея?

— Но есть еще Джоди… — беспомощно сказала Каролина.

— Он всего лишь ребенок. Мальчишка. Он привыкнет. Поедет в Канаду, и ему там понравится, тут же станет капитаном хоккейной команды. Никто не присмотрит за ним лучше Дианы, вы ведь это понимаете? Человек вроде Ангуса будет для него наихудшим примером. Ох, Каролина, снимите розовые очки и посмотрите правде в лицо. Бросьте вы все это и возвращайтесь в Лондон.

С лужайки внизу донесся торжествующий вопль, возвещавший о том, что Джоди наконец загнал мячик в лунку. Он взбежал наверх, размахивая своей новой клюшкой.

— Я понял, как это делается! По нему нужно бить очень медленно и не слишком сильно, и…

Он остановился. Лиз встала со скамейки и натягивала перчатки.

— Разве вы не сыграете со мной?

— В другой раз, — сказала Лиз.

— Но вы же обещали.

— В другой раз.

Она села в машину, аккуратно спрятав свои длинные ноги.

— Твоя сестра хочет тебе кое-что сказать.

Оливер вернулся домой в голубоватых сумерках, которыми заканчивался этот чудесный день. И настроение у него было совсем не таким, как вчера. Он расслабился и почему-то испытывал странное удовлетворение. Не утомленный длинным разговором о юридических тонкостях сделки, он сохранял вполне ясную голову и ощущал большое облегчение оттого, что предпринял последний шаг к тому, чтобы выставить усадьбу Кейрни на продажу. Он поговорил с юристом и о том, чтобы оставить за собой коттедж у пруда, переделать его и превратить в небольшой домик для загородного отдыха, и юрисконсульт не высказал никаких возражений. Оливеру следовало лишь договориться с Дунканом Фрэзером о дороге к коттеджу: ее нужно будет проложить через земли, которые со временем станут собственностью Дункана.

Оливер не думал, что Дункан будет возражать против этого. Мысль о том, что домик вновь станет аккуратным и крепким, доставила ему удовольствие. Он мог бы разбить там сад вниз, в сторону пруда, расчистить старый очаг, переделать трубу и поставить на мансарде слуховые окна. Строя планы, он начал насвистывать себе под нос. Было приятно держать в руках твердый руль, и машина легко и радостно преодолевала извилины знакомой дороги, словно лошадь на скачках с препятствиями. Так, словно она подобно Оливеру знала, что возвращается домой.

Он въехал в ворота, пронесся по аллее, обогнул рододендроны и погудел в клаксон, чтобы сообщить Джоди и Каролине о том, что благополучно вернулся. Поставив машину у парадного входа, он вошел в дом, снимая с себя пальто и ожидая услышать топот Джоди.

Но в доме стояла тишина. Он бросил пальто на спинку стула и позвал:

— Джоди!

Ответа не было.

— Каролина!

Тишина. Он прошел по коридору на кухню, но там было темно и пусто. Миссис Купер еще не пришла готовить ужин. Озадаченный, он направился в библиотеку. Там тоже было темно. Огонь в камине погас. Он зажег свет и пошел к камину, чтобы подкинуть дров. Выпрямившись, он увидел на своем письменном столе конверт — белый квадратик, лежавший у телефона. То был один из лучших конвертов из верхнего ящика его письменного стола, и на нем было написано его имя.

Он открыл его, с удивлением отметив, что у него дрожат руки. Развернув листок бумаги, он прочел письмо Каролины.

Дорогой Оливер,

после Вашего отъезда мы с Джоди обсудили ситуацию и решили, что будет лучше, если мы вернемся в Лондон.

Нет смысла дожидаться Ангуса, поскольку мы не знаем, когда он вернется, и к тому же нехорошо с нашей стороны заставлять Диану беспокоиться больше, чем надо, ведь она даже не знает, где мы.

Пожалуйста, не волнуйтесь за нас. Машина в прекрасном состоянии, да к тому же в здешней автомастерской нам любезно залили полный бак бензина. Я надеюсь, что метелей больше не будет, и уверена, что мы благополучно доберемся назад.

Невозможно выразить словами, как мы благодарны Вам и миссис Купер за все, что вы для нас сделали. Мы были счастливы гостить в Вашем доме, и никогда его не забудем.

С любовью от нас обоих,

Каролина

На следующее утро, уверяя себя в том, что ему нужно решить пару проблем с Дунканом Фрэзером, Оливер отправился в Росси-хилл. День опять стоял чудесный, но прохладнее, чем вчера. Ночью были легкие заморозки, и солнце грело еще не так сильно, чтобы прогнать их следы. И все же вдоль дороги в Росси-хилл уже появились ранние нарциссы, а, когда он вошел в дом, там ощущался аромат от огромного букета голубых гиацинтов, стоявших посреди стола в холле.

Оливер знал этот дом так же хорошо, как Лиз знала усадьбу Кейрни. Он поискал обитателей, и в конце концов обнаружил Лиз в отцовском кабинете: она сидела за столом и разговаривала по телефону. Судя по всему, с продавцом мяса. Когда он открыл дверь, она обернулась на звук и подняла брови, молчаливо прося его подождать. Он вошел в комнату и встал у камина, раздумывая, закурить или нет, и наслаждаясь теплом от огня, согревавшего ноги.

Она закончила разговор и повесила трубку, но по-прежнему неподвижно сидела у телефона, задумчиво покачивая ногой. На ней была плиссированная юбка, обтягивающий свитер и шелковый шарф, повязанный на шее. На руках и лице все еще сохранялся загар, который она приобрела в Антигуа, а темные глаза внимательно смотрели на него через всю комнату.

Наконец она произнесла:

— Ты кого-то ищешь?

— Твоего отца.

— Его нет дома. Он уехал в Релкирк. Вернется только к обеду.

Она достала серебряный портсигар и протянула ему. Оливер покачал головой, поэтому она взяла сигарету себе и прикурила ее от массивной зажигалки, лежавшей на столе. Она задумчиво разглядывала его сквозь облачко голубоватого дыма.

— Оливер, ты выглядишь немного рассеянным, — заметила она. — Что-то не так?

Он все утро убеждал себя в том, что не случилось ничего плохого, но сейчас ответил напрямик:

— Каролина и Джоди уехали.

— Уехали? — В ее голосе прозвучало легкое удивление. — Куда они уехали?

— Обратно в Лондон. Я вчера вечером вернулся домой и обнаружил письмо от Каролины.

— Но это же хорошо.

— Несмотря на все усилия, им так и не удалось найти своего брата.

— Насколько я понимаю, в сложившейся ситуации это уже не имеет большого значения.

— Но для них это было важно. Это было важно для Джоди.

— Если ты не беспокоишься о том, смогут ли они добраться до Лондона, я не вижу причин слишком за них волноваться. У тебя достаточно своих проблем, чтобы еще нянчиться с парой хромых собак, которых ты впервые увидел. — Она сменила тему, как будто все это было совсем неважно. — А зачем тебе нужен мой отец?

Он едва сумел вспомнить:

— Подъездную дорогу хотел обсудить. Я хочу сохранить за собой домик у пруда, если смогу, но мне нужно будет проложить к нему дорогу через лощину.

— Сохранить домик у пруда? Но это же развалина.

— В основе он достаточно прочный. Его просто нужно немного подновить, сделать новую крышу.

— Но зачем он тебе нужен?

— Просто хочу сохранить. Может быть, как домик для загородного отдыха. Не знаю, просто хочу сохранить.

— Это я заронила такую идею тебе в голову?

— Может быть.

Она поднялась из-за стола, пересекла комнату и встала рядом с ним.

— Оливер, у меня есть идея получше.

— И какая же?

— Пусть мой отец купит и усадьбу Кейрни тоже.

Оливер засмеялся:

— Но он же не хочет.

— Да, но зато я хочу. Я бы хотела ею владеть, чтобы… Как ты это назвал? Загородный отдых. В отпуске. На выходные.

— И что ты будешь с ней делать?

Она бросила сигарету в огонь.

— Я бы привезла сюда своего мужа и детей.

— Думаешь, они захотят сюда ехать?

— Не знаю. Это ты мне скажи.

Она смотрела на него чистыми, честными, немигающими глазами. Он был поражен тем, что она сказала, и в тоже время польщен. Маленькая Лиз, длинноногая, нескладная Лиз, она совсем выросла и совершенно невозмутимо спрашивает Оливера…

— Прости, если я глубоко ошибаюсь, — произнес он, — но разве я тот самый человек, который подходит для таких планов?

— Да, я думаю, тот самый. Я ведь слишком давно тебя знаю, чтобы лукавить и обманывать. И у меня есть ощущение, что наша нынешняя встреча, когда ни один из нас не ожидал обрести другого, была предопределена. Это часть общего замысла. У меня есть ощущение, что Чарлз предполагал, что так и случится.

— Но ведь тебя любил именно Чарлз.

— Я об этом и говорю. И Чарлз погиб.

— Ты вышла бы за него, если бы он был жив?

Вместо ответа она обвила руками его шею, притянула к себе голову и поцеловала в губы. Секунду он колебался, отбрасывая осторожность, но это длилось лишь секунду. Перед ним была Лиз, ароматная, ослепительная, невыразимо привлекательная. Он обнял ее, притянул поближе, прижав к себе ее тонкое тело, и подумал, что, наверное, она права. Возможно, его жизнь должна пойти именно в этом направлении и, возможно, Чарлз всегда полагал, что так и случится.

Он, естественно, опоздал домой к обеду. Кухня уже была пуста, за столом было накрыто место для него одного, из духовки доносился вкусный запах. Отправившись на поиски миссис Купер, он обнаружил ее в детской: она убирала старые игрушки, которые разбросал Джоди, и вид у нее был, как у матери, утратившей своих детей.

Он просунул голову в дверь и сказал:

— Простите, я опоздал.

Она подняла голову от коробки, в которую педантично складывала кирпичики.

— А, да ничего страшного, — в ее голосе звучало безразличие, — там всего лишь картофельная запеканка с мясом. Я оставила ее в духовке, вы поешьте, когда вам захочется.

Она была поражена и очень расстроена вчера вечером, когда он рассказал ей о том, что Клиберны уехали. По выражению ее лица он понял, что она до сих пор с этим не смирилась. Он уверенно сказал, пытаясь поднять ей настроение:

— Они, должно быть, уже далеко. Будут в Лондоне сегодня вечером, если дороги не очень загружены.

Миссис Купер шмыгнула носом.

— Мне тяжело без них в доме. Такое ощущение, как будто этот мальчик всю жизнь тут прожил. Усадьба словно вновь ожила, когда он тут появился.

— Я понимаю, — Оливеру были близки ее чувства, — но все равно они должны были уехать через день-другой.

— И я даже не смогла с ними попрощаться. — Она произнесла это так, словно Оливер был в этом виноват.

— Я понимаю, — он не знал, что еще сказать.

— И ему так и не удалось повидаться с братом. Он так много говорил о своем брате Ангусе, и теперь он его так и не увидит. У меня от этого даже сердце болит.