За спиной в камине потрескивал огонь, согревая гостиную, еда на столе была отличная, как и компания. Айан надеялся на романтический уик-энд, но это было даже лучше. Какое-то время они молча ели. Наконец Бри заговорила:

– Мне стыдно.

– Почему?

– Ночь пятницы, а я в горах, ем стейк и пью вино не из коробки.

Айан рассмеялся:

– А что не так?

– У меня уже шесть лет в пятницу вечером не было отдыха. Вечер пятницы – это репетиция свадебного ужина, и уже очень скоро к нам в ресторан на лимузине приедут будущие мистер и миссис Коннер. Я должна была быть там.

– Кто вместо тебя займется съемкой? Кого-нибудь наймут?

– Мы заключили контракт с фотографом – для больших свадеб или чрезвычайных ситуаций, как сегодняшняя. Вилли справится с репетиционным ужином и, надеюсь, с завтрашней церемонией.

– Так когда у тебя в последний раз были полноценные выходные?

– Хм… – Бри колебалась, глядя на потолок и пытаясь подсчитать. – В колледже, я думаю. В Рождество, когда люди не хотят жениться, но это все. Первые несколько лет после открытия мы работали каждый день, а теперь мои выходные приходятся на вторник и среду.

Айан понимал, как это происходит. Если начинаешь с чистого листа, требуются годы и годы работы.

– Если вспомнить все, что мне пришлось выслушать от тебя по поводу моей слишком напряженной деятельности… кто-то явно не замечает бревно в собственном глазу.

Бри не сразу ответила на выпад, отпив большой глоток вина.

– Возможно, но мне нравится то, чем я занимаюсь. Если любишь свое дело, то отдыхаешь на работе, верно?

Айан кивнул. Наверное, в этом и заключалась разница между ними. Он убивался на работе, потому что у него не было выбора. Страстного желания трудиться в музыкальной индустрии он никогда не испытывал.

– А как обстоят дела с личной жизнью? Есть время для отношений?

– Если тебя интересует, встречаюсь ли я с кем-нибудь, то нет. – Бри криво улыбнулась. – Этот вопрос лучше было бы задать раньше, до того как мы… – Ее щеки порозовели. – У меня нет серьезных отношений вот уже несколько лет.

Айан ощутил облегчение – как ни желал он Бри, ему не хотелось, чтобы она испытывала стыд за содеянное. Особенно потому, что он планировал повторить.

– Как и у меня. То есть не считая Мисси. До нее я ни с кем не встречался дольше, чем пару месяцев. Да и с ней не стал бы, не будь она столь навязчивой и доступной.

– Ну, знаешь, как говорят о фрукте, висящем у самой земли? Он не столь хорош и сладок, как тот, что висит наверху. Но нужно очень захотеть и поработать, чтобы добраться до верхнего.

Айан хмыкнул:

– Да, я точно выбрал тот, что низко висит. У меня не было времени для настоящих отношений, а жаль. Я вынес урок из всего этого хаоса с Мисси. Идея семьи меня привлекает. Я просто не хотел создавать ее с ней.

– Я не виню тебя.

Айан вздохнул и отодвинул тарелку. Несмотря на беседу, он успел съесть все, что они приготовили, и по-прежнему мечтал о сладком. Может, стоит воспользоваться своим выигрышем в «Монополию»?

Он посмотрел на Бри, которая медленно жевала и смотрела в окно – все так же красива, но разговор словно высосал из нее энергию. Айан не мог понять, что ее беспокоит: избыток работы или отсутствие любви.

– Похоже, нам обоим не помешает отпуск, – попытался он оживить дискуссию.

Печаль исчезла с ее лица, и она с улыбкой оглядела дом:

– А как еще назвать все это?

– Я называю это пленом. Когда я говорю «отпуск», то имею в виду пляжи, теплый бриз и крем для загара. – Айан посмотрел на Бри и поднял бровь. – Бикини. Холодные напитки. Купание нагишом в бассейне по ночам.

Бри распахнула глаза, так что они стали похожи на огромные синие блюдца. Ее щеки залил румянец, влажные губы приоткрылись. В мечтах она явно уже была с ним в тропиках, где они оба были практически обнажены.

Но внезапно Бри вздрогнула и пришла в себя:

– Звучит неплохо. Тебе стоит попробовать, когда найдешь новую девушку.

– Что, если я уже нашел?

Она вздохнула и слегка пожала плечами:

– Давай переживем это приключение, прежде чем начнем думать о следующем.

* * *

– Я могу тебя сфотографировать?

Айан, нахмурившись, взглянул на Бри. Они вместе загрузили посудомоечную машину и все убрали, а потом он ушел с бокалом вина в гостиную, чтобы расслабиться. Бри взяла фотокамеру и принялась вертеть ее в руках, пытаясь справиться с сумятицей в голове. Отпуск? Вместе? Да, у них был секс, но она была уверена, что это никуда не приведет.

Когда жизнь бурлила от проблем, Бри предпочитала ставить между собой и миром буфер камеры. Только с ней она могла избежать соблазна и проблем с Айаном.

Судя по выражению его лица, он не ожидал, что Бри обратится к нему с такой просьбой, особенно после того, как она отмела предложение о совместном отдыхе.

– Зачем тебе моя фотография?

Бри пожала плечами, не зная, как объяснить причину своего желания. Какими бы хаотичными ни были эти выходные, она хотела сохранить фотографии в память о них.

Бри потянулась к лежащей по соседству сумке из-под камеры, достала оттуда фильтр, вставила его и для проверки света сделала быстрый снимок. Взглянув на изображение, она вспомнила, насколько фотогеничен Айан. В жизни он был очарователен, со своими проницательными зелеными глазами и квадратным подбородком, покрывающимся к вечеру щетиной, но на фотографии обретал особенную энергетику. Она проявлялась в его мужественных и изящных чертах, даже в густой волнистой шевелюре, достаточно короткой, чтобы оставаться послушной. А если приглядеться, то можно было увидеть… признаки давнего истощения и стресса. Она видела такой взгляд у своего отца – проникавшая до костей усталость, которая скапливалась за недели и месяцы работы в немыслимом темпе. Успех любой ценой…

Вот почему она отказалась поехать с Айаном на пляж. Как только они выберутся отсюда, все вернется на круги своя и она снова будет отодвинута на задний план.

– Ты хочешь, чтобы я сидел в кресле с бокалом? Или предпочитаешь меня обнаженного? – Айан лукаво улыбнулся.

Бри вздохнула. Конечно, ему обязательно нужно извратить ее просьбу, и не без скрытого намека на секс. Айану сейчас около тридцати лет, но у большинства мужчин чувство юмора явно перестает прогрессировать в четырнадцать.

– В одежде, пожалуйста. Я с колледжа не снимала обнаженку, это не совсем мое.

– Я не возражаю, – сказал Айан. – Но я не мог не заметить чуть раньше, что тебя восхитила моя прекрасная форма. Если хочешь сфотографировать меня и повесить фотографию над своим камином или где-то еще, я не возражаю.

– Никакой обнаженной натуры. И никакого напыщенного эго. Мне нужно, чтобы твоя огромная голова целиком поместилась в кадр.

Бри задумалась. Чего бы ей действительно хотелось, так это сфотографировать Айана с гитарой. В старых дневниках она хранила его снимки за игрой. В кофейнях. На садовых скамейках. В его комнате в общежитии. Даже на сцене, во время единственного выступления в колледже. Еще одна подобная фотография была бы не лишней.

– Честно говоря, я была бы рада сфотографировать тебя, пока ты играешь.

Как Бри и ожидала, Айан нахмурился:

– Вчерашнее выступление было единственным. Не собираюсь делать это снова.

Бри уронила камеру на колени, стараясь удержаться и не надуть губы.

– Пожалуйста, Айан. Ты можешь играть, что хочешь, просто позволь мне сделать несколько снимков.

Он вздохнул и, упершись локтями в колени, посмотрел на нее:

– Бри, я знаю, что ты все еще думаешь обо мне как о том, давнем Айане. Со мной происходит то же самое. Я вспоминаю, как выделил тебя из толпы в кофейне, как ты помогала мне готовиться к экзамену. Но мы уже не те. Прошло слишком много времени, мы повзрослели. Симпатичного музыканта с гитарой давно нет.

– Но прошлой ночью…

– Прошлой ночью, – перебил ее он, – я играл в память о старых временах. Я не собираюсь внезапно схватить гитару и продолжить музыкальную карьеру с того места, на котором остановился девять лет назад. То были мечты подростка.

Его слова звучали особенно горько, потому что те мечты были разбиты.

– Тогда ответь на один вопрос, Айан.

Он не хотел, но согласился из страха, что Бри не позволит сменить тему.

– Хорошо, один вопрос. А потом мы забудем об этом разговоре и ты сфотографируешь меня обнаженным.

Бри поджала губы, сдерживая раздражение.

– Почему успешный бизнес не позволяет тебе играть на гитаре? Почему ты не можешь заниматься и тем и другим?

Он прищурил зеленые глаза:

– Это уже два вопроса.

– Черт возьми, Айан, давай! Я знаю, ты все еще любишь играть.

– Конечно, люблю. Когда я прошлой ночью взял гитару, то словно воссоединился с давно потерянным братом. Словно вернулся домой. Если музыка живет в твоей душе, ты не можешь запереть дверь и вышвырнуть ключ. Она всегда будет там.

– Почему же ты мучаешь себя? Почему бы тебе не играть, если хочется?

– Потому что мне до сих пор больно, Бри! – выкрикнул Айан. На его лице появилось удивленное выражение, он покачал головой и опустил голову на руки. – Извини, я не хотел кричать. Я… мне проще вообще не брать гитару. Если я не играю, то могу забыть обо всех своих неосуществленных планах. Я могу сказать себе, что это был период, который я перерос. Что я не был таким уж хорошим музыкантом и ничего страшного не произошло. Что даже многочасовые занятия не привели бы ни к чему и я все равно не удержал бы самого важного человека в своей жизни.

Бри открыла было рот, но промолчала. Их глаза встретились, и по его взгляду она поняла, что Айан говорит о ней.

– Ты не удержал меня не потому, что я считала тебя плохим музыкантом, Айан. Ты был великолепным музыкантом.

– Я потерял тебя, потому что сдался. – Он пожал плечами. – Никто не любит тех, кто пасует.

Бри положила камеру на кофейный столик и, сев рядом с ним, взяла его руки в свои.

– Нет. Ты ошибаешься. Я любила тебя, Айан. Так получилось, что ты играл на гитаре. Но это был не весь ты, как и то, что фотография – это не вся я. Я любила твой дух. Твою вдумчивость. Любила, что ты всегда придерживал для меня дверь и помогал нести оборудование, в какие бы далекие и странные места я ни собиралась. Я любила твою улыбку. Любила, что тебе нравились животные. Помнишь, как ты радовался предложению завести собаку после выпуска? Ты даже выбрал породу и имя.

– Гибсон. – Удивленное выражение на его лице говорило о том, что он вспомнил о собаке только сейчас.

– Был миллион вещей, которые я в тебе любила и которые не были связаны с музыкой.

Зеленые глаза Айана буквально впились в нее, и грудь Бри сжалась, словно он сдавил ее руками.

– Тогда почему ты ушла?

Она сглотнула:

– Я не ушла, Айан. Это ты ушел от меня. Ты сделал это не специально, но потеря музыки изменила тебя. День за днем Айан, которого я знала, исчезал, и не было никакой возможности вернуть его.

– Я остался, Бри. Я все такой же.

– Докажи. Докажи мне, что внутри руководителя «СпинТракс» живет тот мужчина, которого я любила. Который готов на все, лишь бы я улыбнулась.

Бри встала и, дойдя до кладовой, где лежала гитара, взяла ее и принесла ему.

Айан колебался. Он стиснул зубы, мускулы на шее и спине напряглись. Он скользнул взглядом по гитаре, но не потянулся к ней, переживая внутреннюю борьбу, суть которой Бри не понимала.

– Тогда сделай это не для меня, Айан. Мы уже давно не возлюбленные, и ты ничего мне не должен. Ты должен себе. Сделай это для себя. Сыграй на своей гитаре. Напиши новые песни. Ты, возможно, поймешь, что дать жизнь своей музыке – совсем не так болезненно, как оставить ее умирать в душе.

Ее слова заставили его потянуться и взять гитару. Айан перекинул ремень через плечо и на мгновение заколебался:

– Что мне сыграть?

– Что хочешь, Айан. Я лишь хочу поймать момент.

Бри отступила на несколько шагов и, взяв камеру, принялась регулировать настройки. Раздались знакомые ноты мелодии о Канзасе. Это была одна из лучших песен Айана. Он начал петь, великолепный баритон наполнил огромную гостиную. Бри присела, чтобы сделать первые снимки. Она поймала его точно в кадр, но вместо того, чтобы нажать на кнопку, просто смотрела. Глаза Айана были закрыты, пальцы искусно перебирали струны. Он пел необыкновенно эмоционально. Бри растрогалась.

Она сделала всего несколько снимков, боясь прервать его. Забавно, если учесть, что она заставила Айана взять гитару, потому что хотела сфотографировать его за игрой. Где-то на середине песни Бри уронила камеру на колени и стала просто слушать.

Финальные ноты разнеслись по гостиной, и наступила тишина. Дом внезапно показался опустевшим. Бри ждала, что, удовлетворив ее просьбу, Айан немедленно отложит гитару, однако он продолжал держать инструмент. Его пальцы обхватили гриф, ладонь гладила мягкое дерево.