Все сходится.

Мизинец, безымянный, средний, указательный.

Но ведь…

Двадцать минут назад я смотрела сюда и вся поверхность тумбочки была покрыта тонким слоем пыли.

Я же не спятила, верно?


* * *


– Не могу поверить, что моя смена закончилась! Это просто дурдом какой-то. – Вероника стягивает юбку-карандаш и разворачивает черные теплые колготки. – Вот она новогодняя пора! И я тебе говорю, это еще цветочки. На следующей неделе, числа пятнадцатого декабря, начнется хаОс! ХаОс! – восклицает она театрально-громко.

Я улыбаюсь, повесив на крючок свои джинсы. Не сомневаюсь в ее словах, ведь за прошедшие две недели гостей на территории курорта стало в два раза больше.

– Знаешь, завидую я семейным парам, которые приезжают сюда отмечать праздники. Здорово вырваться из городской суеты, да еще и попасть в такую сказку. Погода фантастическая, правда?

– Не то слово, – соглашаюсь я, кинув взгляд на свои промокшие от снега угги, – снегопад потрясающий. Светлана Ивановна сказала, что он продлится несколько дней.

– И ветер поднимется! Наверное, поэтому у меня сегодня целый день голова болит.

– Ага, это точно из-за погоды. Она меняется здесь с молниеносной скоростью. Я себя уже который день неважно чувствую. И нет, я не заболела! – спешу добавить, когда Ника бросает на меня укоризненный взгляд. Ей все не нравится, что я не хочу надевать теплую форму, что мне выдали. Она же больше меня в два раза!

– Кстати…Мм…Не знаю, как сказать, – мнется Вероника, стоя передо мной в черных колготках и такого же цвета облегающей водолазке. У нее очень стройная фигура. – Я тут кое-что обнаружила в нашей программе…

– Опять чьи-то данные исчезли, как на прошлой неделе? Надеюсь, ты вызвала программиста, а то завтра – выходной и…

Она резко вздыхает и ставит руки в боки:

– Нет, не в этом дело. Павел Серебрянников заселяется к нам в пятницу и пробудет здесь до самого Нового года.

В висках начинает стучать и я медленно опускаюсь на диван:

– Он ведь только-только уехал отсюда. Как ему удалось сделать броню в предновогодние праздники? Это же нереально. Все занято…

Вероника пожимает плечами и задумчиво опускает глаза:

– Но уже точно можно сказать, что едет он сюда из-за тебя. В первый раз знать не знал, что ты здесь работаешь, а теперь…

– Мм… Здорово.

А быть может, эти две недели он просто разрабатывал план мести, ведь его мужское достоинство не один раз побывало в грязи. И окунул его туда мой начальник, о котором, кстати, не было слышно почти две недели!

Что ж, отлично. Хорошая новость перед долгожданным выходным днем.

– Точно не заболела? – спрашивает Вероника, заглядывая в мои глаза. – Что-то ты побледнела.

– Все в прядке, просто голова болит уже который день. А от новости о приезде Паше разболелась еще сильнее. Как будто сковородкой по затылку получила.

– Прости, я просто хотела предупредить тебя. Но ты не волнуйся! Твой Стасик спасет тебя, если понадобится!

Бросаю на нее недовольный взгляд.

– А что-о-о? Он же явно без ума от тебя, – звонко добавляет она, подмигнув мне. – Если завтра поедете на горки, будьте осторожны.

Решаю оставить ее сарказм без внимания. На прощание мы обнимаемся, и я желаю ей весело провести время в городе. Сегодня вечером вместе с тремя девчонками из ресторана, Вероника уедет в Сургут и вернется только завтра вечером. А у меня же особых планов на выходной нет. Хотя…

Разве что выспаться и заняться стиркой, которой скопилось предостаточно.

Новые отдыхающие пребывают один за другим. У каждого куча вопросов, на которые я должна отвечать. Чьи-то дети носятся по холлу с криками и плачами, пока спустя двадцать минут не получают нагоняй от молоденькой мамочки в блестящей золотой куртке с пайетками. И как только эти блескушки не отваливаются от мороза? В программе происходит сбой и пожилая пара остается без номера. Приходится заселить их на два дня в пустующий домик, пока двести двадцатый номер не освободится. В качестве извинения, дарю абонемент в спа-салон, где оба смогут насладиться массажем, финской сауной и поплавать в огромном бассейне с разными температурными режимами.

– Правда? – ахает женщина, с восторгом глядя на меня. – Ой, спасибо… Так приятно. Нас сюда сын отправил, это его подарок на нашу годовщину свадьбы.

– Надеюсь, вам понравится у нас, – улыбаюсь я, с ужасом взглянув на столпившихся людей у стойки. Пребывающим гостям нет отбоя.

И как только одна проблема исчезает, на ее месте возникает следующая.

– Извините, но мы заплатили за номер люкс, – капризно говорит мне женщина с прямыми длинными волосами холодного пепельного оттенка и невероятно длинными стрелками на глазах. Уж очень она похожа на ведьму. – Я не собираюсь жить в какой-то избушке! Зая, – обращается она к низенькому мужчине с внушающим пузом и седой бородкой, что стоит рядом и печатает сообщение на планшете, – ты уговорил меня приехать сюда, уверяя, что условия проживания будут на высшем уровне. И что теперь? Нас поселят в несчастном холодном домике, как каких-нибудь деревенщин?

– Вышло недоразумение, – спокойно объясняю я уже в третий раз, – неполадки в программе. Сейчас номер люкс занят, но поверьте, частный домик не уступает ему в комфортабельности. Теплые полы, регулируемое отопление. Мы заселим вас в номер уже через пару дней.

– Зая, я тебя очень прошу решить эту проблему, – сквозь зубы говорит она мужчине, наконец, обратившему на нас внимание. – Я не собираюсь жить…

– В качестве извинения за доставленные неудобства, мы дарим вам абонемент в наш спа-салон. Он включает в себя сеанс массажа и посещение финской сауны, – с фальшивой улыбкой добавляю я, стараясь не глазеть на ее чересчур пухлые губы. И как они не мешают ей разговаривать? – А вам, Михаил Игнатьевич, разовый абонемент в тир и полуторачасовую езду на собачьих упряжках.

Хмурое лицо тут же озаряет улыбка:

– Что ж… Хорошо, мы не против.

– Зая!

– Тебе же сказали, что это всего на пару дней, так что успокойся. А какие у вас собаки?

Победно улыбаюсь:

– Сибирский хаски и якутская лайка.

– А с ними можно сфотографироваться? – спрашивает девушка в розовой шапке. Она стоит в самом конце длинной очереди и с детским восторгом глядит на меня.

– Дурдом какой-то! – буркает ведьма, бросив убийственный взгляд на своего спутника.

В какой-то момент мне кажется, что мой мозг вот-вот взорвется, ведь суматоха только набирает обороты, а время при этом как будто стоит на месте. И к восьми часам я уже едва могу устоять на ногах.

Голова раскалывается и к этой боли добавляется глухой стук в затылке. Такое чувство, что на мне сидит капризный дятел и долбит своим острым клювом в одно и тоже место. Я выпиваю таблетку, которую мне приносит Светлана Ивановна, случайным образом оказавшаяся в холле. Она, как и Вероника, замечает мой нездоровый вид, бежит в ресторан и приносит горячий чай, стакан воды, булочку с сахаром и обезволивающее.

– Обязательно съешь сдобу, таблетка очень сильная и на голодный желудок ее принимать нельзя! – говорит она мне, выставив указательный палец.

Но в мой желудок попадает только ярко-красная капсула и несколько глотков воды. Совершенно не хочется есть.

В начале девятого мимо меня проходят гости. Все они идут в ресторан на ужин, разговаривают между собой, восхищенно рассматривают большой холл, украшенный новогодней атрибутикой, а две близняшки лет пяти позируют возле елки для фото на память. Не могу дождаться, когда все они скроются в коридоре, чтобы я смогла вновь упасть в кресло и не выдавливать из себя приветливую улыбку.

Думаю, что слабость в теле из-за отсутствия ужина, от которого я решительно отказалась, когда мне звонили из ресторана. Но внутренний голос, укоризненно цокнув, твердит, что недомогание есть ничто иное как признак болезни. Единственный раз, когда я замерзла до сосулек в носу – та ночь, в «Черном ястребе». Но с тех пор прошло две недели…

Так-так. Что это только что было?

Неужели я с тоской подумала о сумасшедшем начальнике, что не появляется здесь столько времени?

Точно заболела!

Большая семья в одинаковых красно-белых свитерах с шумом проходит мимо меня, и я вновь фальшиво улыбаюсь, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.

О, боже, у меня наверняка температура. И нос заложило, и голова трещит…

Здесь ведь есть аптека, верно?

Достаю из тумбочки свою чуть смятую карту и раскладываю ее на столе, бросив мимолетный взгляд в зал.

Это галлюцинации?

Он что, действительно здесь?

Мое сердце готово выскочить из груди, когда я отчетливо вижу среди нескольких мужчин, столпившихся у входа, знакомое лицо, покрытое темной щетиной.

Несколько раз моргаю и прочищаю горло. Делаю вид, что ищу что-то в карте, хотя уже и не помню, зачем вообще достала ее, а сама исподлобья наблюдаю за молодым начальником.

На нем серая водолазка с закатанными до локтя рукавами и черные теплые штаны. Он без пуховика, значит был где-то здесь, внутри здания, пока я…

Да зачем же я достала эту карту?!

– Мне вот интересно, вы всех своим затылком приветствуете, или только меня?

Поднимаю голову и тут же виски пронзает острая боль.

– Добрый де…вечер, – здороваюсь я с ним, машинально вытаскивая из органайзера ручку. На его лице непроницаемая маска, и я теряюсь. – Чем могу помочь?

– Мне нужен электрик.

И с чего я решила, что он поздоровается со мной?

Гляжу на часы и рассеяно пожимаю плечами:

– Боюсь, что уже слишком поздно. Случилось что-то серьезное?

Вытянув три ручки, в ход пошли карандаши.

– Это неважно, он мне нужен.

– Кирилл Станиславович, я…не могу вызвать никого из бригады, потому что время работы…подошло к концу.

Он усмехается и берется за край стойки большой и крепкой ладонью. Вижу, как вздулись вены на его руке, и как явно играют мышцы под кожей.

– Администратор может все. Анна, – читает он имя на моем бейджике и еще пару секунд удерживает на нем свой изучающе-коварный взгляд, – мне нужен электрик. Через полчаса он должен быть у меня. Надеюсь, номер домика вы помните.

Опускаю глаза в монитор, делая вид, что выполняю его просьбу. То есть – приказ. Я, конечно, позвоню электрику, но вряд ли он выйдет на работу в столь позднее время. И тогда, с опущенной головой, мне придется сообщить своему начальнику, мол, терпите до завтрашнего дня. После чего он станет орать так громко, что его вопли еще долго будут преследовать меня в ночных кошмарах.

– Что-то не так?

–…Мм? Простите? – переспрашиваю я, взглянув на него.

Органайзер пуст. Принимаюсь складывать все обратно.

– Тридцать девять секунд вы стоите и делаете что-то непонятное под столом. Смотрите куда-то перед собой и не моргаете. – Он немного склоняет голову и едва заметно усмехается. – Забыли обо мне?

Забудешь как же! Я две недели спокойно работала и каждый день чуть ли не молилась, чтобы он не заявился сюда, или не позвонил с очередным невыполнимым заданием.

– Сделаю все от меня возможное, Кирилл Станиславович, – отвечаю я с кривой улыбкой. Изо всех сил старалась сделать ее как можно более дружелюбной.

«Честно-честно».

Еще несколько секунд он наблюдает за мной, согнув угол карты в гармошку, а потом громко выдохнув, скрывается в коридоре. Наверное, пошел в ресторан на ужин.

Как того и следовало ожидать, электрик отказывается выходить в нерабочее время, подкрепляя свое право на отдых сильным снегопадом и ветром.

– Вы были на улице? Я зад свой морозить не хочу! И так полдня с антеннами провозился, руки обморозил. Чтобы там ни случилось, а оно может подождать до завтра.

Когда в холле становится пусто, я, наконец, сажусь в кресло. Стягиваю туфли и разминаю затекшие пальцы ног. Уже не замечаю фоновую расслабляющую музыку, видимо, за месяц работы окончательно к ней привыкла.

Вспоминаю, что хотела позвонить Вике, когда останусь одна. Уже вторую неделю связываюсь с ней по рабочему телефону, потому что мой сотовый – странное дело – пропал без вести. Мы с Вероникой облазили каждый уголок в нашей комнате, и каждый раз, когда она набирала мне, в трубке шел гудок, но мелодии нигде не было слышно.

Не стала рассказывать ей, что нашла отпечатки чьих-то пальцев на своей тумбочке. Не хотела пугать. Да я и сама-то толком не уверена в своей версии того, как мой сотовый исчез. Но интуиция подсказывает, что пока я принимала душ, в нашем номере кто-то побывал и украл мой телефон. Не будь я такой трусихой, то обо всем сообщила бы Светлане Ивановне, а уж она-то точно бы докопалась до истины. Просто, а что, если все совершенно не так? Может, я этот телефон выронила где-нибудь по дороге, а потом мне всего лишь приснилось, как я подключала его к сети? В ту ночь всякая ерунда чудилась…