— Да неужели? — притворно изумился я, понимая, что Изодского, скорее всего, тоже где-то прижало, вот он и вертится ужом на сковородке. — Если у тебя есть какая-то полезная информация, можешь передать ее моему адвокату.

— Не будь придурком, Ворошилов, — возмутились с той стороны. — Никакой официальщины не будет. Просто шепну тебе кое-что на ухо, да и долги карточные отдам. Тебе бабло сейчас явно нужно.

Хорошенько напрягши мозги, я вспомнил, что Изодский когда-то проиграл тыщи две баксов, но тогда это казалось сущей мелочью, которую я даже простил. Однако сейчас сумма приятно утяжелила бы мои карманы без расчета на деньги Коршунова. Все же я не любил подачки, хоть и пришлось ими пользоваться.

— Когда и где‘? — спросил я.

— Завтра в 12 у меня.

Я усмехнулся. Вот еще! На чужую территорию я теперь без разведки не полезу.

— Через полчаса в центре, — я назвал адрес довольно приметного кафетерия, решая перестраховаться на случай, если будет какая-нибудь подстава.

Где-то на той стороне расхохотался Вадим.

— Ворошилов, ты параноик, — разгадав мои мысли, прогоготал он. — Я ведь просто тебе деньги верну. Ладно жди, скоро буду.

С этими словами он отключился, а я, пряча телефон, виновато посмотрел на Алису.

— Извини, нимфа. — Господи, неужели я так назвал ее вслух? — Но чай придется отложить до следующего раза.

На мгновение мне показалось, что в ее глазах мелькнуло расстройство, тут же сменившееся радостью.

— Окей, — крайне поспешно согласилась она и сама потянулась в дверной ручке. — Тогда пока.

Я даже опомниться не успел, как она выскочила на улицу.

Хотелось догнать, что-то сказать, договорится о следующей встрече, но я остановил себя.

— Бежит от тебя твоя нимфа, — грустно произнес под нос. — Только пятки сверкают.

С этими словами завел мотор и поехал обратно в город, добрался до нужного кафе, там сел за свободный столик и принялся ждать.

Вадим явился даже раньше назначенного. Завидев меня, тут же поспешил, чтобы плюхнуться на стул напротив.

— Выглядишь так себе, Ворошилов, — произнес он. — Поговаривают, тебя реально потрепало за последние пару дней.

— Все нормально, — вполне честно ответил я. — Нет той задницы, откуда бы я не вылез.

— Смотря кто запихивает, — загадочно ответил Изодский и полез во внутренний карман пальто.

Достал оттуда два конверта. Один потолще, второй тоньше, и оба протянул мне со словами:

— В одном деньги, а во втором… в общем, сам взгляни.

Придвинув к себе тонкий конверт, я вытащил оттуда несколько распечатанных фотографий с какой-то камеры наблюдения.

На ней моя бывшая невеста Вероника буквально висела на плечах у помощника своего отца Куйбышинского. Нежно так висела, лезя накрашенными губами к его щеке.

— Мне как-то плевать, с кем она сейчас, — равнодушно бросил Вадиму.

— Ты на дату посмотри. Она внизу снимка, ну, и дальше снимки листай.

Дата нашлась месячной давности, еще тогда, когда мы с Вронской были официально вместе.

Вот сейчас стало мерзко.

Причем даже не потому, что она меня бросила и изменяла, а потому что… Да е-мае! Потому что сам таким же был.

Скольких я перетрахал в своем клубе, пока был в официальных отношениях с ней?

Да пальцев не хватит всех телочек пересчитать. Так чего я тогда морожусь, глядя на эти фотки?

Да потому что смотрю на Вронскую, а вижу, почему-то, омерзение к себе.

Взял следующую фотку: парочка шла по парковке.

Следующий снимок: они сели в машину.

Последнее изображение: уехали.

— Ну и что я тут должен был увидеть? Кроме измены.

— А машина тебе знакомой не кажется? — с полуулыбкой спросил Изодский.

Пришлось расположить перед собой снимки, чтобы понять, на что намекает бывший товарищ. Смотрел долго, прежде чем догнать, что машину эту видел довольно часто у своего “3евса”. И даже пару раз на ней ездил.

— Где это снято? — потребовал я ответа.

— У одного из моих дочерних ресторанов. Решил, что тебе будет интересно.

— У тебя есть рестораны? — искренне удивился я. — Ты же занимаешься гостиницами.

Изодский откинулся на спинку стула и устало на меня взглянул.

— Говорю же — дочерних. Мало кто знает. Вронская вон тоже не знала, иначе вряд ли бы поехала с Куйбышинским туда ужинать. Так же, как и твой бухгалтер вряд ли бы парковал там личную тачку.

— Вот су… — дальше я не продолжил, потому что мимо прошли какие-то мамаши с детьми.

Адресовалось ругательство сразу ко всем: и к Веронике, и к ее папаше, и к Куйбышинскому, и к моему падле-бухгаптеру.

Пазл частично сошелся. Вот только одно оставалось неясным.

Я отодвинул снимки и уставился на Вадима. Смотрел долго, так, что тот даже галстук ослабил, будто от духоты.

— Выходит, ты все знал уже давно и молчал.

— Предпочитаю не лезть в разборки Вронских. Тебя сожрали, и я не хочу быть следующим.

— А сейчас что поменялось? С чего вдруг этот жест невиданной щедрости?

Вадим молчал.

Словно стыдно признаваться было.

— Я тут свою тачку в автосервис отгонял на осмотр и твой старый мерс увидел на разборке. Спросил, что да как. Выяснил, что хозяин салона выкупил ее у какого-то мужика почти за бесценок в полторы сотни тысяч. Вот я и понял, что у тебя дела ваще пиздец.

— И ты меня типа пожалел’? — вскинув бровь, уточнил я.

— Типа да, — кивнул он.

Зашибись!

Вот в самом деле. Дожил.

Взрослый мужик, которого все, мать его, жалеют и норовят спасти.

Впрочем, по фигу. В данном случае, я был даже благодарен Изодскому. Он, конечно, был порядочной заразой, мог бы предупредить заранее, чтобы всего произошедшего можно было избежать, но вышло что вышло.

По крайней мере, теперь я знал, в каком направлении буду рыть.

Уже покидая кафе, задумался над тем, что нужно делать прямо сейчас. И, к пущему удивлению, мозг моментально нарисовал образ Алисы в голове. Я поморщился, понимая, что нужно заниматься совсем другим, но ноги уже принесли меня к авто, а руки двигались, заставляя тачку сорваться с места и ехать к ней. К нимфе.

Зачем?

Хотел бы я сам это знать. Меня гнало некое странное чутье, даже появилось ощущение, что опоздай я на минуту — случится страшное. Бред. Но я вдавил педаль газа в пол.

Только припарковавшись у ее дома, снова стал мыслить рационально. Что я ей скажу? Какого лешего вообще все это?! Девчонка гонит меня прочь, а я лезу к ней, напрашиваюсь. навязываюсь… Сам бы давно послал на хрен.

Откинув голову на спинку кресла, прикрыл глаза. “Идиот, — продолжал разоряться про себя, — хватит. Она не моя. Да, привычка обладать той, что приглянулась, так быстро не исчезает, но нужно бороться с этим. Хватит!”

— Данила? — Она постучала в окошко со стороны пассажирского сиденья. — С вами все хорошо?

Я смотрел на Алису и лихорадочно соображал. Определенно мое состояние было далеким от хорошего. Да и от просто нормального далеким. И еще точно знал: она достойна большего, чем стать моей бабой на пару раз, как это было со всеми предыдущими. Поэтому спать с ней нельзя. Хочу эту девочку иметь… в своих друзьях. Можно же так’? Не во всех позах, а в друзьях.

Почему нет?

Думаю, я смогу…

— Данила. — Она дернула дверь, та поддалась. Сунувшись в салон и зябко ежась, в одной меховой телогрейке, надетой поверх свитера, Алиса нахмурилась. — Я вас в окно увидела и вышла. Вы чего тут? Плохие новости? Что произошло?

— Нет. То есть новости неважнецкие, но это все так… Разберусь. Теперь я знаю, что делать, нужно только… Черт. Ты же замерзла совсем. Садись.

Она качнула головой, и я почувствовал легкое разочарование. Или не легкое?

— Пойдемте в дом, — тем временем продолжила говорить нимфа, — И правда холодно. А у меня чай. И ваши пироги.

Я сперва и не понял, что она сказала. Смотрел просто, как уходит, кутаясь в свою старую телогрейку. Дождался, пока обернется, хотел махнуть на прощание. А она меня поманила ладошкой и снова устремилась к дому.

— Стоп, — проговорил вслух, сам себя убеждая в случившемся. потому что до конца не верилось. — В дом?

Инстинкты сработали быстрее мозга. Заглушив двигатель, выскочил из авто, прихватив документы, и помчался за Алисой.

На пороге остановился, чувствуя, как тесно стало в области паха. выругался про себя, пару раз вдохнул и выдохнул глубоко, спустился крыльца, зачерпнул пригоршню снега и растер его по лицу.

Стоило ли мне идти к ней? Вот она, машина. Стоит, ждет. Нужно ехать, решать проблемы, возвращать бизнес, наказывать тварей, обобравших меня исподтишка.

Но все это могло подождать полчаса.

— Друзья пьют иногда чай вместе, — проговорил тихо, отряхивая с рук остатки снега.

— И говорят о том о сем. Дружеские, мать их, беседы…

Я вернулся к двери, толкнул ее и вошел с таким ощущением. словно на бой собрался. Хотя это и был бой: с самим собой. Тварь ли я, способная только трахать и терять, или есть во мне что-то человеческое?

— Вот и вы. — Алиса неуверенно улыбнулась и посетовала: — Думала, не придете.

Если у вас дела, я не держу. Просто хотела убедиться, что все в порядке.

— Разве тебе есть до этого дело’? — удивился я.

Она разозлилась, скулы покрылись румянцем.

— Все-таки я взялась вас лечить, — сказала ледяным тоном, — и привыкла доводить дело до конца. Вот и все.

— Понятно, — я улыбнулся, понимая, что нимфа неумело врет. Странно, но кажется, она прикипела ко мне. Может, тоже из жалости? Скорее всего. Это задело. Улыбка пропала вместе с хорошим настроением.

— Присаживайтесь, — совсем не приветливо проговорила Алиса. — Или… — она прищурилась. — Вы ведь приехали сюда не просто так? Забыли что-то? Или есть какая-то просьба‘? Не сообразила сразу…

Я передернул плечами, прошел к столу, схватил пирожок и откусил как можно больше, начиная медленно пережевывать и обмозговывать, что на это сказать.

Алиса ждала, я не спешил.

— Ну и‘? — поторопила она.

— Ты звала на чай, — ответил наконец. — Я освободился и приехал.

Она обхватила себя руками, отвела взгляд.

— Вам негде жить? — спросила, не поворачиваясь.

Настроение разбилось в дребезги. Значит, считает меня совсем беспомощным козлом.

— Я, пожалуй, поеду. — проговорил, чувствуя, как сатанею.

Нет, раньше я бы не гнушался и жалость вызвать, чтобы к цели прийти. Но не теперь. Слишком многие люди внезапно показали мне, насколько это гадко, когда смотрят на тебя, как на кусок… И все кидают подачки. И смотрят так, будто ты калека.

— Но… — она чуть качнулась вперед, будто собиралась меня остановить.

— Всего доброго, Алиса. Если что, звони. Я перед тобой в долгу и помню об этом.

Дальше направился к выходу, а в голове возник туман. В глазах защипало. Что за черт?! Еще и запах гари пошел… Нет, это определенно происходило не только в моей голове!

— Алиса, — закричал, еще не осознав до конца, что происходит, — возьми документы и на улицу, бегом!

— Что?

— Бегом!!!

Я уже выбегал из дома, чтобы остолбенеть и завороженно уставиться на рыжее пламя, поедающее баню нимфы. Ветер гнал дым во все стороны, иногда принося крупные искры и запах гари.

— …ять!

Вынув телефон, набрал 112, суетливо обернулся и прокричал: — Алиса, горим! Одевайся и валим отсюда!

Она выскочила из спальни. Глаза огромные, в дрожащих руках большой рюкзак.

— Надо что-то делать! Тушить… Я…

Пришлось бежать за ней, хватать за шкирку и тащить к выходу. Кашляя, вытолкал нимфу прочь, стащил с вешалки ее куртку и побежал следом. в тот же миг понял: дело плохо. У дома занялась крыша. Слабый белесый дымок уже поднимался к небу, медленно, но верно набирая силу.

— Единая диспетчерская служба. Слушаю вас, говорите, — наконец раздалось в трубке.

— Горим, — прохрипел я, всовывая в руки Алисе ее куртку и направляя к машине, одновременно диктуя адрес и требуя ускориться.

— Я никуда не пойду! — вдруг закричала девчонка, вырываясь из моего захвата. — Мой дом! Это мой дом! Его нужно тушить.

Я сунул телефон в карман, забыв отключиться. Бросился за ней, поймал, понес прочь, уговаривая:

— Не переживай. Сейчас приедет помощь. Они успеют, вот увидишь.

— Нет-нет-нет! — отчаянно кричала она, дергаясь и брыкаясь. — Пусти, не смей!

— Я сам вернусь туда, — проговорил, пытаясь воззвать к благоразумию. — Скажи, что нужно забрать’?! Алиса!!! — тряхнул ее за плечи. — Что там есть такого ценного?!