- Это двуспальная кровать, - отметил я, возвращаясь на прежнее место. – Если ты захочешь, мы можем взять разные одеяла, разлечься на разные края кровати и сделать вид, будто между нами стена. Но на полу никто из нас спать не будет. Можешь на это даже не намекать.


- Тиран.


- Просто забочусь о том, чтобы наши отношения развивались максимально органично.


Девушка залилась краской.


- Они не органично, а слишком стремительно развиваются!


- Ну не скажи, - ухмыльнулся я. – Это ты немного преувеличиваешь… И тебе б переодеться.


- Я плохо выгляжу? – моментально забеспокоилась Катя.


- Ты выглядишь отлично, - возразил я. – Но ты в деловом платье. Не будешь же ты в нем спать, честное слово…


Кажется, от одной мысли о том, чтобы лечь рядом с мужчиной в нижнем белье или в какой-нибудь пижаме, Кате стало дурно. Она сдвинулась на самый краешек кровати и промолвила:


- Я, наверное, пока пойду…


- Ну, куда ты пойдешь? – пришлось рисковать и хитрить. – У меня тут отчет, и я не знаю, какая зараза его составляла, но уверен, что тут есть нестыковки. Думал, ты глянешь. Хотя, конечно, рабочий день уже закончился…

- Я гляну! – моментально взвилась Катя.


- Ну тогда иди, переодевайся и возвращайся ко мне, - пожал плечами я. – Будем смотреть отчет.


Глеб


Если Катерина умела материться, то сейчас в голове она наверняка перечислила все известные ей матерные эпитеты, и все они по ее мнению в эту секунду характеризовали именно меня. Я даже заметил, как беззвучно шевелились девичьи губы, пока она рылась в привезенной родителями сумке в попытке найти хоть что-нибудь подходящее.


- Я могу одолжить тебе еще одну свою футболку, если тебя та не устраивает, - протянул я, наблюдая за ее муками выбора.


- Не нужно! – выкрикнула девушка куда громче, чем следовало. – Я уже все нашла!


Она ускользнула в ванную – разумеется, не стала переодеваться при мне, - и пришла только через минут сорок, словно переодевалась там не в пижаму, а в какой-нибудь скафандр для полета в космос. Впрочем, если б он у Кати был, не сомневаюсь, она б его сейчас натянула. Потому что вернулась девушка в самой закрытой и самой скромной пижаме, которую я только мог себе представить.


Надеюсь, колготы она не надела под нее?


- Иди сюда, - я подозвал Катю к себе, не собираясь акцентировать внимание на ее чудо-наряде – понимал, что вряд ли добьюсь должного эффекта, она только испугается и убежит к родителям. – Ну же. Я не кусаюсь, клянусь. Честно-честно.


- Да я верю, - нервно хихикнула девушка. – Просто… Ну… Ты уверен, что это нормально?


- Вполне.


- Но…


- Мы не в девятнадцатом веке, - серьезно промолвил я. – Я понимаю, что ты стесняешься, что у тебя нет никакого опыта отношений и ты никогда не спала с мужчинами в одной кровати, но это не повод отпрыгивать от меня на метр. Сказал же, что не собираюсь распускать руки.


- Я тебе доверяю, - вздохнула Катя. – Просто я… Не знаю, какого ты будешь мнения обо мне, если я все-таки на это соглашусь.


- Замечательного мнения, - заверил ее я. – Ты посмотришь этот отчет в конце концов или нет?!


Упоминание о работе, кажется, было достойным мотиватором. Катя забралась в постель, тоже устроившись поверх одеяла, взяла в руки бумаги и буквально утонула в скоплении чисел. Ее взгляд перепрыгивал с одной колонки на другую, и складывалось такое впечатление, будто девушке даже не надо объяснения, чтобы вникнуть в документацию, хотя она явно еще не освоилась на работе.


Я воспользовался ее увлеченностью, чтобы и самому переодеться в более пригодную для ночи одежду. Катя, кажется, даже не обратила на это внимание и позволила увлечь себя под одеяло. Она не заметила и того, что я устроился совсем близко к ней, обнимая за плечи, уткнулся носом в ее вьющие волосы, вдыхая приятный аромат шампуня, и тоже всмотрелся в числа.


- Вот смотри, - наконец-то вынесла вердикт она. – Дай ручку… Да, спасибо. Рассчитано все верно. Но тот, кто составлял отчет, явно пытался подогнать данные под себя и выставить все в более выгодном свете. Вот здесь, - она подчеркнула момент, на который я и сам, руководясь опытом, обратил внимание, - и вот здесь, - на такие детали я уже внимания не обратил. – Но в целом, все верно. Только мне кажется, что вывод, сделанный на основании всего этого, должен быть немного иным, - она перевернула страницу отчета и подчеркнула несколько фраз. – Вроде и правда написана, но либо кто-то ориентируется на давно устаревшие нормы, либо рассчитывает протолкнуть собственный проект, возможно, тебе в убыток.


- Второе, - скривился я. – Вот именно потому мне и нужен был нормальный аналитик со стороны. Сколько б я не сидел в этом всем сам, все равно глаз замыливается. Да и доверие по отношению к людям играет порой злую шутку.


- Ну, - Катя вздохнула, - уверена, Инесса тоже замечательно справлялась со своей работой. Не так ли?


- Да, так, - утвердительно кивнул я. – Она отличный специалист. Но держать ее у себя на работе далеко не так надежно, как мне бы хотелось.


- Боишься конкуренции?


- Этого все и всегда боятся. Хочешь себе верного и нормального аналитика – научи собственную жену. А потом никогда не обижай ее, не ссорься и не вздумай изменять.


- А если б твоя жена была не твоим аналитиком, изменял бы? – усмехнулась Катя.


Она больше шутила, чем подозревала, но в голосе все равно появились подозрительные нотки.


- Нет, - твердо ответил я. – Измены – это точно не моя история.


- Приятно слышать, - она вздохнула. – Что-то еще надо глянуть?


Кажется, Катя только сейчас обнаружила, что полулежала в моих объятиях, и искала удобный повод для того, чтобы выскользнуть из них.


- Надо, - решительно заявил я, понимая, что стоит Катерине оказаться на несколько секунд без бумажек, как она моментально найдет тысячу поводов отодвинуться от меня подальше и сделать вид, будто бы мы никогда в жизни даже знакомы не были. – Вот, держи.


Она скептически взглянула на еще один отчет, но открыла его, вчитываясь. Было видно, что устала; в какую-то секунду просто закрыла глаза, проваливаясь в сон.


Я осторожно высвободил из ее пальцев бумаги, отложил в сторону стопочку с отчетом, помог девушке опуститься на подушку и укрыл одеялом. Она сонно пробормотала что-то, но не проснулась, только поудобнее устроилась в моих объятиях.


Мне оставалось только прижать ее к себе и тоже закрыть глаза в надежде, что усну довольно скоро. Потому что думать о приличиях рядом с такой девушкой с каждой секундой становилось все сложнее и сложнее.


21


Я открыла глаза с четким осознанием того, что сегодня должен быть хороший день. Мне замечательно спалось, и сейчас казалось, что я очень давно так замечательно не отдыхала.


Выбираться из кровати не хотелось. Я лениво перевернулась на второй бок, удивляясь тому, что одеяло было таким тяжелым…


И едва не завизжала.


Рядом со мной лежал Глеб. Расслабленный, улыбающийся сквозь сон, он выглядел так умиротворенно, что оставалось только замереть, любуясь мужчиной.


И все б замечательно, если б не осознание, что эту ночь мы провели в одной постели. Конечно, я понимала, что делаю, когда засыпала рядом с ним, но господи!


Соглашаясь переночевать с Исаевым в одной комнате, я до последнего ожидала, что каким-нибудь образом умудрюсь улизнуть. Или отодвинусь на самый край кровати и, завернувшись в одеяло, буду не спать всю ночь, лишь бы только не придвинуться к нему ни на сантиметр ближе.


Но для того, чтобы выполнить это обещание перед самой собой, для начала надо было не заснуть над отчетом! А уж когда уснула, то хотя бы прийти в чувство среди ночи и попытаться выбраться из кольца его рук. Но так уж вышло, что ни первое, ни второе мне не удалось. И теперь я лежала, прижавшись к Глебу всем телом. Его руки покоились у меня на талии, обнимая настолько крепко, что вывернуться из этих объятий было практически невозможно.


- Доброе утро, - пробормотал сонно Глеб. – Как спалось?


- Мы должны были лежать на разных половинах кровати, - прошептала я.


- А мы на разных половинах, - отметил Глеб. – Ты на правой, я на левой.


- Мы обнимаемся!


- Одно другого не исключает.


Я едва не застонала от досады и уперлась лбом в плечо Глеба, не зная, плакать мне или смеяться. На самом деле, было немного стыдно за то, что я позволяла себе такое, да и вообще, что мужчина мог обо мне подумать…


А с другой стороны, какой-то частичке меня было абсолютно наплевать. Или, может, она пришла к мудрому выводу, что никаких катастрофических выводов Глеб обо мне не сделал, скорее уж наоборот. Потому что он, как разумный человек, не считал, что девушка должна до свадьбы отпрыгивать от любого представителя мужского пола на сто метров!


Нет, ну, я тоже так не считала, просто для меня все это было чертовски неожиданно. Я никогда прежде так тесно не общалась ни с одним мужчиной, и…


И для меня это было открытием.


Открытием того, что так можно.


И что это еще и невероятно приятно.


- О чем думаешь? – прошептал мне на ухо Глеб, осторожно касаясь губами виска.


- Думаю о том, что я таким образом очень скоро испорчусь, - прошептала я. – Потому что ты меня развращаешь.


- Всего лишь заставляю тебя немного оттаять.


- Я совершенно не замерзла.


- Это тебе так кажется. Возможно, это обманчивое впечатление, - хмыкнул он. – Тебе совершенно нечего стыдиться… Ты в постели со своим женихом.


Я хмыкнула.


Глеб так часто говорил об этом, что впору было поверить в нашу предстоящую свадьбу. Но я заставляла себя думать головой в любой ситуации, даже такой непредсказуемой, как сейчас. И здравый смысл подсказывал мне не развешивать уши и не начинать думать о том, что у нас с Исаевым получится чудесная семья и замечательные дети. Потому что даже если однажды это станет реальностью, мне все равно не надо развешивать уши и начинать активно в это все верить. Надо помнить о такой чудесной штуке, как здравый смысл!


И не строить себе лишних иллюзий.


Я почти силой выдернула откуда-то из глубины своего сознания воспоминание о Назаре и его словах о наследстве. Думала, что это немного отрезвит меня, но нет, наоборот. Хотелось послать к черту все возможные предрассудки, отбросить все сомнения и просто поверить Глебу. Даже если потом я очень больно обожгусь из-за собственных чувств, сейчас меня это практически не беспокоило.


И это точно было плохо.


Очень плохо.


- Я в душ, - коротко сообщила я, наконец-то выбираясь из рук Глеба. По пути прихватила и деловую одежду, чтобы сразу собираться на работу. Нельзя было предстать перед ним вновь растрепанной, в бог весть каком состоянии.


Я умылась, почистила зубы, переоделась и даже немного накрасилась, но отражение в зеркале выглядело все таким же растерянным и недоумевающим. Я, конечно, больше не чувствовала в себе раскола на две половины, и обе части моего сознания буквально кричали о том, что надо думать головой и меньше верить чужим россказням, и Глебовым в том числе, но проще от этого не становилось. Мне хотелось вернуться в теплые объятия Глеба, прильнуть к нему и поцеловать, самой, так страстно, как только получится. И потом, если дело зайдет дальше, не останавливать его, не напоминать о здравом смысле и о том, что мы едва знакомы. И это было ужасно. Я никогда себе не позволяла такого. Да у меня и в голове не было…


- Поздравляю, - прошептала я, вглядываясь в собственные глаза, - поздравляю, Катерина, ты влюбилась. Как дура. Влюбилась в самого прекрасного мужчину на Земле, с которым тебе никогда ничего не светит, потому что ты на его фоне необразованная нищенка. Господи… Ну почему нельзя было выбрать что-то попроще?!


Катя из отражения только хмыкнула, показывая: на попроще она теперь не согласна.


…Когда я спустилась вниз, прошло, должно быть, уже немало времени. Глеб сегодня тоже не отказал себе в пробежке, но провел на ней времени гораздо меньше обычного и даже попытался угостить моих родителей завтраком, но в итоге они договорились лишь до того, что просто попьют чай.