Катрин Корр - Снежные холмы

– В каком домике вы проживаете? – спрашиваю тут же, не дав ему возможности первым взять слово.

– Восьмой.

Быстро ввожу в программе номер домика и через секунду появляется полная информация.

«Кирилл Станиславович».

Фамилия не указана, должно быть Вероника пропустила эту графу, когда регистрировала его. Не удивлюсь, если у нее в этот момент компьютер завис, ведь от этого человека так и прет отрицательная энергетика.

– Не переживайте, сейчас же отправлю к вам мастера, – заверяю я, пробегая глазами по ламинированному листу, на котором указаны телефонные номера всех отделов.

Я ведь их наизусть уже выучила, но сейчас отчего-то все позабылось.

– И через сколько его ждать? Час, два, завтра?

– Если мастер свободен, то минут десять-пятнадцать.

Еще несколько секунд мужчина буравит меня пылающим взглядом и с громким вздохом недовольства разворачивается к выходу. Я облегченно и тихо выдыхаю, провожая его взглядом. Иногда мне встречались такие люди. Ставят себя выше других только лишь потому что в их кошельках много разноцветных бумажек. В какой-то степени я могу понять и объяснить недовольство этого гостя, ведь отдых в «Снежных холмах» обошелся ему в кругленькую сумму. Я бы тоже расстроилась, не будь у меня в домике горячей воды. Но зачем же так свирепеть-то?

Набираю указанный номер и слушаю гудки. Трубку никто не берет. Сбрасываю и набираю снова. Руки машинально хватают коробку со скрепками и высыпают ее содержимое на стол. Начинаю складывать одну за одной, слушая бесконечные гудки, а в это время в оживленном холле вновь появляется тот самый разъяренный гость. Словно озлобленный зверь, бесшумно приближается ко мне, а мои пальцы с силой сжимают гибкую скрепку, не боясь пораниться. Он не сводит с меня холодные стальные глаза, точно я – объект его всепоглощающей ненависти. Мои колени предательски начинают дрожать.

Мужчина плавно останавливается перед стойкой, ударив по мне запахом морозной улицы и приятным мужским парфюмом, что кажется мне слишком легким для его тяжелой натуры. Нервно держу трубку у уха, изо всех сил стараясь унять в теле разрастающуюся дрожь и не показать этому напыщенному человеку свое беспричинное волнение.

«Да возьми же ты себя в руки!» – приказываю себе, схватив другую скрепку для уничтожения.

Готова поклясться, что никогда в жизни не видела настолько презрительный и полный отвращения взгляд. Холодный как лед.

Куда подевалась моя смелость? Куда запряталась окрепшая уверенность в себе?! Да все кануло в небытие, когда этот черноволосый зверь только ступил на порог гостиницы!

Надо же! Он намеренно пронзает меня стальными глазами, точно острыми клинками, и должно быть ликует, видя во мне явную растерянность и уже проявляющийся во взгляде страх, что в его воображении растекается кровяными ручейками. Наверное я похожа на забившегося в подвале котенка! Такого маленького и исхудавшего, которого любой другой человек немедленно спас бы от верной гибели. Но только не этот.

Воздух становится таким плотным и тяжелым, что уже не могу нормально дышать. Ноги постепенно превращаются в вату, а гудки в трубке давно прекратились, но я по-прежнему держу телефон у уха, не в силах пошевелиться.

– Где. Мой. Мастер.

Это вопрос? Или утверждение?

Какое к черту утверждение?! Его ноздри заметно расширяются, когда он набирает воздух, а уголки губ недовольно поддергиваются! Это плохой знак… Ужасный знак.

–…Он…Он не берет…Трубку, – заикаюсь я, чувствуя как лицо заливается краской отчаяния. Господи, прошло-то ведь не больше пяти минут с его ухода. Или еще меньше? Тогда как, черт возьми, я бы успела договориться?!

В затылке начинает стучать. Одному богу известно, что творится в голове у этого несомненно самого странного и до мурашек пугающего гостя, которого мне когда-либо доводилось встречать.

–…Я все улажу, дайте только пару минут.

Мужчина не двигается. Даже не моргает, а просто смотрит как будто сквозь меня.

Может, больной?

–…Простите, – тихо говорю я, вглядываясь в его точеное лицо, – с вами все хорошо?

Серые глаза медленно опускаются к моим губам, и только сейчас замечаю пушистые черные ресницы и блестящий косой шрам на правой брови.

– Молись, чтобы с тобой все было хорошо.

С каждым часом морозное воскресенье нравится мне все больше и больше. Моя первая смена постепенно подходит к концу, и холл в послеобеденное время практически пуст, потому что часть гостей уходит в номера на отдых, а другая продолжает развлекаться на улице. Да и сознание того, что завтра выходной день, вселяет в меня приятную слабость и безусловно поднимает настроение. К тому же, мои планы на этот чудесный понедельник резко изменились, когда новеньких отдыхающих привез в гостиницу Стас. Я никак не ожидала его встретить, но была искренне рада вновь увидеть копну рыжих волос и рой веснушек.

– Слушай, завтра же выходной у тебя, так?

– Точно!

– Помнишь, мы с тобой договорились кое о чем?

– Конечно!

– Завтра у меня смена до пяти. Давай встретимся возле катка и поедем на холмы? Тюбинг! Горки, горячий шоколад, а?

Я с радостью приняла приглашение и, вот уже который час, с удовольствием размышляю о завтрашних приключениях. На холмах всегда много народу. И хотя в той части курорта я еще не была, но с крыльца гостиницы всегда можно увидеть людей вдалеке, съезжающих с гор на надувных кругах. Там есть несколько подъемников, которыми пользуются лыжники-профессионалы и уверенные любители. Есть детская зона, где много невысоких горок, красивых ледяных скульптур и лабиринтов. Все это я знаю благодаря карте, которую мне выдали в здании администрации и небольшой красочной брошюре, стопками лежащей на моей стойке и на столике у дивана в зоне отдыха.

Первое, что я сделаю, когда вернусь сегодня «домой» – не спеша приму горячий душ, нанесу кофейный скраб на все тело и увлажню сухую кожу вишневым лосьоном. Затем надену белый махровый халат, который оказался в одном из подарочных свертков от Вики, и с приятной усталостью рухну в кровать. По телевизору будет идти вечернее ток-шоу с постоянными скандальными темами и, возможно, я посмотрю его за ужином, если не усну.

Мне нравится, что мои мысли все чаще заняты обыкновенными девичьими проблемами, а не копаниями в горьких и болезненных воспоминаниях. Только вот никак не могу решить для себя, субботнее «сумасшествие» одного из гостей – это воспоминание, которое огорчает меня и от него нужно поскорее избавиться, или, это проблема, о которой мне стоит всерьез задуматься?

Хотя, что уж врать, я и так, кажется, думаю об этом чаще, чем мне бы того хотелось. Все время вспоминаю эту острую почти режущую ненависть, которую выражали холодные как лед глаза.

Сегодня утром, собираясь на работу, я поинтересовалась у сонной Вероники об этом госте. Как и предполагала – в ее голове уже смешались сотни отдыхающих, их внешность и имена, поэтому никакого Кирилла Станиславовича она припомнить не могла. Даже, когда я попыталась описать его суровую внешность:

– Высокий, черные волосы. Легкая и ухоженная щетина. Ну, лет тридцать…

– Да таких тут полно! – ответила мне тогда Вероника. – Почти у каждого второго мужика щетина, сейчас это в моде.

– Нет, он выделяется. На брови – шрам, немного скошенный!

– Пфф! Ты говоришь про биатлониста из люкса? Сразу бы сказала! Только шрам не на брови, а на лбу, как у Гарри Поттера.

И после сравнения с юным волшебником я поняла, что говорим мы совершенно о разных людях. Ну, какой из того зверюги добрейший Гарри Поттер?!

Я не сказала ей, какую фразу он кинул мне перед тем как уйти, потому что не только не понимаю ее истинного смысла, но и попросту боюсь произносить такое вслух. Наверняка, у него просто не все дома.

Телефонный звонок прерывает мои мысли, и я быстро поднимаю трубку. Машинально смотрю на свои часы – половина пятого. Через полчаса моя смена закончится. Поскорее бы!

– Администратор Анна, чем могу вам помочь?

– Почините уже наконец мой БОЙЛЕР!

Меня кидает в жар от знакомого тяжелого голоса, и я едва не падаю в обморок. Безнадежно хватаюсь за край стола и обреченно падаю в кресло, не ощущая пола под ногами.

– Мастер заверил меня, что… Что неполадки были ус…устранены, – заикаясь, отвечаю я. – Сегодня утром.

«Возьми же себя в руки!» – снова кричит мне разум, но его требования бесполезны, потому что я нахожусь во власти необъятного страха, сковавшего все мое тело. Так и вижу эти холодные глаза перед собой, что высверливают во мне сотни дыр.

– Надо же, – язвит он, – тогда почему в моем душе по-прежнему нет горячей воды?!

Неужели Михаил Михайлович обманул меня и не починил этот чертов бойлер? Он же сказал мне сегодня утром, что все в порядке.

– Кирилл Станиславович, проносим вам извинения за… Доставленные неудобства. В ближайшее время мы…

– Ничего себе! Теперь-то вы знаете, как меня зовут, – перебивает он хамским тоном. – Шевелитесь и сделайте все возможное, чтобы через пять минут ваш мастер был у меня. Ждать я не люблю.

Нервно тянусь к органайзеру и вытягиваю черную ручку:

– Я направлю к вам мастера…

– Только на сей раз пусть он будет трезвым!

В трубке слышатся короткие гудки.

Тяну красную ручку, затем синюю. Следом – три острых карандаша и точилку. Не знаю, сколько времени я пребываю в этом подвешенном состоянии, но к тому моменту, когда к стойке подходит знакомый брюнет, на моем столе в ряд лежат не только карандаши и ручки, но и вновь распотрошенная упаковка скрепок.

– Привет, Анют.

Этот голос вызывает лишь раздражение, но я старательно прячу его за все той же фальшивой полуулыбкой. Даже не могу поднять глаза на человека перед собой, потому что все еще нахожусь где-то.

«Ничего себе! Теперь-то вы знаете, как меня зовут!».

– Вам помочь? – спрашиваю я через несколько секунд и поднимаюсь с кресла.

Паша усмехается:

– Зачем же так официально? Как твои дела?

– Это моя работа. Так, чем могу помочь?

Он изучающе смотрит на меня, щурясь и улыбаясь одновременно:

– Вообще-то я пришел к тебе. Твоя смена заканчивается через двадцать минут, и я хотел пригласить тебя выпить кофе.

– Откуда ты знаешь, во сколько я ухожу?

На его безупречно гладком лице появляется хитрая улыбка, от вида которой меня начинает подташнивать. Это что-то новенькое. Должно быть в моей голове смешалось все: злостный гость из восьмого домика со своим чертовым бойлером и нескрываемой ненавистью ко мне, и бывший парень, полагающий, что я очень рада вновь увидеть его.

– Не выдаю своих источников. Ну так как, посидим в баре?

– Извини, но я очень устала.

– Хорошо, тогда давай договоримся на удобное для тебя время? Здесь есть прикольный бар, не помню, правда, как называется.

Пока он говорит, набираю номер мастера. Нужно скорее отправить его в восьмой домик, иначе этот психопат прилетит сюда и станет сверлить меня леденящим взглядом, а я и так едва держусь на ногах.

– Ну, так как? – вновь спрашивает Паша.

Надо же, на несколько секунд я и позабыла о нем.

– Мм?… Паш, у меня много работы и я очень устала.

– Все понимаю, не дурак. Но может быть, мы встретимся в другое время? Скажем, после восьми?

В трубке, наконец, слышится прокуренный мужской голос.

– Михаил Михайлович, здравствуйте! Вы срочно нужны в восьмом домике, – тараторю я, – там бойлер, который вы чинили вчера вновь сломался!

– Не может этого быть, ведь…

– Может! Еще как может! – перебиваю я. – Прошу вас, отправляйтесь туда и сделайте все возможное.

– Я не думаю, что нужно…

– Михаил Михайлович! Да, слышите вы меня или нет?! – выкрикиваю я и тут же жмурюсь, слыша в своем писклявом голосе истерические нотки. Немного помолчав и дав себе возможность привести мысли в порядок, спокойным голосом добавляю: – Пожалуйста. Вы очень нужны в восьмом домике. Этот гость – невероятно требовательный.

После продолжительной паузы, мужчина лениво отвечает:

– Ладно, я съезжу. В течение двадцати минут подъеду.

Он кладет трубку, и я облегченно выдыхаю. Мне стыдно за себя. Только что я подняла голос на мужчину вдвое старше меня, и упаси боже, вновь такому повторится. Меня бросает в жар, руки дрожат, а ноги снова превращаются в вату. Машинально кусаю себя за изгиб на указательном пальце и с тревогой смотрю на телефонную трубку.

Я должна позвонить этому ненормальному и сообщить, что через двадцать минут к нему подъедет мастер. Не через пять, а через двадцать…

Должна, потому что я – администратор. Общение с гостями входит в мои обязанности.

Я должна.

Должна.

– Ань, ты в порядке?

Господи, он все еще здесь!

– Паш… Извини, но мне некогда. Мне нужно позвонить одному… Гостю. Прошу тебя, давай поговорим в другой раз. Работы много.